От Гровса до Роналду. Часть I

Вдохновившись поистине эпохальным трансфером Криштиану Роналду из «Манчестер Юнайтед» в «Реал», Eurosport.ru решил уделить особое внимание теме переходов игроков из клуба в клуб. В первой (из трех) части нашего повествования речь пойдет о тех далеких временах, когда этот процесс только зачинался.

Вместе с тем, необходимо отметить, что точной даты дебюта такого понятия, как миграция футболистов, не знает никто. Не боясь ошибиться, можно сказать лишь, что подобное явление вошло в обиход во второй половине позапрошлого, девятнадцатого, века, причем гораздо ближе к его середине, нежели к веку двадцатому.

На столь нехитрый математический вывод наталкивает прежде всего то обстоятельство, что первый профессиональный клуб на планете возник еще в 1867 году, когда группа британских мастеров кожаного мяча организовала команду под названием «Шеффилд Уэнсдей». Развитие футбола на островах по своим темпам вообще значительно опережало остальную Европу: для сравнения в той же Испании национальный чемпионат стал разыгрываться аж в 1928-м, а в соседней с ней Италии - сезоном позже. На Апеннинах, правда, довольно долго проводились региональные первенства, бывшие прообразом нынешней Серии А, переход к которой состоялся только три десятилетия спустя.

Пока же на дворе был девятнадцатый век, и Англии никто не мешал наслаждаться статусом законодательницы моды в будущей игре миллионов.

Неспешный ход времени на Туманном Альбионе образца викторианской эпохи привел к тому, что между торжественным принятием единого кодекса правил в Лондоне (октябрь 1863-го) и стартом Кубка Англии, старейшего турнира на земле, прошло девять лет. А движение от соревнования по системе плей-офф к регулярному чемпионату длилось и того дольше. Встретиться, померяться силами в течение 90 минут, а потом вновь разбежаться чуть ли не на годы - для тех давних дней данная процедура была вовсе не казусом, а нормой. Столь же спорадически осуществлялись и переходы отдельных игроков. Их и переходами-то нельзя было назвать - в теперешнем смысле этого слова, поскольку зачастую приобретавший футболиста коллектив даже не вел переговоров с его прежней командой, а просто приглашал нужного ему исполнителя.

Переход от хаоса к единой системе координат состоялся в 1888-м, когда после восьмилетних, порой весьма ожесточенных дебатов был образован Первый дивизион - родоначальник Премьер-лиги. По инициативе вдумчивого руководителя бирмингемской «Астон Виллы» Уильяма Макгрегора туда вошли 12 клубов, которые приняли решение разыгрывать собственный чемпионат. Примечательно также, что новообразованное соревнование имело весьма специфический регламент, ибо определение лучшего являлось не столько главной, сколько единственной целью турнира. Вылететь из него было решительно невозможно, поскольку создание второго по значимости дивизиона случилось только шесть сезонов спустя.

Вот так, пыхтя, английский футбол вставал на профессиональные рельсы, чтобы уже никогда с них не соскользнуть. Давно функционировавший Кубок, меж тем, шел своим чередом. Этот постепенно становившийся все более престижным трофей оспаривали гораздо больше клубов - среди них были и представители набиравшего обороты чемпионата, и те, кто в данный чемпионат лишь надумывал влиться.

Столкновение двух противоположностей и привело к возникновению прецедента. В 1892-м живший сам по себе «Вест Бромвич» сенсационно добрался до финала и еще более сенсационно разгромил там «Астон Виллу», одну из лучших команд регулярного первенства. Уступив с крупным счетом (0:3), бирмингемцы погоревали с неделю, а затем расквитались с обидчиком оригинальным способом, уведя его лучшего игрока, молодого шотландца Уильяма Гровса.

Поступая так, «Вилла» даже не собиралась расплачиваться с прежней командой талантливого хавбека. Разобиженные нахальным поведением поверженного соперника «дрозды» тут же поспешили заклеймить коварного врага в суде. Независимое расследование, наспех проведенное английской Федерацией футбола, длилось полгода и завершилось судьбоносным вердиктом. Согласно ему, клуб-покупатель должен был отдать за Гровса 100 фунтов - или же вернуть игрока на прежнее место. Из двух предложенных ему опций финалист Кубка выбрал денежную и оставил понравившегося ему футболиста у себя.

Как известно, в любом мероприятии самое сложное, а порой и самое важное - начать. Сделать первый шаг, переступив черту, пролегающую между унылым «ничего» и робким «уже кое-что». Пробный камень, пущенный «Астон Виллой», привел в действие гигантскую машину, которая, разогнавшись, не может остановиться до сих пор.

Ничуть не меньшее влияние на формирование трансферного рынка оказали перемены, коснувшиеся облика чемпионата. В нем неуловимо появлялись все новые участники, и, в конце концов, их количество перевалило за два десятка. Конкурировать всем вместе становилось уже накладно, поэтому было решено создать второй эшелон, куда автоматически попадали нувориши. Лига постепенно приобретала вид, близкий к теперешнему, перед командами то и дело возникали новые задачи - порой их попросту ставила стремительно менявшаяся футбольная жизнь. Укрепление состава, пополнение извне - эти формулировки больше никому не представлялись праздными, ведь конкуренция теперь существовала на всех этажах. Следствием активной купли-продажи игроков становились рекорды цен, обновлявшиеся с завидной частотой.

В 1901-м юный английский форвард Альфред Коммон проследовал из «Сандерленда» в «Шеффилд Юнайтед» за 325 фунтов, а через три года вернулся обратно, но уже за 520. За несколько месяцев до его камбека денежная планка поднялась еще выше, ненадолго замерев на отметке 700 - за столько «черные коты» продали в «Ньюкасл» шотландского вингера Энди Маккомби.

До психологического рубежа в 1000 фунтов было рукой подать - и вскоре он остался за спиной. Вернувшись в родной клуб, Коммон задержался в отчем доме всего на сезон, а потом отчалил в «Мидлсбро». В награду его бывшей команде достался чек на четырехзначную сумму.

Затем, однако, быстрый рост цен на автографы игроков приостановила первая мировая война, парализовавшая не только трансферный рынок, но и чемпионат в целом. После же того, как воцарился мир, тенденция всеобщего подорожания не замедлила перенестись на футбол.

Ярко проявивший себя на заре 20-х английский забивала Сид Паддифут в феврале 1922-го совершенно неожиданно перекочевал из столичного «Вест Хэма» в заштатный «Фалкирк» - а все потому, что шотландская сторона сподобилась раскошелиться на 5000 фунтов.

Летом того же года почетное звание самого дорогого игрока перешло к защитнику «Сандерленда» Уорни Крюсвеллу, ради которого одна из лучших команд начала ушедшего века изыскала пять с половиной тысяч в той же валюте.

Переход в пятизначную плоскость плавно случился в 1928-м - и это никого не удивило. Попавший в финансовую яму «Болтон» нашел выход из непростой ситуации довольно быстро: «Уондерерс» выставили на продажу свою главную звезду Дэвида Джека. Покупатель на флангового нападающего нашелся сразу: лондонский «Арсенал» и его легендарный наставник Герберт Чепмэн. «Канониры» вызвались заплатить за автора первого гола на «Уэмбли» как раз 10000, но непокорные «рысаки» внезапно заартачились и потребовали на тысячу больше.

Великий тактик - что на поле, что вне его - Чепмэн пошел на хитрость. Пригласив представителей «Болтона» на званый ужин, он предложил им отведать пару-другую бокалов джина с тоником. Хитрый тренер небезосновательно рассчитывал, что, захмелев, его гости окажутся чуть более сговорчивыми, но не тут-то было. Все, что удалось выгадать кормчему «Арсенала», - жалкие 110 фунтов.

Наставник столичной команды всецело угадал в другом - приобретенный за £10,890 Джек стремительно обжился на «Хайбери» и принялся забивать, попутно завоевывая с клубом титулы. За шесть лет в красно-белой футболке он стал чемпионом Англии трижды, а всего наколотил за лондонцев 113 голов в 181-м матче.

У отчетного рекордного трансфера, однако же, имелось и другое предназначение. Ему было суждено подвести черту под английской монополией на все самое дорогое в том, что касается стоимости игроков. Закат 20-х годов ознаменовался глобальным финансовым кризисом, когда же его последствия были хотя бы частично преодолены, нахлынула вторая мировая война - жестокая и беспощадная. После нее власть на рынке переходов отошла совсем к другим странам.

Eurosport - Владимир Шолк