«Наркота? Ни в коем случае! Бухло? Ну дык!» Куда исчез легендарный Адриано

Авторская колонка экс-форварда Интера и сборной Бразилии на The Players Tribune.

Говорили, что я исчез.

«Адриано отказался от миллионов».

«Адриано — наркоман».

«Адриано прозябает в фавелах».

Знаете, сколько я такого перечитал? Ох, ё…

Ну вот он я. Улыбаюсь — прямо перед вами.

Вы все еще хотите услышать правду? Прямо от меня? Без выдумок? Ну тогда садись рядом, браток.

У Адриано есть для тебя история.

***

«Фавелы».

Даже просто слово — и то его никто не понимает. Иностранцы… они просто не понимают ничего. Когда они обсуждают Бразилию или припоминают детишек из трущоб, они всегда вырисовывают мрачную картинку. Боль и страдания.

И да, порой оно так и есть. Но не все так просто. Когда я вспоминаю свое детство в фавелах, я вспоминаю только хорошие моменты. Как мы запускали воздушных змеев и играли в футбол. Это было настоящее детство, а не современная х..ня, когда только и делаешь, что тыкаешь пальцем в экран.

Меня окружала семья, мои люди. Я был частью сообщества. Я не страдал. Я жил.

И давайте начистоту, я греб деньги лопатой, пока играл. Но сколько нужно заплатить, чтобы вернуться к этой безмятежности?

Мяч всегда был у моих ног. Его туда поместил Бог. Когда мне было семь лет, родственники насобирали деньги, чтобы отправить меня в академию «Фламенго» — «эсколинью» (маленькую школу). Ни хрена себе! Из фавел — да во «Фламенго»? Ну поехали — дайте только ботинки зашнурую. И покажите, где останавливается автобус.

Затея была слегка безумная, потому что мы жили в Пенье, а если вы знаете карту Рио, то сразу поймете, что это у черта на рогах, и очень далеко от «Фламенго», чья школа размещалась в Гавее. Были девяностые, до появления желтой линии. Это два автобуса, и, поскольку я еще под стол ходил, мне нужна была опека.

theplayerstribune.com

Так в моей истории появляется бабушка.

Бабуля! Елки… Вы лучше перекреститесь, когда произносите ее имя. Без нее я был бы ничем. Никто бы не знал Адриано.

Нет, вы не понимаете. Эта женщина! Просто персонаж! Легенда! Вот небольшая история…

Как-то, когда я был в «Интере», пресса следовала за мной по пятам. Журналюги парковались прямо у моего дома и даже не думали съезжать. Я был в ловушке. Тогда со мной жила бабушка, и как-то я услышал закипающую воду на кухне.

Я пошел ее проведать. «Как оно, бабуля? Что готовишь?»

«Дорогой, я не готовлю».

Но на плите стояла здоровенная кастрюля, которую мы использовали для пасты.

«Я просто соображаю небольшой подарок для наших друзей за окном».

Я такой: «Чего?! Баб, ты с ума сошла! Так нельзя!»

Она: «Нет-нет, я просто пойду искупаю наших друзей из прессы. Им будет тепло и уютно! Им понравится!»

Епрст, она не шутила! Я еле ее угомонил. Она все повторяла «пусть оставят в покое мое дитя! Я их проучу!»

Вот такая вот была бабушка, понимаете?

Когда я был еще пацаном, она сопровождала меня на тренировку каждый день. У нас не было денег, поэтому она делала домашний попкорн для меня, для перекуса. Иногда она отрезала кусочек белого хлеба и сыпала в центр сахара. Элементарные вещи. Что могли себе позволить. Но иногда чем проще — тем вкуснее. Особенно когда умираешь с голода. В такие моменты попкорн казался деликатесом!

Когда я отправлялся тренироваться, что она делала? Думаете, сидела в кафе и попивала чаек? Ну уж нет, она сидела на трибуне и смотрела, как я играю. Часами напролет.

Смешнее всего то, что она никогда не могла произнести правильно мое имя.

Сколько я себя помню, она всегда говорила «АДИ-РАНО!».

Так все и проходило. Пока мы играли, она вопила с трибун другим детям: «Эй, ты! Пасуй на Адирано! Ты что копаешься, дорогой — дай мяч Адирано!»

«Баб, ну тихо! Нельзя так!» — я молил.

А когда мы загружались в автобус, начинался сеанс анализа.

«Адирано, почему ты так бегаешь? Почему ты не идешь на другой фланг? Я не понимаю, почему ты не бьешь по воротам, дорогой».

Хахахаха! Блин, она была неугомонна. Она была Моуринью до Моуринью! Безжалостная критика сыпалась на меня без конца.

И так — восемь лет. Каждый день. Вместе. Я никогда этого не забуду. Никогда, никогда, никогда. Сложно даже посчитать, сколько времени я провел с бабушкой в автобусе. Там проходила вся наша жизнь. А когда еще мне было делать уроки? Не удивительно, что пятый класс я завалил три раза!

Бабушка жертвовала своей жизнью ради того, чтобы я стал футболистом. А затем, в один день, мечте чуть не пришел конец.

Раз — и все.

Когда мне было 15, «Фламенго» хотел меня отпустить. Честно — рука на сердце. Беда заключалась в том, что я тогда был левым защитником, и я слишком быстро рос. Слишком много попкорна! Можете представить, чтобы я, Адриано, играл на левом фланге обороны? И вот конце года тренеры выстроили всех детишек в две шеренги.

Затем они указывали на кого-то пальцем и говорили: «Ты — сюда»

Левая шеренга — на выход.

Правая — остаешься.

И вот на меня указывают пальцем. Левая шеренга.

Я уже уходил, как один из тренеров вдруг закричал: «Нет-нет-нет, Адриано пока остается».

Удивительно. Пути Господни неисповедимы, вот уж точно.

К тому моменту я уже понял, что главное — выжить. Когда меня оставили и подвинули в атаку, я осознал, что то был мой последний шанс. И что я сделал? Я стал сражаться. Я бил всех, кто попадался мне на пути.

Кое-что еще чужаки не понимают. Когда ты нападающий — это не гонка. Вовсе нет. Когда мяч у тебя, а впереди тебя уже готовятся убить два защитника, это не гонка. Это битва. Уличная драка.

Что я делаю? Я бью всех, кто мне мешает. Хренак — и проблема решена. ;-)

Адриано — последний засранец, который останется.

«Фламенго» оставил меня в роли нападающего, а затем, спустя пару лет, когда мне было 17, я прошел в основу. Теперь я играл против взрослых мужиков, которые зарабатывали футболом на свою жизнь. Совсем другой уровень. Пришлось доказать, что я тоже не промах. Никогда не забуду, как мы играли 11 на 11, и мы пинаем мяч туда-обратно. И вдруг он оказывается прямо у меня. Защитники рванули в моем направлении, а я их отпихиваю. Впереди манят ворота, и я уже вижу, какой красивый получится гол.

Мяч у моей левой. А вы знаете, что я делаю, когда мяч у левой.

Это сложно объяснить. Словно Бог спустился с небес и прикоснулся к бутсе. Я закрыл глаза и ударил по круглому так сильно, как только мог.

БУМ!!!

Мяч врезается в перекладину.

И взлетает наверх. Увидимся!

Я клянусь, он так отскочил к центральной линии. Серьезно. Я помню, как на меня все смотрели — игроки, тренеры. Они такие: «черт, этот тот самый пацан, да?»

Я только думал: «спасибо, папа на небесах. Спасибо за этот дар».

Через несколько месяцев меня уже зазывали в национальную команду. Все произошло очень быстро. Я все еще жил в фавелах с родителями. Когда по телевизору объявили состав, я спал. И вдруг в комнату врывается мама с криками «Адриано! Адриано! Тебя взяли! Боже!»

А я храпел так, что тряслись окна.

Мама продолжила кричать, пока я не продрал глаза и не побежал к телевизору.

18 лет, в фавелах. Как тут не уверовать в бога? Логикой такое развитие событий не объяснить.

Уже через год я перейду в «Интер», где меня величали «Императором».

Помню, как только оказался в Италии, ничего толком не соображая. А вокруг — Зеедорф, Роналдо, Дзанетти, Тольдо. Блин. Мои кумиры! Зеедорф ходит по раздевалке без футболки — у гада 7% телесного жира. Респект!

Никогда не забуду, как мы играли с «Реалом» на «Бернабеу» в рамках дружеского противостояния, и я вышел на замену. Мы получили штрафной у пределов их площадки, и я готовлюсь пробить. Почему нет? Но тут я слышу сзади голос: «Нет, нет, нет, я пробью».

Матерацци! Тот здоровый ублюдок! Хахаха!

Я едва понимал, что он говорил, потому что итальянский я тогда еще не выучил. Но он был зол — это было очевидно.

«Нет, нет, нет!»

Но я хотел пробить. И тут в кадре появляется Зеедорф. «Не, дай парнишке пробить».

Никто не ввяжется в спор с Зеедорфом. И Матерацци отступает. Посмотрите видео — на нем видно, как он стоит с руками на поясе, ожидая, что я пробью по воробьям.

Меня все время спрашивают про тот штрафной.

Как, как, КАК? Как ты ударил по мячу с такой силой?

Я отвечаю: Да блин, не знаю я. Я нанес удар левой, а остальное было в руках Бога».

БУМ!

Девятка.

Сложно объяснить. Так уж оно случилось,

Так началась моя интрижка с «Интером». И до сих пор «Интер» — это мой клуб. Я люблю «Фламенго», «Сан-Паулу», «Коринтианс»… да все места, где я играл, но «Интер» — это что-то особенное.

Итальянская пресса? Это уже другая история.

«Интер»? Лучше не бывает.

От этой песни у меня до сих пор мурашки, как только вспомню, как ее затягивали фанаты на «Сан Сиро».

Che confusione

Sarà perché tifiamo

Un giocatore

Che tira bombe a mano 

Siam Tutti in piedi 

per questo brasiliano 

batti le mani 

che in campo c'è Adriano

«Все мы стоим ради этого бразильца».

Фавелец вроде меня — и Император Италии? Я ведь еще сделать толком ничего не успел, и все ведут себя так, будто я король. Помню, как из Рио приехала вся моя семья — все 44 человека, в бразильском стиле. Целый район на одном самолете.

Об этом прознал президент мистер Моратти (легенда!), который сказал: «это особенный момент для парня. Давайте предоставим его семье автобус». И он сделал так, чтобы нам достался целый автобус. 44 бразильца — в тур по Италии! Вот это была сцена.

Поэтому я никогда не скажу ничего плохого про мистера Моратти или «Интер». Каждому клубу нужен такой руководитель. Он видел во мне человека.

Я знаю, о чем вы думаете.

«Но Адриано, почему ты ушел из футбола? Почему ты нас оставил?»

Каждый раз, когда я возвращаюсь в Италию, я слышу этот вопрос.

И иногда мне кажется, что я один из самых непонятых футболистов на планете. Люди реально не понимают, что со мной приключилось. Они все путают. А ведь все просто.

За девять дней я превратился из самого счастливого человека на земле в самого несчастного.

Из Рая — в Ад.

25 июля, 2004. Финал Кубка Америки против Аргентины. Каждый бразилец помнит этот матч. Мы проигрываем ублюдкам в последние минуты. Они несли всякую гадость, издевались над нами, старались вывести нас из себя и тратить время. Луис Фабиано был готов их всех убить. «Забейте на игру — давайте замочим засранцев!»

Остальное — поэма. Фильм. Песня. Что угодно, но не реальность.

Мяч влетает в штрафную. Все путаются. Тела. Локти. Я ничего не вижу. Посмотрите видео — я реально пытался кого-то ударить локтем. И вдруг я вижу мяч у ног. Дар небес.

Я совру, если скажу, что я знал, куда бью. Я просто ударил левой со всей силы.

БУМ!

Поцелуй от жиртреста всем аргентинцам!!

Мяч в сетке ворот, и я не могу передать те эмоции. Невероятно.

Была ничья, но мы знали, что их сломали. Мы знали, чем закончится серия одиннадцатиметровых, и так и получилось.

Juanzão — бум!

Чемпионы.

А Аргентина — нет.

Так вот переиграть Аргентину — наверное, лучший день в моей жизни.

Пацан из фавел, блин.

Это урок всем вам — не важно, кто вы, хоть царь планеты всей, хоть император. В одно мгновение можно лишиться всего.

4 августа, 2004. Через девять дней я вернулся в Европу. Поступил звонок — папа умер. Сердечный приступ.

Я не особо хочу вспоминать об этом, но после этого дня я просто перестал испытывать те же чувства к футболу. Мой отец любил футбол — и я любил футбол. Все просто. Это была моя судьба. Когда я играл в футбол, я делал это ради своей семьи. Когда я забивал, я забивал ради нее. И когда умер отец, футбол тоже потерял многое.

Я был в Италии, вдали от семьи, и я не мог смириться с этим. Я впал в жуткую депрессию, стал пить. Не хотел тренироваться. К «Интеру» это не имеет никакого отношения — я просто хотел домой.

Если честно, даже несмотря на многие голы в Серии А, удовольствие от футбола я больше не получал. Это был папа — нельзя просто взять и сказать «проехали».

Не все травмы — физические.

Когда я повредил ахилл в 2011, я знал, что на этом все. Можно сделать операцию и попытаться вернуться, но ты будешь другим человеком. Моя скорость ушла. Мой баланс — тоже. Я хромал. У меня до сих пор дыра в лодыжке.

То же было, когда умер отец. Только шрам был внутри.

«Что случилось с Адриано?»

Все просто.

Одна дыра в лодыжке, другая — в душе.

В 2008 в «Интере» был Моуринью, и это был перебор для меня. Пресса была везде, а Моуринью только и делал, что вторил: «Твою налево! Что за х..ня! Ты меня вы****ь, пацан?»

Я такой: боже… мне надо бежать.

Я не мог справиться.

Когда меня вызвали в сборную, еще до того, как Моуринью ушел, он спросил меня: «Ты ведь не вернешься?»

«Ты и сам все знаешь».

Билет в один конец.

Журналисты порой забывают, что все мы люди. И на Императора серьезно так давили. Я ведь детство провел в нищете. В детстве я играл в футбол и тусил с друганами. И мало что изменилось. Это не принято говорить, все такие серьезные, но я буду честен — я как был пацаном из фавел, так и остался.

Пресса писала, что я «исчез». Что я вернулся в фавелы и подсел на наркоту. Мои фотографии в окружении гангстеров были везде, но я только смеялся.

Я вернулся к своему народу, к своим друзьям, к моему сообществу. Я не хотел жить в замке на холме вдали от всех. Я хотел вновь быть АДИ-РАНО и хрустеть попкорном.

Конечно, в жизни всегда приходится чем-то жертвовать. Я был не в форме — во всех смыслах. Я нуждался в помощи. Я вернулся в Сан-Паулу и обратился в Центр физиотерапии и физиологии (REFFIS) — там работали лучшие специалисты в мире. Я стал ходить к психологу, который помогал совладать с депрессией.

Тут я вновь хочу отблагодарить мистера Моратти, который всегда вел себя максимально порядочно. Он оставил меня в покое и понимал, через что я проходил. Я пару раз возвращался в Италию, но я не мог им врать.

Как-то мистер Моратти позвонил мне: «Как ты себя чувствуешь?»

И я сказал: «Честно, я больше не могу. Я хочу остаться в Бразилии».

И он все понял. Он оставил меня в покое. И я уважаю его за это.

«Адриано отказался от миллионов, чтобы вернуться домой».

Да, может, и отказался. Но сколько стоит душа? Сколько денег нужно, чтобы перестать себе врать?

Тогда меня сломила смерть отца. Я хотел вернуть себе былого себя. Я не принимал наркотики. Пил ли я? Да, конечно. О да. Можете взять анализ мочи, если хотите — никакой наркоты вы не найдете. Это убьет маму и бабушку. Но знаете что? Алкоголь вы точно найдете. Стаканчик с мочой можно с кайпириньей спутать!

Когда я вновь вернулся во «Фламенго», я не хотел быть императором. Я хотел быть Адриано. Хотел получать удовольствие. Как в детстве, в молодежке! Иногда мы приходили тренироваться не ради игры, а чтобы бухнуть вечерком. Как только звучит свисток — мы в режиме вечеринки. Жены  все знали. ;-)

Getty Images/Global Images Ukraine

На следующий день не всем будет сладко на тренировке. Тогда товарищ скажет «ничего, братан, я вижу, тебе х..ово. Я за тебя побегаю».

Мы все делали вместе. И выигрывали! Первый титул «Фламенго» за 17 лет — не шутка!

После смерти отца я стал другим человеком, но в том сезоне я был в порядке. Я был Адриано.

Адриано-пацан из фавел.

Адриано-пацан с бабушкой в автобусе.

Адриано-пацан, которого чуть не выгнали из «Фламенго».

Адриано-пацан, который борется.

Адриано-засранец, который выдержал.

Я никогда не менялся. Деньги, слава… они не меняют то, кем ты родился.

Я не выиграл чемпионат мира, нет.

Не выиграл и Либертадорес. (Вашингтон, сука ты!)

Но знаете, что? Я выиграл достаточно. Моя жизнь была весьма неплоха.

Я горд быть Императором. Но без Адриано он не стоит ничего.

Адриано не носит корону. Адриано — мальчик из трущоб, которому помог Бог.

Понимаете?

Адриано не пропал в фавелах. Он вернулся домой.