Олег КАСАТКА: «Пако Биоска предложил мне революцию в спортивной медицине»

Олег Касатка – бывший главный врач донецкого Металлурга, а сегодня – создатель и руководитель Украинской спортивной клиники, которая работает в Харькове и Николаеве. В эксклюзивном интервью Sport.ua он рассказал об особенностях спортивной медицины, как устроен рынок медицинских услуг в Украине, и почему украинские спортсмены часто сталкиваются с травмами.

– Олег, расскажите о специфике травм, с которыми наиболее часто сталкиваются украинские спортсмены?

– Спортивные травмы, безусловно, имеют свою специфику. Она заключается в том, что спортивные травмы случаются на фоне значительных физических нагрузок, развиваются постепенно и длительное время могут никак себя не проявлять и очень часто рецидивируют. К спортивной травме можно, как и к спортивному достижению идти не один год. Многие травмы – родом из детства. Это основная специфика.

– Как ее вовремя идентифицировать?

– Для этого существуют медицинский чек-ап. Он описан во всех медицинских регламентах, во всех стандартах допуска к занятиям спортом. Раз в полгода спортсмен обязан пройти комплексное медицинское обследование. Особенно это касается детей. Это своего рода, как техосмотр для автомобиля. Проблема в нашей стране заключается в том, что комплексно и качественно этот чек-ап пройти практически невозможно. Я уже не говорю о его доступности. Спортсмены идут за этой помощью в клиники, где врачи не знают специфики спорта, они не готовы оказывать качественно такую услугу. Когда мы работали в Металлурге, вот этот чек-ап мы проводили на базе трех клиник, чтобы соответствовать требованиям и уровню спортивных амбиций клуба. Самое главное – не только провести обследование, но и правильно трактовать полученные данные. Мы получаем какую-то информацию о состоянии здоровья спортсмена и что с ней делать дальше? Эту информацию должны обрабатывать и трактовать только спортивные врачи, знающие особенности организма атлета и специфику спорта.

– К кому должен прислушиваться спортсмен больше: к врачу или к тренеру?

– Мы понимаем, что главным человеком для любого спортсмена является тренер. Это я точно могу сказать на примере моей дочери. Ей 12 лет, папа лечит чемпионов мира, папа сам был профессиональным спортсменом, а тренер для неё непререкаемый авторитет в медицинских вопросах. Задача врачей – повышать уровень медицинских знаний у тренеров, менеджеров, родителей и, конечно же, самих спортсменов. Это важная часть работы врача, работающего в спорте. Все, кто связан со спортом, обязаны знать на доступном уровне об особенностях организма спортсмена, рисках, которые связаны с физическими нагрузками и о тех действиях, которые уменьшают риски для здоровья.

– Как происходил процесс создания украинской спортивной клиники? В какой момент вы решили, что нужно это сделать?

– Сама идея, конечно же, не нова. В мире давно и успешно работает большое количество спортивных клиник. Концепцией подобного медицинского центра для спортсменов со мной поделился Пако Биоска, который работал в Донецке с 2005 по 2009 года, а сейчас уже 12 лет трудится в Челси руководителем медицинской службы. Когда мы познакомились в 2006 году, он сказал: «Смотри, ты в Металлурге строишь суперклинику за забором тренировочной базы, а я строю такую же в Шахтере. Но кто будет ей пользоваться? 25 бразильцев и 50 украинцев? Такая клиника должна быть в центре города, и она должна быть доступна для всех желающих, в первую очередь, для спортсменов». Но самое главное, что сказал мне Пако, это то, что врачи должны работать не только в клубах, но и в клиниках. Особенности работы врача в футбольном клубе не способствуют его профессиональному росту, а иногда и наоборот. Поэтому, врачи во многих топ-клубах, например: Барселоне, Баварии, Порту имеют практику в клиниках, работая и в клубе, и в клинике. Таким образом, они могут держать себя в той форме, в которой они нужны своим работодателям. Это должен быть топ-уровень, а поддерживать его, работая только в команде, невозможно.

– Допустим. Но как врачу разрываться между клиникой и клубом?

– Понимаете, в конечном счете, страдают президенты клубов, которые инвестируют в спорт, но потом теряют деньги на здоровье футболистов. Поэтому, в главной команде клуба должно быть минимум два врача, они должны иметь практику в клиниках или на постоянной основе сотрудничать с врачами, которые не в штате клуба. Эта идея была понятной и логичной, я о ней думал во времена моего первого прихода в Металлург. Когда я ушел из клуба, то я попробовал эту идею воплотить в жизнь и меня поддержал Владимир Климовицкий, который тогда руководил институтом ортопедии и травматологии. Я приступил к работе на базе областной травматологии в Донецке, там мы сделали подразделение для спортсменов. Оно функционировало с 2011 по 2014 года. В этот же период, в 2012 году, меня во второй раз пригласили в Металлург. Будучи уверенным в правильности такой модели организации медицинской службы и в том, что клуб только выиграет от этого, во время переговоров с менеджментом, я поставил условие, что работу в клубе я буду совмещать с работой в клинике.

– Руководители украинских клубов помогают медицинским службам развиваться?

– Для развития медицинской службы клуба необходимы специалисты, материальное обеспечение и условия для профессионального роста врачей и физиотерапевтов. И ещё очень важным условием для развития менеджмент клуба обязан обеспечить условия, чтобы у врача была привилегия иметь независимое профессиональное мнение. Другими словами, врача необходимо защитить от давления со стороны всех действующих лиц футбольной среды. Проблема руководителей украинских клубов в том, что они хотят получить себе в штат за небольшие деньги высоко классных специалистов. Мы же понимаем, что так быть не может. Специфика работы врача клуба в том, что он должен быть всегда на связи и быть готовым всегда или оказать, или организовать и контролировать процесс оказания помощи своим подопечным. У болезней и травм не бывает выходных и праздников. И вот представьте, кто будет работать в таком напряженном графике за очень скромную зарплату.

– А когда началась война, как вы работали?

– Вы знаете, что мы год жили в Ирпене. Клуб уже умирал. И когда это произошло, я вернулся к идее создания клиники для спортсменов. Для этого был необходим немалый ресурс, как финансовый, материальный, так и кадровый. И я начал искать, людей, которые помогли поучаствовать в реализации этой идеи. Так совпало, что я приехал в Харьков, встретился с директором университетской клиники. Он как раз искал новые идеи и направления развития, а также специалистов, которые могли бы это осуществить. Ему мое предложение понравилось, так что мы сразу приступили к реализации. Но, кроме желания и свободы действий, не было практически ничего. Те специалисты, которых я знал и пригласил в проект, не захотели ехать в Харьков. Каждый по своей причине не поехал. Ничего не оставалось, кроме как начинать самому и подтягивать харьковскую молодежь.  И, как показало время, в тех условиях, в которых мы стартовали, это было единственно правильное решение для нас всех. Пять лет назад мы начали этот проект в сотрудничестве с Харьковским медицинским университетом, а два с половиной года назад я трансформировал этот в свое дело. Мы стали называться Украинская спортивная клиника. Идея Пако Биоски доказала свою жизнеспособность не только как социальный, но и как бизнес-проект.

– Вы работаете только в Харькове?

– Нет, два месяца назад мы открыли еще одну Украинскую спортивную клинику, в Николаеве. Летом мы планируем открыться в Киеве.

– Вы работаете только с футболистами или и с другими спортсменами тоже?

– Футбол – это вид спорта номер один не только в Украине, за что его и недолюбливают представители других видов спорта. Последние годы процент футболистов-пациентов в Украинской спортивной клинике значительно уменьшился за счет других видов. Очень часто к нам стали обращаться бегуны-любители. У нас очень много детей-спортсменов. Мы в этом видим не только помощь для родителей детей-спортсменов, но социальную миссию – способствуем, чтобы больше детей занялись спортом без ущерба для здоровья. Сейчас занятия спортом почти тождественно понятию «быть успешным». Если раньше люди тусили по ночным клубам, то сейчас все стараются заниматься спортом, пусть даже непрофессионально. Люди тренируются, соревнуются, вовлекают друзей, родственников, коллег по работе. Поэтому, мы позиционируем себя, как клиника для спортсменов всех видов спорта любого возраста и уровня спортивного мастерства. Для тех, кто к своему здоровью относится как к активу, который можно не только сберечь, но и преумножить. Мы работаем только с теми, кто готов работать на свое здоровье. Прийти к врачу – это только определиться, что с тобой и наметить план действий, дальше – работа пациента и команды специалистов.

– О любом враче говорит его репутация. Какие успешные кейсы своей деятельности вы можете привести?

– Когда я ушел из Металлурга и работал в частном порядке, ко мне за помощью обращались футболисты клуба, в котором я уже не работал. Тренер Николай Костов часто напрямую обращался за советом или помощью.  В тот период почти весь основной состав донецкого Металлурга был у меня в клинике: Чечер, Дишленкович, Ткаченко, Димитров, Прима, Даниловский, Мораес, Годин, Воробьев, Соарес, Макридис и многие другие. Интересно, что за четыре года до начала моей работы в Металлурге, когда я даже не подозревал, что когда-нибудь буду работать в футбольном клубе, первым моим пациентом-футболистом был Сергей Шищенко.

В донецкий период моей работы, к нам ехали за помощью футболисты из других городов: Валяев, Вернидуб, Хомченовский, Окана Стази, Фанендо Ади. Часто Дмитрий Селюк направлял ко мне легионеров из Беларуси и Молдовы. Кроме того, мы продолжаем активно работать с несколькими футбольными агентами в Украине.

– Какой уровень медицинского оборудования нужен, чтобы в клубе была хорошая медицинская служба? Нужны ли в это регулярные вложения?

– Здесь все просто: купить его можно, оно доступно и это не большие деньги. Проблема в кадрах. Нужны специалисты. По сути, их единицы.  Перед медицинской службой футбольного клуба ставятся задачи, которые невозможно выполнить одному человеку и даже двоим. Это обязательно должна быть структура, команда специалистов. В клубах, которые ставят высокие цели, есть несколько врачей, физиотерапевты, лаборанты и т.д. Спортсмен – это человек, который должен выздоравливать максимально быстро. При этом, он должен улучшать свои физические кондиции. Он должен вернуться в игру не просто быстро, а еще и на пике своих возможностей, насколько это возможно. Это задача для специальной команды, в которой есть и медики, и тренеры. В Украинской спортивной клинике мы смоделировали медицинскую службу топ-клуба и дополнили сервисами, которых нет в клубе. Мы лечим и тренируем одновременно. Это важная особенность, которой нет в других клиниках. Фактически, мы – удаленная медицинская служба спортивного клуба.

– А кто уже лечился в вашем центре? Кого восстанавливали после травм?

– Нам посчастливилось быть причастными к возвращению в спорт не одной сотни профессиональных спортсменов.  Буквально на днях уехал Андрей Близниченко, которого украинские болельщики могут помнить по выступлениям за Днепр. Менеджмент Украинской спортивной клиники организовал логистику и лечение Андрея таким образом, чтобы он каждую минуту в Харькове использовал с максимальной эффективностью. Проживание рядом с клиникой, питание, стирка спортивной формы, все, как на спортивной базе, чтобы он не отвлекался вообще ни на что. Лечение спортсмена в нашей клинике, в частности, Близниченко, это жесткий график. Как мы шутили над Андреем, что он открывает и закрывает клинику. В 8 утра он уже был в клинике, должен проснуться, позавтракать, в 8:00 начинаются процедуры и длятся час. Потом полтора часа тренировка. Затем снова процедуры и обед. Час отдыха, и после 15:00 второй заход, который длится до 19 часов. 6-8 часов чистого времени спортсмен проходит лечебные процедуры и занятия, которые совмещаются со спортивными тренировками. С ним работает сразу несколько специалистов, и работаем мы без выходных. Это не потому, что нам деньги нужны больше, чем другим. Просто если ты работаешь со спортсменом, ты ориентируешься на его цели, а не на календарь, отпуск, желание или что-то еще.

– Сколько всего людей работает в вашей клинике?

– Нас пять врачей и столько же физиотерапевтов, менеджер и администраторы. Сейчас еще у нас в Украинской спортивной клинике стажируются четыре физиотерапевта и вскоре приступят к работе. Также мы в постоянном поиске молодых специалистов для нашего растущего проекта.  Признаюсь честно, что, когда я пришел в Металлург в 2006 году, я вообще не понимал, как должна была быть организована работа медицинской службы. Не было гайдлайнов, каких-либо протоколов. В медицинском университете этому не учили. Сначала я пришел, а потом начал узнавать, что и как надо делать. И я уже был опытным врачом, отработал одиннадцать лет в больнице к тому моменту. Я начал искать ответы на вопросы. Благодаря открытости и желанию помочь землякам, менеджмент донецкого Шахтера поспособствовал моему знакомству с Пако Биоской, а Артура Глущенко знал еще со времен студенчества. К счастью, мои коллеги из Шахтера мне очень помогли не только консалтингом, они еще познакомили меня с ведущими специалистами в области спортивной медицины в Европе.  Также я им очень признателен, что они всегда оставались открыты к любым моим вопросам. Это очень дорого стоит.

–  Собственники клубов платят немалые зарплаты футболистам, тратят на логистику, сборы и так далее. Качественный медицинский штат – это дорого?

– Мне трудно оценить размер бюджета в футбольном клубе. В Металлурге это были значительные суммы. Надо сказать, что недостатка в финансировании медицинской службы мы никогда не имели. Это тот случай, когда цель оправдывает затраченные средства. Я знаю, что при подготовке теннисиста топ-уровня бюджет на медицинское обеспечение около 20%. Если экономить на медицине, то тратить придётся гораздо больше на лечение и выполнение контрактных обязательств перед игроком. Я уже не говорю об имидже клуба, в котором всегда большая группа травмированных. Это не только медосмотр и средства восстановления, это еще не дай бог, если какая-то операция понадобится, но самое главное – профилактические меры. Травму или болезнь дешевле не допустить. Классные специалисты должны иметь хорошую финансовую мотивацию. Врач не может получать тысячу долларов. Ну, вообще никак. Я не знаю ни одного врача, который за такие деньги пошел бы с утра до вечера 365 дней в году работать в команде и делать это качественно. Так, что медицина в спорте — это большие затраты. Как только это поймут те, кто инвестируют в спорт огромные средства, они будут находить решения, чтобы эти средства расходовались рационально, а уровень медицинской помощи соответствовал уровню амбиций собственников клубов.

Технически оснастить медицинскую службу стоит не таких уж больших средств. Инвестировать нужно в людей, в специалистов. Надо искать молодых врачей и физиотерапевтов, которые хотят работать в спорте, подтянуть их базовые медицинские знания и английский язык и отправлять их туда, где их научат. Ну, а потом постоянно создавать условия для профессионального роста. В этом отношении очень показательна история Дмитрия Скибинского, нынешнего руководителя медицинской службы Шахтера. Он прошел все этапы профессионального становления в своем клубе, продолжая работу в клинике, и постоянно стажировался за рубежом. Доктор Скибинский на сегодняшний день является одним из лучших специалистов в Украине в области спортивной травматологии.

– То есть, проблема клубных докторов в том, что они не получают достаточно знаний за границей?

– Не только, хотя и это правда. Но некоторые врачи ходили по кругу, из одного клуба в другой. Он в одном клубе не справляется со своими функциями, а его берут в другой клуб. Иногда собственники и менеджмент смотрят на послужной список, а там различные клубы и даже работа в сборных, но это не показатель высокого уровня профессионализма. Особая тема, когда тренер приводит «своего» врача. Врач, как и менеджмент клуба должен представлять интересы собственника, а не того, с кем он пришел временно поработать.

Для Украины считаю приемлемым вариантом находить молодых врачей, создавать им условия для профессионального роста. Они должны иметь возможность ездить, учиться, стажироваться. Если это команда Премьер-лиги, то в ней должен быть не один врач. Это должен быть не только врач, а и несколько физиотерапевтов. И украинские реалии таковы, что команды берут массажистов. Но массаж – это часть работы, которую должен выполнять физический терапевт. Кроме массажа он обязан проводить лечебные процедуры и манипуляции, быть помощником врача.

Я знаю классных массажистов, которые кроме массажа не знают ничего. И они свято уверены, что массажем лечится все. Если болит, я тебе разомну, и все пройдет. Если не можешь – я разотру, и сможешь. 2000 лет назад медицина начиналась с массажа, уже произошла не одна научная революция, медицина вышла на тот уровень, на котором она сегодня находится, а массажисты остались во времени 2000 лет назад.

Пока спортивная медицина в Украине развивается не благодаря чему-то, а скорее, вопреки. Но кто знает, возможно, пример Украинской спортивной клиники, и организация медицинской службы донецкого Шахтера станут теми самыми «первыми ласточками», благодаря которым менеджмент клубов и спортсменов начнет уделять адекватное внимание медицинскому обеспечению в спорте.