ГАСКЕ: «Для французского теннисиста это просто величайший турнир в мире»

Французский теннисист Ришар Гаске сыграет свой 22-й и последний Ролан Гаррос. Четвертьфиналист турнира 2016 года дал интервью Roland-Garros Magazine, в котором рассказал о своей любви к турниру и его атмосфере, а также о страхах, связанных с завершением карьеры, и о том, как он представляет себе жизнь после тенниса.

– Вопрос, возможно, очевидный, но почему вы решили завершить карьеру именно на Ролан Гаррос?

– Для французского теннисиста это просто величайший турнир в мире. Это турнир Большого шлема, конечно, но я считаю, что он выше всех остальных. В десять раз выше. Световые годы выше. Так что вполне логично закончить карьеру именно здесь. Когда я решил завершить в октябре 2024 года, когда почувствовал, что пришло время, первой моей мыслью был Ролан Гаррос.

– Какое ваше первое теннисное воспоминание, связанное с Ролан Гаррос?

– Это видеокассеты, которые родители давали мне, когда мне было 6 или 7 лет. Помню турнир 1991 года, потом 1992-й и невероятный путь Анри Леконта в полуфинал. Я тогда был ребенком и смотрел эти записи по кругу. Позже, когда мне было 8–10 лет, я смотрел турнир по телевизору с друзьями из теннисного клуба в Серианье.

– Когда вы впервые попали на Ролан Гаррос вживую?

– Мне было 12 или 13 лет. Я пришел с отцом, чтобы посмотреть матч Марсело Риоса на центральном корте. Я также рано начал играть здесь: сначала в помещении в Национальном центре подготовки на турнире Reebok Challenge, а потом в чемпионате Франции до 14 лет на корте №2.

– Какое место на территории турнира вам ближе всего?

– Больше всего мне дороги те уголки, которых уже не существует. Особенно старый Национальный тренировочный центр и его общежития. Мы жили там, это особенное место в сердце. И Ворота №13 – туда приходила моя фан-почта, и я ходил туда с мамой, чтобы забрать письма. Сначала даже сам отвечал (улыбается). Ещё был спортивный зал с виниловым покрытием под старым кортом №1, где мы играли в футбол с друзьями. Всего этого больше нет, но это важная часть моего подросткового возраста. Эти воспоминания — особенные. Сейчас все стало современнее, и это прекрасно. К примеру, я обожаю корт Сюзанн Ленглен. Тут не бывает «просто мест». Я люблю всё.

– А какие у вас самые яркие спортивные воспоминания? 22-й и последний Ролан Гаррос – за плечами у вас немало матчей...

– Конечно, первый выход на этот турнир – это было невероятно. Даже сейчас это все еще особенное воспоминание. Это было в 2002 году, мне было почти 16. Я смотрел турнир по телевизору, а потом вдруг оказался на корте Сюзанн Ленглен против Альберта Косты, который в том году выиграл титул... Это было безумие. Я проиграл в четырёх сетах, так что выступил неплохо. Я ещё и выиграл турнир среди юниоров в том году, но юниорские титулы не кажутся такими важными.

– У вас два титула на Ролан Гаррос – среди юниоров и в миксте с Татьяной Головин в 2004 году...

– Да, два титула, но не те, что действительно имеют значение (смеется). Может, однажды я выиграю турнир легенд – и у меня будет уже три бесполезных трофея (улыбается). Если серьезно, то самым особенным был мой первый выход. Лучший результат – это четвертьфинал в 2016 году против Энди Маррея. Тогда я действительно чувствовал, что могу пройти далеко. В полуфинал вышел Стэн Вавринка – отличный игрок, но это все же не Надаль. Я выиграл первый сет, проиграл второй на тай-брейке, а потом немного сдал. Жаль, но без сожалений. Я выходил в четвертый круг несколько раз (пять). В годы, когда я показывал лучший теннис, мне постоянно доставались гранды – трижды Надаль, дважды Джокович, Маррей, Вавринка... Лишь однажды по-настоящему упустил шанс – в 2007 году, когда завершал год седьмой ракеткой мира и проиграл во втором раунде бельгийцу Кристофу Влигену.

– Вы жалеете, что попали в эпоху такой выдающейся генерации чемпионов?

– Немного... Думаю, между 1998 и 2005 годами можно было бы добиться чего-то большого – тогда планка была чуть ниже. Хуана-Мартин дель Потро, Стэн Вавринка и Марин Чилич все же смогли выиграть турниры Большого шлема после появления Большой четверки (Надаль, Федерер, Джокович, Маррей), но пробиться было крайне сложно. Это было жестоко. Но эпоха была невероятной – золотой век тенниса. Были Большая четверка и четверо лучших французов – Тсонга, Симон, Монфис и я. Думаю, зрители это ценили.

– Что вы думаете о 14 победах Рафаэля Надаля на Ролан Гаррос?

– Четырнадцать побед. Четырнадцать! Когда у тебя шесть, как у Бьорна Борга – это уже нечто. А тут – 14. Это просто немыслимо. И в некоторые годы он делал это так легко. Его игра, понимание грунта, мощь, техника… Он был просто слишком хорош. Как каток. В начале, когда я впервые играл против него здесь в 2005-м, я совсем не чувствовал страха. За пару недель до этого в Монте-Карло я был близок к победе. Но на Ролан Гаррос он вынес меня в трех сетах. Потом я вообще ощущал полное бессилие. Да, было тяжело. Может, где-нибудь в 2045 году появится игрок, лучше Надаля на грунте. Кто знает? Но пока это кажется маловероятным.

– Как бы вы описали атмосферу, которую ощущали на Ролан Гаррос? Как готовились к турниру?

– Тут действительно чувствуешь настоящих фанатов, людей, которые любят теннис, живут им. Это потрясающе – та страсть, та поддержка. Первые два-три года мне было тяжело. Я был молод, немного зажат. Потом стало легче, и я начал получать удовольствие от игры на Ролан Гаррос. В последние четыре-пять лет я чувствовал особую поддержку публики. Это меня тронуло. До сих пор трогает. Это ещё одна причина, почему я хочу закончить именно здесь – перед трибунами, где сидят люди, которым приятно быть там, так же как мне приятно быть на корте.

– Чего вы ждёте от своего последнего Ролан Гаррос? Есть волнение?

– Прежде всего, хочу хорошо сыграть. На последнем турнире в Париже (Rolex Paris Masters) мне было некомфортно. Хочется пережить что-то запоминающееся. И да, я волнуюсь перед последним мячом... Почти полжизни я был игроком топ-100. Может наступить момент «утраты личности». Проснешься на следующий день – и не надо на тренировку. Не нужно готовиться к турниру. Это будет странно. Уже было странно, когда завершили Тсонга и Надаль. Но такова жизнь профессионального спортсмена.

– Чего вам будет не хватать больше всего?

– Эмоций, публики, больших кортов. В мире не так много профессий, где тебе так везет. А вот по давлению, по разочарованию после поражений – точно не соскучусь.

– Что бы вы хотели, чтобы люди запомнили о вас и вашем Ролан Гаррос?

– Надеюсь, я смог вызвать у них эмоции. Чтобы это запомнилось. Теннис – это спектакль, который мы создаем, чувства, которые мы дарим болельщикам и зрителям по телевизору.

– Ваш бэкхенд считается практически идеальным. Это ваш любимый удар на Ролан Гаррос?

– Бэкхенд кроссом – да! Обожал его. Его действительно можно исполнить только одной рукой. Я скучаю по одноручному бэкхенду – он почти исчез с тура. Игроки сейчас бьют сильно, очень сильно, играют на раннем приёме с двуручным, и почти нет разнообразия. Так играют почти все. Я переживаю, как теннис сохранит интерес в будущем.

– Есть ли молодые игроки, за которыми вам нравится следить?

– Мне очень нравится смотреть на Карлоса Алькараса. Он отличается от остальных. Но больше всего я люблю наблюдать за французами нового поколения. Артур Фис, Джованни Мпеши Перрикар – они могут выиграть крупные турниры. Я в это верю. У них есть все, чтобы добиться этого.