ТКАЧЕНКО: «Вы лучше всех», - твердил папа»

В Киеве он был одним из самых видных спортсменов. И не только в Киеве. И не только из-за роста... Когда определяли лучших центровых сборной СССР всех времен, вслед за Сабонисом был назван Ткаченко. В этом году усатому великану исполнилось 50

Неделю назад баскетбольная сборная России впервые стала чемпионом Европы. А вот чемпионат мира ни россияне, ни другие страны, образовавшиеся после распада Союза, не выигрывали ни разу. СССР же на «мире» побеждала трижды. Последний раз — четверть века назад, на ЧМ-1982 в Колумбии. Как и на Евробаскете-2007, соперник пытался отобрать победу на последней секунде — но мяч попал в дужку кольца. И тут же оказался в руках Владимира Ткаченко...

— Владимир Петрович, часто вспоминаете тот чемпионат мира?
— Еще бы. Это был самый радостный момент в карьере. В сборной тогда были игроки высочайшего класса. И главное, что играли не за деньги, а за идею: за себя, за своих близких, за Родину. Это не просто слова, мы действительно готовы были умереть на площадке. Ехали бороться за «золото». «Вы лучше всех, у вас все должно получиться», — постоянно говорил нам «папа» — Александр Гомельский.

— С психологической устойчивостью было все в порядке?
— Знаете, я скажу несколько странную вещь. На нас в этом плане благоприятно повлияло поражение на Олимпийских играх в Москве. После неожиданного проигрыша домашней Олимпиады нам казалось, что худшее уже произошло и ничего страшнее быть не может. Поэтому были абсолютно раскрепощенными.

— Что вам говорил Гомельский перед финалом с американцами?
— Что сильная команда два раза подряд одному и тому же сопернику не проигрывает. Еще до чемпионата готовились к тому, что сборная США будет нашим единственным серьезным противником. Ее лидеры — Глен Риверс, Энтони Карр, Марк Уэст, через несколько лет стали звездами НБА. В предварительном раунде мы им уступили и горели желанием взять реванш.

— Подробности финала помните?
— Последние секунды помню очень хорошо. Напор американцев в конце игры был просто бешеный. Секунд за десять до конца при счете 95:94 в нашу пользу судья назначил спорный мяч в центре площадки. Его выиграл Джо Кляйн — самый высокий баскетболист у сборной США. Американцы организовали атаку и вывели на бросок своего главного забивалу — Глена Риверса. Но тот промазал, мяч ударился о дужку кольца, нас спасли буквально сантиметры... Я оказался первым на подборе, прижал мяч к себе, и тут же прозвучала сирена.

— И потом последовал ваш знаменитый бросок в пол...
— Просто был необходим выход эмоциям. Ну я и засадил мячом изо всех сил в площадку, после чего он улетел под самый потолок Дворца спорта.

— По воспоминаниям Александра Гомельского, зрители были от вас в восторге и даже скандировали: «Тка-чен-ко! Тка-чен-ко!»
— Я этого, если честно, не помню. Но раз «папа» говорил, значит, так оно и было. Тренерская скамейка ведь ближе к трибунам, так что ему было слышнее.

— Кто из наших баскетболистов блистал в финальном матче?
— Трудно выделить кого-то одного, вся команда сыграла на максимуме. А роль лидера в той игре взял на себя  Анатолий Мышкин, набравший больше 30 очков. Ну и, конечно, свой вклад внес Гомельский. Он настолько эмоционально реагировал на ход матча, что казалось, вот-вот сам выскочит на площадку. И этой своей энергией он заряжал команду.

— Праздничный банкет был?
— А как же! И не один. Сначала состоялся официальный праздничный ужин, устроенный организаторами в честь закрытия турнира. Потом мы продолжили праздник у себя в номерах, благо, из дому на всякий случай все привезли.

— Каким было материальное вознаграждение за победу на чемпионате?
— Точную сумму я уже вряд ли назову. Помню только, что еще в Колумбии, на следующий день после финала, мы  получили часть премиальных в местной валюте, чтобы можно было купить что-нибудь домой. А по возвращении в Москву нам выплатили рублевую часть — по 600 или 700 рублей, такие были тогда размеры призовых.

— Владимир Петрович, ваш рост — это наследственное?
— Нет, родители у меня среднего роста, а я вот рос, как говорится не по дням, а по часам. Правда, в детстве я больше отдавал предпочтение футболу, неплохо стоял в воротах. А потом меня заметил баскетбольный тренер Владимир Ельдин и определил в спортивную школу. Заметил в прямом смысле этого слова — уже в 13 лет я вымахал под 190 сантиметров. С игровым амплуа вопросов не было — только центровой. Через год я уже входил в юношескую сборную Сочи. Летом 1972-го на первенстве Краснодарского края среди школьников я был признан лучшим центровым и попал в поле зрения селекционеров. Вернувшись домой, почти одновременно получил приглашения из ЦСКА, ленинградского «Спартака» и киевского «Строителя».

— Почему выбрали Киев?
— Наша семья хотя и жила на Северном  Кавказе, но имела глубокие украинские корни. Поэтому и Киев нам был как-то ближе. На состоявшемся семейном совете решили, что мне надо ехать в «Строитель». 1973 год я встречал уже в одной из киевских ДЮСШ, где моим тренером стал Михаил Фурман. В следующем году в составе «Строителя» выиграл «бронзу» союзного первенства. А в начале 1976-го перед Олимпиадой в Монреале Владимир Кондрашин привлек меня в главную команду страны.

— В Монреале сборная довольствовалась «бронзой», как и через четыре года в Москве...
— Олимпиада-80 — это вообще отдельная тема... Когда стало известно, что американцы в Москву не приедут, думали, что нашим главным соперником будут югославы. А итальянскую сборную всерьез вообще никто не рассматривал. Более того, в течение предолимпийского года они являлись нашим основным спарринг-партнером: считалось, что их манера игры похожа на югославскую. Мы сыграли с итальянцами раз десять и всегда побеждали. Поэтому когда вышли на них в полуфинале Олимпиады, отнеслись к сопернику с пренебрежением, мыслями были уже в финале. А итальянцы вдруг уперлись, у них пошли броски, отлично сыграли их лидеры: Дино Менегин, Роберто Брунамонти и Марко Бонамико. А мы так и не смогли сконцентрироваться, перестроиться по ходу игры. Итальянцы сначала перевели встречу в овертайм, а в дополнительной пятиминутке вырвали победу.

— Но до овертайма дело можно было и не доводить. У вас в самом конце основного времени был отличный шанс решить исход поединка...
— Да, я промахнулся прямо из-под кольца. Этому есть объяснение — у меня была серьезная травма, о которой я никогда особо не распространялся. Буквально за полгода до московской Олимпиады я сильно порезал правую руку. Рана зажила, но три пальца полностью потеряли чувствительность. В срочном порядке мы стали тренировать ведение, особенно бросок, левой рукой. И у меня стало получаться. Однако в игре, в запале борьбы я частенько забывал об этом и по привычке действовал правой. Следовали неточные броски, потери. Так случилось и в том эпизоде, о котором вы вспомнили. На меня потом обрушился шквал критики...

— А вы пытались все объяснить?
— А что бы изменили мои объяснения? Олимпийское «золото» ушло от нас безвозвратно. Тем более что сам я корил себя гораздо больше, чем это делали другие.

Сегодня