Поддержать украинских военных и людей, пострадавших из-за войны

Россия
|
2427
9

Валентина ЯШИНА: «Ставлю всех вратарей на Левино место»

22 октября Льву Ивановичу исполнилось бы 82 года

Валентина ЯШИНА: «Ставлю всех вратарей на Левино место»
Лев Яшин

Несколько раз за время нашей беседы Валентина Тимофеевнабеспокоилась: «Я вас еще не утомила?», «Вы, наверное, торопитесь?» Господи, да куда же я мог из этой легендарной квартиры, в которой Яшины поселились в 1964 году, торопиться?!

От одной только мысли - за этим кухонным столом, где мы сейчас разговариваем, когда-то каждый день ужинал Яшин, здесь говорили о главном Беккенбауэр и Платини, Качалин и Якушин, - пробирало с головы до пят. И хотелось спрашивать, спрашивать, спрашивать...

О ДОБРОТЕ И ФУФАЙКЕ ДЛЯ МАЛЬЧИКА ИЗИ

Валентина Тимофеевна рассказывает:

- Во время войны Лева все время приводил домой мальчика Изю, который жил с многодетной семьей где-то рядом, в бараках. Лев говорил: «Им есть нечего», - и Изю все время подкармливали. А как-то снял с себя фуфайку и отдал ему, сказав родителям: «Там много детей, им носить нечего». Мачеха даже немного обиделась: фуфайка новая, у самого Левы маленький братик растет, отдал бы ему... В общем, доброта в нем сидела с детства.

И сохранилась она до конца жизни. Как-то встречались ветераны, и локомотивец Виктор Ворошилов подошел ко Льву: «Помнишь, я тебе больше всех - шесть штук забил!» Иной рассердился бы, а муж ответил: «Каждый гол твой помню. Такой мастер и должен забивать!»

К нему всегда детишки тянулись. Причем даже ошибки исправляли! В Швеции на ЧМ-58 шел он по парку, а рядом мальчишка бежал. Лев выкурил сигарету и бросил окурок под ноги. Так его поразило, как тот мальчик подбежал, ямочку выкопал и окурок туда закопал. И показал Льву: нельзя так! А сколько фотографий, где Яшин на обожаемой им рыбалке, - и рядом с ним ребятишки, которых он или угощает, или на чем-то расписывается!

О НЕПРАКТИЧНОСТИ И ДРУЖБЕ С СОПЕРНИКАМИ

Вот смотрите: холодильник у нас с 71-го года стоит. Лев ведь ничего для себя просить не умел. Для кого-то другого добиться квартиры, поехать, похлопотать - с удовольствием. Но только не себе... Он терялся: «Как я пойду, что скажу?» Те же холодильники тогда давали по талонам - так он тоже кого-то из друзей попросил, чтобы добыли ему этот талончик. Сам не мог, стеснялся.

Везде мы стояли в очередях, как все. Когда он уже перестал играть, поехали в Лужники, встретили Симоняна. Почему-то пропусков не было - так они, великие игроки, пошли в обычную кассу. Народ удивлялся, а кто и возмущался: надо же, Яшин и Симонян стоят за билетами!

Не было тогда такого, чтобы клубное соперничество на жизнь переносилось. С теми же спартаковцами он в сборной сдружился. Созваниваются с Симоняном и начинают друг другу фразы на армянском говорить. И оба хохочут. С ним, Исаевым, Ильиным, Парамоновым муж был не разлей вода, а я - с их женами. Все игры сборной вместе смотрели. До сих пор перезваниваемся, дружим - с Хусаиновой, Парамоновой, Ивановой, Людмилой Симонян...

Однажды в игре со «Спартаком» смотрю - Толик Исаев грудью на Льва наскакивает, мешает ему выбить мяч. Приходим домой, спрашиваю: «Чего это Исаев так странно себя вел?» Так, оказалось, муж и сам удивился, спросил его. А тот тихо говорит: «Извини, Лев, велели тебя нервировать». Опустил голову, пошел к центру поля и больше так не делал. С совестью у этих людей было все в порядке, они очень ценили друг друга.

Один из моих зятьев - спартаковец. И ничего страшного! Когда у нас дома друзья собирались, футболистов там совсем немного было - Шабров да Царев. Остальные - из тех, кто в юности работал вместе со Львом на Тушинском авиазаводе. Все за разные команды переживали - и уживались нормально, подтрунивали друг над другом. Но даже в сборной он почти всегда играл в своей клубной фуфайке с буквой «Д». Даже фото есть: идут игроки с надписью СССР, а он - в динамовской форме.

О ТОМ, КАК В СССР НА ФОРМЕ ЭКОНОМИЛИ

Все говорят о черной форме Льва, а на самом деле она была очень темно-синей! Шерстяная фуфайка с нашитым номером «1». По-моему, все вратари его поколения играли в темной форме. Когда в 2000 году получала за Льва приз лучшему вратарю столетия, знаменитый Зепп Майер говорил: «Раньше все вратари были в черном - и их было не спутать ни с кем. А теперь красные, желтые, синие - как попугаи! Иной раз смотришь на поле - и не понимаешь, где вратарь».

Почему все вратари в темном играли? Потому что поля, особенно по весне и осени, грязные были, а на черной форме эта грязь менее заметна. Когда он привозил домой свою амуницию, вся ванна становилась черной, да еще и опилками заполнялась: вратарские площадки, чтобы голкиперы совсем в жиже не тонули, ими посыпали.

За 20 лет Яшин, может, две или три фуфайки сменил, когда у них рукава совсем уж, до дырок, протирались. Но брал точно такую же. Может, летом в шерсти жарко играть, зато не больно. Лев ведь еще обязательно под форму, которая была на всеобщем обозрении, надевал строченые ватные трусы. И сердился на вратарей, которые подобного не делали. Говорил: «Нельзя так играть! Бедра на ровном месте ушибить можно, синяки, кровоподтеки обеспечены, мышцы будут рваться. И упасть лишний раз будешь бояться. Здоровье беречь надо!». Еще его выводило из себя, что иных игроков не заставить было надеть щитки. Он их фраерами называл.

Майками тогда в Союзе никто не менялся: форму сдавать надо было. Помню, когда Лев провел прощальный матч в 71-м, из «Динамо» ему прислали распоряжение сдать всю форму и даже перчатки, которые он, рваные, сам зашивал! Мы смеялись, но он все сдал. Ни одной динамовской фуфайки не осталось. И так было каждый год: в конце сезона я форму перестирывала, чтобы в приличном виде сдать.

На память осталась только одна игровая майка, но не черная, а желтая. И с 13-м номером. Та самая, в которой он сыграл на ноль в Лондоне за сборную мира в игре, которую видела вся планета. Никто этот 13-й брать не хотел, а Лев сказал: «Ну ладно, дайте его. Мне-то какая разница?» И после удачной игры до конца жизни считал «чертову дюжину» счастливым для себя числом.

О РАННЕЙ СМЕРТИ МАТЕРИ И СЕСТРЫ

Родители Льва были простыми рабочими людьми. Папа - то ли токарь, то ли слесарь высокой квалификации. Мама работала на резиновой фабрике «Красный богатырь», но умерла от туберкулеза очень рано - Леве было где-то 6 лет. И сестреночка была грудная - но, пока мать лежала в больнице, тоже заболела и умерла.

Через год отец женился по новой - на телеграфистке с Центрального телеграфа. Вскоре у них родился сын Борис - брат Льва. Он здравствует. В 41-м началась война, и семья уехала в эвакуацию под Ульяновск. Там они - и маленький Лев тоже - под открытым небом строили завод, который потом перевезли в Тушино. Муж подростком работал на этом заводе после окончания войны.

О ЯЗВЕ ЖЕЛУДКА И СОДЕ В КАРМАНЕ

Язва желудка у него была с детства: результат скудного питания во время войны, которая началась, когда ему было 11. В 16-17 лет его уже отправляли на юг - лечиться в санаторий. Повлияли и очень тяжелые тренировки, которым Лев отдавался целиком. И ни разу на них не опоздал: сам был пунктуален и от других требовал того же. Если нам нужно было уйти, а я задерживалась - все нервы мог истрепать.

После каждой тренировки оставался и обязательно просил кого-то побить ему по воротам. Один раз я это застала и потом сказала: «Больше никогда туда не пойду!» 30-40 сильнейших ударов, которые муж принимает на живот, - видеть это было выше моих сил. Мне казалось, что ему пробили всю брюшную полость. Сам Лев говорил мне, что пресс у него накачанный и к тому же мяч он ловит руками, так что живота тот не успевает коснуться. Но я-то видела - еще как успевает.

После какой-то победы встретились с Якушиным в ресторане «Савой». Михаил Иосифович отозвал меня в сторонку и допытывался: «Скажи, Лев на меня жаловался?» - «Нет, а что случилось?» - «Наверное, он на меня обиделся. На предыгровой тренировке сказал, что желудок болит и падать не может, но я его все-таки упросил разочек упасть. А он потом с трудом встал и еле пошел в раздевалку». В самом матче, естественно, он прыгал и падал как надо...

Желудок у Льва болел постоянно - он и умер от рака желудка. Из-за очень высокой кислотности всегда носил в кармане пищевую соду в кульке - и пузырек с водичкой, когда возможно. А если ее не было... Изжога была такой сильной, что он даже не мог дождаться, чтобы, как полагается, развести чайную ложку соды в стакане воды. Насыпал соду из пакетика в ладонь, отправлял ее в рот - и потом искал, чем запить.

О ЛЕГЕНДАХ И АЛКОГОЛЕ

Однажды видела телевизионный очерк о Льве. Леша Парамонов говорил о Яшине очень хорошие слова. Но одна вещь вызвала у меня недоумение. Рассказывая про больной желудок и соду, Парамонов присочинил, что в другом кармане Лев всегда носил шкалик коньячку. Ел соду, коньяком запивал - и шел на тренировку.

Не было такого! И не только потому, что соду невозможно запивать коньяком. А еще и потому, что коньяк Лев не любил и пил его, только когда уж совсем ничего больше не было. И вино, и пиво не пил - только водку. Ему врачи так сказали - из-за язвы.

Иногда такие легенды выслушиваешь... Однажды ехала в поезде с юга, и со мной в купе сидели две важные дамы: одна чуть ли не из ЦК партии, другая - из профсоюзов. Почему-то заговорили о футболе, и одна говорит: «Я вот была на приеме в Кремле и видела, какие они все, эти футболисты, алкаши. У Яшина в одной руке был бокал с водкой, который он целиком выпивал, а в другой - бокал с шампанским. Им он запивал!»

Я промолчала, хотя очень хотелось высказаться. Шампанского Лев не пил вовсе. А насчет бокала... Выпивал Лев только маленькими порциями, рюмками. Да, мог напиться допьяна. Но никогда не был алкашом, иначе не играл бы 20 лет на высшем уровне. И вел себя, выпив, всегда нормально. Кстати, водку ему надо было обязательно запить водой. Без этого сразу закашливался. На рыбалке мог даже из лужи зачерпнуть, но запить - обязательно!

С утра Лев никогда не пил. И в одиночку не употреблял. Дома водка могла стоять сколько угодно времени - пока кто-то в гости не заглядывал. И на людях его пьяным никогда не видели...

О ШУТКАХ ШНЕЛЛИНГЕРА И ИЗВИНЕНИИ ЭЙСЕБИО

Я удивлялась, как при незнании языков Льву удавалось задружиться с иностранными игроками. У футболистов есть общие слова, термины, жесты, мимика... Ну и улыбка Яшина всех притягивала. В 71-м, после прощального матча в Москве, ему итальянцы решили устроить проводы и в Милане. Так он то с одной группой игроков общался, то с другой... Смеялись, руками махали - и отлично друг друга понимали!

Хотя и Лев, и другие ребята жалели, что не выучили языков. Я много говорила и с Качалиным, и с Якушиным: организуйте уроки, они все равно месяцами сидят на сборах и время теряют! Первый год после нашей свадьбы отмечала, сколько дней Лев проводит дома. Получилось 144 из 365 - чуть больше трети... Но на эту идею никто не среагировал.

Футболисты - большие шутники, и необязательно нужны слова. На матче сборных Англии и мира в одной команде со Львом был бразилец Джалма Сантос - совсем черненький. Так классический немец Шнеллингер, который весь матч поворачивался к мужу и кричал нарочито: «Яшин, арбайтен, арбайтен!», отличился и в раздевалке. Вернее, в душе. Подбежал к моющемуся Сантосу, схватил мочалку с мылом - и как начнет скрести ему спину! Трет, трет изо всех сил, а потом ко всем обращается: ну, вы видите, никак отмыть не удается!

Сам Сантос подыгрывал, и вокруг хохот стоял, как Лев рассказывал, невообразимый. Мужу же Шнеллингер на прощание сказал: «Сейчас домой приедешь - и Хрущев тебе мешок с деньгами отвалит». Эта шутка тоже всем очень понравилась. Как же - отвалил... 

Играл в том матче и Эйсебио. А три года спустя, в игре за третье место ЧМ-66 с Португалией, он бил Льву пенальти. Забил, а потом подошел и что-то сказал. Оказалось - похлопал по плечу и говорит: «Извини, Лев. Надо».

О БЛАГОРОДСТВЕ БЕККЕНБАУЭРА

Франц Беккенбауэр уже после смерти Льва приезжал в Москву, на его могилу ходил. А как-то раз на пересадке во Франкфурте я не знала, как дойти до моего терминала - аэропорт-то огромный, - довел меня до самой посадки.

Была еще ситуация в 92-м, когда меня пригласили на церемонию объявления сборной мира за полвека, куда Яшин тоже попал. Вот только обратный билет мне наши товарищи взяли на следующий день, то есть я даже не успевала посмотреть церемонию открытия Euro! Спрашивается: зачем еду - чтобы взять приз и сразу уехать?!

И вот на церемонии встречаю знаменитого немецкого журналиста Хайманна, который хорошо разговаривал по-русски и был близко со Львом знаком. Описываю ему ситуацию, а мимо идет Беккенбауэр. Хайманн говорит: «Сейчас». И Франц в два счета решает вопрос, чтобы я на два дня позже улетела.

А когда Лев был жив, они ужинали с Беккенбауэром у нас дома. Франц тогда задумал и потом написал очень хорошую книгу. Он объехал всех, с кем играл в сборной мира, - побывал дома у Пеле, Эйсебио, Чарльтона, Яшина и других, а потом описал все увиденное. И прислал нам экземпляр.

О ТОМ, КАК ЯШИНА ТРАВИЛИ ПОСЛЕ ЧМ-62

Когда после ЧМ-62 началась травля Льва, он хотел уйти из футбола. Первый раз после Чили в Москве на поле вышел - его так освистали, в его адрес столько всего орали... Два-три матча такое творилось. Телевидения тогда не было, спортивные журналисты так далеко не полетели, и вся страна судила о его игре против хозяев по отчету корреспондента АПН, который смыслил в политике, а не в футболе. И все решили: Яшин чемпионат мира и продул.

Почему болельщики так отреагировали? Да разве это в одном футболе происходит? У нас все так... Должен быть крайний. И чтобы начальству как-то «отмазаться», свалили все на Яшина. Он ведь какое-то время даже не тренировался. Тренер «Динамо» Александр Пономарев поддержал Льва, говорил: «Все обойдется». Видя, что творится, отпустил на какое-то время из Москвы на рыбалку. И только потом муж начал потихоньку в дубле тренироваться, но в основе вышел лишь в следующем сезоне.

Когда шла травля, нам окна камнями два раза разбивали. Но не знаю, в связи с этим или нет. У нас еще фонарь под окном висел - может, в него хулиганы целились? И на машине пыльной писали кое-что. Нецензурное - и вот тут точно в его адрес. Но думаю, что в основном все разжигали в печати и по радио, и людей заводило как раз это.

А вернулся в состав он в Тбилиси. Там все было добрее. Кто-то крикнул с акцентом: «Ящин - дирка!» - и все расхохотались. Но это звучало так по-доброму, что ему даже понравилось.

О ТОМ, КАК БЕСКОВА ЗАСТАВИЛИ ВЕРНУТЬ ЯШИНА В СБОРНУЮ

Бесков его тогда все время вызывал в сборную. Но не только перед играми, но и перед тренировками говорил: «Лев, да ты отдыхай, отдыхай». И это продолжалось долго. Даже ребята глаза опускали, им было неудобно.

Как-то приехала на электричке к нему на сбор. Муж говорит: «Я, наверное, с тобой сейчас уеду». - «Почему?» - «Бесков не дает мне тренироваться. Хочу работать, а он все повторяет: «Отдыхай, отдыхай». Не говорит ничего обидного, не «отцепляет» от сборной - но явно на меня не рассчитывает».

Я ответила: «Он сказал «отдыхай» - ты и отдыхай. В клубе потренируешься. А вот уезжать не надо, потому что ты и со сборной, и с футболом тогда покончишь». Он уперся: «Нет, поеду с тобой». Еле отговорила. 

В 63-м Лев, вернувшись в ворота «Динамо», в 27 матчах всего 6 голов пропустил! А к ответной игре в Италии все равно Урушадзе готовился. И тут - приглашение в Лондон. Лев поехал, здорово сыграл...

Но и после сборной мира Бесков опять хотел Урушадзе поставить. Николай Озеров нам потом рассказывал, что сверху начались звонки. Бескову сказали: вас не поймут, если Яшина не поставите после такого матча в Лондоне! Воздействовали на него - и Лев отбил пенальти от Маццолы, а ничья вывела нас на чемпионат Европы. И по итогам 63-го года Яшину вручили «Золотой мяч». Он сейчас в Музее спорта Лужников.

ОБ УЧЕБЕ В ПАРТИЙНОЙ ШКОЛЕ

В Высшей партийной школе при ЦК КПСС политэкономию преподавал большой болельщик. Он говорил: «Чем Лев Иванович будет заниматься, когда закончит ВШТ?» Тренером-то Яшин изначально быть не хотел, считал, что это не его.

Школу тренеров Лев все-таки закончил, но и в партийную школу пошел. Много чему научился, даже к концу жизни стал трибуном, чего раньше за ним не наблюдалось. Приходил с занятий, начинал бросаться философскими категориями. Как-то прибегает запыхавшийся: «Экзамен по политэкономии сдавал. Они за 70 лет сами не разобрались, как наладить хозяйство, - а хотят, чтобы я им за час все рассказал!» Мы все хохотали.

О ТОМ, КАК ЯШИНА ДОВЕЛИ ДО ИНФАРКТА

Чтобы стать врагом Левы, нужно было очень большую подлянку организовать. Даже если ему кто-то не нравился, он просто с ним не сближался, но все равно здоровался.

Каждый год весной на юг все клубы съезжались к сезону готовиться. И проходила конференция с участием тренеров, начальников команд, судей. Лев тогда был начальником команды «Динамо». Как-то у старшего тренера Качалина и его помощника Царева возникло неотложное дело, и они сказали: «Лев, проведи тренировку».

А потом он рассказывает мне: игроки работали, он сидел на лавочке и иногда им что-то подсказывал. Весной у него всегда бывали обострения язвы - потому и сидел, сжавшись, чтобы меньше болело. И тут появился какой-то большой спортивный начальник. Сел рядом, спросил, почему нет тренеров, как игроки сами по себе тренируются? Муж ответил: «Я, наверное, что-то понимаю в футболе. Может, вам что-нибудь объяснить?» Говорил - и еще сильнее сжимался от боли в желудке...

А на следующий день - конференция, и этот начальник выступает. Был, мол, в команде «Динамо». Главного тренера нет, помощника нет, сидит пьяный Яшин и руководит тренировкой. Лев так разозлился! Встал, пошел к микрофону - и при всей своей доброте столько наговорил: приходят всякие, ничего не понимающие в футболе, и хотят руководить. «Что вы сейчас полезного сказали? Что именно на тренировке было не так? Ведь и сказать ничего не можете!» А еще и в пьянстве беспочвенно обвинили...

Сильно обижался и ругался он также на генерала Богданова, председателя центрального совета «Динамо». Там как было? Играл в команде Толя Кожемякин - хороший парень, Лев даже как-то сказал, что лучше Пеле может стать. Ехал в лифте с другом - и застрял между этажами. Там оставалось место, чтобы выползти - и друг выполз. А когда Кожемякин начал выползать, лифт поехал, и парень погиб. Лев плакал...

Так его вместе с Качалиным и Царевым сняли с должности за плохую воспитательную работу! За что, спрашивается? Какое отношение он имел к тому несчастному случаю? Перевели его в ЦС «Динамо» - бумажки перекладывать. Оторвали от команды, от живой работы. В роли начальника команды Лев очень комфортно себя чувствовал. Это было как раз его - за ребят хлопотать, помогать им жить лучше. К тому же он еще и с голкиперами занимался, хотя профессии тренера вратарей тогда и не было.

А бумажная волокита - это совсем не его. Да еще и с Богдановым не сложилось. Как-то тот вызывает: «Вы плохо работаете, без конца разъезжаете». - «Куда?!» - «Да вот у меня в столе сплошные приглашения вам из-за границы лежат». Лев растерянно говорит: «Так они же у вас и лежат, до меня не доходят». Завидовал ему Богданов. И еще при этом знаменем динамовским называл. Лев отвечал: «Вы это знамя свернули и в уголочек к себе поставили».

В общем, все это Лев очень переживал. И в 48 лет, как раз после того конфликта, инфаркт у него случился. А только что я от другого генерала узнала, что Богданов недавно сказал ему: «Одного не могу себе простить - что давил на Яшина и так к нему относился. Я тогда не очень разбирался, что к чему, чиновников разных слушал»...

О ТОМ, КАК ПАРТИЯ ЕДВА НЕ ЗАПРЕТИЛА ЕМУ КУРИТЬ

Врачи говорили, что инфаркт - от курения, и ампутации ноги впоследствии поспособствовало оно же. Но я не думаю. Сама слышала от специалистов, что если человек долго курит, то в преклонном возрасте уже и бросать нельзя. А он и когда играл, всегда курил, и тренеры ему это позволяли. При всех, конечно, в раздевалке не дымил, но Якушин или Качалин разрешали ему зайти в какое-то помещение и выкурить сигарету. 

Но однажды устроили партсобрание. Поскольку Лев был членом КПСС, он попал под партийную проработку: все обсуждали курение Яшина и даже состряпали постановление с запретом ему это делать! Тут, по-моему, Леонид Соловьев встал и сказал: «Что мы творим? Яшину бегать не надо, он в воротах стоит. Как он это делает - мы знаем, так какие претензии? Не каждый же бросить может». Так в итоге и спустили на тормозах.

После инфаркта месяца два не курил. А потом попробовал - вроде ничего. И продолжил. Ну и последние полтора-два месяца в жизни, когда ему было уже очень плохо, не курил. Инфаркт у него был, во-первых, от переживаний, что его от команды отодвинули и вообще отнеслись не по-человечески. А во-вторых, он очень резко закончил играть. С ветеранами не ездил, нагрузок не было. Пока был начальником команды, хоть как-то двигался. Но когда в кабинет пересадили - сразу килограммов на десять поправился. И получил инфаркт. 

Доктор потом объяснила: у него как спортсмена - очень большое сердце, через которое перегонялось много крови. Пока играл и двигался, в кровь выбрасывалось много адреналина, и холестерин сжигался. А когда закончил и начал поправляться - холестерин стал осаждаться в сосудах. Это не только к инфаркту - и к ампутации в итоге привело, когда вены на правой ноге «захлопнулись»... 

ОБ АКИНФЕЕВЕ И БЕРЕЖНОМ ОТНОШЕНИИ К ВРАТАРЯМ 

Переживаю и за «Динамо», и за людей, с которыми у Льва были прекрасные отношения. С трудом могла себе представить, что буду желать побед «Спартаку», - но, когда там работал Володя Федотов, так и было. То же и с Юрой Семиным. Я его «Локомотив» поддерживала, а однажды сказала: «Помни, что всегда за вас болею, но не в матчах против «Динамо». ( смеется). 

Я за всех вратарей болею, даже когда они против «Динамо» играют. Потому что ставлю их на Левино место. И, когда кто-то пускает «пенку», переживаю так, будто это случилось с мужем. С тех пор, как ездила в Санкт-Петербург и вручала Вячеславу Малафееву приз «Лучшему вратарю», за него лично переживаю. И одной из первых послала ему телеграмму с соболезнованиями, когда у него в семье несчастье случилось. 

Вас, журналистов, прошу: надо поддерживать вратарей! Как мне обидно было за Филимонова, на которого в 99-м так же всех собак спустили, как на Льва в 62-м. Ну пропустил. Но почему не забили больше?! 

Вратарская работа - очень тяжелая. За того же Акинфеева переживаю: хорошо играет, молодец парень, но слишком рано начал. У мужчин организм до 25 лет только крепнет, и, если голкиперы с совсем юного возраста попадают в основу, есть опасность раньше срока сойти. Дай бог, чтобы с ним такого не произошло. 

Мне кажется, это безобразие, что начали Веллитона защищать! Мол, игровой момент. Допустим, один раз - игровой. Но не второй и не третий! И ведь потом, после всего этого обсуждения, он опять вратаря приложил. Так нельзя. Вообще какое-то зверство стало среди футболистов. 

Раньше тоже травмы были - Лев палец ломал, два раза лежал с сотрясением мозга. Но в основном друг друга берегли. Вот, смотрите фото - в полуфинале чемпионата мира Уве Зеелер перепрыгивает над Львом! Когда в 2000 году сильнейшим вратарем века признали мужа, Зеелер подошел ко мне с переводчиком: «Хочу с вами дружить. Мне так хотелось забить Яшину - но не смог сделать этого ни разу. Надеялся, что удастся хотя бы в прощальном матче, однако и там не вышло!» 

Я ответила, что для меня дружить с Зеелером - честь. И по сей день на Рождество и Новый год друг друга поздравляем. 

Игорь Рабинер, «Спорт-Экспресс»

Источник Спорт-Экспресс
Оцените материал
(1)
Сообщить об ошибке

Если вы нашли ошибку, пожалуйста, выделите фрагмент текста и нажмите

Настроить ленту
Настройте свою личную ленту новостей
Комментарии 9
Введите комментарий
Вы не авторизованы
Если вы хотите оставлять комментарии, пожалуйста, авторизуйтесь.
brigpost
Вот и доказательство, что не все футболисты произошли от обезьяны
Как вратаря, Яшина можно продолжать сравнивать с нынешними,что супруга и делает постоянно.
Но вот как человека - сравнить непросто.
И еще одно. Если при всех ограничениях и запретах на выезды "туда" его до сих пор так чтут "у них", то напрашивается вопрос...
asdawdas
Пользователь заблокирован администрацией за нарушение правил
Grif.exe
Пользователь заблокирован администрацией за нарушение правил
Болела
великолепная статья.. спасибо..
srv1991
The greatest goalkeeper ever to have lived.
Райден
мой любимый кацап.
realist86
хорошая статья
klok_d
Велика людина,і стаття також на рівні, дякую!
jmen-jmen
Легенда!!!