ЕЛИСЕЕВские поля

Если искать в футболе различные, порой дремлющие в нас древние инстинкты, то все эти ребята, выбегающие на поле под нестареющий марш и аплодисменты трибун, легко делятся на захватчиков (охотников, если хотите, воинов) и защитников (миролюбивых до нападения, к примеру, землепашцев, преображающихся, когда кто-либо покушается на их территорию). Все это, безусловно, не вписывается в современный достаточно универсальный и все еще тотальный футбол, но основные принципы остаются теми же. Как и остаются до сих пор истинными хозяевами полей защитники, стержневые и опорные фигуры любой команды, не щадящие ни себя, ни соперника самоотверженные бойцы, которых (в случае соблюдения, разумеется, вышеприведенных качеств) любят болельщики не меньше самых лучших технарей и забивал.

Настоящим защитником своего одесского отечества (не пожелавшим выступать за команды любого другого города) и хозяином всех полей, на которые ступали его бутсы, был Владимир ЕЛИСЕЕВ – легендарный Хирург, гроза форвардов и любимец трибун.

САМЫЙ ФУТБОЛЬНЫЙ «ХУТОР» ОДЕССЫ

Владимир Елисеев является воспитанником не просто одесского футбола, а небольшой части нашего города, которая подготовила целую плеяду блистательных мастеров. Елисеев, Фурс, Заболотный – достаточно назвать эти три фамилии главных любимцев футбольной Одессы конца 50-х и 60-х годов. Все они выросли в одном районе (как они сами говорили, «на одном хуторе»), и свое мастерство, которое болельщики помнят до сих пор, отточили в непрекращающихся баталиях на спортивных площадках Большой Арнаутской и Канатной, а также, разумеется, на стадионе «Спартак» под присмотром Юзефа Клацмана, замечательного человека, который и дал всем им путевку в футбольную жизнь. Это «спартаковское» поле и стало первым для Владимира Елисеева.

Незаметно, как это часто бывает и в наше время (не говоря уже о середине прошлого века) футбол стал для Владимира чем-то большим. Его отобрали в числе других талантливых юношей и направили в Футбольную школу молодежи – как раз в те времена в советском футболе было такое новообразование, прообраз современных спортинтернатов. В ФШМ попали все будущие звезды одесского футбола, помимо Елисеева там оказались Георгий Городенко, Юрий Заболотный, Константин Фурс, Владимир Щегольков, Василий Москаленко, Виктор Соловьев, Вадим Чичкин и многие другие. Нельзя сказать, что благодаря этой школе все они стали футболистами, ведь тогда и при каждой заводской команде было еще четыре – детская, юношеская, третья и вторая. Поэтому, собственно, никто особенно и не рвался в ФШМ, проявляя гораздо большую заинтересованность в выступлениях за родной районный коллектив. Но зато загнанные чуть ли не силой (заводским командам угрожали техническими поражениями) в ФШМ таланты сдружились с самых ранних лет, что, конечно же, только положительно сказывалось потом на сыгранности «Черноморца» (кстати, тренерам различных юношеских и молодежных сборных республиканского и всесоюзного масштаба было удобнее черпать кадры именно из такой ФШМ – Владимир Елисеев таким образом был замечен тренерами юношеской сборной УССР). Еще одним плюсом этой школы были тренерские кадры – с перспективными юношами города занимались Брагин, Фомин и Михальченко – лучшие на тот момент специалисты. В чемпионате города школа молодежи участвовала наравне с остальными коллективами – пятью командами-возрастами, и старшим представителям ФШМ было очень непросто играть со взрослыми заводчанами. Но и научиться играть в мужской и жесткий футбол было необходимо, и плоды такой подготовки всем известны. Одним из них стал Владимир Елисеев, уже в 19 лет попавший в главную команду города.

В «ЧЕРНОМОРЦЕ» - ПЕРЕХОДНЫЙ ПЕРИОД, В АРМИИ – СТАБИЛЬНОСТЬ

За этой футбольной молодежью внимательно наблюдали тренеры первой команды Одессы – в то время называвшейся «Металлург». И после одного из матчей первенства города, в мае 54-го, Елисеев, Городенко и Чичкин были вызваны, как сказали бы сейчас, на просмотр. Тогдашнему руководству команды (в лице начальника и старшего тренера Алексея Костылева) молодежь приглянулась (собственно, в будущее смотреть было необходимо, ибо лидеры той команды уже подошли к 30-летнему рубежу) и в том чемпионате Елисеев и Чичкин дебютировали в советском футболе на уровне класса «Б».

Одесская команда в те годы (до попадания под крыло ЧМП) переживала пору перемен – менялись не только исполнители и тренеры, но и названия и, соответственно, руководящие инстанции. Так в следующем году к руководству уже «Пищевика» пришли Фомин и Брагин, и у совсем недавно занимавшейся у них молодежи появились хорошие предпосылки для игры в основном составе. В результате основным вратарем команды стал Георгий Городенко, заиграли совсем юные Щегольков, Тодоров, Сулима. А вот Владимиру Елисееву оказаться в их числе не удалось – пришло время отдать дань Родине посредством игры за армейскую команду Одессы, СКА.

Нет нужды говорить о том, чем в те годы являлся одесский армейский клуб – это была команда, пользующаяся огромной любовью маршала Бабаджаняна, благодаря чему развивалась достаточно стремительно. СКА вполне мог конкурировать с «Черноморцем» по части армии болельщиков, укомплектовывался ничуть не хуже, а зачастую благодаря приезжим мастерам из Москвы и Ленинграда выглядел привлекательнее «моряков». Соперничество двух одесских команд в те годы было невероятно принципиальным не только потому, что это было настоящее городское дерби (к тому же города южного, что позволяло сравнивать его с аналогичными великими противостояниями испанских и итальянских клубов), коллективы боролись за свое будущее, за право именоваться главной командой Одессы со всеми вытекающими отсюда последствиями.

Преимуществом СКА была возможность призывать талантливых футболистов в ряды вооруженных сил – таким образом, через эту команду прошли очень многие звезды «Черноморца». К Владимиру Елисееву, прошедшему вместе со СКА наиболее важные годы становления коллектива и в 58-м году дебютировавшего в классе «Б», довольно скоро присоединились Василий Москаленко, Виль Сулима и многие другие бывшие и будущие футболисты «Черноморца».

Правда, большинство одесситов, отслужив положенный срок (плюс-минус несколько лет) возвращались в «Черноморец» - несмотря на очень интересные материальные условия, создаваемые Бабаджаняном. Так и Елисеев, после четырех лет в СКА (трех по закону и одного сверхсрочно) вернулся в ряды «моряков». Напоследок Владимир (вместе с Москаленко) способствовал победе СКА в 1 зоне класса «Б», но в финальной части (где сошлись целых шесть армейских коллективов из разных уголков страны) одесситы выступили неудачно и повыситься в классе не смогли. После этого Елисеев вернулся в «Черноморец» и играл за эту команду до конца своей карьеры.

ТАФГАЙ, ХИРУРГ, ЗВЕРЬ…

Об игровых качествах Владимира Елисеева вполне можно судить по прозвищу, которым наделили его одесские болельщики – Хирург. Это не Автоген и не Коса, как называли защитников московского «Динамо» Новикова и Никулина, не какой-нибудь Мясник. Хирургическое вмешательство Елисеева было точным и продиктованным игровым эпизодом, а не следствием агрессии и желания сломать противника. Грань между жесткостью и грубостью защитника порой почти неразличима, но когда мы говорим о настоящих мастерах обороны, она всегда присутствует. Владимир, как и другие знаменитые защитники, грань эту никогда не переступал, хотя и бывал порою весьма суров на футбольном поле, иногда даже выполняя роль своеобразного «тафгая-полицейского» из Национальной хоккейной лиги. Игравший в одной связке с Елисеевым на левом фланге полузащитник Леонид Чеботарев рассказывал, как однажды в Ужгороде ему наступили сзади на «ахилл», едва не оторвав ногу. Елисеев посмотрел на это и только сказал товарищу: «Леня, все будет нормально». Через несколько минут обидчик Чеботарева уже был «готов».

Вспоминая о травмах тех игроков, которые украшали и украшают футбольные поля, мы – любители этой прекрасной игры – всегда на стороне технарей, страдающих от грубости защитников. Но как говорил персонаж фильма «Москва слезам не верит», «теперь эти ребята будут знать, что против силы всегда найдется другая сила» - наличие в команде такого «полицейского» как Елисеев служило своеобразной гарантией безопасности наших форвардов. Не каждый бек мог решиться на грубый прием против них, зная, что в составе одесситов играет Хирург.

Болельщики слагали легенды о Елисееве, который вне футбольного поля был добрейшей души человеком, прекрасным семьянином, отличным товарищем. Как-то Владимир стоял в очереди вместе с супругой Галиной, и ее спросил один пожилой одессит (один из тех колоритных персонажей, которых сейчас, увы, не так много в нашем городе):

- Кем вам приходится Елисеев?

- Мужем, - ответила Галина.

- Не может быть, он же зверь, - не поверил одессит без малейшей иронии в голосе.

А после одной из игр к Елисееву подошел человек и сказал:

- Здравствуйте, коллега.

Владимир не понял, о чем это он, а его собеседник уточнил:

- Ведь вы же хирург, как и я…

НИ ЗА ЧЬЕЙ ДРУГОЙ СПИНОЙ…

Глупо было бы сводить игру Елисеева к одной только жесткости. Владимир, по свидетельству очевидцев и его партнеров по команде, отличался прекрасным выбором позиции, отлично понимал игру (не только читая вражеские комбинации, но и подсказывая так, что было слышно даже на забитых до отказа трибунах), здорово играл головой и не чурался подключений в атаку, благо действовал не только в центре обороны, но довольно часто и на левом фланге. Владимир мог отдать столь нужный первый пас, мог навесить в штрафную с левого фланга, хотя, в принципе, целиком и полностью отдавался игре в обороне. Как-то Владимир «отличился» автоголом, потом очень переживал и на одной из контрольных игр задался целью поразить уже чужие ворота. Прорвался и забил, но не успел, как следует порадоваться, как столкнулся с напором критики от Анатолия Зубрицкого – «ты куда пошел, забыл, где твое место!».

Времена атакующих защитников еще были впереди, но пока Владимир Елисеев достаточно уютно чувствовал себя в том футболе 60-х. При помощи вышеперечисленных качеств он компенсировал свой единственный недостаток – не очень высокую скорость. Угнаться за некоторыми из быстроногих крайков Елисееву было затруднительно, но при помощи выбора позиции и понимания игры, а также уже упомянутой жесткости и неуступчивости в борьбе, ему удавалось быть непроходимым препятствием для игроков атаки.

Заслуживает упоминания тот факт, что с возвращением Елисеева «Черноморец» стал существенно меньше пропускать. Если в конце 50-х за сезон одесситы пропускали за 40 мячей (а один раз и вовсе 57), то в 59-м в воротах «моряков» мяч побывал только 25 раз. В дальнейшем за сезон (длившийся до 38 матчей) больше 35 голов одесская оборона во главе с Елисеевым не пропускала. Хотя это, разумеется, заслуга не одного Владимира – в защите «Черноморца» тогда выступали классные игроки – Юрий Заболотный, Алексей Попичко, Владимир Щегольков и другие. Да и с вратарской позицией все было хорошо – ее занимал друг Елисеева еще со времен ФШМ Георгий Городенко. По словам Георгия Борисовича, ни за чьей другой спиной он не чувствовал себя так уверенно, а с Владимиром Елисеевым (крестным отцом дочки которого он стал) можно было отправляться хоть в разведку, хоть на любую другую непростую работу. Еще одним замечательным качеством Владимира была отходчивость. Разбирая прошедший матч, футболисты спорили, что называется, до хрипоты, даже лучшие друзья могли дойти до того состояния, когда драка кажется неминуемой. Но Владимир через 20 минут забывал самые обидные слова, что, конечно, совсем не вяжется с его зверски-хирургическим имиджем, но полностью подтверждает истину – Елисеев был грубым только на поле, а в действительности обладал золотым характером. По воспоминаниям супруги Галины Петровны, футбольный Зверь был настолько сентиментальным и добрым человеком, что даже простой индийский фильм мог его растрогать до слез.

ИНОСТРАНЦЫ ЗАПОМНИЛИ КОММУНИСТА ЕЛИСЕЕВА

К сожалению, судьба проявила определенную жестокость к той отличной команде «моряков», которая сформировалась в начале 60-х годов. Остается только предполагать, как сложилась бы дальнейшая карьера Елисеева, Городенко, Фурса, Заболотного, Двоенкова, Чеботарева, Дерябина, Колдакова, Попичко и многих других, если бы в 61-м году «Черноморец» сыграл свои «законные» матчи против донецкого «Шахтера» за право оказаться в элите советского футбола. Вполне возможно, что, оказавшись в «вышке» в расцвете лет многие из этих игроков стали бы звездами всесоюзного масштаба. Но те матчи с «Шахтером», как раз тогда выигравшим Кубок СССР, были отменены – горняков обезопасили от угрозы понизиться в классе. Одесситам же пришлось еще на несколько лет отложить свое пришествие в высший дивизион чемпионата СССР, а за это время подошла к концу карьера многих лидеров той команды – дебютировать на таком уровне в 30 лет, как довелось Елисееву, было невероятно тяжело.

Тот уровень футбола, который недополучили «моряки» начала 60-х в чемпионате СССР (хотя уровень класса «Б» вполне можно сопоставлять с нынешним первенством Украины), отчасти компенсировался при помощи обилия международных матчей, в которых время от времени «Черноморцу» (или сборной Одессы) выпадала возможность сразиться с очень серьезными коллективами. Одесситы состязались на футбольном поле с миланским «Интером» (который спустя несколько лет дважды подряд выиграл Кубок европейских чемпионов), командами из Бразилии, Англии, Германии и многих других стран (не говоря уже о близких румынах и болгарах). Помогало географическое расположение нашего города – по дороге в Москву или из нее многие команды встречались с одесситами. Нередко случались и турне одесской команды за границу. «Черноморец» бывал в Чехословакии, Болгарии, а в конце 63-го года даже оказался в Африке.

Игры с иностранцами были очень серьезными, даже когда противник изрядно уступал в классе. Демонстрировать превосходство нашего футбола над чужеземным надо было на всех участках. И «Черноморец» редко разочаровывал, как правило, добиваясь хороших результатов в этих играх (хотя случались и поражения). Елисеев в свои лучшие времена был железным игроком основы и его оборонительный дар был одним из залогов успеха одесситов в международных матчах.

Что касается африканского вояжа, то для тамошних футболистов защита Елисеева стала настоящим откровением. Один тунисец после нескольких единоборств с нашим защитником всю игру бегал за ним и с жаром Валерии Новодворской кричал слово «коммунист». Которым, разумеется, трудно было обидеть советского футболиста.

ИЗ «МОРЯКОВ» В МОРЯКИ

С футболом Владимир Елисеев закончил в 30 лет, как раз тогда, когда «Черноморец» наконец-то достиг высшей лиги. Всего 9 игр в элите советского футбола провел Владимир – таким образом, из представителей «канатно-арнаутского хутора» по-настоящему до элиты добрался лишь Юрий Заболотный. Константин Фурс покинул «Черноморец» еще до выхода в «вышку».

В 30-летнем возрасте Елисееву было уже очень сложно противостоять быстрым технарям чемпионата СССР – Численко или Метревели. Наверное, в этом есть логика, ведь всегда в первой лиге футболисты больше сражались, чем играли, ну а в высшей – наоборот. Непревзойденный боец Елисеев, проведший всю свою футбольную жизнь в классе «Б», конечно, не мог перестроиться, тем более в 30 лет. Да, собственно, и не играли тогда особенно долго, это сейчас такой возраст для защитника может считаться расцветом.

Конечно, карьеру можно было и не заканчивать – многие команды с удовольствием пригласили бы Владимира, да и приглашали достаточно активно. Однако Елисеев был патриотом и хотел играть только за Одессу. А значит Хирурга ждал прощальный матч, последние цветы и овации трибун. После чего оставалось одно – начинать новую жизнь…

В ней у футболистов часто возникали проблемы. Однако Владимир Елисеев пришел в новый для себя мир с теми качествами, которые приносили ему успех и на футбольном поле – самоотверженностью, решительностью, работоспособностью, боевым духом. Оставалось определиться с направлением деятельности, но кем же еще стать «моряку» (пусть и бороздившему до этого лишь футбольные газоны) да еще в Одессе? «Или играешь в футбол или плаваешь», как сказал как-то коллега и в какой-то степени наследник традиций Елисеева Геннадий Нижегородов. В общем, Владимир из футбольного «моряка» превратился в настоящего. И снова нашел себя.

ПРОБЛЕМЫ ЗАВПРОДА-БЕССРЕБРЕНИКА

Старший механик на первом судне Владимира поначалу удивлялся и чуть ли не «жаловался» на нового подопечного. Он был таким исполнительным, что стармеху было неудобно, тем более, перед звездой одесского футбола. Сквозь гул машин Елисеев мгновенно слышал зов начальника и сразу же прибегал. Футбольная дисциплина оказалась ничуть не хуже морской. Своего капитана, достаточно известного в нашем городе Лорана Козыря, Владимир называл исключительно по имени-отчеству – Лоран Антонович. Тот даже обижался, но Елисеев непреклонно соблюдал субординацию.

Как и на футбольном поле, в море Владимиру приходилось менять амплуа. Из машинного отделения, закончив курсы, он перешел на должность заведующего продовольствием, однако на этой работе едва не угодил в неприятную историю. Кристально честный человек, наверное, обречен на проблемы, когда попадает в среду обитания людей, преимущественно устроенных по-другому. «Демьян Бедный», на котором тогда служил Елисеев, отправился на Кубу и перед отплытием новый завпрод пересчитал вверенное ему имущество. Пересчитал сложенные в куб блоки с сигаретами согласно арифметике. Перемножил количество блоков по вертикали, горизонтали и вглубь. Вот только не додумался ткнуть пальцем, дабы удостовериться, что в середине куба тоже имеются блоки с сигаретами. Примерно такие же оплошности допустил Владимир с другими видами продовольствия и в итоге на Кубе выяснилась 1000-рублевая недостача. «Как же так, Володя?» – спросил капитан. «Ничего не понимаю, Лоран Антонович», - только и смог ответить новичок завпродского дела. Впрочем, о том, чтобы заподозрить в краже Елисеева, не могло быть и речи – и это говорит само за себя.

Недостачу удалось ликвидировать. Лоран Козырь повел судно таким курсом, что в Одессу моряки вернулись даже раньше, а ущерб возместили благодаря продаже купленного на Острове Свободы сахара.

Владимира Елисеева в его новой работе привлекали не хорошие материальные условия, а возможность увидеть мир, большинство советских людей только таким путем могли утолить жажду путешествий. Хотя далеко не всех моряков действительно тянуло посмотреть новые города и страны, частенько Владимир, был одинок в своем стремлении пройтись по какому-нибудь заграничному городу. Особенно, если говорить о достопримечательностях, а не различных толчках.

Хотя о столь ценных в те времена сувенирах для своей семьи Елисеев, естественно, не забывал. Отказывая себе во всем, он вез из какого-нибудь Кейптауна бутылку невиданной в наших краях газированной воды, чтобы побаловать ею жену.

Кстати говоря, о материальных благах. Автомобиль у Владимира Елисеева появился лишь к 40 годам – после блестящей футбольной карьеры и десяти лет в море. Да и то, машину удалось получить благодаря работе супруги в одном научно-исследовательском институте. Как-то Елисеев встретился на улице с Юрием Заболотным и тот захотел записать его номер телефона.

- А у меня нет, - сказал Владимир Григорьевич.

- Как нет? - удивился Заболотный, как раз несший на утверждение начальства список футболистов, нуждавшихся в телефонизации, - сейчас будет.

Начальство немного удивилось, увидев среди действующих звезд ветерана одесского футбола, однако телефон Елисееву сделали. В общем, говоря о выдаваемых советским футболистам квартирах и машинах, следует сделать оговорку – кому как. Кто-то получит больше причитающегося в любые времена, а кто-то обойдется и без честно заработанного. И даже не задумается об этом.

ПУСТЬ НИКТО НЕ УЙДЕТ НЕНАКОРМЛЕННЫМ

Семья всегда была для Владимира главным. С супругой Галиной Петровной он вместе рос и учился в одной школе. Хотя он был старше будущей жены на три года, но в школу пошел позже (это было трудное военное и послевоенное время) и потому Галина познакомилась с ним, выполняя функции пионервожатой в их классе. Владимир взялся помогать юной вожатой поддерживать дисциплину, и на этой почве они подружились. После чего душа в душу прожили всю жизнь.

Закончив плавать (во многом из-за желания больше времени проводить с семьей) Владимир направил всю свою любовь на жену и дочь Наташу. В эти годы у знаменитого футболиста, моряка, к тому же в некоторой степени Хирурга открылся новый талант – кулинарный. Владимир Григорьевич начал трудовую деятельность в ресторане «Черное море» в должности повара пятого разряда и снова оказался на месте, занимаясь не то, чтобы любимым, но интересным ему делом. Ну а ответственность и честность Елисеева сказались и на этой службе, достаточно заметить, что положенную для французских туристов икру доверяли именно ему.

В ресторане Владимир Елисеев «наготовиться» не мог – он обожал стоять у плиты и дома. Возвращался со смены в 12 ночи, в пять утра вставал и отвозил жену на работу, возвращался, ставил варить мясо, а сам засыпал с будильником в изголовье. Когда жена и дочь возвращались, их уже ждал полноценный обед, который, надо полагать, не уступал ресторанным стандартам.

Кормить семью для Владимира Григорьевича, как и для любого человека, пережившего войну, было особенным удовольствием. Три раза в день он звонил с работы домой и спрашивал, все ли кушали. «Я не была особенно худой, - рассказывает Галина Петровна, - потому его забота о моем аппетите всегда нас всех забавляла».

Не забывал Владимир Елисеев и о дочери. Когда она училась в институте и отправлялась вместе с сокурсниками в колхоз (уже, наверное, забытое понятие для современных студентов) он приезжал с казаном плова и кормил не только дочь, а и всю группу. «Как можно детей оставить голодными», - говорил он, и дети действительно наедались по полной программе.

Самопожертвование – второе призвание любого настоящего защитника. Знаменитая самоотдача Владимира Елисеева была только частью того, что он отдавал в жизни – семье, близким, друзьям. Наверное, многие из читателей отметят сходство Елисеева со своими дедушками, бабушками, отцами и матерями, представителями того поколения, которое отдало все своим детям, да и своей стране.

У Владимира Григорьевича были проблемы с сердцем, но он всякий раз отказывался ехать лечиться, говоря жене: «Я уеду, а что вы будете кушать?». И переубедить его было почти также невозможно, как пройти на футбольном поле.

Часто наклоняясь к телевизору, чтобы включить его, он внезапно вытягивался и падал назад. «А если такое случится на улице? Он же разобьется», - говорил врач. Но Елисеев продолжал откладывать свое здоровье на потом, не желая слушать родных. Ему еще не было 50-ти и вполне понятно пренебрежение спортсмена, которого даже травмы особенно не мучили, к своему здоровью. Но последствия этого были фатальными.

В тот вечер, 17 марта 1984 года, он как обычно позвонил с работы в 8 вечера и спросил, все ли поели. Потом сказал, что у него много работы. Спустя 40 минут из ресторана позвонили и сказали, что ему плохо. Он снова наклонился, потом вытянулся и упал. Даже отмечавшие что-то в ресторане врачи не успели ничего сделать.

После вскрытия врачи замечали, что Владимир Елисеев мог бы прожить сто лет: все органы были в отличном состоянии, кроме одного – сердца.

После Владимира Григорьевича в его роду пока только женщины. У его дочери и крестницы Георгия Городенко уже выросла взрослая дочь, в данный момент заканчивающая институт. Как отмечает бабушка, ее, как и дочку Елисеева, отличает непреклонный характер и стремление всего достичь своим трудом. «Все в деда», - говорит Галина Петровна. Деда, который словно все еще вместе со своей семьей.

«Не было ни дня, чтобы мы не вспоминали о нем, - рассказывает Галина Елисеева, - смотрю по телевизору современный футбол и картины из прошлого постоянно возникают перед глазами. Вот недавно на поле выбежала собака (в матче «Спартак» - ЦСКА – прим. А.К.) и ее долго не могли увести – и в Одессе был точно такой же момент, тогда Жора Городенко ее поймал…».

Не забывают Владимира Елисеева и одесские болельщики. Сколько лет прошло, а едва вы окажетесь в компании любителей футбола со стажем, то уже на третьей минуте разговора услышите о легендарном Хирурге. Которого можно считать олицетворением нашего города, Города-Героя – веселого и доброго в жизни, сурового и беспощадного на страже чести своей команды и своей Одессы.

Андрей КРИКУНОВ

по воспоминаниям Галины Елисеевой, Георгия Городенко, Леонида Чеботарева и Василия Москаленко.