ДЕМЬЯНЕНКО:«Опоздание Ринкону обошлось в сто тысяч долларов»

...Случайных и ненадежных в футбольные капитаны не выбирают. Именно Анатолию Демьяненко на протяжении многих лет доверяли капитанскую повязку в киевском «Динамо». Именно он в звездном для команды Лобановского 1986-м принял из рук президента УЕФА Жака Жоржа и поднял над головой добытый киевлянами Кубок обладателей кубков.

Он всегда был парнем «на пятерку»! И на футбольном поле, когда играл под пятым номером на футболке, и за его пределами. Таким же знаменитый защитник (а позже и тренер) «Динамо» и сборной Советского Союза остается и сейчас — порядочным, справедливым и лишенным малейшего налета звездности.

На нашу встречу Анатолий Васильевич приехал на... одолженной машине. «Жене нужно было срочно ехать по делам. А поскольку опаздывать я страшно не люблю, то пришлось быстренько попросить автомобиль у приятеля», — пояснил Демьяненко. Через несколько минут мы уже сидели в уютном кафе, заказали черный чай и... дружно закурили.

«Сапоги и солдатскую форму я носил целых 18 дней»

— Курите давно, Анатолий Васильевич?
— Давно... С тех пор, как закончил играть (хитро улыбается). Сначала баловался, потом втянулся. Надо бы бросить. Но пока еще пачка в день уходит. Последствия нервной работы... Сейчас, правда, впервые за многие годы уже пять месяцев сижу дома — поспокойнее стало.

— Вы ведь и седеть рано начали, наверное, из-за нервов?
— Не знаю. Первые седые волосы на моей голове появились еще в 25 лет.

— К тому времени близкие друзья вас уже называли... Мулей?
— Это прозвище прилипло ко мне еще лет с шести. К моему старшему брату Володе приходил в гости сосед, живший этажом выше.. Фамилия его была Муравский, а во дворе его звали Мурик. Но поскольку букву «р» я не выговаривал, то называл его Мулик или Муля. Вот с тех пор самые близкие друзья и величают меня не Толиком, а Мулей.

— Говорят, с вашим переходом в киевское «Динамо» связана целая детективная история...
— В 19 лет я дебютировал в основном составе днепропетровского «Днепра». А в конце 1978 года меня вызвали в сборную Украины для участия в турнире «Переправа». Отыграл я, видимо, неплохо, поскольку попал в символическую сборную соревнований. К тому же мы выиграли тот турнир. В один из дней в гостинице, где мы жили, ко мне подошел мужчина и, улыбнувшись, представился: «Анатолий Андреевич Сучков, тренер киевского «Динамо». Видел вашу игру: неплохо, совсем неплохо. Думаю, сможете закрепиться и в основном составе нашей команды. Текст заявления о переходе я сейчас продиктую». О переходе в киевское «Динамо» я и мечтать не смел. Как загипнотизированный, поплелся за Сучковым в его номер и написал заявление с просьбой разрешить мне переход из «Днепра» в «Динамо». Очнулся я примерно через полчаса и сразу начал корить себя: «Предатель! Как же ты мог? «Днепр» вылетел в первую лигу, а ты — бежать...» Словом, через 15 минут я уже стучался в номер Сучкова с требованием вернуть мне мое заявление. «А его у меня нет, — не моргнув глазом сказал Анатолий Андреевич. — Оно отправлено в Москву для утверждения...»
Приехав домой, я откровенно рассказал обо всем тренерам «Днепра» и по их совету отправил в Федерацию футбола СССР телеграмму с просьбой считать мое заявление недействительным.

— Помогло?
— Если бы. К нам домой то и дело приезжали какие-то люди в милицейской форме, спрашивали меня. Я понимал, что это были «люди Киева». Но что они могли выведать у моих глухонемых родителей? Я же в это время скрывался у друга детства, известного впоследствии игрока «Днепра» и, к сожалению, ныне покойного Сергея Мотуза.
Но от судьбы не уйдешь. В январе 1979-го я получил приглашение в Гантиади, где сборная Украины под руководством Валерия Лобановского готовилась к Спартакиаде народов СССР. А по окончании сбора меня отправили не в Днепропетровск, где я уже «служил» в армии и по бумагам якобы... охранял тюрьму, а в одну из воинских частей Киева. На Подоле она располагалась. Даже номер помню — в/ч 3217. Оказалось, что, пока я пахал на тренировках, меня как военнослужащего уже успели перевести в столицу.

— И что, действительно довелось служить?
— Целых восемнадцать дней. В Киеве я отказался подписать заявление в «Динамо», и мне коротко сказали: «Тогда будешь служить». Вспоминаю, как я в сапогах защищал Родину, а мне звонили из Днепропетровска и утешали: мол, потерпи, Толя, скоро мы тебя заберем. До сих пор забирают... (Смеется.)
Кстати, армейских будней я все-таки вкусить успел. Представь себе: на дворе конец января, нас вывезли на полигон. «Вспышка справа!», «Вспышка слева!»... Все в грязи, мокрые. Портянки негде высушить... Единственная радость, что удалось пострелять из автомата Калашникова. Словом, когда в часть за мной приехал Михаил Коман, я решил, что в «Динамо» все-таки будет лучше...

«После чемпионата Европы 1988 года в итальянскую «Рому» меня не отпустили»

— Анатолий Васильевич, ваши родители живы?
— Мама, Раиса Савельевна, которой уже 88 лет, слава Богу, жива. А вот отца, Василия Логвиновича, не стало еще в 1987-м. Он умер за три дня до нашей игры со «Спартаком». Так что на тот матч в Москву я, конечно же, не поехал...
Уже почти два года нет в живых и моего старшего брата Володи, который в детстве здорово меня «песочил», чтобы я стал человеком. А наш средний брат — Николай, который старше меня на два года, и сейчас живет в Днепропетровске. В последние месяцы у меня в кои-то веки появилось свободное время, так что пару раз ездил в свой родной город, гостил у мамы и брата, встречался с друзьями детства.

— Был в вашей биографии момент, когда вы полгода в родном Днепропетровске работали на заводе... слесарем-инструментальщиком. Значит, скажем, починить автомобиль для вас не проблема?
— (Улыбается.) Да, могу колеса поменять или масло, а еще — бензин залить...

— Свой первый автомобиль помните?
— «Волга». Двадцать четвертая. Недолго на ней ездил — слишком большая была. Потом пересел на «Жигули»-«восьмерку». Нас, динамовцев, ставили в льготную очередь, и мы могли купить себе машину. Уже позже я обзавелся «Мерседесом» и с тех пор немецким авто не изменял. Вот и сейчас у меня джип «Мерседес».

— Футбол тоже предпочитаете немецкий?
— В том числе. А еще мне по душе испанский и английский.

— А как же итальянский? Ведь в 1988 году после успешного выступления сборной СССР на чемпионате Европы на вас имела виды «Рома».
— Тогда за границу еще не отпускали. «Вольную» дали только через год. Но я получил травму и на целый сезон выбыл из строя. Хотя за рубежом я все же успел поиграть. Пускай и не в таких именитых клубах, как римский. Сначала был немецкий «Магдебург». После объединения Германии моя команда не смогла выполнить поставленную задачу, и прозябать в низшем дивизионе не было смысла. Я переехал в польский «Видзев». Вскоре там возникли финансовые проблемы, и пришлось вернуться домой.

— Анатолий Васильевич, а это правда, что ваша фамилия... не Демьяненко?
— Чистая правда. Настоящая — Демяненко — без мягкого знака. Но я уже привык, хотя и сейчас в паспорте (в русскоязычном варианте) у меня написано «Демяненко». Однажды из-за этого мягкого знака у меня были серьезные неприятности. В составе сборной СССР я из Москвы летел куда-то за границу, и из-за неразберихи с моей фамилией рейс задержали на целых два часа. Звонили в МИД, добивались специального разрешения...

— За полтора десятка лет профессиональной карьеры вам доводилось играть против многих мировых звезд — Диего Марадоны, Зико, Мишеля Платини... Не робели перед звездами?
— Помню, как весной 1982 года мы проводили товарищеский матч с аргентинцами. Перед игрой я попытался завести Андрея Баля, которому предстояло персонально опекать знаменитого Диего Марадону. «Ну, Андрюха, — говорю, — задаст тебе Марадона». — «Или я ему», — спокойно парирует Баль. «Так он же новый Пеле!» — никак не угомонюсь. «А я — старый Баль!» Тогда мы посмеялись, а «старый» в итоге наглухо закрыл аргентинскую звезду, и мы сыграли с действующими чемпионами мира вничью — 1:1.

— В 1985 году вас признали лучшим футболистом Советского Союза. За всю историю отечественного футбола такой чести удостаивались считанные защитники...
— Если не ошибаюсь, то до меня из игроков обороны приз еженедельника «Футбол-Хоккей» доставался в Союзе только московскому спартаковцу Евгению Ловчеву и Саше Чивадзе из тбилисского «Динамо». Конечно же, приятно было. Мне даже кубок какой-то вручили. Помню, отпуск после тяжелого сезона я проводил в родном Днепропетровске. Бесконечные звонки, визиты знакомых и незнакомых людей. А тут еще Украинское телевидение приехало снимать «героя». (Смеется.) Расставили в квартире камеры, прожектора и почему-то... не снимают. Я уже нервничать стал. И вдруг зажигается свет, и в комнату с букетом алых гвоздик входит Галина Михайловна Гордеева — мой первый футбольный тренер, собравшая нашу первую команду для участия в «Кожаном мяче». Честно говоря, я был потрясен, ведь столько лет прошло...

«Для поднятия боевого духа советской сборной вместе с нами на чемпионат мира в Испанию отправились знаменитые актеры Евгений Леонов и Михаил Ножкин»

— Ваши дети не пошли по отцовским стопам?
— Тарас долгое время занимался большим теннисом, но, когда понял, что суперзвездой не станет, закончил. Сейчас помогает маме в семейном бизнесе. А Катя в прошлом году поступила на экономический факультет госуниверситета имени Шевченко. Она у меня умница, школу с золотой медалью закончила и сейчас хорошо учится.

— Внуки скоро будут?
— (Улыбается.) Тарас пока молчит, а Кате еще рано замуж. Пусть учится...

— Вы, Анатолий Васильевич, случайно, не рыбак?
— И не охотник. Ездил с друзьями пару раз на охоту, но не мое это. А рыбачить нравится только тогда, когда постоянно клюет. Не могу я просто так сидеть и смотреть на неподвижный поплавок. Люблю побродить по лесу. Друзья в это время собирают грибы, а я наслаждаюсь природой. Поскольку и грибник из меня никудышный.

— Вы объездили полмира. А остались страны, в которых вам бы непременно хотелось побывать?
— Раньше мечтал посетить Японию и Австралию. В Японии я, работая в тренерском штабе сборной Украины, уже побывал. Остался Зеленый континент. Говорят, в Австралии очень красиво.

— В былые времена за рубежом успевали отовариваться?
— Конечно. Помню, в 1982 году после чемпионата мира в Испании привез телевизор и видеомагнитофон.

— На том мировом первенстве у советской сборной была солидная группа поддержки...
— Да. Для поднятия боевого духа советской команды на Пиренеи вместе с нами отправились знаменитые актеры Евгений Леонов и Михаил Ножкин (известный по фильмам «Ошибка резидента», «Хождение по мукам», «Одиночное плавание». — Авт.). Михаил Иванович еще и песни писал. По вечерам мы собирались на улице, и он нам пел под гитару. А Евгений Павлович, царство ему небесное, рассказывал разные смешные истории. Он был нашим любимцем...

— С кем еще из актеров или музыкантов вы знакомы близко?
— Мы с Бессоновым и Балем дружили с Сережей Ивановым, знаменитым Кузнечиком из фильма «В бой идут одни «старики». К сожалению, он умер очень рано, в 48 лет. В прекрасных отношениях я был и с солистом группы «Браво» Валерием Сюткиным. Причем мы сдружились еще тогда, когда Валера вместе с Юрием Давыдовым и Юрием Лозой играл в группе «Зодчие».

— В составе сборной Советского Союза вы участвовали в трех чемпионатах мира, стали вице-чемпионом Европы. Провели в ее рядах 80 матчей, уступив по этому показателю только четверым — Олегу Блохину, Ринату Дасаеву, Альберту Шестерневу и Владимиру Бессонову. В память о годах, проведенных в советской сборной, какие-то раритеты у вас остались?
— В первую очередь, серебряная медаль первенства Европы 1988 года, когда мы убрали со своего пути очень сильных итальянцев и англичан и только в финале уступили команде Голландии во главе с легендарными Марко ван Бастеном, Рудом Гуллитом и Франком Рейкардом. Осталась, по-моему, и одна футболка с надписью «СССР» на груди. Остальные раздарил. Кстати, в моей коллекции около 150 футболок различных клубов и сборных...

— Футбольные приметы у вас были?
— Всегда первой надевал левую бутсу.

— Вы много лет играли под руководством Валерия Лобановского, затем работали под его началом в тренерском штабе. В тот злополучный день, когда Валерию Васильевичу стало плохо на скамейке, вы тоже сидели рядом с ним...
— Матч заканчивался, мы уверенно выигрывали. Вдруг слышу какой-то звук. Поворачиваюсь и вижу, что Лобановский как-то странно запрокинул голову. «Васильич, что с вами?» — спрашиваю. Быстро позвал доктора Малюту, и через какое-то время Валерий Васильевич пришел в себя. Подъехала «скорая», и мы попытались провести его до машины. «Я сам пойду», — сказал как отрезал Лобановский. Мог ли я знать, что в тот момент вижу своего Учителя живым последний раз в жизни...

— В детстве, кроме футбола, вы еще и хоккеем занимались. Давно на коньках стояли?
— Не очень. Вместе с дочкой ходили на каток, на АТЭК. Даже после большого перерыва катался уверенно. Так что хоть сейчас клюшку в руки и на лед! (Смеется.)

— А как вы увлеклись горными лыжами?
— У нас еще в Днепропетровске была горка, там мы в детстве и катались. А серьезно горными лыжами увлекся в 90-е в Андорре. Наши друзья-голландцы ехали туда, позвонили и предложили присоединиться. Вот мы с женой и махнули. Встал на лыжи и поехал. Детские навыки вспомнил моментально.

— Жена тоже гоняет по склонам?
— Нет. Она больше любит солнце и море.

— А как вы с Еленой познакомились?
— Мы были на сборах в Сочи, а она там отдыхала и жила в одной с нами гостинице. Кстати, Лена тоже киевлянка. Когда вернулись, позвонил ей. А через восемь месяцев мы поженились. По профессии Лена экономист, закончила Киевский институт народного хозяйства.

— Живете за городом?
— Нет, на окраине Киева в частном доме. Возле стадиона «Темп», на котором я, кстати, провел свою первую игру за дублирующий состав киевского «Динамо». В 1998 году мы построили необычное по тем временам жилище — дом из термопластика. До сих пор не жалеем. Летом у нас в доме приятная прохлада, а зимой такая теплынь, как когда-то в хате у моей бабушки.

— Живностью какой-то в «поместье» располагаете?
— А как же! (Заметно оживляется.) Немецкая овчарка — Кок. Член нашей семьи. Не только территорию охраняет, но и в дом заходит. Умный пес. К тому же Кок прекрасно ладит и с котом Леликом, и с кошкой Нявой.

— Первым вашим домом в столице было общежитие?
— Да. Но вскоре мой друг Володя Бессонов позвал меня в свою холостяцкую квартиру на улице Урицкого. Там я прожил полгода, пока на той же улице не получил свое однокомнатное жилье. Помню, сам себе готовил. У меня в соседнем гастрономе был знакомый мясник. Всегда мне хорошее мясо оставлял. Приду домой, отобью кусок, посолю, поперчу — и на сковородку. Такая вкуснятина!..
Позже, уже в 1986 году, я переехал в двухкомнатную квартиру на Тургеневской. Кстати, жил на одном этаже с Игорем Белановым, которому, как человеку женатому и с ребенком, выделили трехкомнатную.

— «Гнобили» холостяков?
— Еще как! (Смеется.) Женатые заезжали на базу за два дня до игры, а мы там куковали уже за трое суток.

— Некогда и гульнуть было?
— Успевали. (Смеется.) А если серьезно, то в те годы и особых-то соблазнов не было. Это сейчас — ночные клубы, дискотеки, другие развлечения... А мы только в рестораны и могли пойти, да и те в 11 часов вечера закрывались. Кроме того, нас контролировали. Помощник Валерия Васильевича Михаил Коман частенько приезжал домой к холостякам и проверял, на месте ли мы. Иногда, бывало, «контролеры» даже под подъездом нас дожидались...

— Вместе с Владимиром Бессоновым и Андреем Балем вы дружили со знаменитыми советскими хоккеистами Вячеславом Фетисовым и Алексеем Касатоновым. А что за неприятная история приключилась с ними во время одного из приездов в Киев?
— В 1989 году московский ЦСКА приехал на игру с «Соколом», и мы пригласили ребят к себе в гости. Посидели у Володи Бессонова, поужинали, и они уехали в гостиницу. А уже утром мы узнали, что Фетисов на автостоянке подрался с охранником. К Володе Бессонову после той истории даже телевизионщики приезжали, допытывались, что мы делали у него дома. Он ответил, что пили чай с тортом. Через день после выхода передачи к Бессонову подошел Лобановский: «Включаю телевизор. Слышу, что в одной компании сидели Фетисов, Касатонов, Бессонов, Демьяненко, Баль. И... чай пили. Как-то, Вова, неубедительно»...

— С чувством юмора у Валерия Васильевича был полный порядок?   .
— Конечно. Помню, летели мы после зимнего турнира из США, и в duty-free Лобановский увидел, как один из футболистов покупает бутылку водки. «Зачем тебе она?» — спросил Васильич. «Да вот знакомым хочу подарок привезти», — нашелся игрок. «В Москве покажешь...» — произнес Лобановский и отошел.

— Когда вы сами возглавляли киевское «Динамо», наказывали футболистов?
— Не без этого. К примеру, Диого Ринкон как-то опоздал из отпуска на целых десять дней да еще десять килограммов лишнего веса из Бразилии привез. В 100 тысяч долларов штрафа обошелся ему этот непрофессионализм.

— Серьезная сумма...
— Немаленькая. Но ведь и зарплаты у нынешних футболистов не копеечные. Это мы в свое время были счастливы, когда за победу в Кубке кубков получили по... 522 доллара.

— После ухода с поста главного тренера киевского «Динамо» вы возглавили бакинский «Нефтчи». Прошлым летом ваша команда навела шороху в Кубке Интертото, но вскоре вы ушли...
— Когда принимал команду, мне обещали, что построят новые футбольные поля, базу для команды, откроют детскую школу, но шли месяцы, и ничего не менялось. Кроме того, в азербайджанском футболе приходилось сталкиваться с различными странными вещами. Вот я и решил уйти. Хотя у меня до сих пор отличные отношения с президентом «Нефтчи». На Новый год он звонил мне, поздравлял с праздником.

— Вас в жизни часто предавали?
— Случалось... И когда играл, и когда тренером был. Но с такими людьми я раз и навсегда переставал общаться. На мой век хватит честных и порядочных...

— Чем сейчас занимаетесь, Анатолий Васильевич?
— Анализирую свою работу и рассматриваю предложения, которые, поверьте, поступают. А еще смотрю футбол по телевизору, хожу на стадион на игры «Динамо». Многие подопечные мне до сих пор звонят. Кроме того, минувшей осенью вместе с женой был на юбилее у президента клуба Игоря Суркиса. С удовольствием играю и за команду ветеранов киевского «Динамо». Так что бывшим динамовцем Анатолий Демьяненко не стал и не станет...

Юрий САЙ, газета «События и люди»