Олег БЛОХИН: "Мы сделали великое дело"

30 лет назад три точных удара Олега Блохина по воротам Зеппа Майера принесли киевскому "Динамо" победу над "Баварией" в Суперкубке Европы. 3 сентября 2005 года сборная Украины, руководимая Блохиным, впервые завоевала путевку на чемпионат мира в Германию. На радостях болельщики в аэропорту Борисполь, куда команда вернулась из Тбилиси участником ЧМ-2006, искупали главного тренера в шампанском.

       - Я тогда был в костюме национальной сборной, который после сушки пошел "под списание" - его невозможно больше надеть, - смеется Олег Владимирович. - Вот-вот должны привезти новый. Но в любом случае примерка лишь после окончания нашего разговора. Поехали?

       - Поехали. Первый вопрос: какие ощущения испытывает тренер, чья сборная будет впервые представлять свою страну в финальной части чемпионата мира? И насколько они разнятся с теми чувствами, которые вы испытывали в 1981 и 1985 годах как игрок советской сборной, добывший путевки в Испанию и Мексику?
       - Вроде бы умом понимаю, что сделали для страны великое дело. Но, пока отборочный цикл не завершен, особенно волю чувствам не даю - и у досрочного победителя турнира на финише не может быть матчей второстепенной важности. Правда, в первые минуты после радостного известия, которое мы получили в тбилисском аэропорту пережил такие счастливые мгновения, которые не идут ни в какое сравнение с теми, когда в составе сборной СССР 24 года назад, опять-таки в Тбилиси, праздновал с партнерами аналогичный успех. Все объясняется достаточно легко. У игрока в случае неудачи, как правило, есть еще один-два шанса попасть на мировой чемпионат. У тренера сборной такая попытка нередко бывает первой и последней. Руководство не любит неудачливых специалистов вообще, а в работе со сборной - тем более. Кстати, в процессе этой работы я был в ответе не только за судьбу всего коллектива, но и всей 50-миллионной футбольной страны. Просто хорошая игра никого не устраивает - она забывается через месяц. А результат остается в истории, из которой, как из песни, слова не выкинешь. И если я завоевывал "Золотой мяч" или становился лучшим бомбардиром чемпионата СССР - это факт, никем не оспоримый по сей день. Но даже те чувства были совершенно иными.

       - Почему матч в Тбилиси вы заведомо не отнесли к разряду решающих? Мне кажется, назвав его таковым, вы бы могли максимально поднять боевой дух своих игроков.
       - Еще задолго до матча только и ходили разговоры о том, что мы уже, считай, там, в Германии. Тем не менее страсти вокруг предстоящей игры закипали с каждым днем все сильнее и сильнее. Благодаря своему опыту игрока и тренера я почувствовал, что на плечи игроков ложится огромный психологический груз. И потому попытался снять напряжение, публично заявив, что матч с Грузией не является для нас ключевым. Однако нервы все равно были на пределе. Это сказалось на нашей игре во втором тайме, когда футболисты думали лишь о том, чтобы удержать минимальный перевес в счете, гарантирующий путевку в Германию. Команда перестала быть похожей на себя. И я был не в состоянии заставить своих подопечных играть в свою игру. В итоге мы пропустили ответный гол.

       - Между тем злые языки утверждали, что у сборной Украины в Грузии не будет никаких проблем - дескать, для хозяев поля этот матч ничего не значит. ..
       - Что ж, и мне это приходилось слышать.

       - Вероятно, подобный прогноз основывался на том, что с Чивадзе, Супаквелидзе и Габелия, имеющими в той или иной степени отношение к сборной Грузии, вас связывает давняя дружба.
       - Насчет дружбы - это верно. Только те, кто раздувал такого рода слухи, наверное, забыли, что еще во время наглей футбольной молодости каждый из нас не раз повторял: за столом мы друзья, на поле - непримиримые соперники. С тех пор ничего не изменилось. И потому при счете 1:1 никто не собирался уступать. А я, зная о том, что Турция, нагл ближайший преследователь, выигрывает у Дании - 2:1, поймал себя после матча на мысли, что все будет решаться в наших играх с турками и албанцами. Короче, голова пошла кругом.

       - На следующий день после тбилисского матча Андрей Шевченко сказал мне, что, будь сборная Украины поопытнее, она бы спокойно довела его до победного конца.
       - Согласен. Я же, придя в сборную, все-таки обновил состав. А новый дом одним махом не построишь. Его надо по кирпичику выкладывать.

       - С чего же вы начали?
       - Прежде всего постарался создать хорошую психологическую обстановку. Затем необходимо было вселить в ребят уверенность. Ну а опыт приобретается с годами. И тут ничего не поделаешь.

       - Ни для кого не секрет, что вы были ограничены в выборе игроков, соответствующих уровню национальной сборной. За счет чего ей все-таки удалось опередить Грецию, Турцию, Данию?
       - За счет организации игры и стопроцентной отдачи на поле. Но самое главное заключается в том, что удалось убедить игроков в реальности выполнения максимальной задачи, которую я озвучил, как только стал тренером сборной. Убедить, что мы не хуже остальных и в состоянии выйти в финальную стадию с первого места. Хотя на самом деле по подбору исполнителей и турки, и греки, и датчане превосходят нас. Но духом наша команда оказалась крепче.

       - Возможно, поэтому фортуна оказалась к вам столь благосклонной...
       - Вы, наверное, помните, что она не раз улыбалась мне как игроку. И люди поражались: "Ну и везунчик этот Блохин!" Но мяч сам по себе в ворота не влетает. А чтобы послать его туда раз, другой, третий, надо было столько пролить пота на тренировках и в игре, сколько человеку иной профессии и не снилось. Ну а к тем, кто сидит сложа руки и ждет у моря погоды, удача не приходит. И тренерский штаб нашей сборной, и ее игроки об этом ни на минуту не забывали.

       - Не сожалеете о том, что подобное эпохальное событие произошло в Тбилиси, а не на глазах 80 тысяч болельщиков киевского Олимпийского стадиона?
       - Конечно, это был бы наилучший вариант. Но полагаю, что наши болельщики, находясь дома у экранов телевизоров, всей душой были с нами в Тбилиси. Кстати, играть там пришлось при пустых трибунах. Я впервые участвовал в таком "мероприятии", и оно произвело на меня угнетающее впечатление. Даже на скамейке чувствуешь себя не в своей тарелке, а игрокам на поле и вовсе не позавидуешь. По-моему, худшего наказания в футболе, чем игра без зрителей, и придумать невозможно.

       - В какой степени вам пригодился опыт совместной работы в бытность игроком с Валерием Лобановским и Константином Бесковым?
       - В ту пору я не вникал в нюансы учебно-тренировочных процессов этих двух великих тренеров. Разве что бросалось в глаза, что стиль Лобановского заметно отличается от стиля Бескова. Но, вероятно, что-то я все-таки позаимствовал и у того, и у другого. Но, во-первых, с тех пор утекло немало воды и современный футбол предъявляет новые требования, а во-вторых, если ты не идешь в ногу со временем и у тебя отсутствует собственный взгляд на игру и на игроков - тебе никогда не будет сопутствовать успех на тренерском поприще.

       - Так или иначе, но вам как игроку повезло с тренерами.
       - Безусловно. И прежде всего с первым - с Александром Леонидовым. Именно он и научил меня правильно играть в футбол.

       - По какому пути пошел футбол - по бесковскому или по тому, который исповедовал Лобановский?
       - Если тогдашнему "Спартаку" добавить динамики киевского "Динамо", а нам - ажурной комбинационности красно-белых, то получилась бы идеальная команда. Та, которая по своей манере напоминала бы сегодняшнюю "Барселону".

       - А сборная СССР начала 80-х играла в какой футбол?
       - В большей степени в бесковский. Хотя мы, киевляне, проявляя свои лучшие качества, бесспорно, разнообразили и усиливали ее. И если бы на чемпионат мира в Испанию наша команда отправилась с одним главным тренером, а не с тремя (к Бескову добавились еще и Лобановский с Нодаром Ахалкаци. - Прим. Л.Т.), то мы выступили бы гораздо лучше. Говорят, два медведя не могут ужиться в одной берлоге, а тут сразу три! Нет, в тренерском штабе должна быть четкая градация, и главный тренер должен быть один, остальные - его ассистенты.

       - Мне как очевидцу тех событий - и отборочных матчей в группе, и матчей финальной стадии в Испании - трудно с вами не согласиться. Тем более что ваши партнеры по сборной из разных клубов - Александр Чивадзе из тбилисского "Динамо", Леонид Буряк из "Динамо" киевского, Ринат Дасаев и Юрий Гаврилов из "Спартака", - не сговариваясь, уверяли меня, что сборная страны образца 1981 года была сильнейшей за время их футбольной карьеры.
       - Я тоже так считаю - в 81-м у нас была превосходная команда: сыгранная, быстрая, надежная в обороне и результативная в атаке. По-моему, мы сами получали удовольствие от игры не меньшее, чем зрители. А какие прекрасные отношения были в сборной между игроками и тренерами (Бесковым, Владимиром Федотовым и Геннадием Логофетом. - Прим. Л.Т.)! Недаром мы на одном дыхании прошли отборочный цикл и одержали несколько впечатляющих побед в товарищеских матчах над весьма авторитетными соперниками.

       Впрочем, и в 1976 году наша сборная, составленная на базе киевского "Динамо", вроде бы должна была выстрелить и на Олимпиаде в Монреале, и на чемпионате Европы. По составу это была сумасшедшая команда, но не угадали с подготовкой и довольствовались лишь третьим местом на Олимпийских играх, а до финальной стадии европейского первенства вообще не добрались.

       - Зато спустя десять лет на чемпионате мира в Мексике неожиданно для многих сборная СССР со старта и вплоть до последнего матча с Бельгией демонстрировала такой футбол, что ее поспешили причислить к фаворитам турнира. Не правда ли?
       - Абсолютная правда. Но там нашу команду - это уже давно ни для кого не секрет - "убили" судьи.

       - Кстати, тогда Лобановский совмещал работу в "Динамо" со сборной. Это редчайшая для мирового футбола практика сохранилась в России - за редким исключением - до прихода Юрия Семина. Между тем Валерий Газзаев, трудившийся не так давно и в ЦСКА, и в национальной команде, признался мне, что испытал на себе все прелести совмещения. Каково ваше мнение на этот счет?
       - Чтобы оценить вкус фрукта, надо его попробовать самому. Свою точку зрения по поводу совмещения выскажу лишь тогда, когда сам окажусь в аналогичной ситуации.

       - А вы готовы взвалить на себя еще одну ношу?
       - Пока я должен завершить отборочный цикл со сборной Украины. А дальше будет видно...

       - Андрей Шевченко признался мне, что его путь на чемпионат мира составил десять лет. А сколько вам потребовалось времени, чтобы как тренеру вместе с командой завоевать путевку на мировое первенство?
       - Тринадцать лет я работал с клубами плюс два года - со сборной. Получается, 15 лет.

       - А разве опыт, приобретенный игроком Блохиным, не в счет?
       - Там все-таки другой опыт. Тот, который помог мне попасть на два чемпионата мира, дважды выиграть Кубок кубков, Суперкубок Европы, стать лучшим игроком континента.

       - Как мне казалось со стороны, вы были неудобным игроком не только для соперников, но и для тренеров. Или я ошибаюсь?
       - Что значит - "неудобным для тренеров"?

       - Непростым в плане общения. По крайней мере вы не все пункты программы, предложенной тем же Лобановским, принимали на веру. Более того, иной раз подвергали сомнению их правильность.
       - Если бы я был "простым", то не добился бы ничего как игрок и как тренер. Да, у меня была позиция, и я ее отстаивал. В чем был прав, а в чем - нет, выяснил для себя гораздо позже, когда уже сам стал тренером. Тогда и понял, что Лобановский нес ответственность не за одного Блохина, а за весь коллектив. Понял, что по молодости горячился и на глазах у всех позволял себе высказывать свою точку зрения. Это была точка зрения игрока, уверенного в собственной правоте. Впрочем, если бы я был другим в жизни, то и на поле вы бы видели другого Блохина.

       - В советские времена многие звезды спорта предпочитали завершать свою карьеру на пике достижений и славы. Однако вы из знаменитого киевского "Динамо" переехали в скромный австрийский клуб "Форвертс" из города Штайер. Какие к этому были предпосылки?
       - Для меня в ту пору в Союзе существовал только один клуб - киевское "Динамо", где мог бы играть или работать тренером. И я бы поставил точку в карьере действующего игрока, если бы предложили в этом клубе должность тренера - второго, третьего, пятого, десятого... Не предложили, и было очень обидно. Но жизнь продолжалась, надо было кормить семью. И я уехал в Австрию в скромный, по европейским меркам, клуб, в определенной степени пожертвовав своим именем, или же имиджем, как принято говорить сейчас.

       - Теперь понятно: по аналогичной причине вы впоследствии перебрались из Австрии на Кипр в Лимасол. И только оттуда - в Грецию, в Афины, в "Олимпиакос". Правда, я что-то запамятовал - при каких обстоятельствах это произошло?
       - Играл на Кипре, когда однажды после предварительного звонка ко мне домой зашел мужчина. "Я по специальности менеджер, - сказал он, - и у меня есть к вам предложение возглавить "Олимпиакос". После чего я слетал в Грецию, встретился с президентом клуба и дал согласие.

       - Чуть позже я видел вас в Москве, где вы настойчиво пытались уговорить руководство "Торпедо" отпустить, естественно, за соответствующую компенсацию, автора золотого гола на Олимпиаде в Сеуле Юрия Савичева. В ту пору решить такой вопрос было чрезвычайно сложно.
       - Сложно. Но если бы его решение зависело только от торпедовского руководства, это было бы полбеды. Я же после переговоров на Автозаводской улице мчался на заседание Госкомспорта СССР, потом обратно, а потом - снова на Лужнецкую набережную. А там - непробиваемая стена. На дворе было начало 90-х, перестройка в экономике и менталитете, казалось бы, произошла. А меня изо дня в день убеждали, что советский футболист должен играть на родине. Я ходил с чемоданом, набитым до отказа заявлениями, служебными письмами и записками. Один чиновник давал добро, второй категорически отказывал, третий не говорил ни "да" ни "нет" и с кем-то долго консультировался. От всего этого с ума можно было сойти.

       - Кроме Савичева вы хотели увезти с собой киевских динамовцев - Олега Протасова и Геннадия Литовченко.
       - А это во много раз осложняло ситуацию. Однако, к счастью, получилась трагикомедия со счастливым концом: все три игрока оказались в "Олимпиакосе" и очень помогли мне в работе.

       - Полагаю, что и футболисты были на вас не в обиде...
       - На меня - ни в коей мере. Правда, у Протасова было предложение из Италии, где ему самому хотелось поиграть. Но в "Олимпиакосе" Олегу предложили по тем временам очень приличные условия. Плюс тренер - не чужой человек. И тем не менее на первых порах и Протасову, и Литовченко, и Савичеву пришлось нелегко: другая страна, другой язык, другие отношения между людьми.

       - Зато сегодня они должны сказать вам спасибо - пребывание в Греции, несмотря на все проблемы, с которыми они неожиданно столкнулись, самым благоприятным образом отразилось на их дальнейшей жизни. Так ведь?
       - Мне тоже так кажется. Но об этом все-таки лучше у них самих спросить.

       - Ну а для вас трехлетняя работа в "Олимпиакосе" стала не только проверкой в плане выбора профессии, но и испытанием на прочность в экстремальных ситуациях.
       - Понимаю, о чем вы. Но мне и в кошмарном сне не могло присниться, что президент клуба Альгирис Салярелис начнет выдавать футболистам фальшивые чеки, по которым, естественно, невозможно получать деньги. В итоге - забастовка. "Мистер, вы ни в чем не виноваты, - успокаивали меня игроки. - Мы прибегли к крайним мерам лишь для того, чтобы получить зарплату и премиальные". Между тем игроки поддерживали форму, но порой я даже не участвовал в тренировках. Кульминация всей этой истории пришлась на день матча чемпионата с АЕК. В Греции это больше, чем дерби. Теперь представьте себе мое состояние, когда за час до стартового свистка игроки говорят мне, что на поле ни один из них не выйдет! И тогда я достал свой чек и сказал: "Поделите, пожалуйста, деньги между собой". Матч состоялся, и мы выиграли - 5:2.

       - Если помните, то я во время командировки в Грецию летал в компании с вашим президентом, его женой, сыном и девятью громилами-охранниками на остров Крит, где "Олимпиакос" проводил очередную игру первенства с ОФИ. И должен признаться, что Салярелис-старший произвел на меня очень хорошее впечатление. Каково же было мое удивление, когда по возвращении в Москву узнал, что он угодил за решетку на шестнадцать лет, поскольку предоставил свой самолет для побега в США банкиру, нарушившему закон. Кстати, вы Салярелиса с тех пор не видели?
       - Нет. Но слышал, что он уже на свободе и снова занимается каким-то бизнесом.

       - Итак, ваши пути сначала разошлись с Салярелисом, а потом - и с "Олимпиакосом".
       - Это был как раз тот случай, когда все, что ни делается, - к лучшему

       - Как бы то ни было, но мне всегда казалось, что сама Греция, между прочим, совсем не похожая на Украину, вам пришлась по душе.
       - Как говорится, для жизни это очень хорошая страна и к тому же по-настоящему футбольная. Я многому в Греции научился: как выстраивать отношения с руководством клуба, игроками, прессой, болельщиками... При том, что темперамента у них хоть отбавляй, южане ведь. И тот колоссальный опыт, который приобрел в постоянном общении с ними, в дальнейшем мне, конечно же, пригодился. Словом, о Греции остались самые что ни на есть приятные воспоминания. Однако без работы любому иностранцу в Греции, как, наверное, в любой другой стране, делать нечего. В этой ситуации надо быстро паковать чемоданы и - домой.

       - В Греции с вами жила ваша старшая дочь Ира.
       - Да. Семь лет я не только тренировал команду но и воспитывал ребенка (смеется).

       - Она так и осталась в Греции?
       - Нет. Сейчас она живет в Америке. Так что не зря в Афинах училась в английском колледже.

       - Кроме Иры у вас еще две девочки.
       - Да. Ане - четыре года и три месяца, а Кате - два года и месяц... На этом тема о личной жизни исчерпана. Ибо после развода я понял: моя личная жизнь - это моя личная жизнь. И в нее я не пускаю никого. Женские журналы у меня просят интервью, но я отказываю, если их интересуют подробности, связанные с моей семьей - будь то прежняя или настоящая.

       - Но мы столько лет знаем друг друга, что я по крайней мере вправе спросить: вы сегодня счастливы? И если да, то почему?
       - Безусловно, счастлив. У меня на личном фронте все хорошо. К слову, был очень рад тому, что после знакомства старшей дочери с Анжелой, моей женой, между ними сложились прекрасные отношения. Признаться откровенно, меня бы страшно огорчило, получись все иначе. Во всяком случае, в день их знакомства я ужасно нервничал. Как выяснилось - зря.

       - Вы человек занятой, и потому воспитанием детей наверняка в основном занимается жена?
       - В основном жена, которой помогает няня.

       - А мне кто-то из наших общих знакомых сказал, что у вас две няни.
       - Было две. Одну отчислил. Слишком много говорила. Ну а нам, по-моему все-таки пора снова поговорить о футболе.

       - О футболе так о футболе. Как вы думаете, почему опытнейший специалист по фамилии Блохин до недавнего времени не был востребован украинским футболом?
       - До меня доходили разные слухи: дескать, в Греции не тот футбол, и команды он тренирует какие-то второсортные. Бред какой-то! Похоже, меня действительно не хотели подпускать к украинскому футболу. Почему? Истинную причину я вам назвать затрудняюсь.

       - Но какие-то предложения все-таки были?
       - Были. Однако от таких скромных по своим возможностям клубов, что не было никакого смысла в них работать. В футболе надо заниматься или чем-то серьезным, или не заниматься ничем. Таков мой принцип.

       - А при каких обстоятельствах вы возглавили сборную Украины?
       - Вот так взял и - возглавил!

       - Нет, кроме шуток...
       - В один прекрасный день мне поступило предложение от Григория Михайловича (Суркиса. - Прим. Л.Т.) Я не видел оснований для отказа и взялся за работу.

       - Это было неожиданное предложение?
       - Ну как вам сказать... Моя кандидатура появилась не сразу До этого шли дебаты по поводу приглашения иностранного специалиста. Правда, и в этот период мы, встречаясь с Григорием Михайловичем в парламенте и на футболе, затрагивали тему сборной и моего возможного дебюта в ней в качестве главного тренера. Так что время на раздумье у меня было, а официальное приглашение не стало уже совсем неожиданным.

       - Это для вас. А как отреагировала, по вашим ощущениям, Украина?
       - По-разному. Далеко не все на радостях захлопали в ладоши. Что касается молодежи, то я в кумирах у нее не числился. Все объяснимо: новое поколение - новые кумиры. Шевченко, Зидан, Шовковский, Ребров... Но вот что поразительно: даже среди людей, которые помнили меня как игрока, нашлись и такие, которым мое возвращение в украинский футбол пришлось не по душе. Я уже не говорю о тех политических деятелях, которые открыто выступали против моего прихода в сборную.

       - А какое впечатление произвела на вас сама сборная в период непосредственного знакомства с нею?
       - Сразу решил, что ряд игроков надо менять. Поменял - и столкнулся с другой проблемой: и новобранцы не отвечали полностью требованиям национальной команды. Кроме того, в работе со сборной есть своя специфика - надо суметь за считаные дни создать хороший психологический климат в коллективе, выработать тактику и стратегию на ближайший матч и т.д. и т.п. А тут настал черед товарищеских встреч. Сборная Украины проигрывала, и в какой-то момент я отчаялся. "Ну что мне делать - на голове стоять?!" - даже сказал однажды сгоряча Суркису после очередной неудачи.

       - Выходит, все-таки клубный тренер и тренер сборной - разные профессии?
       - Профессия та же, только работаешь в разных условиях. В клубе ты чувствуешь себя марафонцем. Уступил на старте - до финиша еще далеко, можно наверстать упущенное. В сборной трудишься в режиме шахматиста, играющего блиц. Думать некогда, а стоит ошибиться - и партия закончена. Как-то после игры говорю жене: "Я сам не понимаю, что делаю", а она в ответ: "Ничего страшного - разберешься. Ты ведь и не в такие переделки попадал". И действительно разобрался. Просмотрел в матчах с англичанами и французами большую группу игроков, определил с помощниками сильнейших, которые и составили костяк команды. Этот костяк ее и вытащил на первое место.

       - Какую роль играют ваши помощники? И как часто вы с ними советуетесь?
       - Мы обмениваемся впечатлениями после каждой тренировки и советуемся перед каждой игрой. Причем разговор идет на равных. Иной раз он переходит в жаркие споры. Прислушиваюсь к мнению коллег, но окончательное решение принимаю, естественно, сам.

       - По какому принципу вы подбирали ассистентов?
       - Я брал людей, в которых верил и которые верили в меня. Они проявили себя истинными профессионалами - и Андрей Баль, и Олег Кузнецов, и Юрий Роменский, а чуть позже и Семен Альтман. Они четко выполняли возложенные на них обязанности. И к тому же поддержали меня в те непростые дни, когда в Верховной Раде муссировался вопрос: а может ли ее депутат тренировать сборную? Пик изрядно потрепавших мне нервы дискуссий пришелся на матч с Данией. Накануне его обратился к своим помощникам: "Ребята, я, наверное, уйду из сборной, а вы уж доводите цикл до конца сами". И услышал в ответ: "Мы вместе пришли - вместе и уйдем. Только после игры с датчанами". Так в моей тренерской карьере происходило не всегда. Например, в Греции порой чувствовал, что клявшийся в любви второй тренер при первом же удобном случае, образно говоря, готов вставить нож в спину.

       - Как реагировали игроки на ситуацию, связанную с вашими проблемами в Раде?
       - Они (как, впрочем, и я) ничего не могли понять. Скажем, почему их тренер не имеет права выходить на поле? Ну как в кино: "Туда не ходи - сюда ходи". Естественно, игроки переживали, и на их психологическом состоянии это отражалось не лучшим образом.

       - И тем не менее Дания была повержена. При том, что, как мне кажется, вы прежде всего позаботились о надежности обороны, а впереди терпеливо ждали момента, когда соперник допустит промах. Так было и в победной встрече с турками.
       - Выбирая тактику мы исходили из своих возможностей и возможностей соперника, о котором знали почти столько же, сколько его тренер. Перед каждым матчем мы просматривали по пять кассет, то есть пять игр, и делали определенные выводы. Но и без этого просмотра для меня было очевидно, что в матчах с турками, датчанами и греками всей командой побежать вперед - значит подписать себе смертный приговор.

       - Лобановский любил повторять: "Если ты хочешь стать тренером - забудь, каким ты был игроком". Вам это удалось?
       - Да, но не сразу Я приехал тренировать "Олимпиакос", хотя на Кипре мне предложили пятилетний контракт игрока. В 37 я был еще в хорошей форме. Играл в "квадраты", участвовал в двусторонних играх. И обратил внимание, что футболисты воспринимают меня не как тренера, а как игрока. Да и я поначалу сравнивал себя с действующими футболистами "Олимпиакоса". А потом заставил себя забыть, как играл сам. Ведь не все могут завоевать "Золотой мяч" и достичь уровня Блохина, Шевченко, Зидана... Есть солисты, а есть "работники сцены". Кто-то же должен вывезти пианино, чтобы на нем сыграли.

       - У Бескова, да и не только у него, в сборной существовал тренерский совет, куда входили ведущие игроки...
       - У меня его не было. Разве что иногда по каким-то нюансам советовался с теми, с кем считал нужным.

       - Вы наверняка не забыли те времена, когда игроки сборной, правда анонимно, по просьбе тренеров на листочках предлагали свои варианты стартовых составов. Вы последовали их примеру?
       - Нет, у меня такой практики не было. Хотя помню, что не раз писал свой вариант состава и Лобановскому, и Бескову.

       - А кто-нибудь за тренерскую карьеру оказывал на вас давление в этом плане?
       - Пытался оказать президент одного греческого клуба. Мы встретились с ним в отеле накануне игры. Разговаривали. И вдруг он протягивает мне бумажку. "Так это же фамилии моих игроков", - недоуменно пожимаю плечами я. А он уточняет: "Это состав на завтра!" Поблагодарил президента и сказал: "Мне все ясно - вам тренер не нужен". И на этом поставил точку. Больше ничего подобного в моей биографии не было.

       - С кем в первую очередь вы обсудили результаты жеребьевки групповых турниров предстоящего чемпионата мира?
       - С нашим президентом федерации. Мы возвращались из Швейцарии в Киев, и в самолете Суркис говорит: "Журналисты, да и специалисты, сразу же окрестили вторую группу "группой смерти". "Так-то оно так, - отвечаю, - но вы посмотрите, как фавориты передерутся между собой, а мы потихонечку доберемся до первого места и поедем в Германию".

       - А в какой момент вы окончательно поверили в реальность достижения намеченной цели?
       - В Турции впервые увидел ту команду, которая вправе претендовать на победу в группе. Даже колоссальный ажиотаж вокруг матча и ошеломляющая поддержка болельщиков не лишили наших ребят уверенности в себе. Кстати, после того победного матча я сказал Шевченко, что он получит "Золотой мяч". Андрей заслужил его давно, но для признания лучшим футболистом Европы не хватало лишь одного: успешного выступления сборной Украины, цвета которой он защищает.

       - Вы приезжали в Милан, чтобы поздравить Шевченко с призом "Звезда", учрежденным "СЭ" для лучшего футболиста постсоветского пространства. Впрочем, участие в церемонии награждения на "Сан-Сиро" главного тренера сборной Украины никого не удивило.
       - Но я полетел в Милан вовсе не потому, что главный тренер. Просто посчитал, что Андрею будет приятно встретиться со мной на этом празднике.

       - А Владимир Высоцкий когда-то рассказывал мне, как ему было приятно неожиданно встретить вас с Леонидом Буряком в 1976 году в Монреале.
       - Да, мы случайно встретились в магазине. С Высоцким и Мариной Влади, у которой был день рождения. Он уже сделал ей подарок и выбирал себе кожаную куртку. Потом они пригласили нас в дом одной рок-певицы, которая уехала на гастроли во Францию, а им оставила ключи. Поужинали, Марина, Леонид и я выпили по бокалу шампанского, а Владимир взял в руки гитару и устроил для нас концерт по заявкам. Это был незабываемый день в моей жизни.

       - Вероятно, такой же незабываемый, как день вашего дебюта в большом футболе?
       - Конечно. Это произошло 25 ноября 1969 года в Тбилиси. Впервые Виктор Александрович Маслов поставил меня, 17-летнего юношу, в стартовый состав киевского "Динамо".

       - Значит, к своему нынешнему успеху вы шли по дороге длиною не в 15, а в 36 лет.
       - 36 так 36. Но главное - еще не вечер...

       ... В этот момент дверь кабинета моего собеседника в Конча-Заспе распахнулась: ему принесли новый костюм. Не сомневаясь, что он Блохину будет в самый раз и к лицу я не стал дожидаться примерки и покинул пределы знаменитой футбольной базы.

Леонид ТРАХТЕНБЕРГ, Киев - Москва

Источник - Динамо Киев от Шурика