Александр БЕЛЕНЬКИЙ: «Реванш Кличко-Фьюри мы не увидим уже никогда»

Когда-то очень давно, в одна тысяча девятьсот восьмидесятом году, я закончил школу рабочей молодежи. Нет, совсем не ту, которая показана в фильме «Большая перемена», а настоящую. Рабочая молодежь там нередко напивалась как на большой перемене, так и на маленькой. Девушка в классе у нас была одна, и видели мы ее один раз. Мужиков было много, и на занятия они ходили посменно, то есть, то одни, то другие. Руководство тщательно следило только за тем, чтобы они ходили хоть когда-нибудь. Кстати, классные были мужики, всех их помню по сей день. Надеюсь, все живы.

Был у нас и центровой. Назову его Павлом Петровым с оговоркой, что это не настоящее имя. Было ему тридцать два года. Обладал он весьма колоритной внешностью участника восстания Степана Разина, а может быть, и самого Степана Разина. Во всяком случае, на мой взгляд, тот должен был выглядеть именно так. Еще Павел Петров отличался невероятной физической силой, которую не подтачивало ничто выпитое, а пил он ведрами, и, несмотря на то, что был женат и имел нескольких детей, находился в постоянном сексуальном поиске. Причем, когда ему «было надо», сходила почти любая женщина.

И вот как-то раз Павел Петров долго не приходил в школу, а так получилось, что я работал (я ведь тоже был рабочей молодежью) рядом с его домом, и в школе меня попросили к нему зайти, что я при первой же возможности и сделал.

Дверь мне открыл девятилетний мальчик с тяжелым взглядом сорокалетнего все в жизни повидавшего мужика, скорее всего, сидевшего, а может быть и воевавшего. Мне было почти семнадцать, но под этим взглядом я почувствовал себя карапузом. Я смутился, но все-таки сказал парню, что его отец давно не был в школе. «Да он и дома давно не был», — с мрачным безразличием и одновременно с явной насмешкой, как будто говорил с маленьким, сказал парень голосом, очень хорошо подходившим к его внешности. Помолчал и добавил, процедив сквозь зубы: «(Оприходует падших женщин — изменено цензурой) где-то».

Если кто меня спросит, когда я чувствовал себя самым большим дураком, я отвечу — тогда. Я быстро ретировался. Учителям сказал, что Павел Петров болеет («А-а-а, запил!» — сказали учителя), а мужикам все рассказал, как было, на очередной питьевой перемене.

И вот примерно так же я себя почувствовал, когда узнал, что в допинг-пробах Тайсона Фьюри обнаружили «следы кокаина». Нет, за прошедшие с окончания ШРМ тридцать шесть лет жизнь, хоть и с трудом, но все-таки чему-то меня научила. Я понимал, что шансы увидеть его матч-реванш с Владимиром Кличко далеки от ста процентов, как наша экономика от выхода из кризиса, но я считал, что эти шансы есть. Если среди читателей есть такие циники, которые считают, что наша экономика из кризиса больше не выйдет, я прошу где-нибудь отметить, что я с таким взглядом категорически не согласен. Из кризиса мы обязательно выйдем, может быть, в другой кризис, по сравнению с которым нынешний покажется процветанием. А вот бой Кличко-Фьюри II, боюсь, мы не увидим уже никогда. В своей предыдущей колонке я уже описал психологическое состояние Фьюри, как я его себе представляю, а последнее слово в той статье вообще оказалось пророческим, поэтому повторяться не буду. Однако, если я тогда правильно определил вектор движения Фьюри, то, кажется, неправильно оценил скорость, с которой он туда движется.

Фьюри с самого начала шел на матч-реванш с Кличко, как солдат Швейк на войну. То есть, цеплялся за любой предлог, чтобы отложить это счастье. После безумных проволочек и угроз судом за невыполнение контракта была назначена первая дата — 9 июля, но Фьюри получил травму лодыжки, на которой, тем не менее, через несколько дней на чемпионате Европы по футболу легко прыгали все его 120 кг.

Потом опять-таки под угрозой суда была выбита вторая дата — 29 октября. На этот раз Фьюри слился, даже не удосужившись хоть что-то объяснить. Кто-то из его родственников сказал, что выходить в ринг в таком состоянии врачи ему не позволят. На вопрос, в каком состоянии, ответа не последовало. Тут же поступила информация от антидопингового агентства, согласно которому Фьюри неоднократно посылал их представителей туда, куда в годы упадка с удовольствием ходил император Нерон, но куда ни один порядочный мужик не пойдет под страхом смерти. На фоне того, что уже раньше проскальзывала информация, что в 2015 году Фьюри ловили на анаболическом стероиде нандролоне, но делу тогда по непонятным причинам не дали ход, выглядело это совсем плохо. Ну и вот — нашли следы кокаина. Думаю, плохо искали. Искали бы хорошо, нашли бы много чего еще.

Как Фьюри отреагировал на это? Он опубликовал в твиттере фотографию себя бесценного, задумчиво сидящего перед горой кокаина. Это был коллаж. Фьюри просто «посадил» себя на место какого-то героя из какого-то фильма. Это фото Фьюри тут же объявили загадочным, мол, что он хотел этим сказать? Непонятно! Да ни мужского полового органа он не хотел этим сказать. Чувствовал, что надо как-то отреагировать и отреагировал по своему разумению. Или, скорее, отсутствию этого разумения.

Фьюри боится не Кличко. Он просто в спортзал не хочет. Кто видел тренировку профессионального боксера перед боем, тот поймет почему. Если это не ад, то что-то разительно на него похожее. Фьюри через это прошел, всего добился, победил человека, против которого, как считали очень многие, у него не было шансов. Так чего же вы еще хотите от бедного цыгана (Фьюри — ирландский цыган)? Жизнь удалась. Лучшего коня он уже украл. Кушать, пить и нюхать у него есть. Чтобы он тренировался? Сами, блин, тренируйтесь. Упор лежа приняли и под музыка нАААчали! Раз-два-три-четыре!

Сейчас создалось довольно странное впечатление, что WBA и WBO, чьими титулами Фьюри по-прежнему владеет, не очень знают, что с ним делать. WBO затребовала медицинские справки в течение десяти дней. WBA что-то промычала, но так, как будто вообще не мычала. Скорее всего, какие-то новости будут на следующей неделе.

Кто Фьюри точно не отпустит, так это команда Кличко. У нее очень хорошие шансы выиграть в суде далеко не на один миллион. А если Фьюри объявят чокнутым? Это вполне возможно, и даже возможно, что диагноз будет верный. И что можно отсудить у чокнутого? Мятые тапки из дурдома?

Думаю, есть только один шанс увидеть Фьюри в ринге, но не завтра. Сколько бы денег у него сейчас ни было, они обязательно скоро кончатся. Делать больше он ничего не умеет, вот и выйдет боксировать. Только, боюсь, уже не с Кличко, хотя чем черт не шутит? Если денег совсем мало осталось или велика вероятность их потерять в суде, может, и с Кличко. Между прочим, Павел Петров, с истории которого я и начал свой сегодняшний рассказ как бы о боксе, в школу в один прекрасный день вернулся и с лицом еще более красным, чем обычно, сел за парту, как миленький. И выпускные экзамены потом сдал. Почему? А ему для получения какой-то должности нужен был аттестат о среднем образовании. Фьюри аттестат не нужен. А вот деньги скоро понадобятся. И в немалом количестве.

Александр БЕЛЕНЬКИЙ