Десять лет без Марины Крошиной...

В эти дни в Лондоне проходит теннисный «Уимблдон», а в Южной Африке – чемпионат мира по футболу: к обоим событиям имеют прямое отношение и герои моего очерка – Марина Крошина, и Олег Блохин…

«Красавица, спортсменка, комсомолка…»

Крошина была одной из самых талантливых советских теннисисток: заслуженный мастер спорта, многократная чемпионка СССР и Европы, чемпионка юношеского Уимблдона, финалистка открытого чемпионата США, победительница открытого первенства Нью-Йорка, чемпионка Всемирных Студенческих Игр, победительница многочисленных турниров на разных континентах земли...

Марина была талантлива во всем, и свидетельство этому – две книги, написанные незадолго до смерти. Первая, «Мой теннис», – явилась отличным учебником, который вполне мог бы стать настольной книгой для всех, кто «заболел» теннисом. Однако не очень большой тираж и ранний уход из жизни не способствовали популярности ее красивой книги, проиллюстрированной, кстати, самим автором… А вот вторая книга была посвящена многочисленным встречам на ярком теннисном пути… И снова можно сожалеть, что к широким читательским массам она не попала – так и осталась в рукописи...

Думаю, читателям будет интересно прочитать одну из глав этих мемуаров. Обратите внимание, как тепло Марина отзывается о своей ученице, как творчески подходит ко всякой, казалось бы, мелочи – многим из нас не повезло встретить в жизни такого тренера…

Новый Год в греческом интерьере, или Две Ирины и Олег…

«Конечно, я не раз видела ее выступления по телевизору. В памяти осталась грациозная головка в короне волос: гордое шествие по гимнастическому помосту с каким-то трогательным выбрасыванием носочков, захватывающее соперничество с Галимой Шугуровой... Знала ли я, что наши пути с королевой гимнастических ковров когда-нибудь пересекутся...

В конце декабря 93-го, вместе со своими подопечными – Наташей Бондаренко, Дашей Турпак и Катей Овсянниковой – я прилетела в Афины. Предстоял ответный матч наших динамовок с командой Греции. Каково же было мое удивление, когда, помимо руководителей греческого теннисного клуба, в афинском аэропорту нас встречала сама Ирина Дерюгина! Как потом выяснилось, о моем прибытии в Афины Ирина узнала случайно – из газет… А я, если честно, даже и не знала, что здесь работает ее знаменитый муж.

Блохины жили тогда в центре Афин, где Олег тренировал футбольную команду «Олимпиакос». Здесь же, в одном из англо-греческих колледжей, училась их дочь. Ирина-старшая, занятая подготовкой будущих «звезд» в дерюгинской школе в Киеве, тем не менее, появлялась в Афинах довольно часто. И все же Иришка скучала и томилась... Вот тогда, наверное, мама-Ира и подумала о теннисе. И, наверное, вспомнила, как мы с ней ассистировали знаменосцу на Всемирных студенческих играх 1973 года...

Итак, спустя почти двадцать лет, наши пути пересеклись. Дерюгина сразу же, что называется, «со старта», взяла меня в оборот... Мы исходили вдоль и поперек весь центр города, который оказался весьма современным, и этому нисколько не мешал потрепанный вид некоторых памятников, «недобитых» древними римлянами и «недоразграбленных» современными паломниками и туристами, делающими «бизнес» на сувенирах... Если бы не Акрополь, величественно и таинственно возвышающийся вдали, то легендарную столицу древней Эллады можно было бы принять за обыкновенный западный мегаполис. Побывали мы и в старом городе, усеянном многочисленными лавчонками с разнообразным товаром. В одной из них Ирина купила огромную черную вазу, расписанную золотом, которую потом, вместе с красивым флаконом своих любимых духов «Дюна», подарила мне на Новый год…

Готовясь к всенародному празднику, отдавая дань славной традиции, мы «растопили баньку» – прямо на первом этаже дома – в сауну вела белая мраморная лестница...

Ира была в черном длинном платье с очаровательно вызывающим вырезом, прикрытым, правда, прозрачной газовой вставкой. На руке – золотой перстень с массивной головой козерога… Красиво сервированный стол ломился от изысканных блюд, приготовленных самой хозяйкой. Почему-то отчетливо запомнились широкие бокалы на высокой черной ножке и белый мраморный камин…

Элегантная «черная молния» металась из кухни в гостинную, подгоняемая «ценными» указаниями Олега, типа «давай-давай» и «быстрей-быстрей»... Но вот, наконец, Ира успокоилась, и все собрались вокруг праздничного стола: кроме меня и хозяев, в новогодней трапезе участвовала их подруга Майя со своим молодым человеком и очаровательный карликовый пудель Рикки. Нам было весело, сытно и как-то удивительно тепло!..

Кому может не нравиться Курникова?

А уже на следующее утро я провела с «малой» первую тренировку. Начали, как всегда, с растяжки. Иришка делала ее с такой «амплитудищей» и так легко, что у меня аж дух захватило! Вот она – гимнастическая закваска!.. Вскоре меня ждало новое открытие: едва взяв ракетку, Иришка устремилась вперед! Девочку тянуло к сетке точно так же, как в былые времена ее папу – к воротам!.. Эта спортивная жилка досталась ей по наследству не только от родителей, но и от спортивных дедушек и бабушек.

Старшей Ирине не терпелось получить от меня именно теннисную «экспертизу»... Пришлось ответить на множество вопросов, среди которых, кажется, был и такой: – Как скоро «заиграет» Иришка и «может ли из нее вырасти» новая Курникова?..

Представляя меня иришкиным наставником, Ирина даже провела переговоры с местным тренером о возможности моей работы в одном из греческих клубов...

На прощание мы с Ириной договорились продолжить совместные тренировки в Киеве, на кортах на улице Суворова, во дворе дома, где жил Лобановский.

Удивительно, теперь теннис и футбол были неотделимы… Там мы и провели все лето... И вот тут-то у них возникла новая идея – «выписать» меня в Грецию в качестве личного тренера! По-настоящему серьезной работы у меня тогда не было и я согласилась…

И снова Греция

В Элладу, волшебный мир моего детства, мы прибыли впятером, включая, конечно же, и Рикки. Олег теперь работал в Салониках, здесь я и провела первую тренировку. Среди зрителей были и строгий папа и, «летающая» по корту с видеокамерой в руках, мама. С каким упоением играла тогда Иришка!..

А спустя пару дней я снова оказалась в Афинах. Квартира, которую снимали Блохины, была достаточно скромной, зато располагалась в чудном пригороде у самого синего моря! На большой белой террасе я наблюдала, как восходит и заходит солнце…Мне выделили маленькую иришкину комнатку с кроватью и шкафом – сама она перебралась в родительскую спальню...

К моему удивлению, Ира-мама оказалась великолепной хозяйкой. Все, за что бы она ни бралась, спорилось в ее руках: казалось, что ей помогает дюжина гномов… Свои бесспорные качества великолепной хозяйки она демонстрировала с первого же дня нашего приезда, не подпуская меня к плите, глажке и даже пылесосу... Еле удержала ее от стирки моего белья!.. А какие изысканные борщи и салаты она готовила – пальчики оближешь!

Но вот, пришло время ей возвращаться в Киев. И все домашние заботы, само собой, легли на меня. Для Иришки я становилась и тренером, и мамой, и нянькой...

Тренер всегда – нянька…

По утрам я заходила в ее спаленку и наблюдала, как сладко спит эта очаровательная мордашка с разметавшимися по подушке волосами. Насмотревшись, старалась как можно нежнее будить ее... А вскоре мы уже завтракали, и я готовила ей «тормозок» из бутерброда, пакета сока и сладкого зеленого яблока… Потом автобусом мы ехали на учебу.

Моей обязанностью стали также прогулки с Рикки, уборка квартиры и, конечно же, я должна была забирать Иришку из колледжа. Возвращаясь домой, мы иногда заходили в маленькую греческую церковь. Там, под старинными сводами я забывалась в короткой молитве, здесь же Иришка поставила свою первую свечку…

Надо сказать, что у малышки были некоторые сложности с родным языком... Сказывалось отсутствие разговорной практики – Киев был далеко, папа занят футболом… Немудрено, что свою речь она строила по английской «выкройке», с довольно-таки частым вкраплением украинизмов и неправильными склонениями... Я, как могла, поправляла ее и иногда даже читала вслух русские книжки. В знак благодарности Иришка перед уходом ко сну, писала на чудных красочных открытках по-детски трогательные пожелания, искренне полагая, что таким образом, обучает меня английскому...

Теннис начинался во второй половине дня – в сотне метров от дома! По соседству с кортом находились баскетбольная площадка и футбольный стадион. А рядом – бетонная тренировочная стенка, у которой, закрепляя технические элементы, мы провели бессчетное количество часов... Но Иришка предпочитала корт. Где, как не здесь, можно было показать все то, чему она уже научилась! А могла она уже многое: крутила-вертела мячом, превращая свой двуручный бекхенд в пушечный выстрел... Не испытывала робости и перед второй подачей, что не характерно для детей. Однако «гвоздем программы» была игра с лета…

Ее тянуло к сетке, как магнитом! Трудно было поверить, что девочка играет в теннис менее полугода... Должно быть, поэтому я рано начала практиковать игры на счет. Конечно, с большой форой... Таким образом, пыталась инициировать в Иришке бойцовские качества. Но возможность выиграть сет одним-двумя мячами ее не очень стимулировала. Казалось, проигрывая, она не очень огорчалась...

Бывало, что тренировку мы начинали с кросса на берегу моря. Бежалось, как и дышалось, легко и весело. Рядом резвился Рикки. Пользуясь моментом, я заходила по скользким валунам в бархатную воду и заплывала…

Уметь терпеть!..

Иногда мы тренировались на кортах колледжа – там к нам присоединялись ее подружки Карина и Димитра. Недостаточно координированные толстушки искренне восхищались иришкиной ловкостью и пластикой. Особый восторг вызывала ее растяжка, когда нога взлетала выше головы… И тут я поняла, что Иришке нужна публика, особые знаки признания и восхищения! А ведь наши тренировки были «закрытыми» – без детей, зрителей и их вдохновляющих эмоций... Не было у Иришки и спаррингов. Ко всему прочему, и в соревнованиях мы не выступали… В общем, юная «звезда» стала «киснуть» и постепенно ее энтузиазм начал угасать. А тут еще подлила масло в огонь прилетевшая подлечиться бабушка: на ее вопрос, что больше нравится? – неожиданно услышала: – Теннис – здесь надо меньше работать! Для трудоголика Альбины Николаевны это детское откровение было настоящим шоком…

Не могу сказать, что Иришка ленилась... Напротив – она была чрезвычайно деятельной. Ей ни минуты не сиделось на одном месте, и отдых заключался в постоянном переключении с одного занятия на другое. Непременным условием ее занятий был интерес. Казалось бы, замечательное качество! Да вот только интерес этот был не «стайерский», а скорее – «спринтерский», т.е. мгновенно воспламеняясь, она, к сожалению, довольно быстро угасала.

Поэтому задача, стоящая передо мной, была непростой: изо дня в день поддерживать иришкин интерес к теннису все новыми и новыми упражнениями. И, конечно же, эмоциями. Она, прямо-таки, жила похвалой! Будничная, монотонно повторяющаяся работа, ее угнетала. Но разве возможно настоящее искусство без предварительного ремесленнического труда?

Как-то, помню, она мне заявила: – А вам не кажется, что наши тренировки стали скучнее?.. И это при том, что я не только спарринговала ей на корте, но и вместе с ней прыгала и бегала кроссы... Вспоминается и другой случай, когда под руководством Альбины Николаевны Иришка в высочайшем темпе прорабатывала под ее команды сложнейший комплекс гимнастических упражнений. И хоть стонала при этом, мол, не могу, но, тем не менее, отдавалась на все сто процентов!..

Меня поразила тогда не столько выверенность бабушкиных команд, сколько неподдельное терпение и любовь, с которыми она общалась с внучкой! Это было далеко не то, что мне приходилось слышать о жестких методах дерюгинской работы, доходящих до конфликта...

Правда, на другой день, как ни настаивала бабушка, продолжить занятия Иришка не захотела. Видимо, ей трудно давалось умение терпеть, превозмогая себя, рождать гармонию и красоту – то, чем так славилась на гимнастическом помосте ее мама! Иначе – почему же из Иришки не получилась гимнастка экстра-класса? Ведь, по словам бабушки, она была талантливее своей знаменитой мамы!

Что-то не получилось…

У меня было достаточно времени наблюдать Иришку не только на корте. Она, действительно, была разносторонне талантлива. Во всяком случае, все, за что бы она ни бралась, у нее получалось как бы играючи! Какой чертенок в ней просыпался, когда, облачившись в театральный костюм, она начинала танцевать и петь под микрофон! Никогда ранее я не встречала такой экспрессии и импровизации в детском исполнении! Это была какая-то феерия… А вот cистематические упражнения с мячом и ракеткой были для Иришки уже, увы, скучны…

Какой-то новый всплеск интереса к теннису возник, когда я познакомила Дерюгиных с Юлией Сальниковой – очень симпатичной теннисисткой постморозовской эпохи. Пару лет назад она вышла замуж за греческого теннисного тренера Апостоли и «осела» в Афинах. Как-то Юля с мужем взяли Иришку в тренажерный зал. Ей это страшно понравилось – новые лица и новые впечатления...

Следующий Новый год я решила провести в Киеве, с мужем. Ирина-старшая не стала меня удерживать... В аэропорт, на мои проводы, прибыло все семейство: обе Ирины, Олег и, конечно же, Рикки. Мы договорились сразу после встречи Нового года созвониться. Однако после Нового года возникли новые проблемы, и в Грецию я больше не поехала... К сожалению.

А талантливая теннисистка Ирина Блохина вскоре забросила теннис…»

Постскриптум

4 июля 2000 года Марина Крошина, великолепная теннисистка, заслуженный мастер спорта, многократная чемпионка СССР и Европы, чемпионка Уимблдонского турнира среди девушек, чемпионка Всемирной Универсиады, победительница зимнего чемпионата США в парном разряде, полуфиналистка открытого первенства Нью-Йорка, победительница международных турниров в США, Англии, Франции, Швеции, Чехословакии, Польши – трагически ушла из жизни... Ее нам всем очень не хватает!

Максим МАКСИМОВ, СпортГлавред