Владлен ЮРЧЕНКО: «В Шахтере не было шансов заиграть»

В четверг, 4 июня, гостем Sport.ua стал капитан молодежной сборной Украины, полузащитник Леверкузенского «Байера» Владлен Юрченко. Он рассказал о карьере в Бундеслиге, о молодежной сборной Украины, о первых шагах в футболе и многом другом.

 

— Кубок Лобановского завершился, наверное, не так, как хотелось для сборной Украины. Чего не хватило?

— Были моменты, была хорошая игра. Просто нужно было забивать и решать это в первом или во втором тайме. У нас были хорошие возможности. Я вчера еще после игры пересматривал моменты. У Словении был, по-моему, один момент, сразу после того, как я забил. После моего гола они попали в перекладину. А потом гол и дальше они не доходили до ворот. Я считаю, что нужно было это решать в основное время, а не доводить до пенальти. Мы даже не думали о пенальти до игры, ни у кого такого в мыслях не было. Мы все настраивались на то, что должны выиграть - и все.

 

— Отошли уже? Что Сергей Иванович (Ковалец, наставник сборной Украины U-21 – ред.) сказал?

— Сергей Иванович сказал, что нужно прошлое забывать, сделать правильные выводы и двигаться дальше. У нас будет отборочный цикл, там нужно побеждать.

 

— Для тебя это уже второй отборочный цикл. Чувствуешь себя ветераном в молодежке?

— В первом отборочном цикле я не так много играл. Играл только последние игры и плей-офф. Хорошо, что я уже почувствовал, какие это игры, какой это накал. Опыт есть. Думаю, он мне поможет в следующем отборочном цикле.

 

— Капитанская повязка накладывает ответственность?

— Ответственность, конечно, есть, но главное — показывать хорошую игру. Есть лидеры в команде, кроме меня. Просто стараюсь помогать новым ребятам, чтобы у нас в команде была хорошая атмосфера. Сергей Иванович и весь тренерский штаб и так создают такую атмосферу, что все хотят приезжать в сборную, ждут вызова. У нас семья, можно сказать.

 

— Есть принципиальная разница между нынешней молодежкой и предыдущей?
— В принципе, и та молодежка была сильная, хорошая, и эта. Все покажет отборочный цикл, сейчас только товарищеские игры. Насчет атмосферы... В той сборной была отличная атмосфера, дружный коллектив. В этой - то же самое. Я считаю, что это заслуга тренерского штаба.

 

— Пересматривал матч плей-офф с Германией для себя, чтобы сделать выводы?

— Да, смотрел. Я считаю, что в первой игре мы немного неправильно сыграли. Может, опыта выступлений в таких играх не хватило. Проиграли 3:0 дома, было трудно уже что-то делать на выезде. Хотя играли на выезде, и до 90-й минуты был счет 0:0.

 

— С трибун первый матч как смотрелся?

— Хотелось играть, конечно. Переживал за ребят. Первые 15 минут думал, что нам по силам даже обыграть дома, но потом все вышло по-другому.

 

— Как твои партнеры по «Байеру» и вообще в Германии восприняли этот результат? Как закономерность?

— Для них это закономерность. Они всегда считают, что сборная Германии любых возрастов должна играть только в финалах, на чемпионатах Европы, на чемпионатах мира. Они еще до игр были уверены в том, что пройдут. Так оно и случилось, для них сюрпризом это не было. Когда смотрели вторую игру, сказали, что хорошая игра была, хорошо мы боролись. Но ничего больше, потому что 5:0 по сумме двух игр — многовато.

 

— Когда приезжаешь в молодежку, что ребята спрашивают?

—  Спрашивают, как освоился, о языке спрашивают. Знаю уже хорошо, разговариваю с ребятами на немецком языке. Конечно, я разговариваю не так, как немцы, неправильно, но предложения стараюсь составлять. Первые полгода было очень трудно, постепенно хоть начал понимать. Сейчас я понимаю все, что мне говорят. Ответить на футбольную тему на тренировках я могу, но если кто-то что-то спросит в городе, трудновато.
 

— Как обходишься?

— Еду спокойно заказываю, с этим проблем нет. Но поговорить на не футбольные темы трудновато.

 

— С кем общаешься в Леверкузене?

— С пацанами из команды собираемся посидеть. А друзей не могу пока найти. Язык создает большой барьер.

 

— Когда приехал, что тебя удивило? Кроме языка, к чему было сложно привыкнуть?

— Сначала я ничего не замечал, мне все казалось легко, на первый взгляд. Но со временем я понял, что у них все по правилам, они очень правильные во всех планах. Пунктуальные, минута в минуту, секунда в секунду. Если на день позже заплатил за квартиру, уже паника, весь город знает. Такие вот люди.

 

— Ты нарушал что-то? Не вовремя заплатил за квартиру?

— Я через интернет перевожу деньги, там все на карточках. Так получилось, что мы с переводчиком поставили дату. Хозяин звонил в клуб. Ко мне в клубе подходят и говорят: «Почему ты не платишь?».

 

— Клуб не оплачивает тебе жилье, автомобиль?

— Нет, и вообще никому.

 

— Каким должен быть легионер в «Байере»?

— Конечно, они больше отдают приоритет немцам, особенно своим воспитанникам. У них такая нация, они любят своих игроков, а легионеры отходят на второй план. Если у них будет два равных игрока, конечно, они поставят немца. Нужно быть выше твоего конкурента на позиции, и тогда будет шанс играть.

 

— Как для тебя сложился этот сезон? Адаптация уже прошла?

— Я недоволен тем, что было мало времени. Я пришел туда из дубля «Шахтера», можно сказать. Я не играл в «Шахтере», и такой серьезный был скачок. Плюс я никогда не отличался физическими данными, чтобы толкаться с кем-то или перебегать кого-то. Я пришел в такой чемпионат, в такую команду, которая исповедует силовой, скоростной футбол. Я просто отставал. Вначале отставал на две головы, а сейчас практически сравнялся с ними.

 

— Что делал для этого?

— Набирал мышечную массу, работал в тренажерном зале. Даже когда не попадал в заявку, главный тренер ко мне подходил и говорил: «Игра. Следующий день будет восстановительный, ты должен хорошо провести их в тренажерном зале, чтобы они у тебя не выпадали». Так я работал постоянно. Среди недели я один шел в зал, тренер со мной занимался индивидуально.

 

— У тебя личный тренер?

— Нет, тренер команды. Но постоянно была задача от главного тренера, чтобы со мной занимались. И на поле я бегал много, и так. На вторых сборах я уже не так отличался физически, начал на тренировках толкаться, не проигрывал борьбу. Тренер это отмечал. Я считаю, что нужно еще прибавить, чтобы этого минуса не было видно.

 

— Тебе дали какое-то задание на лето?

— У нас каждому игроку дается индивидуальная программа: и тренажерный зал, и бег. Но я в сборной до 10-го числа. Обязательно, сказали, дать две недели паузы.

 

— Можешь вспомнить свой дебют? Мурашки бегали?

— Естественно. Я под таким впечатлением вышел... Наверное, больше эмоций было, чем обдуманных действий на поле. Можно сказать, впервые вышел на такой стадион, практически полный, 30 тысяч зрителей. Игра была трудная. Помню, в дождь вышел. Хорошо, что выиграли. Для первого раза было неплохо, но потом я пересмотрел через время и понял, что нужно было намного лучше играть.

 

— Ты одно время говорил, что «Бавария» — эталон футбола. Тебе довелось против мюнхенцев две минуты сыграть. Хотелось против «Баварии» выйти?

— Да, хотелось, конечно, сыграть против таких футболистов. Я раньше смотрел их только по телевизору. Мечтал, но не думал, что так скоро смогу выйти на поле против них. Да, две минуты, но все же это «Бавария», топ-клуб, сильная команда. Но все же мы их обыграли 2:0, и я в той игре вышел.

 

—Во время тренировочных сборов ты довольно много забивал, здорово играл, а потом что случилось? В тебя не поверили?

— Я думаю, что никто этого не ожидал от них. Когда я начал забивать, они стали ко мне совсем по-другому относиться. На первых сборах я забил больше всех, но я сам видел, что физически я не тянул, чтобы выйти в Бундеслиге и играть. Думаю, тренер это видел. Хорошо, что дали паузу, я работал. Выйти один раз, второй, третий, а потом, чтобы тебя откинули в дубль или еще куда-то — не стоит. Лучше набрать форму, быть готовым — и тогда уже бороться за место в составе.

 

— Как часто ты общаешься с Роджером Шмидтом? Как вообще происходит общение?

— Я с ним часто разговариваю, через переводчика. После тренировки он может уделить мне 15-20 минут, чтобы рассказать, какие были ошибки, где было правильно. Он рассказывает планы, почему так, как нужно. С ним постоянно ведется беседа, он спрашивает о физическом состоянии. Нет такого, что я как отдельный. Ему все игроки нужны, он со всеми общается. Если кто-то ему не нужен, тот уходит сразу. Когда пришли, три или четыре человека сразу ушли в аренду после сборов. Они ему не нужны, он это сказал - и все. Меня он оставил. Зимой я хотел уйти, потому что понимал, что нужно играть. Я с ним разговаривал. Он сказал: «Нет, я хочу, чтобы ты остался».

 

— Ты рассказывал, что есть варианты аренды. То есть сейчас тренер тебя отпускает?

— Нет, я просто сам понимаю, что мне нужно играть. Мой агент занимается этими вопросами. Есть варианты продолжения карьеры. Мой агент разговаривал с ним, я разговаривал с тренером. Неоднозначная у него позиция. Он говорит: «Я понимаю, что тебе нужно играть, нужно много игрового времени. Я хочу принимать участие в твоей судьбе, куда ты пойдешь, с руководством решать. Но если ты скажешь, что хочешь остаться здесь, я буду только рад, что в моей команде будет такой игрок». Решение зависит от меня. Как мы с агентом решим, так и будет.

 

— Твоя позиция — хочется играть и уйти...

— Хочется играть, конечно, но находиться в «Байере» и конкурировать с такими игроками. Если остаться, думаю, я буду больше получать игрового времени. Все-таки «Байер» — команда Лиги чемпионов, которая вылетела в плей-офф от «Атлетико». В Кубке Германии по пенальти от «Баварии». Везде на высоких местах идут, в чемпионате — на четвертом. Это серьезный уровень, сам тренировочный процесс. Я прогрессировал с такими партнерами. Раньше я не тренировался с такими людьми.

 

— Если все-таки уходить, это будет Бундеслига, чтобы быть на виду у тренера «Байера», или есть какие-то другие предложения?

— Я не знаю, эти вопросы к моему агенту, он этим занимается, я пока в это не вникаю. Чемпионат только закончился, сейчас сборная. Я не забиваю себе этим голову.

 

— Что было необычного в тренировочном процессе в леверкузенском клубе?

— Разница в том, что в «Шахтере» нас с ранних лет учили именно с мячом работать (передача, обводка). Первая команда «Шахтера» играет в техничный футбол. Я пришел туда — и там сразу бросило в силовой футбол. Такие стыки я видел только в игре по телевизору. Когда в «Шахтере» тренировались, кто-то ногу уберет, чтобы друг друга не травмировать. А там никто никогда не убирает ногу.

 

— Даже на тренировках?

— Конечно. Там жестко идут, прыгают, вчетвером на одного нападают, прессинг на каждом участке поля. Все очень интенсивно. Не так, что ты принял мяч, и трое в метре от тебя остановились и ждут. Они просто летят в тебя, с ногами. Это, конечно, помогает быстрее думать и бороться с ними корпусом и всем остальным. Как я мог бороться раньше, если я весил 68 килограммов?

 

— А сейчас сколько?

— Было 77 уже.

 

— Еще есть планы набирать вес?

— Нет, поддерживать надо. Просто я сам видел, что уже легче было бороться.

 

— Кроме того, что это в физическом плане сложнее, какие еще есть отличия?

— Отличалась еще тактика команды. Я в такой футбол не играл, постоянный прессинг. Когда играл в «Шахтере», мы прессинговали, но не все 90 минут. А тут я не мог понять, как команда может 90 минут играть в таком высоком прессинге. Они весь сезон провели, никто не устал, никто серьезных травм не получал. До конца команда довела и четвертое место заняла.

 

— Это особенность предсезонки? Украинские команды тоже делают упор на физическую подготовку, закладывают фундамент. Тем не менее, не каждого хватает на весь сезон...

— Когда приехал туда, я думал, что сборы будут... Я смотрел пару их игр перед этим. Думал, что как начнут бегать с первого дня, я там упаду. Вышли на первую тренировку — и пробежали всего два круга в таком темпе. Размялись, над фишками поработали, взяли мячи, в держание мяча поиграли, в футбол — ушли. Думал, что потом, когда втянемся, будем бегать. Но нет, так прошли все сборы, ни одной беговой работы, только тренажерный зал, ускорение с резинками в упряжках и все. Беговой работы вообще не было.

 

— На что делается упор в «Байере»?

— Там уже не учат ничему. То, что ты умеешь, то ты и должен показывать. Просто в тактическом плане учат. У тренера своя задумка, свой стиль игры. С первого дня все упражнения подводили к тому, что нужно прессинговать не поодиночке, а всем вместе. Он это объяснял, водил за руки, можно сказать. Человек взял команду, у него был месяц подготовки летом. Он за месяц привил свой стиль, и первые пять игр команда выиграла без вариантов. Я считаю, что это достижение тренера, что он за месяц смог перевернуть игру команды. Раньше они не так играли, сейчас совсем по-другому. Некоторые любят говорить, что нужно время. Я никогда не слышал, чтобы он говорил, что ему нужен еще месяц, что не может быть все сразу. Он пришел, с первого дня взялся, поставил свою линию, за месяц подготовил команду. А уже в течение сезона корректировал, улучшал игру. Он сразу дал понять, как играть.

 

— Никто не рассчитывал, что «Байер» за год с новым тренером вновь станет четвертым в Бундеслиге, дойдет до 1/8 Лиги чемпионов. За счет чего достигнуты эти результаты?

— Явно в этом году играют совсем по-другому, чем в прошлом сезоне. И эта тактика дает результат.

 

— Прямым конкурентам проигрывали все равно, нестабильность еще есть...

— Есть, конечно. С первыми шестью командами Бундеслиги очень тяжело, потому что нет игры, как получится. Там все со своей тактикой, со своим подходом. Но все же, я считаю, первый сезон для него - это успех. Думаю, во втором сезоне будут победы в играх с конкурентами. Я считаю, что «Байер» в следующем сезоне будет выше четвертого места. Но это мне так кажется. Если он в первом сезоне смог достичь четвертого места и все боролись за третье до конца, то в следующем сезоне, я думаю, будет выше.

 

— Говорили, что тебя хотел видеть в своей команде украинский тренер «Вердера» Виктор Скрипник? Общались с ним?

— Я с ним общался, когда мы играли на выезде с «Вердером». Поздоровался, поговорили чуть-чуть - и все. О предложениях спрашивайте у агента.

 

—Немецкий футбол кардинально отличается от украинской Премьер-лиги?

— Конечно. Думаю, отличается тем, что каждая команда дает бой. Там каждая игра, как спектакль, полные стадионы. Я не видел, чтобы мы приехали куда-то и был полупустой стадион. Конечно, когда есть болельщики, футболисты играют совсем по-другому.

 

— На матчи «Шахтера» тоже приходили...

— Да, на «Шахтер», «Динамо» у нас тоже приходят. Но таких команд у нас 2-3, а там 18.

 

— «Бай-Арена» впечатляет?

— Да, хороший стадион. Но после «Донбасс Арены» уже ничего не впечатляет.

 

— Говорят, отец тебя привел в футбол. Ты сам хотел играть?

— Я просто играл дома с мамой в лет пять, смотрел футбол по телевизору, мне очень нравилось. Папа ходил просто играть в футбол с друзьями, а я не понимал и всегда у мамы спрашивал: «Папу будут показывать по телику?». Она говорит: «Ты что? Куда показывать?». Потом во дворе играл, и, когда я еще был в садике, папа меня отвел в группу 1992-го года. Группы моего года, 1994-го, не было.

 

— Сложно же было. Это кажется огромной разницей в этом возрасте. Наверное, и физически все детки были повыше и посильнее...

— Может, чуть-чуть были сильнее, но не намного. Сначала было тяжело, меня последним выбирали постоянно. Но через месяца четыре я уже был одним из первых.

 

— У тебя была возможность играть и в Киеве, и в Донецке. Что не понравилось в Киеве? Почему Донецк?

— Я был в киевском РВУФК, меня брали уже. Но брали еще за год или за полтора года до начала чемпионата U-14. Я играл в Николаеве, на тот момент отыграл за 1992 год в чемпионате Украины и в то время я играл за 1993 год. Был селекционер «Шахтера» на одной игре. Мы выиграли тогда 7:1 дома, я тогда забил два гола. Предложили приехать просто на просмотр в «Шахтер». Я, не раздумывая, с папой поехал, провел там две игры. На следующий день позвонили и сказали, что я прошел просмотр и будут брать. Когда был выбор между «Шахтером» и РВУФК, долго не думали, поехали в «Шахтер», потому что РВУФК — это не «Динамо» (Киев) было.

 

— Тебя родители легко отпустили? Тебе 13 было?

— Да, 13 лет. Мама, конечно, нелегко, но папа знал, что надо уезжать, чтобы прогрессировать. Мне сначала было тяжело, полгода. Потом уже я не хотел никуда уезжать оттуда. Это уже был какой-то уровень после Николаева.

 

— Школа сильно страдала от занятий футболом?

— Я учился в школе нормально до того, как уехал в «Шахтер», до седьмого класса. Потом как-то не сложилось со школой. Мы учились, ходили в школу, но было по две тренировки в день. Помню, мы на уроках больше спали, чем учились. Но я хорошистом закончил школу.

 

— Ты говорил, что в Украину возвращаться не хочешь, здесь ловить нечего. Почему такое мнение?

— В Европе в любом чемпионате полные стадионы болельщиков. В футбол вообще для кого играют? Для болельщиков. А когда приходят по тысяче, по полторы, а то и вообще по 300 человек, я считаю, это не очень хорошо. У меня так сложилась ситуация. Я всегда хотел играть в Европе. Это была папина позиция. Он понимал, что нужно прогрессировать. Я хотел бы играть в «Шахтере», конечно, но понимал, что шансов нет. А надеяться поехать на сборы и этим жить до 25-ти лет, а потом тебя отдают, я не хотел.

 

— У тебя же был период в «Ильичевце». Это стандартный путь всех игроков «Шахтера», которые не нужны Луческу...

— Во-первых, тогда чемпионат был совсем другой. Мне тогда было 16 лет. Я тогда ушел с Валерием Ивановичем Яремченко. Рановато ушел. Потом я получил серьезную травму, и это меня вернуло назад в «Шахтер». Может быть, если бы не травма, я до сих пор играл бы где-то в аренде и принадлежал «Шахтеру». Но так получилось, что травма откинула меня назад.

 

— Просто «Шахтер» не стал продлевать контракт?

— Нет, когда я вернулся из «Ильичевца», продлил контракт. Потом восстанавливался после травмы, играл за дубль. У меня оставался год контракта — и «Шахтер» предложил мне новый контракт. Но я забил тогда за дубль 17 голов за первый круг. Мне никто ничего не сказал. Мы еще были на Кубке Содружества в сборной, выиграли его. Никто не говорил, что я еду на сборы с первой командой, не было какой-то конкретики. Я не видел смысла продлевать контракт. Плюс был такой момент: у меня оставалось полтора года контракта и мы поехали в Румынию играть с «Динамо» (Бухарест). Было там три или четыре человека в запасе: я, Илсиньо и еще кто-то из дубля. Была игра товарищеская, мы выигрывали 2:0 или 3:0. Я разминался во втором тайме, где-то были 65-70-е минуты. В форме «Шахтера» выбегают из подтрибунного помещения два человека, бегут. Я смотрю, вообще не могу понять, кто это, никогда их не видел. Они к Луческу подходят, он им что-то говорит. Я смотрю, меняют двоих игроков «Шахтера». Меня он выпустил на 86-й минуте, на четыре минуты. После игры я узнал, что это были два румына со сборной Румынии или с какой-то команды другой, им по лет 18-19. Они были на просмотре, хотя их не было до игры нигде. Просто их выпустили на 25 минут. А своего воспитанника выпускают на 4 минуты. Это был ключевой момент, я понял, что здесь мне ничего не светит. Я не хотел такого отношения дальше.

 

— Как так получилось, что за столько времени пребывания на сборах ты не пообщался с Луческу, не выяснил, нужен ли ты ему?

— Я считаю, не нужен был, просто для количества брали. Просто показать, что в академии есть игроки. Нас всегда брали, 4-5 человек просто. Но в переднюю линию, думаю, без шансов было. «Шахтер» мне очень нравится как клуб, я благодарен всем тренерам, руководству. Просто как тренер отнесся к той игре... Воспитанник играет в дубле, забивает, хочет играть в первой команде, едет получить шанс. А он выпускает людей с трибуны на 25 минут, а меня на четыре.

 

— Как вы познакомились с Андреем Головашом? Как он стал твоим агентом?

— Познакомились и начали работать тогда, когда я получил травму в «Ильичевце». Мне нужна была непростая операция, хорошее восстановление, как раз новый контракт нужно было подписывать, и мы начали сотрудничать. В такой тяжелый момент он мне помогал. После этого я выздоровел, начал тренироваться и постепенно с ним работал. Он звонил, спрашивал, волновался, помогал, звонил врачам. Сейчас по два-три раза в день созваниваемся. И в Германии он мне помогает. Он там живет, я с ним вижусь постоянно, от него поддержка очень сильная.

 

— «Шахтер» не оплачивал в операции?

— Операцию сделал «Шахтер». Я поблагодарил их за это. Мне в Барселоне сделал операцию один из лучших врачей. Восстановление было. Он знал многих врачей, советовал, с руководством «Шахтера» решал этот вопрос. Конечно, «Шахтер» меня лечил.

 

— То, что ты оказался в «Байере» — чья заслуга?

— Как я знаю, было так, что я играл за сборную против Германии, это было U-19. У нас тренером тогда был Юрий Леонтьевич Мороз. Мы играли U-19 в городе рядом с Леверкузеном. Руди Феллер был тогда на игре, еще пару человек из «Байера», смотрели игру. После этой игры они сказали, что заинтересованы во мне.

 

— Лично к тебе подходили?

— Они позвонили моему агенту. Он с ними созванивался - и они сказали «да».

 

— Колебаний вообще не было?

— Нет.

 

— Когда подписывал контракт с «Байером», кому руку жал? Как это происходило?

— Там был Михаэль Решке, он сейчас в «Баварию» перешел. Это человек, который 15 лет работал в «Байере». Это он за мной следил, он хотел, чтобы я перешел. Когда он уходил, пришел новый человек на его место. Он, новый человек и я подписывали контракт. Я подписал — и он как раз ушел в «Баварию».

 

— Вопрос от болельщика. Как ребенок из Украины может попасть в интернат какого-либо серьезного немецкого клуба? Что для этого нужно, кроме регулярных занятий футболом, определенных навыков и т.п.?

— Я не знаю, как это происходит в детской школе. Будет трудно с визами. И я не знаю, берут ли они легионеров в академию. Думаю, у них только немцы и люди с европейским паспортом.

 

— Андрея Воронина вспоминают в Леверкузене? Сравнивают вас?

— Вспоминают, конечно. Из-за того, что он украинец, какие-то параллели есть. Он сделал большой вклад в эту команду. Он какой-то период был одним из лучших. Его все помнят. Он один раз приезжал на игру, я с ним сидел, болельщики его помнят.

 

— Он приезжал на тебя посмотреть?

— Он приезжал просто посмотреть игру, и не одну. Он любит приехать на хорошие игры.

 

— Говорил тебе какие-то напутственные слова?

— Главное — работать. А там будет видно. Он тоже тяжело начинал, из одной команды в другую, пока тренер в него не поверил. Он начал прогрессировать, дошел до «Ливерпуля». Это серьезный показатель, я считаю.

 

—  Когда был маленьким мальчиком, в Бундеслигу хотелось?

—  Я всегда болел за «Милан», хотел в «Милан». Это была моя любимая команда, потому что там играл Шевченко. Наверное, только туда хотел. Я всегда мечтал там оказаться.

 

— Кто тебя определил атакующим полузащитником?

— Это началось в Николаеве. Сергей Николаевич Морозов, который когда-то в «Шахтере» был, хорошо играл, был моим тренером в Николаеве. Это он начал ставить меня на эту позицию. Я играл или нападающего, или под нападающим. С того момента я продолжал, развивал свои качества. Потом сомнений не было, что это моя позиция. Но я и опорника тоже играю. Везде в атакующей линии я могу играть. В «Байере» на последних сборах я играл слева. Когда забил гол «Коринтиансу», тренер меня тоже слева ставил, хорошо получалось. Но с уходом в центр мне более комфортно было.

 

— Ты одноногий футболист?

— Конечно, правая намного сильнее, но левой тоже могу и ударить, и передачу сделать. Не скажу, что левая нога только для ходьбы.

 

— Мы вчера увидели твой гол головой. Ты забиваешь так не очень часто...

— Головой, если честно, не помню, когда забивал последний раз. В «Байере» мы тренируемся вверху, борьба постоянно, головой боремся. Я чувствовал, что я в этом плане прибавил. Много упражнений на завершение атаки, фланговые передачи. Я это чувствовал еще на тренировке, когда бил. Вчера была хорошая передача с фланга. Я знал, что делать, как бить — и забил гол. Это все неслучайно вышло. Тренировки помогли мне научиться этому.

 

— Сергей Иванович спрашивает, как ты играешь в «Байере»?

— Да.

 

— Ты ему можешь что-то посоветовать?

— У Сергея Ивановича свой стиль, свое виденье, мне оно нравится, потому что контроль мяча — более приятный футбол. В принципе только я его слушал. Он может спросить о каких-то тренировках, упражнениях. А так, думаю, я ему ничего не могу сказать.

 

— Прическа у тебя меняется чуть ли не с каждым матчем. Сколько времени ты уделяешь этому?

— Нет, я не стригся месяца три. У меня такая прическа была раньше, я просто не стригся. Приехал в Киев, хотел здесь перед турниром подстричься, но нигде не мог этого сделать. Нужно было что-то делать с волосами, потому что они мне мешали, в глаза лезли. Я решил так сделать. Было тяжело, жарко. Хорошо, что в день второй игры в гостинице был свободный парикмахер — и я подстригся.

 

— Много в принципе уделяешь внимания внешнему виду?

— Нет.

 

— Как проводишь свободное время в Леверкузене?

— В PlayStation играю, езжу в города рядом (Кельн, Дюссельдорф), гуляю. Последнее время у меня родители были, я с ними проводил время. Еще я учу немецкий язык с учительницей. Когда две тренировки, вообще времени нет. А так, когда одна тренировка, то сериалы могу посмотреть.

 

— Можешь провести экскурсию по окрестностям Леверкузена и городу?

— Да там такой маленький город, что его можно за минут двадцать обойти.

 

— Для тебя было комфортно переехать в более спокойный город, где нет суматохи? Скучно было?

— Да, если честно, скучно. Может, народ немецкий такой. Например, в воскресенье все закрыто, только некоторые рестораны открыты. Людей на улицах нет, город как вымирает, пустота везде. Я привык, что в Украине наоборот, в выходной день везде много людей, все открыто, все движется. А там даже еду не купишь в воскресенье. Трудно было это понять.

 

— Сейчас в субботу закупаешься едой?

— Да.

 

— После игр с Чехией домой поедешь или собрался отдыхать где-то?

— На неделю поеду в Николаев, а потом на море.

 

— Мама ждет уже?

— Да.

 

— С пирожками? Или что мама готовит сыну, чтобы он был рад и доволен?

— Мама у меня все готовит, и очень вкусно. Такого борща, как она готовит, я нигде не ел.

 

— Вопрос от болельщика. Ты знаешь, что означает твое имя?

— Я знаю, многие говорят, что сводится к Ленину. Но есть имя Владилен, там есть еще буква «и». Мое имя не имеет никакого отношения к этому. Меня хотели сначала назвать Владиславом. Но у моего крестного чуть раньше родился ребенок, и он назвал его Владиславом. Мои родители не хотели повторять. Красивое имя Владлен, решили меня назвать так.

 

— Вопрос от болельщика. Не боитесь ли, что призовут в украинскую армию?

— Я же в институте учусь. Физкультурном, на заочном отделении. Я приезжал 25-го в Киев и сдавал сессию,  сдал нормально. Я учился в Донецке, но когда сложилась такая ситуация, мне позвонили и сказали, что можно доучиться, только диплом будет ДНР. Зачем это нужно? Я перевелся в Киев и учусь здесь.

 

— Что у тебя за специальность?

— На тренера учусь.

 

— Планируешь когда-то работать тренером?

— Да, я очень хочу стать тренером в будущем. Я понимаю, что это серьезная работа. Сейчас молодые тренеры пишут, что легче было играть, чем тренировать. Но все же есть какие-то свои задумки. Еще есть много, чему учиться. Хотелось бы попробовать себя в роли тренера, чтобы команда играла так, как я вижу.

 

— Ты уже накапливаешь опыт?

— Да, немного есть, потому что мне это нравится.

 

— Спрашивают тебя о ситуации в Украине партнеры по команде?

— Да, спрашивают постоянно. Но они не понимают, где война. Я еду в Киев, они говорят: «Так там же война». Я говорю: «Какая война, если боевые действия ведутся в Донецке? Здесь идет спокойная, нормальная жизнь». Они: «А, понятно».

 

— Им действительно понятно или просто так говорят?

— Показывают, хотя в последнее время мало. Раньше, когда я только приехал, много этого показывали. Они это все видели. Понимают, что где-то ведутся боевые действия, но не все знают, как расположена Украина.

 

Беседовала Татьяна ЯЩУК, текстовая версия — Дария ОДАРЧЕНКО