ЛЕВИЦКИЙ: «Не перешел в Динамо, потому что дал согласие Сент-Этьену»

В четверг, 9 декабря, на вопросы журналистов и читателей нашего сайта ответил экс-голкипер сборной Украины, французского «Сент-Этьена», украинской «Таврии» и ряда других клубов Максим ЛЕВИЦКИЙ.

 

— Мы узнали, что недавно Вы переехали в Киев, продали квартиру в Москве, где жили 15 лет. С чем связаны эти перемены?

— Как бы так ответить, чтобы никого не обидеть... Наверное, внутренние потребности. Я становлюсь старше, мудрость человеческая появляется, пытаюсь планировать свою жизнь и жизнь своей семьи. Моему второму сыну исполнилось шесть лет. Напрягает ситуация, которая происходит в той стране. Для меня она уже «та» страна, хотя это моя Родина, я родился в Ростовской области. То, что творится, мне очень не нравится. Я не готов отправить своего сына за чьи-то политические амбиции проливать кровь.

 

— С 2012 года Вы жили в основном в Крыму. Когда у Вас появились такие мысли?

— Жили в Москве, разные планы на будущее строили, вроде бы все устраивало. В 2010 году родился второй сын, уровень медицины, детский садик, все устраивало. Но начала напрягать экология, особенно когда часто оздоравливаешься в Крыму. Часто, когда приземляешься, города не видишь, смог висит сумасшедший. Плюс разница в качестве воды. Учитывая все обстоятельства плюс 2014 год, поднапрягло, мягко говоря. В 2014 году встретились два россиянина, я с карточками и он с карточками, и просят назвать номер телефона. А в Крыму уже отключили украинскую связь и у меня были проблемы. Я попросил ввести свой московский номер телефона. Так получается, что и его просят назвать, у него тоже московский. Сидим, друг на друга смотрим. Он меня спрашивает: «Бежишь?». Я ему: «Бегу». «Ну, и я бегу». С другой стороны, я анализирую свою жизнь и смотрю, что мне на месте не сидится. Я в детстве был егоза, им и остаюсь. Хочется чего-то нового, на одном месте быть — чувствую неудовлетворенность. Зона комфорта отодвигается.

 

— Старший сын два года назад перевелся из московского ВУЗа в киевский. Это было его решение? С чем оно связано?

— Да. Когда он заканчивал экстернат школы, попал под влияние... Есть такой Лимонов Эдуард, городской сумасшедший. Я как-то увидел у него эти плакаты, их заставляли ходить, развешивать: «Отберем награбленное у богатых, вернем все бедным». Я говорю: «Хорошо ты. Ездишь на машине маминой «Мерседес», живешь в трехкомнатной квартире за несколько сотен тысяч, тебе комфортно — и с такими лозунгами. Ты же немножко задумайся над тем, что происходит». Он тогда меня не сильно послушал. Определяющим был 2014 год, он приехал в Киев с друзьями, походили, были на Майдане. Видимо, то, что он видел по телевизору, и то, что оказалось на самом деле, его сподвигло. Ему стало некомфортно, он стал искать место, где учиться. Мы, правда, больше выбирали место обучения за границей, но он решил перевестись побыстрее, попроще сюда. Проблем здесь никаких не было, тем более он родился в Симферополе, украинский паспорт он тоже восстановил.

 

— У Вас до 2014 года был российский паспорт и вид на жительство в Украине. Какая сейчас ситуация?

— Все так же и остается. В 2005 году я официально отказался, написал заявление в посольство Украины в Москве — и получил через год уведомление о том, что указом Ющенко я вместе со старшим сыном выведен из гражданства. На этом основании я в 2012 году получил вид на жительство в Украине, Симферополь. Сейчас я просто оттуда выписался, зарегистрировался и постоянно проживаю в Киеве.

 

— Возможно, есть мысли вновь вернуть себе украинское гражданство?

— Такие мысли были, но больше они не возникают. Финансово родное государство делает все возможное, чтобы об этом забыли. Пытаются со всех сторон обложить, из налоговой, уже полтора года нет квартиры в Москве, но эпопея разборок, чувствую, будет длиться еще долго. Но для себя я подумал, что не стоит бегать туда-сюда. Как есть, так есть. Здесь у меня никаких проблем, даже с пересечением админграницы с Крымом. Скорее возникают проблемы со стороны Крыма: русский паспорт, вид на жительство Киев, и первый вопрос — «А Вас там не прищемляют?». Как видите, нет.

 

— Вы последние годы были немного связаны с детско-юношеским крымским футболом. Что представляет собой сейчас крымский футбол вообще?

— Это один из побудительных мотивов сменить обстановку. Была ситуация, когда все памятные политические события в 2014 происходили. Там были корреспонденты из иностранной прессы. Узнав меня, из «Deutsche Welle» ко мне подошел корреспондент и спросил: «Какое Ваше видение крымского футбола?». Не знаю, выпустил ли он это интервью, но я сказал: «Скорее всего, на этом все закончится. Никто крымский футбол в России не ждет. Скорее всего, будут какие-то санкции, будем вариться в собственном соку». Тогда люди, которые услышали меня, рассмеялись, обозвали меня нехорошими словами. Но сейчас эти люди, когда меня видят, прячут глазки и делают вид, что они меня просто не замечают. В Крыму сейчас есть талантливые ребята, неплохая молодежь. С 2012 года я с «Крымтеплицей» был, полгода до конца чемпионата 2013 года в «Крымтеплице» помощником работал у Михаила Васильевича Сачко. Потом Александр Модестович предложил. Своеобразное у него, конечно, видение детской академии, но нужно отдать должное, что при нынешний ситуации он, наверное, единственный, кто сейчас свои деньги вкладывает в детей, в будущее. Хотя что это за будущее — совершенно непонятно. Ситуация, с моей точки зрения, далеко не хорошая. Чем это все закончится — у меня пессимистический взгляд на эту проблему.

 

— Профессиональный футбол есть в Крыму? Есть профессиональные клубы?

— Там называется это «специальный статус». Мне это, конечно, смешно. Зарплату платят. Слухи пересказывать не буду, какие это деньги, потому что я не подписывал этих бумаг и при подписании не присутствовал. Но считается, что есть профессиональная лига, восемь команд. Только вот непонятно, висят флаги УЕФА, какое они имеют отношение к УЕФА? Ни в какой организации это не принято. Какой-то ассоциаций непризнанных территорий, насколько я знаю, в УЕФА нет, это больше к ФИФА относится. Там все настолько вилами, даже не по воде, а по воздуху писано... Щеки надувают серьезно. Проехал, посмотрел все команды, но это уровень даже не Второй лиги, к сожалению. Уровень не просто упал, он практически исчез. Крайне тяжело. Большинство людей, которые возглавляют команды, я знаю. Видна работа, несколько игр целиком просматривал, онлайн-конференции меня попросили прокомментировать. Команда Александра Модестовича, конечно, превосходит всех. Они должны играть с закрытыми глазами, не пропускать ни одного мяча. Сейчас они там лидеры. Последние четыре месяца я занимался тем, что тех ребят, которых выпустил из детской школы, Александр Модестович предложил сделать U-19 и играть в Первой лиге крымского футбола. В мои времена было 20 команд — Высшая лига, в которой участвовал даже армянский «Титан» во времена СССР. Плюс было 16 команд Первой лиги, где мы сейчас находимся. Столько территорий, по которым я проезжал... Очень неплохие условия: поля, раздевалки, вода. Сейчас, к сожалению, все грохнулось. Заявлялось 14 команд, осталось 12, и не факт, что все они закончат этот турнир.

 

— Вопрос от пользователя Sport.ua. В 2000 году во время выступлений за «Сент-Этьен» Вы стали одним из фигурантов паспортного скандала, когда согласились на то, чтобы Вам в клубе оформили греческий паспорт. Даже вроде бы провели ночь в полицейском участке. Так все и было?

— Да, так и было. Но это не полицейский участок, а здание Министерства внутренних дел Франции, который занимает целый квартал в Париже, там отдел криминальной полиции. У нас это называется «камера предварительного заключения». Провел там ночь на деревянных досках. Да, это было, паспорт был, сейчас это тоже достает. Восстанавливал контакт с одной швейцарской финансовой компанией. Когда играл во Франции, они управляли моими средствами, свободными на тот момент. Сейчас тоже. Но ситуация сильно изменилась. Я попросил в швейцарском банке открыть для меня счет, это затянулось на несколько недель. И самый главный вопрос от службы безопасности банка — прокомментировать вот эту ситуацию. Очередное подтверждение того, что о тебе всегда вспомнят из-за твоих поступков. Поэтому в начале думай, а потом делай.

 

— У Вас же были сомнения, принимать ли предложение руководства клуба?

— Да. Ситуация была очень веселая. Новороссийск очень весело играл в футбол, как раз там была приличная делегация из Украины, в частности из Крыма: Серега Снытко, Саня Свистунов, Саша Призетко. Мы неплохо тогда, весело, живо играли, я тогда был в воротах, команда не пропустила. У клуба были большие финансовые проблемы, а мы третьими шли. Почти четыре месяца нам ни копейки не платили, в нескольких матчах мы неудачно сыграли, проиграли после всплеска. Но там хоть нашелся руководитель, который приехал и сказал: «Ребята, денег нет. У нас есть интерес к нескольким футболистам, продадим — и рассчитаемся». Костя Сарсания, агент тогда ФИФА, первым объявился, сказал, что есть вариант. Я говорю: «Представляете, где Франция и где я?». Год назад был в команде, которая боролась, лишь бы не вылететь из Высшей лиги чемпионата Украины, потом полгода назад из чемпионата России — и вдруг я нужен в пятом чемпионате мира. Тогда был просто шквал звонков. И после поражения от «Спартака» 1:3 в «Лужниках» — тогда я сам себя похоронил, решил, что никому я не нужен. Позвонил Вячеслав Викторович Грозный, предложил «Спартак». Все газеты, даже не спортивные, начали обрывать. И «Зенит», и ЦСКА. Там такой бедлам начался...

 

— Предложение от киевского «Динамо» было?

— Да, было. это уже последняя неделя. Не напрямую от киевского «Динамо». У нас в субботу была игра. В пятницу после тренировки подошел Анатолий Николаевич Байдачный, главный тренер «Новороссийска» тогда, и сказал: «Зайди, в семь часов ты должен быть у меня». Я пришел — он мне протягивает телефон: «Сейчас оттуда раздастся звонок — ответь». Позвонил Леонид Иосифович Буряк и сказал: «Максим, я из Киева звоню. Валерий Васильевич хотел бы видеть тебя у нас». Говорю: «Конечно, это верх предложения, но извините, я уже дал людям согласие, в воскресенье улетаю во Францию, уже не могу это отменить».

 

— После этого отказа приглашения в сборную Украины были еще?

— Естественно. Я подписал контракт — Валерий Васильевич, как всегда, в сборную вызывает. Когда приходишь на базу, первым делом разговариваешь с главным тренером. Никаких вопросов по поводу того, что я не перешел в киевское «Динамо». Симпатия по отношению ко мне как к футболисту была и оставалась, вообще никаких вопросов не возникало.

 

— Давайте немного вернемся к паспортному скандалу. Вы начали рассказывать эту подноготную. В принципе когда поступило предложение от «Сент-Этьена» поменять гражданство — до подписания контракта или после?

— Уже после. Сейчас старший сын сдал экзамен по английскому языку, я в Киеве буду учить английский. Если бы тогда я владел разговорным английским — наверное, в такую неприятность я бы не попал. В чемпионате Франции тогда было разрешено три футболиста не из стран ЕС. Пришел я, первая игра, по-моему, должна была быть с «Генгамом» на выезде, меня вроде как готовят как основного вратаря, но во время разминки ко мне подходят и говорят: «Скорее всего, ты играть не будешь. Федерация футбола не дает разрешения, в заявку ты не попадаешь».. Спрашиваю: «Что мне делать?». Мне отвечают: «Тренируйся, готовься, ситуация непонятная. Сейчас наш представитель там». Буквально выезжать на игру собираемся — и мне подносят карточку футболиста: «Распишись». Спрашиваю: «Все нормально?». «Да, все нормально». Я расписался. Играю, выводят при этом Алекса, нашего самого забивного нападающего из состава. Я поинтересовался: «Что с Алексом случилось?». Говорит: «Он не стал какие-то документы подписывать. В общем, президент его облил грязью, сказал, что рвач — и убрал из команды». С ним поговорить так и не удалось. Проходит какое-то время, играем неудачно, я получаю травму, операция. Приехал в сборную, здесь подтвердили и отправили назад. Меня вызывает президент и говорит: «У нас сейчас проблема, нужен защитник. Мы покупаем еще одного бразильца, а тебе будем готовить паспорт». Насколько я знаю, всегда есть проблемы, не так просто получить европейское гражданство. Говорит: «Есть возможности. Мы ищем не французское, а где можно побыстрее». Хорошо. Команда продолжает «сыпаться», убирают Нузаре. До этого еще мне поднесли паспорт, дали бумагу из полиции, что паспорт абсолютно законен, никаких претензий к нему нет. Как раз они мне должны были выплату по контракту, я подписываю паспорт, все документы, которые готовятся для заявки как грека. Но они мне подписывают банковский чек на то, что они мне должны. Я банку отдал. Звонит агент, говорит: «Банк прислал отказ, там нет денег». Говорю: «Да у меня такое подозрение, что что-то и с паспортом не то». Так в итоге и получилось. В итоге «Сент-Этьен» вылетел, его уничтожили, он прекращал существование на какое-то время. Команда была банкрот и президент, видимо, пробовал различные варианты, чтобы каким-то образом остаться на плаву. Но сколько веревочке не виться, а конец всегда наступит.

 

— Вы судились с «Сент-Этьеном»?

— Да.

 

— Выиграли?

— В принципе мне вернули то, что должны были.

 

— Это был Спортивный арбитражный суд?

— Нет, это было продолжение криминального производства, потому что мы подавали туда. Но подали все играли «Сент-Этьена». Спортивный арбитражный суд какие-то свои санкции ввел, наверное, глубоко не вникал. Сейчас уже смотрю, «Сент-Этьен» в чемпионате Франции играет неплохо. Видимо, эту ситуацию по спортивному вопросу они разобрали. По финансам — я свою часть долга получил.

 

— Правда, что жандарм утром принес стопку газет в эту ночь, которую Вы провели во французском варианте КПЗ, и попросил Вас расписаться, да? И на обложке было Ваше фото. Что это была за газета?

— Французская газета «L'Équipe». Да, до сих пор у меня где-то есть эта газета. Папа собирал, я ему привез. Попросил на этой газете расписаться для всех полицейских, которые меня допрашивали. Я расписывался на этой кипе для дочерей министра МВД, целый список положили, кого я должен подписать. Но больше всего мне понравилось, когда снимали отпечатки пальцев (положено так), потом в фас и в профиль с табличкой как подозреваемый в преступлении. Как только закончили, на треноге стоит фотоаппарат — и семь-восемь человек уже в обнимку со мной фотографируются на память.

 

— У Вас четырехмесячная дисквалификация была. Кроме «Спартака», кто-то был заинтересован в подписании контракта с Вами?

— На тот момент, насколько я знаю, нет. Когда началась эта ситуация, я позвонил Косте и спросил: «Что делать?». Он сказал, что буквально передо мной звонил президент и они ищут варианты в Португалии. Вроде «Брага» была заинтересована.

 

— Вроде бы и «Депортиво». Нет?

— О «Депортиво» в «L'Équipe» написали. Когда я к президенту подошел и спросил об этом, он ответил: «Не обращай внимания, это не соответствует действительности». Я сказал: «Костя, давай, чтобы я еще раз куда-то не влез, если есть возможность вернуться назад — я вернусь в Россию». Он позвонил тогда Романцеву. Когда я прилетел в Симферополь, он мне перезвонил и сказал: «Максим, Романцев дал добро, прилетай в Москву». Я прилетел в Москву 30 числа, подписал контракт, а 31 мы улетели в Сент-Этьен, там встречали Новый год. Правда, став игроком «Спартака», я полетел на эти разборки, это было уже начало января, число 11-12, сборы уже были в Израиле. Грозный мне потом на вид поставил: «Если бы мы знали, что тебя там задержат, мы бы тебя не отпустили. Подписали футболиста, рассчитываем, а тут раз — и его в тюрьму сажают».

 

Продолжение интервью ожидайте позже...

 

Беседовал Максим РОЗЕНКО, текстовая версия — Дария ОДАРЧЕНКО

 

Читайте также:

О. КРАСЮК: «Володимир Кличко може ще два-три роки успішно виступати»