Александр МОСТОВОЙ: «Приятнее быть свободным человеком»

- Я оказался одним из немногих футболистов, которые больше 10 лет играли за сборную России, но в российском первенстве так ни встречи и не провели, - говорит Мостовой. - Немного оторвался от действительности, и, когда Дима Аленичев пригласил сыграть в своем прощальном матче, вышел на поле в Черкизове - и приятно удивился.

Стадион был забит до отказа! Не раз участвовал в прощальных матчах, но никогда такого не видел. Даже в том, что к Диме приехал Жозе Моуринью, для меня не было ничего сверхъестественного, а вот полный «Локомотив»...

И ведь все это были истинные болельщики «Спартака»: каждая фамилия, когда объявляли состав, вызывала бурю эмоций. Вот тогда мне стало чуть жаль, что не смог ощутить это на себе в бытность опытным футболистом. Будучи на Западе, думал, что народ иначе воспринимает победы 90-х, когда «Спартак» всех громил.

Конечно, хотел закончить карьеру в родном клубе, о чем говорил многим. И в 2004-м, когда ушел из «Сельты», безуспешно ждал оттуда звонка. От кого именно? Обойдусь без фамилий. Потому что «Спартак» для меня - это «Спартак», а не «команда того или этого», как у нас любят говорить. «Команда Старкова», Черчесова, Карпина... Слышу - и смеюсь. Люди, которые приходят туда, должны понимать, что «Спартак» - не их личная команда, а то, что было создано братьями Старостиными и принадлежит болельщикам. Даже если тренером, президентом или еще кем-то сейчас являешься ты.

Учитывая то, что произошло за последние 5-6 лет, кое-что в своей жизни пересмотрел бы. В частности, в плане налаживания связей в России. За границей потерял их, и это, думаю, повлияло на то, что до сих пор никто не предложил мне достойную работу. У нас же все делается на личных контактах.

Когда мне говорят: странно, что тебя никуда не зовут, - соглашаюсь. Но мне все понятно. Люди в курсе, что я не буду молчать и подчиняться. Если с шести лет сам пробивал себе дорогу, почему должен в сорок с лишним подстраиваться под того, кто не знает, что такое мяч? И не представляет, что такое каждый день вставать в 6 утра, ехать из области на электричках и автобусах по три часа в один конец, наживать себе травмы? Я же не лезу в другой бизнес и не начинаю там кого-то учить! Хочу лишь, чтобы ко мне как к профессионалу относились с уважением.

Если буду в этом убежден - приду работать с удовольствием. Но никогда не поддамся сегодняшнему синдрому зависимости от денег и статуса, который ломает многих. Мне приятнее быть свободным человеком, делать и говорить что хочу, чем за хорошую зарплату под кого-то «ложиться».

Поэтому меня не удивляет, что Олег Романцев давно не работает в футболе. Не знаю, насколько серьезны его функции тренера-консультанта в «Спартаке», но для таких людей, как он, настоящая работа - должность главного тренера.

ГРАД КАМНЕЙ НА КИЕВСКОМ ВОКЗАЛЕ

Романцев меня и нашел. Вернее, разглядел, дал шанс - и я им воспользовался. В ЦСКА же, школу которого окончил, меня не рассмотрели. О будущем я тогда не думал, приезжал на тренировки, делал что умел - и так каждый день. Для меня была одна радость - майку с номером дают.

Да-да, это имело огромное значение! Сейчас на футболках фамилии пишут, а тогда даже номер был роскошью. Играя в Подмосковье, сам рисовал себе его на майке, причем даже не фломастером, потому что и его не было, а красной краской. А в школе настоящий номер был. И я уже был счастлив и для этого ездил на тренировки.

Как и многие молодые люди тогда в стране, будущего не видел. Думал: окончу школу, поступлю в техникум, пойду в армию - как все. Если бы на машине времени перенестись в свои 16 и узнать, что через год буду играть в «Спартаке», только бы и сказал: «Ничего себе!» И еще пуще удивился бы, узнав, что Николай Старостин с Валерием Жиляевым будут «отмазывать» меня от армии, а в ЦСКА взбесятся, что был у них в школе футболист Мостовой, а обратно его забрать не получается.

А к Романцеву сначала попал в «Красную Пресню». Отец договорился, чтобы меня посмотрели, и я приехал на стадиончик «Пресни». Кажется, был ноябрь, тренировались в хоккейной «коробке». Под ногами - снег и лед. Жиляев спросил, кто такой, сказал, чтобы шел переодеваться. А мне и не во что по такой погоде! Нашли шаровары, кеды - так и вышел. И это происходило в течение недели. В итоге приняли.

Болел в то время за киевское «Динамо». Киевляне гремели в Европе, и у нас в области многие за них переживали. А то, что занимался в школе ЦСКА... Так армейцы тогда из высшей в первую лигу и обратно «ездили» - и болеть за них мне в голову не приходило.

А когда в 87-м первый раз приехал играть в Киев... О самом матче, который выиграли - 1:0, помню только, что Черенков забил. Зато картинки на вокзале после игры запечатлелись. Подъезжаем - и видим толпу народа, которая готова растерзать любого, в ком разглядит спартаковца. Администратор говорит: «Ребята, поезд такой-то, вагон такой-то. Выходим по одному. Как хотите, так и доберитесь!»

Тогда не было клубных спортивных костюмов - одет каждый в свое. Это облегчило задачу. Но с нами еще много болельщиков ехало, и у них как раз проблемы возникли, поскольку они - в шарфах. Даже когда в вагон забежали, сразу легли ничком: в стекла градом летели камни, которые все вокруг разбивали. Мы тогда у себя в вагоне многих болельщиков укрыли. К тому времени о «болении» за киевское «Динамо» уже забыл. Попав в «Спартак», футбол стал воспринимать по-другому.

Драки между болельщиками были постоянные. В годы боления за киевлян и со «спартачами» бился, а судьба потом вот как повернулась (смеется). Вообще, про тогдашнюю обстановку лучше не вспоминать. Даже когда уже играл за «Спартак», возвращался домой на электричке с Савеловского вокзала, после матчей в поездах уже начинались фанатские драки. Меня спасало то, что узнавали. Ребята едут после футбола пьяные, начинают кулаками махать, и вдруг кто-то видит - о, Мостовой едет! И тогда спартаковцы выгоняют из вагона остальных, и я еду под прикрытием...

 Но если бы понадобилось подраться - нет проблем. Пацаном я был боевым. Как-то играл на первенство области решающий матч. Приезжаем и видим: нам - по 14-15, а против нас ребята на 2-3 года старше. А я всегда играл нападающим, поскольку был единственным, кто мог всех обыграть и забить. Единственный способ выиграть в том матче был таким: вся команда стоит у своих ворот и отбивается, а я цепляюсь за мячи и что-то пытаюсь создать. И меня начали бить.

Минут за 15 до конца здоровый защитник говорит: «Еще раз подбежишь к воротам - инвалидом останешься». Разворачиваюсь - и как даю ему по лицу! Начинается массовая драка. Судья никого не удалил, но перед тем, как игру возобновили, соперники поклялись, что после игры нас изобьют. Так мы еще и выиграли - я забил! Они нас ждали около автобуса, но с помощью взрослых ситуацию удалось «разрулить».

В «Спартак» из «Красной Пресни» я переходить не хотел. Как такое возможно? Ну вот такой был. Ни о чем высоком не мечтал, целей не ставил.

Да и время такое было. О том, чтобы «вырвать» больше денег, никто не думал. В том же «Спартаке» зарплаты у всех были одинаковые. Рос с пониманием, кто я и откуда. О чем говорить, если на купленную родителями с горем пополам первую модель «Жигулей» мы всем классом пошли глазеть? Потому что там, где мы жили, машин ни у кого не было. Даже телевизор ходили к соседям смотреть.

В «Пресне» у Романцева меня все устраивало. Коллектив замечательный, тренер великолепный, начальник команды Жиляев - второй отец. Я вправду не понимал, что футболист, здорово играя, может заработать себе денег или перейти в более известную команду!

Олег Иванович в «Пресне» лазил на стадионную мачту освещение налаживать, а нам часто приходилось через забор на тренировку перелезать: приезжаешь, ворота закрыты, открыть некому. Но мне было хорошо.

Перешел только потому, что Романцев с Жиляевым уговорили. Причем не только на словах. Случалось, отправляют из «Пресни» на тренировку в спартаковский дубль, сажусь в троллейбус и не доезжаю, а просто гуляю по Москве. Однажды, узнав об этом, Романцев на своей, кажется, оранжевой «копейке» отвез меня на тренировку «Спартака». А потом уже Жиляев садился со мной на троллейбус и не отпускал, пока не доводил до места назначения. Попробуйте представить, чтобы сейчас так возились с 17-летним пацаном!

С Жиляевым общаемся более или менее регулярно. Когда у меня был день рождения, он поздравлял. Больше из «Спартака» звонков не было. Отношусь к этому спокойно. Знаю, как в жизни бывает: завтра тебя кем-нибудь назначат, а вскоре день рождения - и звонить начнут все. Нужны они мне, эти «искренние» звонки? А вот такие, как от Жиляева, - нужны. Ведь это по-настоящему.

Жиляев нас с Романцевым и помирил. В конце 91-го «Спартак» уже было устроил мой переход в немецкий «Байер», а я в последний момент, никому ничего не сказав, прямо со сборов сорвался к друзьям, Юрану и Кулькову, в «Бенфику». В то время ведь у нас не было ничего официального, все устраивали свою жизнь как могли - и многие ошибались. И Романцев сказал, что Мостового знать не желает.

С тем переходом я ошибся. Потерял два с половиной года, сидя на лавке, то есть отнял от своей карьеры матчей 70 и голов 30-40. Так бы, может, рекорды снайперские побил. В «Клубе 100», учрежденном «СЭ», впереди меня только Веретенников и Родионов, но они почти все голы забили дома. Если бы я у нас выступал в те годы, когда «Спартак» по 8:0 всех обыгрывал, на моем счету тоже было бы намного больше. Так что, может, стоило еще годка два в «Спартаке» поиграть, стать более зрелым футболистом и только потом уезжать.

ПЕРЕХОД В «БЕНФИКУ» МОГ ЗАКОНЧИТЬСЯ ОРУЖИЕМ И «НАЕЗДАМИ»

С Романцевым из-за перехода мы поссорились, но с Жиляевым поддерживали связь. Года через полтора он и уговорил меня позвонить Олегу Ивановичу. Разобрались во всем быстро. Личное общение самые непростые вопросы снимает.

Теперь знаю, кто за той историей с переходом стоял, как все решалось. По тем временам «Байер» предложил огромные деньги - миллион долларов, на них можно было команду содержать еще долго. В конце концов, думаю, «Спартак» эти деньги и от «Бенфики» получил. Не совсем гладко, правда...

Не хочу рассказывать детали. Люди, которые решали вопрос, до сих пор на слуху. Суть в том, что у нас тогда контрактов не было. Я уехал в «Бенфику», и спартаковские представители были убеждены: за меня надо платить. А из Лиссабона ответили: ничего мы не должны, игрок без контракта.

Но тогда такие годы были, что контракт - не контракт, а все можно было решить другими способами. Вплоть до оружия - словом, серьезных «наездов». На этом все и закончилось. Кто-то к кому-то подъехал, что-то сказал. И португальцы заплатили. А если бы не заплатили, боюсь, мне самому пришлось бы большие неприятности пережить. Не хочу вспоминать, но в те годы было возможно все. Угрожали - да чего только не делали! Опять же - никого в этом не виню, потому что в те годы в России вопросы решались только так...

Но были не только страшные, но и смешные моменты. Перед ответным матчем с «Наполи» на Кубок чемпионов произошел эпизод, о котором мало кто знает. В день игры сказали, что Марадона прилетает, но будет ли играть - неизвестно. Сидим в раздевалке - и появляется Валентин Покровский, который протокол заполнял. Прибегает с заявочным листом «Наполи», и в присутствии Старостина и Романцева начинает: «Ребята, внимание! Тишина!» Зачитывает фамилии - и вдруг говорит: «Они скрывают, кто у них будет играть под 11-м номером!»

Все загалдели: «Как это - скрывают?!» А Покровский и говорит: «Тут написано - «инкогнито»! Ничего себе, думаем. Это они Марадону скрывают, что ли? Потом выяснилось, что Марадона был в запасе, а плохо видевший Покровский спутал слово «инкогнито» с итальянской фамилией Инкокьяти.

Свой послематчевый пенальти я бил последним. Настоял на том, чтобы исполнять пятым, втайне надеясь, что до меня очередь не дойдет. В детстве часто бил пенальти, но штатным пенальтистом в «Спартаке» был, по-моему, Шмаров. И все же очередь дошла. Это был один самых счастливых моментов в карьере. За годы в «Спартаке» - самый памятный. Как бы хотелось его на видео посмотреть...

С КАРПИНЫМ ДРУЗЬЯМИ НЕ БЫЛИ

Валера Карпин пришел в «Спартак» в 90-м, когда я уже был двукратным чемпионом Союза. Мы все были одного возраста и время проводили вместе - Шалимов, я, Карпин, Попов, Кульков, чуть позже Радченко. Близкими друзьями с Карпиным не стали - куда ближе были с Шалей, с Колей Писаревым, с которым познакомились в 12 лет в юношеской сборной Москвы.

Олег Иванович на первых порах называл Карпина «всадником без головы». Тот все время бежал по прямой, и ни один разбор матча без него не обходился. Останавливает Романцев запись и говорит: «Валера, ты куда бежишь? Почему не затормозишь - игра-то вот здесь идет?» Он, если разгонится, пробегал метра на три дальше, чем требовала ситуация. Но со временем понял, что надо делать, и стал большим мастером. Считаю, что главная заслуга в этом - Романцева.

То, что Карпин стал главным тренером «Спартака», меня удивило. Когда он жил в Испании, общались - и я знал, что он вообще не собирался в Россию. У него здесь ничего не было. Говорил, что занимается своим строительным бизнесом и в футбол возвращаться у него желания нет.

Потом увиделись в Москве. Я был одним из первых, кто узнал, что у него есть предложение стать гендиректором «Спартака». Он рассказал, что убирают Шавло и хотят видеть на этой должности его. Тогда Валера сомневался и волновался: другая страна, иной образ жизни. Когда согласился, я сказал, что правильно сделал, - такие предложения бывают раз в жизни.

О тренерстве речи вообще не было. Разговор об этом зашел только потому, что Лаудрупа он пригласил под свою ответственность, а у того дело не пошло. Хотя не понимаю разговоров, что датчанин что-то провалил. Его убрали после 4-го тура - а говорили, что дадут строить команду!

Потому с некоторой иронией и отношусь к работе тренера. Если нет футболистов, ни один специалист не сможет добиться чего-то серьезного. Просто кому-то везет с командой, а кому-то нет. Вот Гвардьола - получил «Барселону» и через год был назван лучшим тренером мира. Да в Испании таких Гвардьол еще, грубо говоря, 50 человек, и все они стоят в очереди, чтобы стать тренерами. А тут звезда упала на человека - и он король.

Окажись я в ситуации Карпина - стать главным тренером «Спартака», наверное, не согласился бы. Во-первых, это огромная ответственность. Во-вторых, прежде чем браться за такое дело, нужно повариться в нем, притереться.

Но мы с ним это не обсуждали, поскольку с момента его назначения гендиректором «Спартака», по-моему, ни разу не общались. Он мне не звонил, а я и телефона его нынешнего не знаю. Все понимаю: много работы, такие должности - зачем звонить? Да, раньше часто пересекались, но я этим голову не забиваю - в конце концов, повторяю, близкими друзьями никогда не были.

А вот с Димкой Поповым общались гораздо ближе. Но и с ним, ныне спортивным директором «Спартака», у нас тоже общения нет. Что удивляет гораздо больше. Казалось, с человеком у нас очень тесные отношения, но потом выяснилось, что у каждого - своя колея.

Игорь РАБИНЕР, www.sport-express.ru