Виктор МОРОЗ: «Развернул машину за мгновения до теракта в Тель-Авиве»

Интервью вроде этого для Sport.ua сегодняшний гость «Старой школы» не давал никогда. Зато был на первых полосах израильских газет, где был звездой местного чемпионата в 90-е. Виктор Мороз был игроком основного состава киевского «Динамо» в последнем чемпионате СССР, когда команду покинули звезды 80-х и под руководством Анатолия Пузача формировался новый коллектив. Наконец, из-за травмы и некоторых других факторов закрепиться в «Динамо» надолго Виктору Морозу не удалось. Зато он стал звездой чемпионата Израиля, возглавлял сборную по пляжному футболу и вместе с Демьяненко выигрывал азиатскую Лигу чемпионов.

Этот разговор состоялся в одной из комнат динамовской базы на Нивках, где 57-летний Мороз сейчас работает тренером. Поэтому первые вопросы возникли сами по себе.

– Виктор, известно, что перед тем, как попасть в школу «Динамо», вы начинали занятия футболом в «Восходе» в Дарницком районе. В «Динамо» все началось именно с Нивок?
– Да. Где-то с 1980-го сюда перешел. До этого на «Восходе» тренировался года два. Затем получил приглашение от Сан Саныча Шпакова. С ним и выпускался из школы. В нашей группе тогда был Игорь Жабченко, а с Алексеем Дроценко и Сашей Морозом, с которыми начинал тогда, сейчас тренируем молодежь в динамовской академии. Показательно, что после нашего выпуска прошло уже более 30 лет, а мы до сих пор находим причины встречаться. Заслуга прежде всего Сан Саныча в том, что такое количество детей не только полюбило футбол, но и сделало его своей профессией. Я вот уже семь лет тренирую здесь, в школе на Нивках. Детский футбол стал очередным этапом в профессиональной деятельности. Получаю от него удовольствие.

«Сегодня изменились времена и ценности»

– Большинство тренеров, которые прошли футбол 90-х, сетуют, что дети сейчас изменились не в лучшую сторону...
– Конечно, менталитет, личные взаимоотношения, интересы вне футбола изменились. Но все дети разные. Как и в наше время. Сейчас принято говорить, что дети сидят в телефонах и компьютерах. Однако от этого никуда не денешься. Времена такие. Если в этом не разбираться, то не сможешь ни нормально жить, ни учиться в школе или в вузе.

– Когда футболом начинали заниматься вы, еще выступали представители звездного «Динамо»-1975 и уже заявляли о себе представители будущей команды-звезды, которая достигнет пика в 1986-м. Сейчас детей в «Динамо» громкими победами не привлечешь, потому что их нет...
– Во-первых, я бы не стал разделять «Динамо» по периодам. Потому что и победы в 60-х, и в 70-х, и в 80-е и 90-е – это победы одного «Динамо». Это все – в клубе. Нынешние поколения продолжает то, что достигали другие поколения. Выходя с этой же буквой Д на груди. Да, если раньше «Динамо» было вершиной мечты для юных футболистов со всей Украины, то сейчас ситуация изменилась. Настолько, что «Динамо» не грезят даже все дети в Киеве. Это не проблема, а дилемма – как и чем мотивировать детей, чтобы «Динамо» для них было таким еще престижным, как когда-то для нас. Надо учитывать, что раньше «Динамо» было народной командой. Сегодня изменились времена и ценности. Хотя остаются и дети, для которых «Динамо» в сердце и сейчас. Предполагаю, что все зависит от тех ценностей, которые прививают родители. К примеру, родители всю жизнь болели за «Динамо». Каким тогда вырастет ребенок?

– У вас уже есть воспитанники, которыми можете гордиться?
– Это очень громко сказано – воспитанники. Могу вспомнить детей, в чьем становлении заметен мой вклад. Наряду с другими тренерами. Антон Царенко сейчас в аренде в польской «Лехии» из Гданьска, Игорь Горбач и Артем Слесар арендованы «Зарей».

– Вам повезло не просто смотреть со стороны, с юных лет играть с футболистами, которые выигрывали в 1986-м Кубок кубков. Ведь тогда игроки, которые восстанавливались после травм или отбывали дисквалификацию выступали за дубль.
– Также там были те, кому не хватало игровой практики. Должен сказать, что дублеры постоянно были рядом с основой: жили на базе в одном двухэтажном здании, в одной столовой ели, тренировались на соседних полях. Бывало даже, что игрок первой команды в ходе тренировки травмируется и его сразу заменяет кто-то из дублирующего состава. Меня после того, как в 1986-м выпустился из школы, в дубль перевел Виктор Колотов. В отличие от ровесников, мне было легче, потому что время от времени привлекался к работе с дублерами «Динамо» еще раньше. Да, конечно, это было классно, когда выпадала возможность поиграть с кем-то из игроков основы. Скажем, с Игорем Белановым, Александром Заваровым, Иваном Яремчуком, Василием Рацом. Олег Блохин за дубль при мне не играл, но я был в восторге уже от возможности следить за такой фигурой вблизи: видеть, что он умеет, как мыслит и как свои мысли реализует.

– Субординацию соблюдали?
– Было уважение. Не важно где – в столовой, автобусе, в дороге. Только на футбольном поле все были равны. При этом дедовщины у нас не было. Да, мячи носили. Но вот в коридоре рядом с кабинетом, где мы разговариваем, висит фотография, на которой мой друг Андрей Баль с сеточкой мячей. Участник двух чемпионатов мира, но корона с него не падала.

– В дубле вы провели четыре года. К основе Лобановский вас подпускал лишь на матчи Кубка федерации, которые воспринимались как тренировочные спарринги. Не угнетало такое положение вещей?
– Блохин в этом контексте когда-то метко отметил: «Надо оказаться в нужное время в нужном месте». Да, немало хороших футболистов, которые были в нашем дубле, не имели терпения и куда-то переходили. Люди просто хотели играть. Где – не важно. Это их выбор. А я терпел до последнего. Тоже в какой-то момент был на грани и хотел уйти. Имел предложения не только из Украины, но и из Чехии. Пошел поговорить с Валерием Васильевичем, объяснил ситуацию. «Есть предложение, – говорю, – хотел бы поиграть». Лобановский послушал и сказал: «Куда бы ты ни пошел, там будешь играть. Но ты же киевлянин, вырос в этой школе, столько прошел в дубле. Пойми, тебя не просто так здесь держат. Скоро будет смена поколений. Ты бы не хотел самому себе доказать, что чего-то стоишь именно в этой команде?»

Это был мой первый, пусть и недолгий разговор с глазу на глаз с Лобановским. Он меня убедил. А в 1990-м я уже попадал в заявку основной команды. Играл еще мало, но понимал, что мое время уже близко.

«В Праге не могли удержаться на ногах. Сороконожек, которые сейчас повсюду, у нас не было»

– Так получилось, что один из первых полных матчей за основу весной 1991-го вы сыграли на «Камп Ноу», против гениальной «Барселоны» Йохана Кройфа, команды, которая играла в эталонный для того времени футбол.
– Перед матчем Анатолий Пузач (в то время уже главный тренер «Динамо» – авт.) спросил: «Боишься?» Ответил, как есть: «Не боюсь. Хочу играть». Да, был мандраж, но он должен быть перед любой игрой, даже менее ответственной. Конечно, я мог сказать, что еще не готов. Однако для меня это был уникальный шанс сыграть на таком стадионе против такой команды. Это желание было сильнее страха. Да и сыграли мы прекрасно, едва не создали после домашнего поражения 2:3 сенсацию. И создали бы, если бы Юран попал в ворота, когда при счете 1:0 перебрасывал головой через Субисаррету с линии штрафной площади. Да и вообще та наша команда имела огромный потенциал. Нас тогда много зашло в основу из дубля после того, как старшие ребята массово начали переходить в зарубежные клубы. Не повезло в одном: то было время перемен, Союз распадался и молодые футболисты тоже расходились.

– Правда, что после жесткого Лобановского с его авторитетом Пузач казался футболистам слишком мягким и соответственно не имел такого влияния на команду?
– Мы были молоды. Нам было без разницы – Лобановский это, Пузач или кто-то другой. Тем более, что помощниками у Анатолия Кирилловича были Виктор Колотов и Владимир Веремеев, люди, с которыми мы работали в дубле. И Пузач имел огромный опыт как игрока, так и многолетнего помощника Лобановского. Его авторитет под сомнение не ставился никогда. Мы добросовестно работали. Да, после «Барселоны» был плохой старт в последнем чемпионате СССР. Некоторое время мы шли на последних местах. Однако это был период нашей адаптации к настоящему профессиональному футболу. Команда поверила в себя, набралась уверенности и в конце сезона уже боролась за медали.

– «Динамо» тогда не поражало стабильностью в течение всего сезона: могло победить в Москве 2:0 «Спартак», а вскоре проиграть условному «Памиру». А еще были странные матчи вроде киевского против «Пахтакора», когда вели 3:1 и за считанные минуты позволили сопернику отыграться. Слышал версию, что это был договорняк...
– Да нет. Такие «горки» присущи молодежи. Считайте, в предыдущем сезоне опыт выступлений за первую команду имели только Олег Лужный, Ахрик Цвейба, Сергей Шматоваленко, Борис Деркач, Сергей Заяц, Сергей Юран и Олег Саленко. Сергей Ковалец, Юрий Мороз, Степан Беца, Андрей Анненков, Андрей Алексаненков, Олег Матвеев, я были, по сути, новичками. Нам тогда во многих матчах не хватало совсем немного. Но вспомните наш заключительный матч против «Торпедо» в Москве. По его итогам мы могли быть или с бронзой, или сразу пятыми, потому что в случае проигрыша нас обходил еще и «Черноморец». Уступили тогда 0:1, хотя показали достойный футбол. Не хватило нас в концовке. Но трагедии никто не делал, потому что тренеры хорошо понимали, что формируется новая команда.

– В этой команде уже не было ни одного представителя «Динамо»-1986. Кто был ее лидером в раздевалке? Вокруг команда сплачивалась?
– В 1990-м, еще до отъезда такой фигурой для нас был Андрей Баль, который объединял нас своим опытом и тонким чувством юмора. А после него, пожалуй, выделил бы Ахрика Цвейбу. Не зря мы его тогда выбрали капитаном. На поле же у нас лидер мог быть каждый раз другой.

– А еще то «Динамо» запомнилось тем, что приняло участие в первом в истории турнире Лиги чемпионов. И еще и сенсационно в первом матче переиграло «Бенфику» с Юраном в составе.
– От нас такого никто не ожидал. Тем не менее мы показали, что можем. И заполненные трибуны, конечно, помогли. Большинство из нас еще не привыкло играть при такой публике, поэтому чувствовали особый подъем и ответственность.

А потом поехали на матч против «Спарты» в Прагу. Это было 11 декабря, последняя игра года. Мало кто помнит, что там произошло. Знают лишь, что мы уступили 2:1. Однако не поленитесь, найдите запись, посмотрите, в каких условиях мы играли. Тогда от организаторов матча еще не требовалось, чтобы поле было с подогревом. Приезжаем утром на тренировку – температура -2, газон замерзший. Начали подбирать обувь, чтобы на этом льду можно было банально удержаться на ногах. Шипы скользят, обычные кроссовки – тоже. Сороконожек, которые сейчас повсюду, у нас не было. Точнее, были у двух ребят, которые получили эту обувь в рядах юношеской сборной СССР – у Сергея Зайца и Олега Саленко. Остальные вечером во время игры по льду, как коровы. А «Спарта» вышла в сороконожках. Вот и ответ.

«Давай, ты начнешь со второй команды. Там доказывай»

– Следующие четыре матча той Лиги чемпионов «Динамо» проводило уже весной. Но вы тогда уже не играли...
– К первому матчу против «Барселоны» мы готовились в Италии, под Бари. Три недели там были на сборах. Уже там начал чувствовать себя плохо. Еще не понимал чего. По возвращении в Киев пробовали с врачом Владимиром Малютой и блокады, и уколы. Оказалось, что это паховая грыжа. Буквально в канун вылета в Барселону вызывают тренеры, спрашивают, смогу ли выйти на игру. Ответил честно: «Так как провожу тренировки, то выйти смогу. Но в полную силу сыграть – нет».

Видимо, немного тогда было упущено время, месяца полтора. Хирург в военном госпитале поставил мне диагноз мгновенно. Если бы сразу поехали к нему, то, возможно, удалось бы избежать и осложнений и не выпал бы так надолго. В итоге перенес операцию, после которой полгода восстанавливался. В течение месяца врач запретил мне поднимать даже чай. Мог только медленно ходить.

– Поэтому получилось, что первый чемпионат Украины, который проводился по ускоренной процедуре. В течение трех месяцев, вы тоже пропустили...
– Восстановился как раз накануне финального матча против «Таврии». Я даже надеялся сыграть, но тренеры не рискнули меня выставить после такой паузы.

– «Суспільне Медіатека» недавно выложила запись второго тайма финала с послематчевым комментарием Пузача. Анатолий Кириллович не выглядел сильно подавленным.
– Хорошо держался. Для нас всех тот проигрыш от «Таврии» был большим шоком. Для всех – игроков и тренеров. Сказать, что мы были расстроены – не сказать ничего. Во Львов, где проходил финал, мы ехали только за победой. На выезд мы отправились одетыми в одинаковые праздничные костюмы. Мы должны были выигрывать. Однако обработались.

– Слышал такое мнение, что оказавшись после высшей лиги чемпионата СССР в одном турнире с шепетовским «Темпом», ахтырским «Нефтяником», многие футболисты потеряли мотивацию и за это время даже спились...
– Это неправда. Хотя мотивацию мы действительно потеряли. Да, те команды, которые в один момент оказались на уровне с нами, мы были обязаны побеждать. Но перед выходом на каждый такой матч себя приходилось дополнительно мотивировать. Поверьте, непросто играть, когда нет азарта и просто заставляешь себя выходить на поле. Не хочу унизить условные тернопольскую «Ниву», «Прикарпатье» или «Буковину», с которыми мы тогда играли. Те команды делали все, что могли. Но после «Барселоны» и «Бенфики» нам на них настроиться было сложно.

– Так или иначе, поражение от «Таврии» Пузачу не простили. Вместо него «Динамо» возглавил Михаил Фоменко. Но при нем вы не сыграли ни одной минуты.
– Был с Михаилом Ивановичем разговор. «Давай, ты начнешь со второй команды. Там доказывай», – говорит. Понял, что на меня не рассчитывают. Так же в «Динамо-2» оказались Юра Мороз, Гинтарас Квиткаускас.

– Год вы в первой лиге промучились в итоге...
– Если бы не любил футбол, то можно было бы сказать, что мучился. Однако мне хотелось играть, даже имея убеждение, что в первой команде никто не ждет. Поэтому и выкладывался за «Динамо-2» в полную силу.

«Мороз сам решит, где ему удобнее играть»

– Как у вас возник вариант с Израилем?
– Спонтанно. Когда понял, что в «Динамо» у меня будущего нет, сначала через Веремеева был вариант с Турцией. Но однажды выхожу со стадиона «Динамо» и встречаю Виктора Кондратова, который недавно от нас, к сожалению, ушел. Слово за словом и рассказываю о своих поисках. «Смотри, мой кум Михаил Соколовский уехал в Израиль, пытается устроиться там на тренерской работе, – говорит Виктор Иванович. – Позвоню ему, скажу, что ты свободен».

Вечером звонил уже сам Соколовский. Рассказал, что он находится в «Хапоэле» из Беер-Шевы, но контракт не подписывает. «Тобой они заинтересовались. Можешь приехать к ним на сбор в Румынию?», – говорит. Я согласился. Только добраться оказалось не так просто. Сбор проходил в городе в четырех часах езды от Бухареста, в горах. На самолете добраться не получилось, на железнодорожном вокзале тоже не было билетов. Посоветовали, чтобы пришел ближе к отходу поезда и договорился с проводником. Так и сделал. Интересно, что когда поезд пересекал украинско-румынскую границу, я был единственным пассажиром на два вагона. А когда прибыл в Бухарест, меня уже встретили представители команды.

Добрался, пообедал и мне сразу предложили через два часа сыграть в товарищеском матче. «Понимаем, что у тебя была тяжелая дорога. Сможешь сыграть хотя бы тайм?» «Смогу». В итоге отыграл весь матч. А после него тренер с президентом клуба предложили подписывать контракт. Кроме меня, на просмотре в «Хапоэле» было еще двое украинцев – Александр Щербаков и Игорь Корниец. Остался в итоге только Саша. Тогда был лимит на легионеров. Третьим они взяли румына Даниэла Скентея. У Щербакова, правда, был рецидив травмы колена. Он сыграл несколько игр в начале сезона и не смог продолжать выступлений.

– А вы за два сезона назабивали 20 мячей. Это при условии, что за основу «Динамо» не забили ни одного. Не в нападении случайно не играли?
– Нет, как и в «Динамо», в середине поля. Я еще голевых передач тогда много отдал. Пошло как-то, когда почувствовал тренерское доверие. Команду тогда возглавлял Вико Хаддад. Когда он объявлял состав на игру, то говорил, где кто будет играть. Десяти футболистам. «А Мороз сам решит, где ему удобнее играть», – говорил.

Я там сразу раззабивался. Если не ошибаюсь, в первых шести матчах четыре забил. Местные журналисты сильно удивлялись, когда я отвечал, что в «Динамо» не забивал вообще. «Вы сначала пробейтесь туда, а потом уже думайте о голах», – говорил.

Хорошо мы тогда играли. Дважды подряд вместе с «Хапоэлем» третьими становились. Для Беер-Шевы это большой успех. Я тогда был очень популярен. Но обычно как бывает? Иностранец уходит из команды и через два-три года его никто не вспоминает. Мне же и в прошлом году звонили журналисты из Израиля, брали большое интервью, и уже в 2025-м тоже.

– Вы выучили иврит?
– Да, разговариваю. Хотя сначала даже на слух что-то разобрать было невозможно. Однако со временем, когда постоянно слушал, начал отделять одно от другого слова. Потом начал спрашивать, что означают слова, которые слышу чаще всего. Конечно, помогало и то, что рядом всегда были люди, которые разговаривают по-нашему. Скажем, врач команды родом из Берегово на Закарпатье. Когда понял, что уже составляю слова во фразы, попросил президента клуба, чтобы нанял мне преподавателя, который бы правильно поставил речь. Так до сих пор и помню. Конечно, мне труднее говорить, условно говоря, о медицине и политике, потому что не хватает словарного запаса. Однако на футбольные темы разговариваю свободно.

– За «Хапоэль» вы выступали 25-27-летним – золотой для футбола возраст. Были ли тогда варианты, что можете принять израильское гражданство? Для начала – чтобы не считаться легионером.
– Нет, об этом речь не шла. Израильское гражданство получить очень непросто. Надо иметь к этой стране хотя бы какое-то отношение...

Уже потом, когда перешел в «Маккаби» из Тель-Авива, одна из центральных газет брала у меня интервью. Большое, на разворот. С заголовком «Виктор – лис». А читать на иврите я так и не научился. Знал, как пишется мое имя и фамилия, читал оценки за игру, но не более того. И тут заинтересовался: почему же такой заголовок дали? Надо все читать. Сделал это с посторонней помощью. Разгадка была в конце. Там журналист меня спросил: «Вы прекрасно разговариваете на иврите. Почему тогда пришли с переводчиком?» Я ответил: «Я понимаю на иврите, только когда мы говорим о деньгах». Чтобы понять эту шутку, надо знать менталитет израильтян.

«Ты – единственный россиянин, с которым общаюсь. И то только потому, что у тебя израильское гражданство»

– В «Маккаби» был пик вашей карьеры?
– По возрасту да. Другое дело, что в Тель-Авиве я был одним из многих. Меня даже спрашивали, не жалею ли я, что покинул «Хапоэль», где меня обожали и перешел в «Маккаби». Но как я могу жалеть о периоде, который команда завершила чемпионством и завоеванием Кубка? Да, меньше играл, но это нюансы. «Маккаби» – особая команда, в которой было немало местных звезд, скажем, Ави Нимни, Ицик Зоар, Нир Клингер. У которых особые отношения с журналистами. Там узнал, что футболисты имеют «своих» журналистов, которым рассказывают, что о них надо написать. Если их, например, не ставят, то пишут, что тренер не такой. Конечно, тренеру при таких обстоятельствах лишний раз проще пойти по пути наименьшего сопротивления и поставить местную звезду.

Где-то за месяц до завершения чемпионата я еще и получил травму. Подхожу в этот период к тренеру Дрору Каштану. «Какие у вас планы? – спрашиваю. – Видите меня в команде?» Разговаривали часа полтора и прямого ответа я так и не услышал. Наконец переспрашиваю: «Я еду домой, поэтому должен понимать, на что мне рассчитывать». Каштан ответил: «Я сам не знаю, оставят ли меня». «Лукавит», – думаю. Мы же выиграли чемпионат и кубок, набрали 83% очков. Почему его должны не оставить? Однако уже в Киеве узнаю, что Каштана действительно уволили.

– Вы жили в условиях войны в Израиле и сейчас живете в Украине. Где было страшнее?
– Наверное, сейчас у нас. Хотя.... Когда шел с ребенком в Израиле мимо автобусной остановки, не подходил, когда подъезжал автобус. Теракты были частым явлением. Кстати, тогда, когда взорвался автобус на улице Дизенгоф, в самом центре Тель-Авива (19 октября 1994-го погибли 22 пассажира автобуса и террорист-смертник – авт.), не доехал до места трагедии по стечению обстоятельств, потому что в последний момент решил развернуться, чтобы поехать к врачу.

– В «Маккаби» вы играли вместе с Александром Уваровым, экс-голкипером сборной СССР, россиянином. Сейчас с ним общаетесь?
– Да, дружим поныне. Пока было возможно, и он гостил у меня в Киеве, и я у него в Тель-Авиве. Он до сих пор работает в «Маккаби». Когда у нас началась полномасштабная война, сказал Саше: «Ты – единственный россиянин, с которым общаюсь. И то только потому, что у тебя израильское гражданство». Уваров нас вроде бы понимает, он знает, что это такое, когда ракеты прилетают в Тель-Авив.

– После команд, которые боролись за награды и чемпионство два заключительных года израильского этапа карьеры вы провели в скромном клубе «Хапоэль Цафрим» из Холона. Как там оказались?
– Должен был где-то восстанавливаться после травмы и нашел такой вариант. Клуб там действительно скромный, с небольшим бюджетом. И Холон – маленький город неподалеку от Тель-Авива. Однако меня тогда это устраивало. По возвращении из Тель-Авива в Киев проконсультировался с нашими врачами, в клинике Линько. Мне посоветовали оперироваться. А это – полгода без футбола. Спросил, можно ли избежать хирургического вмешательства. «3% из ста, – ответили. – Можно закачать травмированное колено другими мышцами». Решил рискнуть и у меня получилось. Не берусь судить, правильно ли тогда поступил, ведь пришлось выступать в команде не очень высокого уровня. Однако уже есть как есть. В Холоне со мной играл другой украинский футболист Роман Пец, вратарь Саша Жидков, с которым пересекались еще в «Динамо».

– В Израиле вы провели шесть лет, после чего вернулись в Украину. Не хотели остаться?
– Хотел. И семья хотела. Но иностранцам в Израиле тяжело. Гражданство получить сложно, рабочую визу – тоже. Пока играл, то проблем не было.

«Опять началось то, от чего уже отвык – постоянные заезды на базу»

– 30 лет – еще не тот возраст, в котором нужно заканчивать.
– Оно так и есть. Но предложений, которые меня бы заинтересовали, не было. Точнее, в Киев возвращался с мыслями, что снова поеду в Израиль. Но тут получил предложение от киевского ЦСКА, от Владимира Бессонова. «Футбол я люблю, играть умею», – думаю, как в одном неприличном анекдоте. Да и команда у нас тогда подбиралась интересная – Сергей Беженар, Павел Шкапенко, Витя Леоненко, Сергей Закарлюка. Правда, играл я мало. Видимо, потому, что после стольких лет в Израиле я себя в нашем футболе уже не видел. Тяжело было себя мотивировать. Понимаете, я привык, что семь дней в неделю вместе с семьей, сын растет на моих глазах. А тут снова началось то, от чего уже отвык – постоянные заезды на базу. Спать приходилось на кровати с ужасным матрасом, после которого болела спина. Не понимал, зачем мне это. Я же профессионал, мне лучше готовиться дома. Я знал, что мне лучше съесть, сколько спать. Меня это угнетало морально. Хотя собственно от футбола получал удовольствие.

– С Бессоновым вы пересекались еще как с футболистом. Какое впечатление он произвел на вас как тренер? Бразилец Давидсон, который в середине первого десятилетия 2000-х играл у Владимира Васильевича в «Днепре», говорил в интервью Sport.ua, что он обращался с игроками, как с солдатами, был грубым.
– Это он так воспринимал. Видимо, из-за разницы в менталитетах. Я знаю Васильевича как открытого, доброго человека. Думаю, бразилец просто не адаптировался к нашему менталитету. В Израиле я тоже с таким сталкивался. Немало игроков там не заиграло, потому что не понимали тонкостей менталитета местных людей. Если тебя не приняли – тебе тяжело.

– В ЦСКА Бессонова вы продержались около года, сыграли за это время всего 13 матчей и фактически завершили карьеру.
– Интересных предложений не было. Точнее было одно, из Китая. Решил, что попробую. Но тоже не получилось так, как хотелось бы.

«Мужчине было, видимо, стыдно, что он сорвал меня с места и после этого не оставил»

– Вот ваша цитата из одного из интервью: «В Китае мог бы еще играть, но случилось такое, о чем я никому никогда не скажу. Человеческий фактор вмешался. Какой? Пусть это будет тайной». Может, все же пора эту тайну раскрыть?
– Не хочется, чтобы человек обижался... После приезда я доиграл чемпионат 2000 года с «Ляонином» до конца, вернулся в Киев, отдохнул, а потом поехал в Китай снова. К новому сезону «Ляонин» готовился в Куньмине, который китайцы называют Городом вечной весны. Это – 1900 метров над уровнем моря. В Куньмине – огромная тренировочная база, с большим количеством полей. Туда в межсезонье съезжаются большинство китайских команд. Я прилетел в Куньмин под вечер, немного простуженным – 37 температура, насморк. «Завтра в девять утра у нас игра. Таймик проведешь?» – спрашивает тренер. Разница во времени – шесть часов. По нашему времени – это три часа ночи. Однако, конечно, сказал, что сыграю. Вышел, в первом тайме забил два и был заменен. Так мы 2:0 и победили.

А соперников тренировал специалист из Украины. Обрадовался, когда его увидел. Хоть с кем-то можно поговорить. У нас все разговаривали исключительно на китайском. «Уже месяц здесь, ни одной игры не могу выиграть», – жалуется тот тренер. «Так забирайте меня, я помогу», – говорю полушутя. Тот заинтересовался. В итоге поговорили с президентом клуба, моим агентом и вечернюю тренировку уже проводил в команде украинского тренера. В «Ляонине» отнеслись к моему желанию с пониманием, мол, здесь существует языковой барьер, а там будет легче. Пожелали мне удачи, пожали руки и разошлись.

Вскоре перелетели в место базирования этой команды. Процесс комплектации еще был в разгаре, на просмотре были иностранные футболисты. В итоге тренер позвонил моему агенту и сказал: «Извини, я Мороза взять не могу». Мне не сказал ничего. Насколько я понял, тренер отталкивался от выделенного бюджета и сначала собирался брать меня, но потом нашел кого-то, кому мог заплатить меньше. Договорился с агентом и на том и все.

...После матча едем в автобусе. Тренер сидит через два сиденья от меня. И в этот момент, словно что-то почувствовал, набрал агента. А тот и рассказывает о разговоре с тренером. Когда мы въехали в город, попросил водителя остановить автобус. Попрощался со всеми, кроме тренера, вышел и поехал домой. Агент еще предлагал, чтобы поселился на два дня в гостинице, дождался его приезда и он попытается меня куда-то устроить. Однако меня эта история сильно зацепила и я не хотел ждать. Понимаю, что мужчине было, видимо, стыдно, что он сорвал меня с места и после этого не оставил. Материальный аспект взял верх над человеческим и профессиональным.

– Так вы больше нигде и не играли...
– На профессиональном уровне – да. Зато много поездил с ветеранами. А где-то года через два мне предложили стать играющим тренером сборной Украины по пляжному футболу.

– Помню, Олег Саленко в то время говорил, что он и те ребята, которые играли рядом, воспринимали пляжный футбол как развлечение, а от команды требовали результата...
– Тоже считаю, что это больше развлечение. Мы были в той среде, играли на чемпионате Европы, который проходил в Монте-Карло. Это было интересно и азартно. В то время многие знаменитые футболисты играли на пляже – Эрик Кантона, Ромарио, Хулио Салинас. Да и у нас команда была звездная: кроме Саленко, Калитвинцев, Шматоваленко, Надуда. Позвонили друг другу и решили: «А почему бы не попробовать?» Нашелся спонсор, купил форму. Погасил самые элементарные расходы. Заработок тоже был. Но небольшой. Да, для поддержки. Главной для нас была возможность собраться вместе, пообщаться, получить заряд положительных эмоций.

«Президент Узбекистана подарил нам по машине»

– Как вы стали скаутом «Динамо»?
– Предложили и стал. Главным тренером команды тогда был Юрий Семин, а наша скаутинговая группа искала для него игроков. Ездили, просматривали футболистов под конкретные позиции, общались с другими скаутами. Это работа, которая велась по всему миру. В частности ездил на матчи чемпионата Бразилии, на Кубок африканских наций.

– Были футболисты, которые оказались в «Динамо» по вашей рекомендации?
– Это сейчас так не работает. Футболиста ведут не месяц и не два. И не один скаут. На просмотр ездят разные люди, которые дают свои характеристики. А потом на основе выводов разных скаутов принимается какое-то решение.

– Раньше главным критерием было соответствие игрока динамовскому стилю. Семин тоже этого направления придерживался?
– Динамовский стиль – понятие немного абстрактное. Да, «Динамо» играло в футбол с уклоном на атлетизм и делало акцент на игру через фланги. Но матчи тоже были разные, многое зависит от того, против кого играешь. В современном футболе игроков подбирают не под стиль, а под тренера, под его требования.

– «В Украине всегда был свой стиль игры. Но после 2012-го, когда Испания в Киеве выиграла Евро, мы почему-то начали слепо копировать испанский стиль футбола», – это Александр Хацкевич мне несколько недель назад сказал.
– Да, потому что тогда это было модно. Но я не считаю, что попытки скопировать ведут к успеху. Надо иметь свое видение игры. Только так можно чего-то достичь.

– Единственные тренерские титулы вы пока выиграли тогда, когда вместе с Анатолием Демьяненко работали с узбекским «Насафом». Как вас туда занесло?
– Анатолий Васильевич предложил, а я согласился. Когда появился ей вариант, работы не было ни у меня, ни у него. Демьяненко набрал и спрашивает: «Поедем?» «Легко, – отвечаю, – когда выезд?» «Завтра». Собрал вещи и поехал. «Будем на месте разбираться, что к чему», – говорит Васильевич. Особо даже не было представления, куда именно едем. Знали только, что в это время за клуб «Бунедкор» выступал обладатель «Золотого мяча»-1999 Ривалдо, а тренировали команду сперва Зико, а затем Луис Фелипе Сколари. Раз такие люди туда едут, то становилось понятным, что есть и интерес, и материальные ресурсы. Чтобы лучше понять, что к чему, пообщались также со старыми знакомыми, с которыми когда-то пересекались на поле. Я лично поговорил с Игорем Шквыриным, который был нападающим «Пахтакора» в начале 90-х.

На месте убедились, что у «Насафа» есть современный стадион, база с бассейном и залами для восстановления. Однако мы ехали не на заработки, а прежде всего под серьезные задачи. Когда услышали, что перед «Насафом» стоит задача выиграть Кубок АФК, азиатский аналог Лиги чемпионов, то поняли, что это то, за что стоит браться. «Сделайте это для Узбекистана», – обратился к команде, приехав к нам на базу лично президент Узбекистана Ислам Каримов.

И мы это сделали. За эту победу нас неплохо поблагодарили. От Каримова всем игрокам тренерам презентовали по машине. А еще – халаты и тюбетейки, национальную узбекскую одежду. А президент клуба выплатил обещанные заранее премиальные.

– И что самое интересное, что кроме нескольких балканских легионеров, играли за «Насаф» тогда в основном узбекские футболисты. То сейчас Абдукодир Хусанов представляет «Манчестер Сити», а Элдор Шомуродов – за «Рому». В те времена узбеки крайне редко закреплялись даже в чемпионате Украины. Максим Шацких выглядел скорее уникальным исключением.
– Мы учли особенности менталитета и смогли добиться от игроков, чтобы они реализовывали на поле то, чего мы от них требовали. А что касается узбеков в топ-чемпионатах, то почва для этого создавалась как раз в то время, 15-20 лет назад. Я не зря вспомнил Ривалдо, Сколари. Приезд таких фигур дал толчок местному футболу во всех смыслах. Люди видели, как работают игроки и тренеры высочайшего уровня, тянулись за ними. И это принесло результат. Получение «Насафом» Кубка АФК тоже, бесспорно, поспособствовало популяризации футбола в стране.

– Почему, проработав с «Насафом» полтора года, вы с Демьяненко в конце 2011-го покинули Узбекистан?
– Мы должны были оставаться. Президент клуба уже почти уговорил Анатолия Васильевича продолжить сотрудничество. У нас, по сути, был новый контракт. Параллельно были и другие предложения из зарубежных клубов. Однако это все отвергли, когда приехали перед Новым годом на каникулы домой и с нами связалось руководство «Волыни». Дома хотелось поработать ужасно. Поговорили с Васильевичем и решили, что едем в Луцк.

«Как вы могли проиграть «Шахтеру» и «Динамо»?

– Сомневаюсь, что материальные условия в «Волыни» были лучше.
– Конечно, нет. Благодарен президенту «Насафа», что пошел нам тогда на встречу и отпустил. Сказал, что уважает наше намерение работать дома и поблагодарил за то, что мы сделали для клуба.

– Луцк и «Волынь» – это вотчина Виталия Кварцяного. «Чужие» там работали нечасто.
– На уровне подсознания мы тоже это понимали. Однако было бы глупо оглядываться назад или думать о том, что кто-то нас подсаживает. Перед нами стояла амбициозная задача - впервые в истории вывести «Волынь» в еврокубки. На ней мы и сосредоточились. И, уверен, достигли бы цели, ведь команда демонстрировала хороший футбол, обыграла в частности «Металлист» Маркевича. Все было хорошо, пока не пошел разлад где-то наверху. Нам прямо сказали, что выборы прошли и футбол людям, которые им занимались, уже неинтересен. Иностранцев пришлось распродавать, обещанное строительство стадиона тоже сорвалось. Зарплаты ребятам не платили пять месяцев. Анатолий Васильевич обивал пороги, ему несколько раз называли новые сроки. Мы уговаривали игроков потерпеть, но приходила указанная дата и денег не было. После нескольких таких случаев честно сказали: «Ребята, решайте сами - играть или не играть».

– И что игроки?
– У нас было хорошее взаимопонимание с футболистами и благодаря этому команда все же продолжала бороться.

– После чего вы с Демьяненко решили уйти?
– Непосредственно со сбора в Турции прилетели на первый матч весенней части чемпионата в Донецк. И проиграли «Шахтеру» на «Донбасс-Арене» 1:4. После того принимаем «Динамо». Бились достойно, но проиграли 0:2. Далее едем в Луганск, к «Заре», которая уже начала набирать обороты. По дороге получили письмо от руководства, в котором выражалось недовольство нашей работой, было требование навести порядок, улучшить психологический микроклимат и тому подобное. К нам просто приставали. И поражение от «Зари» ситуацию усложнило еще больше.

После возвращения нас спрашивают: «Как вы могли проиграть «Шахтеру» и «Динамо»? Вы же в Турции тренировались на классных полях, жили в пятизвездочном отеле». Из-за низких результатов, мол, о новых приобретениях не может быть речи, а лидеров команды будут продавать. Тогда мы поняли, что от нас пытаются избавиться. Но выгнать не могут из-за действующего контракта. Пришлось бы платить заруку. Если бы такое решение принял тренерский штаб, заруку пришлось бы платить нам. Нашла коса на камень. Мы не уходили, хотя каждое утро делали над собой усилия, чтобы дальше работать. Но работу свою выполняли. Руководство начало искать основания, чтобы уволить нас без компенсации. А за что можно уволить согласно нашему законодательству? За прогулы. Мы это понимали и тренировок не пропускали. Руководители в конце пошли на хитрость: пообещали, что отдадут часть долга, а на работу мы можем больше не выходить. Но мы же не в Одессе, такие шутки не проходили.

В таком режиме провели около месяца. Наконец, привезли часть денег и говорят: «Возьмите хоть это. Всего долга заплатить не можем». Вот мы и думали, соглашаться или идти в суд. С адвокатами мы уже общались. Конечно, судебная волокита заняла бы определенное время. Посоветовались и решили определенную сумму простить.

– Вернемся к тому, с чего начали разговор о «Волыни». За тем, что происходило, Кварцяный не стоял?
– Да нет. Это были решения тогдашнего руководства. С Кварцяным мы тогда не пересекались вообще. Скажем так: работать он нам не мешал. Все остальное - чьи-то догадки.

– Так получилось, что после Луцка ни вы, ни Демьяненко с профессиональными клубами больше не работали...
– Варианты были, но без конкретики. Вариант с академией «Динамо» был и раньше, но не спешил принимать, потому что еще была надежда, что буду работать в каком-то клубе. Не хотелось набирать детей, а потом посреди дороги их бросать. Поэтому перебивался ситуативными заработками. Пока в 2018-м не сосредоточился на работе с детьми полноценно.

Читайте также:

Игорь ЖАБЧЕНКО: «В 90-е деньги мы забирали мешками»