Андрей Сидельников. Подкат под Бригеля.

К двадцати трем годам он выиграл почти все, что только мог. С «Днепром» - чемпионат и Кубок СССР, Кубок сезона и Кубок федерации. С молодежной сборной страны - первенство Европы. Его считали одним из героев того турнира, и одним из лидеров в звездной компании Лужного, Цхададзе, Шматоваленко, Чернышова, Добровольского, Канчельскиса, Кобелева, Мостового, Пятницкого, Шалимова, Кирьякова, Колыванова, Писарева, Саленко и Юрана. Вскоре почти все они разъехались по видным европейским клубам. Сидельников оказался в скромном немецком «Ваттеншайде» и выше уже не поднялся.

Свою карьеру Андрей заканчивал в возрасте 32 года - во второй команде «Черноморца» и «Кяпазе», где успел напоследок стать еще и чемпионом Азербайджана. Казалось бы, еще один нереализованный талант, еще одна несбывшаяся мечта и ненаписанная сказка… Но нет, сам Сидельников считает свою карьеру на редкость яркой и самодостаточной. Позитива у Андрея Анатольевича вообще хватит на десятерых, на просьбу об интервью реагирует мгновенно: «Нет вопросов! Давайте хоть сейчас». И только попытку называть его по имени-отчеству пресекает на корню: «Так, не нужно никаких Анатольевичей! Это меня старит, а я еще парень молодой».

ПЛЮС ЧЕТЫРЕ РАЗМЕРА

- Последнее, что я о вас слышал: якобы стали одним из учредителей детско-юношеской футбольной школы «Олимпик» и руководили спорткомплексом …
- Спорткомплекс - сказано громко. Привели в порядок поле на Комсомольском острове, а потом в дело вошла другая структура. Поле осталось, а я ушел. В данный момент занимаюсь развитием другого комплекса: взяли убитую площадку в Приднепровске, решили сделать нормальный стадиончик, чтобы людям было приятно туда приходить. Впрочем, это больше относится к бизнесу. Что же касается футбола, то буквально неделю назад мне предложили поработать с одной из команд в первенстве Харьковской области. Уже встречались с людьми, обсуждали детали, и я на девяносто процентов решил, что буду этим заниматься.

- А ведь однажды сказали, что в роли администратора чувствовали бы себя комфортнее, чем в ипостаси тренера?
- Я пробовал себя наставником в детском футболе, и понял, что это не мое. Нет, при наличии соответствующих условий работать еще можно, но глядя на наши поля, раздевалки и прочую инфраструктуру, я понимаю, что это превращается в издевательство над собой и детьми. Взрослый футбол в этом плане мне как-то ближе.

- Как рассчитываете решать проблему географии, проживая в одном городе, а тренируя команду в другом?
- Очень просто. В кадровом вопросе мне дают полный карт-бланш. Рассчитываю подобрать ребят из Днепропетровска, тем более что регламент и положение соревнований это позволяют, а мне есть, где их тренировать. Сложившихся профессионалов приглашать не буду, хочу поработать с молодежью - от 18 до 28 лет. Ребятами, не попавшими в команды мастеров, а также теми, кто уже выступал на уровне высшей и первой лиг разных союзных республик. Кое для кого выступления в нашем коллективе могут стать трамплином для роста.

- Кстати, о росте. Некоторые источники утверждают, что у вас он составляет 195 сантиметров.
- Нет, я не такой длинный, как кому-то кажется (улыбается). Вымахал до 189 см, причем это проходило как-то постепенно без явных рывков. Что у меня увеличилось действительно быстро, так это размер ноги. Стопа за полгода выросла с 36-го по 40-й размер. А вот рабочий вес впоследствии колебался от 80 до 85 килограмм. Сейчас, к слову, вешу не больше, чем тогда.

- Как удается держать себя в форме?
- Покушать успеваю далеко не всегда - дела, дела (улыбается)… Ну а если серьезно, дома занимаюсь на тренажерах, время от времени совершаю пробежки неподалеку от дома. Кроме того, регулярно принимаю участие в любых турнирах: играю в футзал в чемпионате города, а зимой - в «дыр-дыр» в компании знакомых ребят. Иногда собираемся «попылить» со старыми товарищами: среди них - Евгений Яровенко, Алексей Чередник, Вадим Тищенко, Сергей Башкиров, Евгений Шахов, Олег Таран…

- Кое-где писали, что карьеру вы закончили из-за травм…
-  Неправда. Болячки меня, слава Богу, вообще не беспокоят. В свое время дважды прооперировал в Германии одно и то же колено, и должен сказать спасибо хирургу: все прошло удачно. Впоследствии даже успел стать обладателем Кубка Украины среди ветеранов.

В ВОРОТАХ - С РАСКЛАДУШКОЙ

- Действительно ли свою карьеру в футбольной школе «Днепр-75» вы начинали вратарем?
- Да. Все складывалось очень хорошо, если бы не одно «но»: наша команда была одной из двух лучших в городе. За сезон набиралась парочка напряженных матчей. Все остальное время я стоял в «раме» и думал, как бы не уснуть. Дошло до того, что товарищи в шутку советовали мне приносить с собой раскладушку. Мы играли по бразильской системе, забивая столько, сколько захотим. Единственной отдушиной считались выездные турниры, где все команды были примерно равны нам по силам, либо даже превосходили, и работы у меня хватало. Однако однажды я не выдержал, подошел к наставнику Виталию Мусиенко и попросил, чтобы мне дали возможность поиграть в другом амплуа. Мой первый тренер, царствие ему небесное, возражать не стал, и вскоре в нашем коллективе появился новый форвард.

- Играя в нападении, внесли весомый вклад в победу юношеской сборной Украины в первенстве страны…
- Это было при Олеге Базилевиче, в 1982 году, когда в финальном матче в Симферополе мы обыграли команду Грузии - 2:1. Встреча выдалась на редкость эмоциональной. По именам фаворитами считались соперники. У них выступало много талантливых ребят, некоторые из которых впоследствии заиграли в основном составе тбилисского «Динамо». Например, Мамука Панцулая. По ходу встречи мы проигрывали, но затем я отдал голевую передачу и забил сам. Моим партнером в линии атаки был Валентин Москвин (этот нападающий вошел в историю, как автор последнего гола «Днепра» в чемпионатах Советского Союза. - Прим. М.С.). Кстати, его след я впоследствии потерял. Знаю только, что Валентин пытался проявить себя в качестве арбитра.

- В 17 лет в вашей жизни случилось еще одно эпохальное событие: вы стали самым молодым отцом в команде. Отношения с Ириной можно было назвать любовью с первого взгляда?
- Мы учились в одной школе, но не общались. Затем я перешел в спецкласс, и наши пути-дорожки разошлись. Ну а познакомились уже после десятого класса. Обычная история: Ира мне понравилась, и я проявил инициативу, о чем ни разу не пожалел. У нас с ней по сей день все в порядке.

- Правда, что увеличение состава семьи было ключиком для увольнения из армии?
- Чистая. Подошел срок службы, и меня - тогда еще форварда - спецприказом перевели в киевское «Динамо». Когда меня забрали, выяснилось, что мы с Ириной ожидаем рождения второго сына. Руководство «Днепра» в лице Емца с Геннадием Жиздиком поддержали меня, пообещав, что теперь у них есть официальный повод забрать меня из армии и предоставить жилье в Днепропетровске. Именно так все и сложилось.

- Что сейчас делают ваши сыновья - Рома и Андрей?
- Связать жизнь со спортом у них не получилось, хотя когда мы скитались по заграницам, ребята занимались и футболом, и восточными единоборствами - например, таэквондо. Сейчас сыновья иногда гоняют со мной мяч на любительском уровне. Во всем остальном, нормальные молодые люди. Как и все хотят открыть какой-то интересный бизнес, ну а мы, на правах взрослых, пытаемся направить их по разумному пути. Чтобы не угодили не неопытности в какой-то переплет.

ВТОРОЙ ПОСЛЕ КУЗНЕЦОВА

- Положа руку на сердце, не жалеете, что не задержались в «Динамо»?
- Нет. Сейчас объясню почему. Во-первых, я адекватно оценивал уровень конкуренции: понимая, что в Киеве собрано 12 игроков сборной! Да, теоретически я мог посоперничать с Белановым. Блохиным и Евтушенко. Наступить себе на горло и попробовать перетоптать и себя, и товарищей-конкурентов, но я посчитал, что ответственность за жену и детей лишает меня права на подобный риск. Дело в том, что на тот момент получить квартиру для себя и своей семьи было практически невозможно. О чем говорить, если такой человек, как Паша Яковенко, считавшийся звездой «Динамо» и сборной СССР много лет жил в служебной квартире, прежде чем переехал в собственное жилье?! В «Днепре» все обстояло иначе. Да и потом я не считал днепропетровский клуб слабее киевского. А перспектива стать основным игроком там была выше.

- Тем более что в 1987 году, выступая за вторую команду «Днепра», вы считались одним из самых перспективных нападающих  советского футбола и попали на карандаш к главному тренеру команды Евгению Кучеревскому.
- Дело в том, что в турнире дублеров я забил 18 мячей и стал лучшим бомбардиром чемпионата. А затем состоялась та сама переквалификация. Ключевой для меня стала встреча за дубль против «Торпедо» в 1988 году. Тогда наставник резервистов Александр Лысенко решил попробовать меня на позиции опорного полузащитника. Получилось очень неплохо: я отдал две голевые передачи, и мы обыграли сильных дублеров-автозаводцев во главе с Олегом Ширинбековым. После той встречи Евгений Кучеревский попросил меня остаться на базе и на следующий же день выпустил на замену в поединке основных составов. Первым касанием я выиграл воздух и сбросил мяч головой партнеру, а вторым в падении головой замкнул последовавший затем прострел товарища по команде с фланга.

- В чемпионском для «Днепра» сезоне-1988 вы помогли команде завоевать золотые медали…
- Сам я ее не получил. Согласно положению тех лет, медали вручали футболистам, проведшим не менее пятидесяти процентов матчей, а я выходил на поле лишь восемь раз. Хотя свой первый матч в основе провел еще при Владимире Емце, в 1985 году - против «Шахтера», когда мы победили с хоккейным счетом - 5:3. Тогда я еще был нападающим, и когда впоследствии стал защитником, опыт игры в атаке помогал мне предвидеть многие действия оппонентов. В качестве персональщика во втором тайме товарищеского матча с «Днепром» меня впервые использовал Евгений Кучеревский. Он попросил меня опекать лучшего снайпера турнира в первой лиге - волгоградца Александра Никитина. Честно говоря, я никогда не отличался выдающимися функциональными данными, но, как правило, читал все действия нападающих, попросту чувствовал, что именно они должны делать. После этого я в течение трех лет кряду попадал в число 33 лучших игроков сезона. Правда, первым так и не стал. При живом Олеге Кузнецове это было очень проблематично (улыбается).

- Неужели не хотелось быть нападающим, продолжать забивать голы, выигрывая для своей команды матчи практически в одиночку?
- Не спорю, форвард, как правило, самая яркая фигура на поле, все ее боготворят, но без провидения, как мне кажется, в этом мире ничего не делается.

- Интересно, согласится ли с вами другой украинец - переведенный в защиту нападающий Юрий Никифоров, которому прочил блестящее бомбардирское будущее сам Пеле?!
- Никифорова, как я помню, переквалифицировал наставник молодежки Владимир Сальков. Не знаю, что думает по этому поводу сам Юрий, я ему в душу заглянуть не могу. Но за себя скажу уверенно и громко: не жа-ле-ю! Ведь что такое сожаление? Принцип неиспользованных возможностей. А у меня все сложилось хорошо, и раскрыл я себя практически на все сто процентов.

«РАСПЯТИЕ» В ДЮССЕЛЬДОРФЕ

- В 1990 году молодежная сборная СССР отчасти сенсационно выиграла чемпионат Европы. В решающих матчах турнира вы без преувеличения блистали, а вот в отборочном цикле не участвовали. Почему?
- Возникли некоторые разногласия с главным тренером - Владимиром Радионовым. Скажем так, я в то время не так, чтобы конкретно, но немного разгильдяйничал. Однако наши отношения не складывались по другой причине. У Владимира Вениаминовича было свое видение процесса, а у меня свое. Звучит, может быть, несколько нагловато, но такому максимализму способствовала молодость, плюс - я заслужил авторитет в коллективе. Тренер мое поведение не одобрял, на сборы вызывать перестал, и свою состоятельность я доказывал игрой в чемпионате СССР. И Радионов не остался равнодушным. Перед началом решающих матчей мы проводили трехнедельные сборы на Ближнем Востоке, долгое время просидели в Иране и Сирии, и в один прекрасный день сложился благоприятный момент для взаимного общения с тренером. Мы побеседовали, расставили все акценты, спрятали амбиции в угоду общему делу.

- Ваши подвиги в стадии плей-офф начались с ответной четвертьфинальной встречи с командой ФРГ?
- Пожалуй. Дома мы сыграли с немцами 1:1, и в Дюссельдорф ехали, словно на распятие. Шансы наши оценивались минимально, соперники уже прикидывали, с кем им удобнее играть в полуфинале. Сама игра выдалась очень тяжелой. Долгое время мы уступали в счете, причем инициатором первого мяча в наши ворота выступил… я. Неудачно прервал в подкате продольную передачу, отбил мяч на игрока сборной Германии, который обработал его и смачно пробил метров с семнадцати. А потом неожиданно забил наш правый защитник, торпедовец Димка Чугунов (в конце 90-х игрок, а в данный момент главный тренер мини-футбольной «Дины». - Прим. М.С.). Маленький, юркий, «метр с кепкой» он умудрился найти свой шанс в частоколе здоровенных немецких парней. Перед экстра-таймом Радионов дал нам установку: «Ребята, у вас все нормально, так что не бойтесь идти в атаку - пусть они понервничают». На 115-й минуте, когда соперники уже настраивались на серию пенальти, Кирьяков и Добровольский разыграли «угловой», Серега прострелил между ног защитнику, а я вставил свою левую и попал в ближний угол опять-таки в «форточку» между ног одного из соперников. Все поняли, что игра закончилась. Немцам оставалось забить два гола за пять минут.

- В гостевом матче полуфинала со шведами вы заработали в гостях важнейший пенальти, а в первой игре финала с югославами оформили дубль на выезде!
- По именам команда у балканцев была страшная: Шукер и Миятович впоследствии переехали в «Реал», Бобан оказался в «Милане», Просинечки - в «Барселоне», а Бокшич, Ярни - в «Ювентусе». Восемь лет спустя костяк из этих футболистов принес Хорватии третье место на чемпионате мира! Свой первый гол в Белграде вспоминаю с иронией: пробил с тридцати пяти метров и угодил в дальнюю девятку. В принципе, чтобы забить с той точки, нужно было либо иметь сумасшедший удар, либо долго молиться каким-то небесным силам. Я руководствовался простым принципом - лучше закончить атаку любым ударом, чем потерять мяч. Потому что отдавать его было некому: все партнеры оказались прикрыты, а сзади меня уже начинал поджимать кто-то их хозяйских форвардов. Пробил - и получилось грандиозно.

ПОЧЕМУ ПЛАКАЛ ЦХАДАДЗЕ?

- Левая нога была вашим главным козырем?
- И единственным (смеется), потому что правая была мне нужна исключительно для опоры. Все основные элементы - передачи и удары - выполнял исключительно рабочей левой. Ну а во втором эпизоде результат позволял раскрепоститься, мы уже вели в счете и у команды выросли крылья. Радионов так и сказал нам в перерыве: «Ребята, у вас все получается, не переживайте, играйте в свой футбол, обязательно забьете еще». Владимир Вениаминович - хороший психолог, тонко почувствовал ситуацию. И вот уже Добровольский, который мог отдать пас-конфетку, просто не глядя, любому партнеру, сбрасывает мне мяч в штрафную. Мы с Игорем провели длительный период времени вместе, выступая за разные республиканские сборные, и довольно крепко дружили. Он знал, куда отдавать, если слышал, что я кричу. А кричал я громко (смеется). Первым касанием попал во вратаря, а вторым - добил мяч в падении, снова послав его между ног вратарю. По итогам двухматчевого противостояния мы обыграли югославов со счетом 7:3! Хотя накануне первой игры нас стращали тем, что в команде соперников четырнадцать человек подписали контракты с ведущими клубами Германии, Англии и Испании. Пугали-пугали, но в итоге никто не испугался.

- Интерес со стороны скаутов из западных клубов ожидать себя не заставил?
- На меня пытались выйти еще после тирольской игры за «Днепр» - в ответном матче Кубка чемпионов. Дома наша команда выиграла - 2:0, а в гостях свела матч к ничьей - 2:2. По следам тех матчей, на наш с Владимиром Геращенко след вышли две английские команды премьер-дивизиона. В «Днепр» поступил запрос: нас с Вовой хотели покупать не иначе как в паре. Но жесткая система трудоустройства в Великобритании предусматривала энное количество матчей за главную сборную, которых у нас с Геращенко не было. Затем меня пытались переманить в Испанию и в португальскую «Бенфику», но в этот раз на пути потенциальных покупателей стоял возрастной ценз.

- С кем из партнеров по той сборной поддерживаете отношения?
- Долгие годы общались с Андреем Канчельскисом, но после того как он уехал на Урал, связь прервалась. Несколько раз созванивался с Валерой Карпиным, в последний раз - как раз, когда он решил принять «Спартак». Контакт с Саней Мостовым и Игорем Шалимовым оборвался. А вот Игоря Добровольского по окончании карьеры видел неоднократно.

- Еще до финальных матчей молодежного Euro-1990 из Советского Союза вышла Грузия. Таким образом, сборная потеряла Гелу Кеташвили и Кахабера Цхададзе, который, по воспоминаниям Радионова, снимал весь верх у самого рослого противника.
- Мы с Кахой были коллегами по амплуа, опекая форвардов соперников персонально, а Андрей Чернышов играл сзади, страхуя нас на позиции либеро. Никогда не забуду, как во время возвращения с тех ближневосточных сборов, мы с Цхададзе вместе сидели в салоне самолета, и он прочитал в газете новость о выходе грузинской республики из СССР. Каха понял, что больше не сможет играть за сборную, и заплакал. Впоследствии я говорил, что Цхададзе обязательно нужно отдать одну из медалей, но их было всего лишь 14. Кахабера я вообще считаю одним из лучших центрбеков того времени. Защитника сильнее я за последующие 10-15 лет не видел.

С «ДЕВЯТКИ» НА «МЕРСЕДЕС»

- Довелось читать, что после распада Союза вами интересовались три немецких клуба, однако вы перешли в заштатный «Ваттеншайд», в основном составе которого провели всего лишь одну игру за три года...
- Заштатный, как вы говорите, «Ваттеншайд» выступал в то время в бундеслиге и заплатил за меня «Днепру» миллион марок (полмиллиона долларов. - Прим. М.С.). А я привык жить по принципу: от добра добра не ищут. Кроме того, в Германии я увидел, что такое дисциплина в футболе, узнал много полезных для себя вещей.

- Да и условия личного контракта по тем временам можно было назвать весьма достойными?
- Условия были великолепные. Со мной подписали контракт на три года, положили зарплату в восемь тысяч марок, выделили пятикомнатную квартиру и 190-й «Мерседес», на который я пересел после жигулевской «девятки». А вот подъемные даже не просил, об их существовании узнал много позже.

- Что за история положила начало вашему конфликту с главным тренером клуба, лучшим игроком ФРГ 1985 года Хансом-Петером Бригелем?
- Смешная была ситуация. В «Ваттеншайде» перед началом каждой тренировки под план занятия подбивалось определенное количество человек. И вот выходим мы на поле, и оказывается, что главный тренер задумал провести упражнение в парах - игра один на один с двумя переносными воротами, расставленными на расстоянии двадцати метров. Каждая пара играет две-три минуты - разумеется, на счет. Один из внесенных в план игроков принимать участие в тренировке из-за травмы не смог, и так получилось, что его заменил Бригель, а мне пришлось играть как раз против него. У немцев в таких упражнениях задача одна - делай, что хочешь, но забить не дай! В одном из эпизодов тренер уже практически ушел от меня финтом, но скорости не хватило, и я в чистейшем подкате вынес его с поля вместе с мячом. А Бригель, я вам скажу, на тростиночку никак не тянет - тяжелее меня килограмм на 10-12, бывший десятиборец... Зрелище было неординарное, мне зааплодировала вся команда. Одно но: после этого случая из основы я исчез окончательно и бесповоротно. Бригель все случившееся воспринял как личное оскорбление, за последующие два года я ни разу не попал в заявку. Хотя на позиции заднего защитника в «Ваттеншайде» не от хорошей жизни играли все кому не лень - хавбеки и даже кто-то из форвардов. А у одного парня по имени Томас рост был как у Димки Чугунова... Смех, да и только.

- Вы в то время убивались во второй команде?
- Я не убивался, а набирал пиковую форму. Отыграл 17 матчей из 18 и, по мнению специалистов и издания «Киккер», стал лучшим игроком команды. Об этом писали все - группа журналистов и экспертов. Однако Бригель был непреклонен, и мне пришлось уходить. Не мог же я ждать, пока его уберут? Вроде бы договорились с турецким «Антальяспором», куда меня брали даже без просмотра, но немцы в последний момент заломили повышенную компенсацию (по некоторым данным, 650 тысяч долларов вместо 400. - Прим. М.С.), и меня сняли уже практически с самолета.
Через две-три недели улетел в Португалию, где проводила сборы корейская команда «Чуннам Дрэгонс». Меня просмотрели в двух спаррингах и тут же подписали контракт на чуть лучших условиях.

ВЕРНАЯ РУКА - ДРУГ КОРЕЙЦЕВ

- Большинство футболистов из бывшего Союза уезжало в Азию через «Совинтерспорт».
- Я отправился в Корею напрямую. За два сезона провел в составе «драконов» 95 процентов матчей в чемпионате страны, Кубке «Адидаса», стал самым результативным защитником чемпионате, ни разу не исполняя пенальти. Четыре мяча из семи провел головой, причем три из них забил нашим вратарям - Алексею Прудникову и Александру Подшивалову. А вот Валерия Сарычева пробить так и не смог, хотя шансы были. В Корее Валеру считали за своего и переименовали в Шин Уй Сона - в переводе с местного «Рука Бога». Я иногда Сарычева спрашивал: «Что с глазами у тебя? Какие-то круглые. Пластику сделай». Если серьезно, то в Азии Валерий - человек весьма почитаемый, почти легенда, недаром играл в Сеуле - в столичной команде. Мне тоже предлагали туда перебраться, но я не выношу большие города. Мегаполисы своей суетой попросту угнетают. А потому меня вполне устраивал мой домик на побережье.

- С местной кухней как-то свыклись?
- Еда там просто супер, хотя на собачье мясо я так и не купился. Все остальное - переваривалось прекрасно. Единственное но - старался избегать острых супов, которые «аборигены» поглощали на завтрак. Я смотрел на это с ужасом, намазывая булочку джемом.

- Экс-игрок «Черноморца» Виталий Парахневич рассказывал, что в Корее весьма развита традиция рукоприкладства между тренерами и игроками…
- Лупануть там действительно могут, но в нашей команде легионеров это не касалось. К иностранцам относились очень бережно. Помнится, даже во время традиционного почти 10-километрового теста на выносливость при температуре в 40 градусов нам разрешали пить водичку, и мы с вратарем Юрой Шишкиным набирали в карманы лед и раздавали корейским пацанам, чтобы не поумирали от жары и жажды.

- Азиатские нагрузки самые сложные в вашей карьере?
- Да, но с бестолковыми тренировками Бригеля они никогда не сравнятся. И вроде бы в «Ваттеншайде» мы значительно меньше страдали беготней, но к концу второго часа тошнило даже от мячей. Никто не понимал, зачем тратить столько времени на три упражнения? Люди уставали от того, что ходили по полю. Если бы это еще приносило спортивный результат. Но его не было.

- Верно ли, что вы перевезли из Кореи свой джип в Днепропетровск?
- Да. Это был один из первых «Ссун Янгов». Мощный внедорожник, сконструированный на базе «Мерседеса». На то время машина прекрасная. Но где она сейчас, даже не знаю. Продал сто лет назад и со временем пересел на «Инфинити».

- Что поразило вас в Корее больше всего?
- То, с какой запредельной ответственностью люди относятся к своим обязанностям, а именно к рабочему графику. Вот вам пример: напротив нашего дома строили офис в 4-5 этажей. Ровно в восемь часов рабочие заходили в униформе внутрь, копошились там ровно до двенадцати, затем синхронно шли на обед, ровно в пять все звуки стройки затихали, а в 17.05 ни одного человека на объекте уже не было.

БЫШОВЕЦ ПРОТИВ НИКОТИНА

- В возрасте тридцати лет вы попытались вернуться в «Днепр». Что не срослось в отношениях с Вячеславом Грозным?
- То, же что когда-то с Радионовым. Я отдаю мяч вратарю, тренер говорит: «Не нужно». Я отвечаю: «Я же мяч сохранил». В ответ слышу: «Сохраняй по-другому». В общем-то, на то он и тренер, чтобы командовать, но об этом этапе я до сих пор вспоминаю с грустью. Мой приезд в «Днепр» был ошибкой. Я поверил людям на слово, а нужно было поступать по принципу: «Сначала деньги, а потом - стулья». Иначе в нашей стране дела вести невозможно.

- Уникальный факт из вашей биографии: один-единственный матч, проведенный в 1997 году за московский ЦСКА…
- Точно такая же история. Меня приглашал Павел Садырин, а руководство пообещало выдавать подъемные частями. Первая порция должна была поступить до старта чемпионата. Ничего такого не произошло, я отыграл первый матч сезона, попрощался и уехал.

- В 1990 вы успели провести два матча за сборную СССР - против Гватемалы, а также Тринидада и Тобаго…
- На самом деле этих матчей было не два, а три. Еще один отыграл в Италии, но о нем все забыли. Генуэзская «Сампдория» Алексея Михайличенко выиграла Кубок кубков и устроила показательный матч. Первый тайм Леха отыграл за сборную СССР, а второй - за «Сампдорию». Закончили со счетом 2:2.

- Наставник сборной Анатолий Бышовец приглашал вас с прицелом на Euro-1992?
- Бышовец вызывал меня неоднократно. И все время спрашивал: «Ну что, ты бросил курить?» Я отвечал: «Нет, Анатолий Федорович». - «Хорошо, - отвечал он, - работаем». А потом вызывал меня к себе и отправлял домой.

- Иными словами вас погубила честность?
- А что мне оставалось делать? Сказать, что у нас в сборной курит 80 процентов игроков? Или соврать, а потом краснеть перед тренером, который попалил бы меня с сигаретой на балконе? Это не в моих правилах. Я действительно баловался сигаретами. Впервые закурил лет в 17 и с тех пор толком не бросал. Это была своеобразная дань моде, баловство, хотя сигареты я покупал хорошие. Но конфликт с Бышовцем разгорелся из-за никотина. Сейчас понимаю: наверное, стоило пересмотреть кое-какие взгляды на жизнь...

ЗИДАН НОМЕР ДВА

- Был ли в вашей карьере поступок, за который стыдно до сих пор?
- Был один. Как-то играли в Днепропетровске против ЦСКА, и я очень крепко встретил Татарчука. Попал прямой ногой в пах. Травмы Володя избежал. Но мне до сих пор неловко, хотя я не хотел так поступать, и тут же извинился перед армейцем.

- То есть, инцидентов уровня Зидан - Матерацци с вашим участием не происходило?
- Слава Богу, нет. Но если вам интересно мое мнение, то если Матерацци действительно сказал такую гадость, я полностью на стороне француза. Хотел бы увидеть человека, который бы не поддался бы на такую провокацию и сдерживал себя до финального свистка.

- Лично вам рукоприкладствовать приходилось?
- Конечно. Первым никогда никого не бил, но отстаивать свою честь приходилось неоднократно. В нашей стране без этого сложно. А за рубежом ничего такого не происходило. Хотя, стоп… Вру, один раз было. В Южной Корее. Мы с семьей жили в доме элитной постройки, а напротив был расположен частный сектор. И вот однажды мои дети гуляли в этом районе с собаками. А корейцы больших собак не любят и очень боятся. Так вот один из «частников» закидал моих детей камнями. Вскоре я приехал с тренировки, узнал об этом инциденте и на эмоциях не поленился пройти двадцать метров к его дому.

- Неужто избили?
- Не так, чтобы очень. Но слегка отлупил для профилактики. Избивать - это уж слишком… Я - человек добрый.

- Крупные суммы приятелям одалживали?
- Много раз. Дважды не возвращали. Где эти люди сейчас? Одного убили. А о другом я давно забыл.

- В «странных» матчах участвовать доводилось?
- При Советском Союзе. На меня ни разу никто не выходил, это касалось всей команды. Подробности ворошить не хочу, тем более что таких поединков было совсем немного. Несколько раз уговоры ни к чему не приводили. Иногда я узнавал о странном характере встречи только через длительный период, потому что ветераны молодым о таких вещах не говорили, и играл, ничего не ведая. Будете смеяться, но в парочке таких матчей меня признавали лучшим игроком встречи.

- Кто из знакомых вам игроков так и не раскрылся в полной мере?
- Могу назвать несколько людей из «Днепра». Форвардов Володю Лебедя и Юру Петрова. Потенциал у каждого из них был огромный. Саня Рыкун - талант феноменального калибра. Я всегда говорил: Рыкун - это Зидан номер два. А мог бы быть первым, если бы не сложилось такое специфическое отношение к футболу. А еще почему-то вспоминается Игорь Шквырин. В «Пахтакоре» он играл как Бог, а в Днепропетровске не показал почти ничего.

КАРАСИКИ ОТ ТИЩЕНКО

- За какую встречу получили самые крупные премиальные?
- При Кучеревском в 90-м году обыграли «Шахтер». Дончане весь первый круг шли без поражений, но потом нарвались на нас два раза подряд. Когда в первом матче второго круга обыграли горняков со счетом 1:0 в Донецке, нас крепко озолотили. Сначала руководство клуба, а затем и сам Мефодьич. У него тогда день рождения был, вот на радостях и отсыпал. По тем временам команда сорвала очень крупный куш.

- Считаете себя азартным человеком?
- Да. Доводилось играть в «рулетку», и уж, конечно, в самую популярную в любой команде карточную игру - «джокер».

- Кто сильнейший картежник среди футболистов?
- Юрий Гаврилов. Недаром его называли «Мозг». За одну партию два «джокера» мог собрать.

- Самый модный из игроков, которых вы знали?
- Олег Таран всегда пытался выделяться - и в одежде, и в автомобилях. При этом никогда не считался «белой вороной», просто не был похож на остальных. Ну а самой одиозной личностью среди футболистов назвал бы Сергея Юрана. Уж очень необычно себя вел…

- Кого бы вы назвали самым интеллигентным и интеллектуальным из футболистов?
- Смотря, что вы имеете в виду? По матушке в нашем виде спорта разговаривают все и каждый. А вот умные книги на моей памяти читали многие: например, Сергей Башкиров или Олег Протасов. Петр Чилиби - этот вообще не только читает, но и пишет. Петя вообще человек уникальный, одесским духом пропитался насквозь. Такие байки рассказывал, что мы животы надрывали. Помню однажды пытался изображать рыбака, в озеро падал…

- Забавные случаи из спортивной жизни футболисты под диктофон обычно не рассказывают. Так и говорят: вообще, интересного было много, но по заказу ничего вспомнить не можем…
- У меня такой проблемы не возникнет, потому что веселых историй действительно была масса. Главное - выбрать самую-самую. Вот, например… В одном из последних чемпионатов СССР «Днепр» с киевским «Динамо», «Локомотивом» и «Спартаком» долгое время шел в первой четверке, меняясь местами. И вот - ответственный спаренный тур: обыгрываем московских железнодорожников и «Динамо» и возвращаемся в Днепропетровск. Кучеревский доволен: молодцы, мол, давайте мотнитесь на три дня в Керчь, расслабитесь, да еще и заработаете - сыграете пару товарняков за премиальные. Но подчеркнул: никого заставлять не буду, кто хочет - тот летит. Вызвались 18 человек, ну и спрашиваем: «А вы, Мефодьич? Айда с нами!» - «Не, - говорит Кучеревский, - я не полечу. Вы ведь сами отдохнете, а меня в гроб загоните». На следующее утро клубный автобус подобрал группу игроков, команда собралась в аэропорту. Ждем чартерного рейса компании «Южмашавиа». Сделали перекличку - 17 человек, все кроме Вадика Тищенко. Ну, ладно, думаем, передумал человек, с кем не бывает. В конце концов, это же не официальный матч. Сели в самолет. Набрал наш «Як-40» скорость по взлетной полосе, вдруг кто-то кричит: «Стойте, Вадик едет!» Смотрим в иллюминаторы: так и есть, специальный аэро-бусик везет нашего Тищенко. Самолет остановился, сдал назад, спустили трап: поднимается в салон Вадик. Мы спрашиваем: «Что это было?» А у него в руках кулечек какой-то. Запускает Тищенко туда руку и говорит: «Так, парни, я тут решил жаренных карасиков захватить. С ними как-то веселее. Кто хочет - налетай!»

Михаил СПИВАКОВСКИЙ

СЭ в Украине