Сергей Ребров: «Авторитет соперника при Лобановском ничего не значил»

Еще, казалось бы, недавно, трибуны Олимпийского стадиона скандировали: "100 голов без лишних слов вам забьет Сергей Ребров!". Суперфорвард киевского "Динамо" и сборной, футболист яркого, солнечного дарования, он подарил нам немало счастливых минут. Именно Ребров первым забил в чемпионате Украины 100 голов, именно его признавали лучшим игроком 1996-го и 1998-го годов. Ну а потом за безумные деньги - 11 миллионов фунтов стерлингов, что равняется почти 18 миллионам долларов, - кумир украинских болельщиков был продан в английский "Тоттенхэм".

Устроился наш соотечественник в Туманном Альбионе совсем неплохо: в неделю получал 27 тысяч фунтов (в год набегал 1 миллион 400 тысяч), купил в респектабельном лондонском предместье Чикуэлл дом. Вот только привыкнуть к силовому английскому футболу оказалось труднее, чем к традиционному файф-о-клоку и левостороннему движению на британских дорогах. Видимо, талант Сергея был там такой же излишней роскошью, как и его "мерседес" с украинскими номерами и левым рулем, по-хозяйски прихваченный в Лондон из Киева.

На английских полях наш форвард ставил совсем другие рекорды - самого низкого КПД среди дорогостоящих футболистов. Разочарованные болельщики сочиняли уже не восторженные, а ехидные речевки: "Сергей Ребров и воз проблем - это мертвый "Тоттенхэм"!". Затем ситуация повторилась в турецком "Фенербахче" (с той лишь разницей, что этот клуб платил Сергею лишь 10 тысяч фунтов стерлингов в неделю), в заштатном британском "Вест Хэме"...

Вот ведь как бывает: вроде бы футболистам сам черт не брат, но четыре года у нас на глазах разыгрывался старый как мир сюжет - куча денег в обмен на живую, трепетную футбольную душу. К счастью, контракт с "Тоттенхэмом" был подписан не кровью, а чернилами. Недавно новоиспеченный миллионер Сергей Ребров вернулся домой и заключил трехлетний контракт с киевским "Динамо". Теперь осталась самая малость - доказать на своем примере: чтобы блистать, таланту необязательно быть бедным и голодным.

"Пузач сказал: "Мы все тут равны"

— Сережа, уж и не знаю, на каком языке с вами лучше общаться: на русском, английском или турецком?
— Лучше по-русски, хотя понимаю и украинский, больше английский, меньше турецкий...

— Мне приходилось бывать, и не раз, в Горловке, где вы родились. Хорошо представляю себе годы, когда вы были мальчишкой: отец руководил кружком радиолюбителей, мама вела кружок бальных танцев. Почему же сын пошел на футбол?
— А я и на бальные танцы ходил, и на радиолюбительство. На футбол же лет в шесть-семь отдала мама, чтобы, как говорится, был рядом. Секция находилась во Дворце пионеров по соседству с ее кружком — через дверь, и я чувствовал себя там комфортнее, нежели на бальных танцах. Так благодаря маме началась моя футбольная эпопея, но, в принципе, чем я только тогда не занимался. В гандбол, баскетбол, волейбол — играл во все!

— Футбол — это было серьезно или..?
— Наверное, пока был маленьким — лет в семь-восемь, даже в 10 — это было лишь увлечение, но потом я понял, что без него уже не могу. Сидел на уроках, а думал совсем о другом. Конечно же, я не представлял, что буду играть в какой-то именитой команде — о киевском "Динамо" вообще даже не думал. Для меня, мальчишки из Горловки, пределом мечтаний был донецкий "Шахтер", и когда мне исполнилось 15 лет, опять-таки благодаря маме я туда попал.

— В начале 90-х судьбы молодых футболистов складывались очень по-разному. Это были сумбурные, смутные годы, наступило, можно сказать, безвременье, и даже подготовку футбольной смены пустили на самотек. В советское время перспективный парень из дубля плавно переходил в основной состав, затем шел в команду классом повыше... С другой стороны, играть за границу никто уехать не мог.

Пожалуй, этапным для вас стал 94-й год, а именно встреча "Динамо" с московским "Спартаком" в Киеве. Это был сумасшедший, фантастический матч, который мы выиграли со счетом 3:2. Два гола, как сейчас помню, забил Виктор Леоненко, один — вы. Вышли на замену и забили! Наверное, с этого момента Сергей Ребров начинается как большой футболист...
— ...в Киеве — до этого я провел сезон в донецком "Шахтере". Спасибо Валерию Ивановичу Яремченко, который поверил в меня и уже в 16 лет подпускал играть за основной состав...

— ...даже, насколько я помню, в чемпионате Союза...
— Да. По-моему, в таком возрасте в первенстве СССР вряд ли кто-то еще выступал. В 17 лет я стал лучшим бомбардиром первого чемпионата Украины, доказав что могу на таком уровне не затеряться. Словом, отсчет начался с донецкого "Шахтера", а уж потом я уехал в Киев.

Конечно, здесь были такие футболисты — легенды! Когда я впервые попал на базу, у меня просто дыхание сперло... К тренировке готовились Демьяненко, Яковенко, Саленко, Цвейба — люди, которых до этого я в основном по телевизору видел. Я, простой парень из Горловки, даже представить не мог, что окажусь в таком коллективе. Тихонько отошел в сторону, скромно присел...

Освоиться мне помог Пузач, который был тогда главным тренером. Кириллыч — очень хороший, душевный человек и ко мне отнесся по-доброму. Подошел и сказал: "Успокойся. Ничего страшного нет, ребята твое состояние понимают. Без разницы, сколько тебе лет, — мы все тут равны. Конечно, сначала будет тяжеловато, но ничего, потихонечку привыкай". Он мне подставил плечо, потому что освоиться в команде такого уровня любому футболисту психологически тяжело.

— Владимир Федорович Мунтян однажды рассказывал мне, как его впервые пригласили на сбор киевского "Динамо" — попробоваться! Когда он пришел на стадион "Динамо", откуда игроки отправлялись на базу, и увидел, какие люди заходят в автобус, испугался не на шутку. Так и стоял в столбняке, пока автобус не тронулся без него... Интересно, а как у тебя происходила притирка к команде?
— Придя в "Динамо", каждый из ребят-старожилов побывал в моей шкуре, поэтому старался как-то меня подбодрить, если видел, что я немножко закрепощен в общении или на поле.

Практически сразу я нашел друзей. Первым стал Паша Шкапенко — он тогда тоже только пришел. Вместе уже легче, есть хоть с кем пообщаться. А на тренировках никогда никаких проблем не было. Если тебя в "Динамо" берут, значит, ты достаточно подготовлен, просто поначалу чувствовал себя немножко не в своей тарелке — ну как если бы боги опустились на землю и ходили бы рядом с тобой.

"К Леоненко я и раньше с уважением относился, и сейчас так отношусь"

— Впервые я увидел вас в гостях у Виктора Леоненко — вы, помню, тихонько вошли, скромно сели за стол, попили водички... Хочу спросить о судьбе этого талантливого, неординарного форварда. Звезда его вспыхнула ярко — трижды подряд Леоненко становился лучшим футболистом Украины. Витя был очень открытым, общительным, компанейским, но вместе с тем ему было присуще высокомерие по отношению к товарищам по команде, в запале он мог послать тренеров на несколько всем известных букв, мог противопоставить себя целому коллективу. Ну а еще Виктор любил пиво и пил его в катастрофических дозах. В результате карьера его завершилась бесславно: он так никуда не был продан и пропал, можно сказать, без вести. Почему, на ваш взгляд, так случилось?
— Не знаю даже, что и ответить. Человек творит свою судьбу сам, но я к Вите как раньше с уважением относился, так и сейчас отношусь. Буквально несколько дней назад заезжал к нему в гости: посидели, поговорили. Думаю, его талант раскрылся процентов на 50 — у него же сумасшедший потенциал был! Наверное, он немного надломился, когда жизнь сложилась не так, как мечталось. Леоненко же хотел из "Динамо" уехать, и были конкретные предложения, но, к сожалению, его не отпустили. После этого Витя стал не то что другим человеком, а перегорел, потерял стимул в футболе...

Он считал, что многого в чемпионате Украины достиг, и ему, как, очевидно, каждому мастеру, хотелось поиграть за границей. Это раньше для любого начинающего футболиста киевское "Динамо" было мечтой всей жизни, вершиной спортивной карьеры — со временем появились другие возможности. Тот же Андрей Шевченко показал, как можно играть в одной из лучших команд Европы "Милане", поэтому нынешние пацаны уходят в своих мечтах дальше, чем их предшественники.

Что же касается Вити, то я и сейчас считаю его очень хорошим футболистом и личностью независимо от того, с кем он когда-то повздорил. Потерять контроль над эмоциями, наверное, может любой. Взять Йожефа Сабо, который точно так же мог не сдержаться на пресс-конференции, и при этом никто не говорил, что он вел себя неприлично. Просто один человек высказывается в узком кругу, среди друзей, а другой выплескивает все на камеру. Так же и Витя, наверное...

— Что ж, плавно переходим к Сабо. Неистовый фанат футбола, он предан ему до изнеможения, — второго такого, наверное, не сыскать, но его неуступчивый жесткий характер играл с ним порой злую шутку. Насколько я знаю, у него было немало конфликтов, в том числе и с футболистами. Во что это обычно выливалось?
— Да, на тренировке Йожеф Йожефович мог вспылить, но никаких конфликтов, во всяком случае, со мной, у него не было. Лично я всегда отношусь к указаниям тренеров спокойно — что бы они ни говорили, что бы ни предпринимали.

Вообще-то, я не так долго работал с Сабо — больше с Лобановским. Конечно, время, проведенное с Йожефом Йожефовичем, помню, но с тех пор перед моими глазами столько прошло тренеров, столько команд! Играя за границей, я смотрел по телевизору и пресс-конференции, и игры чемпионата Украины, когда главным тренером "Динамо" снова был Йожеф Йожефович. Он вел себя очень эмоционально, но это понятно: человек действительно живет футболом, горит им, все пропускает через себя... Даже когда он спорит и заводится, делает это искренне. Увы, в жизни таким людям приходится очень непросто.

— Для себя я пытался понять, в чем заключалась глубинная суть конфликта между Сабо и игроками. По-моему, дело в том, что Йожеф Йожефович и его товарищи по команде образца 60-х происходили из очень бедных семей. Для них киевское "Динамо" было не просто пределом мечтаний — в нем заключалась вся жизнь. Они выходили на поле с травмами, с температурой, ложились костьми за совершенно небольшие, особенно по нынешним меркам, деньги, и были при этом настоящими звездами. Конечно, их возмущали мальчишки, которые, едва в "Динамо" попав, требовали подъемные, квартиры, машины, хотя игры при этом не показывали.

Будучи главным тренером "Динамо" образца 1996 года, Сабо с негодованием рассказывал мне, что его подопечные играют в карты, говорят о деньгах, обсуждают марки дорогих авто, а вот футбол не смотрят. "Перед встречей с "Баварией", — с болью сказал он, — им предложили такие деньги... Да если бы мне и моим друзьям по "Динамо" посулили в наше время такую сумму, мы бы соперников порвали, покусали, но выиграли бы". Что вы об этом думаете?
— Трения между футболистами и тренерами были всегда, в любой команде, и поводов для этого сколько угодно. Если уж игрок оказался в "Динамо", он, значит, очень высокого уровня, но, к сожалению, на поле не могут выходить человек, скажем, 15. Футболист, который по какой-то причине в основной состав не попал, болезненно это переживает. Может даже затаить обиду на тренера, хотя, наверное, больше нужно обижаться на себя. Даже не обижаться, а понимать: ничего страшного — все бывает. Работай — и в следующий раз попадешь.

Что же касается Йожефа Йожефовича и ребят из бедных семей... Сейчас ситуация совершенно другая. В киевском "Динамо" в прошлом сезоне на поле выходило два-три украинца — остальные легионеры, люди из других стран. Ясно, что они приехали не потому, что иной команды для себя не представляют... Для многих из них "Динамо" просто место работы, где они получают какие-то — не знаю, большие или маленькие, — деньги, но у них нет внутри того благоговения, какое было у нас, у того же Йожефа Йожефовича.

Перед игрой с "Тюном" на "Новом канале" ночью показали передачу о Лобановском. Она шла очень поздно, но я сидел и, будто завороженный, смотрел ее полтора часа. Для меня это — как глоток воздуха... Пять лет я прожил в Лондоне и давно не видел таких программ, где Олег Блохин и Игорь Беланов дают интервью, где обращаются к хронике тех дней, когда они выигрывали Кубок кубков. Я будто почувствовал эту атмосферу изнутри. Действительно, команда тогда была что надо! Все о ней говорили, имена игроков гремели...

— Это были герои!
— А сейчас приезжают люди, для которых киевское "Динамо" — промежуточная станция... Да, они понимают, куда попали, видят, что называется, уровень, но у них такого горения и желания играть именно за "Динамо" нет.

"Говорил Лобановский немного, но каждое его слово воспринималось как откровение"

— В связи с этим вопрос. В общих чертах я догадываюсь, как раньше наших ребят, даже приехавших из других, но советских городов, можно было перед игрой настроить. До них хорошо доходили простые слова: "Хлопцы, на вас вся страна смотрит. А ну-ка давайте, рваните!". А как мобилизовать иностранцев, если для них "Динамо" лишь средство заработка или в лучшем случае ступенька карьеры?
— Если в "Динамо" приглашают иностранца, это, как правило, игрок очень высокого уровня, и особо настраивать его не надо. Просто тренеру, я считаю, нужно найти к этому футболисту личный подход, как это делал Лобановский. Вместе с тем Валерию Васильевичу, я думаю, было все-таки легче находить общий язык с русскоговорящими. Все его психологическое воздействие было направлено на то, чтобы люди его понимали. Поэтому, кстати, игроки и воспринимали нагрузки, которые он предлагал, как должное.

Я хорошо помню момент, когда он приехал из Кувейта и пришел в команду. Мы во все глаза на него смотрели — еще бы, этот человек столько для "Динамо" сделал! На первых сборах мы бегали, как не знаю кто, — никогда в жизни такой работы я не проводил...

Бежишь, предположим, минут 20, уже с ног валишься, но если он скажет одно слово, будешь бежать час, сколько нужно, потому что понимаешь: это непременно принесет плоды. Мы же действительно играли тогда несколько сезонов в полуфинале Лиги чемпионов, в четвертьфинале. Думаю, правда, что Лобановскому было гораздо легче работать с нами, нежели совсем недавно тому же Буряку с иностранцами. Хотя у Леонида Иосифовича все так же строилось на психологии, и он тоже добивался, чтобы его понимали.

— Я представляю, каково вам было, когда первый раз попали на базу киевского "Динамо" и увидели выдающихся футболистов, своих кумиров, но не представляю, что вы почувствовали, когда впервые вышли на тренировку под руководством Лобановского. Он, кстати, действительно был так неразговорчив? Насколько было весомо каждое произнесенное им слово?
— Говорил Васильич немного, но каждое его слово воспринималось как откровение. Авторитет этого человека был в наших глазах непререкаем, незыблем. Многие, знаю, футболисты не воспринимали его принципы, да и сам я в какой-то момент стал относиться к ним скептически. Все-таки, когда ты такие сборы проходишь первый или второй сезон, это нормально, но потом начинаешь понимать, что так много бегать нельзя, это просто нереально...

— Люди столько не бегают...
— Да. Я сам слышал: специалисты говорили, что в киевском "Динамо" футболисту больше трех-четырех лет задерживаться не стоит, дольше переносить такие нагрузки чревато для здоровья — их нужно сбрасывать. Тем не менее первые два-три года методика Лобановского действительно приносила плоды, мы обыгрывали такие команды, как "Ювентус", "Барселона".

— "Барселону" вообще положили на обе лопатки: 3:0 — в Киеве и 4:0 — на их поле. Фантастика!
— На то время это были лучшие команды в Европе, чьи матчи мы видели разве что по телевизору, но, выходя на поле, мы их не боялись.

Помню нашу первую под руководством Лобановского игру в Лиге чемпионов, когда мы встретились с "ПСВ" в Эйндховене. Возможно, перед этим матчем была еще какая-то боязнь — в то время "ПСВ" входила в число грандов, но после того, как мы обыграли их со счетом 3:1, пошли громить всех подряд: и "Барселону", и "Ньюкасл", — абсолютно никаких авторитетов уже не существовало. Эту психологию нам привил Лобановский, потому что когда рядом с тобой уважаемый человек, который много выигрывал и знает, как это делать, ты готов горы свернуть.

— У вас бывали с ним доверительные или, может, интимные разговоры один на один?
— Да нет... У него не было — принципиально! — каких-то любимчиков. Между собой тренеры, может быть, что-то и обсуждали, но когда у нас проводились собрания, Лобановский никогда никого не выделял. Если было за что, хвалил команду, отметчал, где она хорошо сыграла, — и все. Если же он хотел поговорить, вызывал нас с Андреем Шевченко вдвоем и рассказывал, как действовать на поле.

"Я не считаю, что в Англии у меня что-то не получилось"

— До перестройки никто из советских футболистов не мог себе даже представить карьеру в зарубежном клубе, и хотя каким-то невероятным образом Зинченко из "Зенита" оказался в свое время в "Рапиде", до сих пор никто не может объяснить, как это произошло. Первый громкий трансфер состоялся в 88-м году — "Ювентус" купил Александра Заварова за пять миллионов долларов. Тогда это было просто круто! Затем футболисты уезжали один за другим, но никто не добивался за рубежом стабильных и серьезных успехов. Только Андрей Шевченко наглядно показал, что действительно можно играть в лучших клубах и не просто не осрамиться, а быть там лучшим.

Сейчас вы вернулись в Киев, чему болельщики несказанно рады. Вас здесь по-настоящему любили, вашей игрой восхищались, вы были палочкой-выручалочкой для сборной и для "Динамо", забивали потрясающие, очень нужные, своевременные голы. И тем не менее... Как вы считаете, почему ни в Великобритании, ни в Турции игра у вас не заладилась?
— Честно говоря, я не считаю, что что-то у меня не получилось. Да, где-то заиграл, где-то нет, но сама жизнь и футбольная атмосфера там совершенно другие. Во всех командах, куда меня заносила судьба, ко мне относились с уважением, особенно после того, как слышали, что в Лиге чемпионов я забил больше 20 мячей, что играл за киевское "Динамо". В "Тоттенхэме" вопросов не было, а когда я пришел в "Вест Хэм", многие даже спрашивали: "Как ты вообще тут очутился, если столько в Лиге чемпионов забил?".

Да, английский стиль игры немного другой, к нему нужно привыкнуть, но самое важное — чтобы тренер тебе доверял.

— А что у вас с Гленном Ходдлом случилось? Не сумели наладить контакт?
— В любой стране, когда в команду приходит новый тренер, он приводит своих футболистов. Первый мой сезон в "Тоттенхэме" прошел нормально, но, к сожалению, мы заняли лишь 11-е место. Наверное, хозяева клуба сочли это неудачей и решили что-то менять. Только начался следующий чемпионат — буквально через несколько игр Джорджа Грэма сняли.

Ходдл, который пришел ему на смену, привел с собой семь-восемь своих игроков, которые должны были играть, — их нужно было ставить на поле. Практически он поменял всю команду, и, наверное, это стало для меня тормозом...

— Сегодня как вы считаете: может, не в Великобританию надо было ехать?
— Ну нет, я абсолютно не жалею о годах, которые там провел... Люди там очень хорошие, общительные, доброжелательные. Вы вот говорите, что многие болельщики рады моему возвращению, но есть и такие, я слышал, которые пишут: "Ему уже 31, он приехал тут просто закончить, заработать в "Динамо" какие-то деньги".

— Я совершенно уверен, что вы постараетесь в Киеве не просто хорошо играть, а доказать всем, что вы лучший...
— Я буду делать свое дело. К сожалению, в нашей стране считается: 30 лет — это уже финиш, футболисту пора думать о смене профессии. Многие меня даже спрашивают: "Чем будете заниматься, когда с футболом закончите?". А в Англии бок о бок со мной играл Тедди Шерингем, которому 39. Мало того, в чемпионате он забил 21 мяч — лучший бомбардир команды...

— На минуточку...
— Да. Обычно, когда мы играем в квадрат, внутрь заходят самые молодые, так вот, в "Вест Хэме" я постоянно стоял в квадрате, потому что там костяк составляют 34-36-летние игроки. У них за плечами огромный опыт, они играли с разными соперниками, участвовали во многих чемпионатах, и когда команда на что-что серьезное претендует, такие футболисты на вес золота.

Молодому 18-летнему парню, даже если он хорошо подготовлен, очень сложно отыграть в Лиге чемпионов на высоком уровне даже одну игру. Это же огромная психологическая нагрузка, и выдержать ее может не каждый, поэтому к опытным футболистам там уважения больше. Во всяком случае, в английских командах, в том же "Милане", как минимум, половине состава 33-35 лет.

— Когда вы ушли в "Тоттенхэм", здесь пристально за вами следили, ждали каких-то выдающихся успехов, а их все не было. Если в двух словах, почему все-таки не получилось яркого продолжения карьеры? Не хватило фарта или чего-то другого?
— Ну о каком ярком продолжении речь? "Тоттенхэм" — это не киевское "Динамо". Он борется за то, чтобы войти в пятерку лучших в английской премьер-лиге, а перед "Динамо" стояла задача выиграть Лигу чемпионов. Для этой команды на протяжении всей ее истории даже второе место в чемпионате страны считалось поражением. Не спорю, в "Тоттенхэме" собраны хорошие футболисты, но даже если бы в то время, когда я там был, им поставили цель выиграть премьер-лигу, наверное, все бы это сочли нереальным. Впрочем, цели-то можно ставить любые, но по потенциалу, по исполнителям "Тоттенхэм" вряд ли на такие подвиги способен.

Когда я туда пришел, на поле у нас вообще не возникало какого-то преимущества над другими, не было ни таких голевых моментов, как в "Динамо", ни, собственно, такой игры. Из-за этого, наверное, я не забил там много мячей, но все же думали, что, раз меня купили за 18 миллионов долларов, я выйду и с первой игры начну забивать по три гола, рассчитывали получить форварда, который станет заколачивать больше 20 мячей в каждом сезоне. Увы, я игрок немножко другого плана и, возможно, их ожидания не оправдал.

"В раздевалке меня по живому зашили, и через пять минут я вышел на поле"

— Не люблю разбрасываться словом "великий", тем не менее знаю немало великих, выдающихся футболистов киевского "Динамо" прошлых лет, которые сейчас еле сводят концы с концами. Если бы не помощь клуба, думаю, им пришлось бы совсем несладко. Ваше поколение игроков, слава Богу, смогло себе заработать на жизнь. Если, предположим, сегодня вы повесите бутсы на гвоздь, если не будете заниматься бизнесом, а сосредоточитесь на радиолюбительстве или рыбалке, вам хватит дивидендов с банковского счета, чтобы прожить оставшуюся жизнь безбедно?
— Во-первых, если я закончу с футболом, просто не смогу ничем не заниматься, так же, наверное, как и моя жена. Во-вторых, чтобы ответить на ваш вопрос, мне надо кое-что посчитать, прикинуть, сколько лет я собираюсь прожить, умножить... Честно говоря, не задумывался над этим и не задумываюсь, но у нас есть дом в Англии и дом здесь. Придет время, мы в семье как-то решим, что делать дальше и на сколько хватит запасов.

— Интересно, а есть ли у вас сегодня чисто спортивный стимул в "Динамо"? Чего бы вы еще хотели достичь?
— Наверное, чего-то добиться в Лиге чемпионов, хотя сегодня и чемпионат Украины куда интереснее, чем раньше. При Лобановском такая команда, как "Шахтер", с "Динамо" конкурировать не могла — сейчас совершенно другое дело. Вдобавок поднялся уровень "Днепра", донецкого "Металлурга", поэтому выиграть золотые медали стало гораздо престижнее.

Если же говорить о сборной... Конечно, хотелось бы поиграть на чемпионате мира, на который, надеюсь, Украина поедет.

Если попаду в сборную, буду стараться все для этого делать. Наверное, для любого футболиста — как мальчишки, так и зрелого игрока, — попасть в сборную — это мечта, стремление всей жизни.

— Как вы думаете, какие слова смог найти Олег Блохин, чтобы вдохнуть в сборников совершенно другое ощущение игры? Что он им такое говорит, чего до него не могли, очевидно, сказать другие?
— Не знаю, что говорит, но основная, наверное, заслуга Олега Владимировича в том, что сейчас в сборной играет много молодых футболистов, пошел прилив свежих сил. Блохин пригласил не одного-двух, а шесть-восемь человек из того же "Днепра", которые вместе играют и понимают друг друга. Он в них поверил, и ребята своей игрой доказали, что могут конкурировать с любой командой Европы. Из семи последних матчей сборная ни одного не проиграла — такого давно не было. Думаю, прежде всего это заслуга Олега Владимировича.

— Теперь уже бывший главный тренер киевского "Динамо" Леонид Буряк — человек, который может многое показать сам. Я до сих пор хорошо помню, как он исполнял угловые, как пробивал штрафные. А ювелирные передачи на 60-80 метров! Это была интеллигентная, точная работа с мячом. Скажите, на тренировках он иногда заводился, показывал какие-то удары на точность, ну, не знаю, консервные банки, может, в девятке сбивал?
— Банки не сбивал, но кроссы все бегал с нами. Насколько я помню еще по работе с ним в сборной Украины, Леонид Иосифович на всех тренировках пытался, что называется, тряхнуть стариной.

Перед началом нынешнего сезона мы играли с ним в теннис. Я всегда с уважением относился к людям, которые даже после того, как закончат с футболом, поддерживают свою форму, так вот, Буряк и сейчас отдает пас не хуже, чем любой футболист "Динамо".

— Ради интереса динамовцы иногда соревнуются между собой в точности ударов по воротам?
— Перед тренировкой мы всегда выстраиваемся и бьем в перекладину из-за штрафной. Кто не попадет, тот кувыркается. Конечно, можем с партнером посостязаться на те же кувырки или еще что-то.

— Никому так не достается в игре, как форвардам. Вся Европа видела выбитый зуб и сломанный нос Андрея Шевченко, да и у вас на протяжении спортивной карьеры было немало травм. Скажите, вам часто бывает в игре больно? Часто ли потом, после того, как хорошенько досталось, вы думали: "Больше в единоборство не пойду, лучше поберегусь, потому что могут вообще покалечить"?
— Когда наносят травму и причиняют боль — это абсолютно не страшно: в пот бросает потом, когда восстанавливаешься и понимаешь, что еще долго не сможешь заниматься любимым делом. Когда я только пришел в "Динамо", у меня была очень серьезная травма — повреждение хряща. Полгода, а то и год нужно было ждать, пока он вырастет, причем никто не мог гарантировать результат: мол, если получится — хорошо, будешь играть, а если нет — извини. Вплоть до того, говорили мне, что в 18 лет мог вообще закончить с футболом.

Конечно, это был шок, еле эти полгода выдержал. То время было для меня очень сложным, но, слава Богу, все сложилось нормально и я вернулся.

Могу пример привести из английской жизни. Когда "Тоттенхэм" играл с "Фулхэмом", где-то на 10-й минуте в единоборстве мне рассекли голову. Дырка приличная, кровь так и хлещет. "Ну, — думаю, — отыгрался!". Если бы это произошло здесь — шок, голова вся в крови: увезли бы на неделю в госпиталь. А там завели в раздевалку, по живому зашили, и через пять минут я снова вышел на поле.

— Англичане — они такие...
— Возможно, в футболе ты не так чувствуешь эту боль, как в другой ситуации. В тот момент я не переживал: "О-о-о! Голову разбил — сейчас зашивать будут". Лежишь и думаешь: "Матч идет — что же будет? Меня же вроде не заменили".

"В Турции команда едет на матч, лежа на полу автобуса. Летят кирпичи, стекла вдребезги..."

— В футболе, однако, травмы бывают не только физические, но и психологические. Олег Блохин рассказывал мне, как защитники плевали ему в лицо, какие обидные слова говорили, как пытались вывести из себя. У вас такое тоже бывало?
— Ну, в лицо, слава Богу, не плевали, но защитники, особенно английские, не церемонятся. Даже вне схватки, когда мяч где-то далеко, могут подойти и что-то исподтишка сделать.

— Что именно?
— Наступить на ногу, дать по колену. Помню, когда я еще играл в "Тоттенхэме", в "Вест Хэме" был некий Пирс, которого считали одним из самых грязных защитников премьер-лиги. Вот он, если мяч улетал, мог подойти сзади, дать тебе по ахиллу или припечатать ногу так, что устоять было невозможно. При этом он еще пихал тебя и с удовольствием во всех красках рассказывал, кто ты такой.

Там таких громил много... В Англии силовой футбол, поэтому защитников подбирают атлетичных, килограммов под 100. Конечно, с ними непросто.

— В 70-е, когда защитники соперников пытались исподтишка навредить Блохину или Онищенко, такие столпы киевской обороны, как Фоменко, Матвиенко, Трошкин и Коньков, обязательно, я знаю, обидчикам отвечали...
— У нас в "Тоттенхэме" тоже такие ребята были — тот же Сол Кэмпбелл. Многие, зная его характер, боялись к нашим форвардам подходить. Впрочем, там и болельщики не подарок. Особенно когда "Тоттенхэм" играл с "Арсеналом", разминаясь возле трибуны, можно было услышать все, что угодно. Многих слов я не понимал, но по выражению лиц догадывался, что лучше отойти подальше.

— А что, действительно, английские болельщики отличаются таким хулиганистым нравом: бьют машины, угрожают футболистам расправой?
— Я не могу сказать, что уж очень они буйные, — во всяком случае, в Турции куда хулиганистее. Там, когда едешь на матч, вся команда лежит в автобусе неизменно на полу: летят кирпичи, стекла вдребезги. А вот в Англии болельщикам лишь бы покричать. Они с удовольствием выплеснут в твой адрес все нелицеприятные слова, которые знают.

— В Турции вам хорошо игралось?
— Нормально. "Фенербахче" — самая популярная там команда, у них 20 миллионов болельщиков по всей стране. Куда бы мы ни прилетали, в аэропорту нас встречала тысячная толпа с шашками, и даже если играли на выезде, больше половины стадиона болело за "Фенербахче". На какой матч ни выходишь, видишь заполненные трибуны с жовто-блакитной символикой (у "Фенербахче" те же цвета, что и у Украины)... Конечно, было очень приятно.

— Как человек, несколько лет отыгравший в Англии, скажите, в чем феномен клуба "Челси"? Что вообще англичане думают об Абрамовиче? Казалось бы, все уже сделано — какой целью может теперь задаться российский олигарх?
— Как это все сделано? Абрамович не достиг главной своей цели — не выиграл Лигу чемпионов. Главной, наверное, его заслугой я считаю приглашение Моуриньо. Если верить прессе, человек он довольно импульсивный, и не многие там его любят, но с "Порту" он за один сезон выиграл все, что только можно выиграть, и сейчас это один из самых авторитетных тренеров в Европе. Моуриньо пришел в "Челси", как когда-то к нам Лобановский, — он знает, как побеждать и как готовить команду. Футболисты поняли: то, что новый тренер дает им на тренировке, необходимо.

Одним из важнейших факторов в футболе я считаю психологическое состояние игроков, и то, что "Челси" выиграл премьер-лигу с таким отрывом (весь сезон они этот отрыв сохраняли, зачастую побеждая со счетом 1:0), лишний раз подтверждает, что в основе успеха именно психология победителя. Поверьте, не так-то просто выиграть чемпионство у таких команд, как "Арсенал" и "Манчестер Юнайтед".

"Абрамович хочет Шевченко — и не получается"

— Судя по тому, что мы сегодня видим, деньги — движущая сила в футболе?
— Я, честно говоря, не думаю, что это движущая сила, во всяком случае, в Англии. Да, там можно много чего купить, но Абрамович хочет Андрея Шевченко — и не получается. До этого он очень хотел Анри, но, несмотря на баснословные деньги, которые ему сулили, футболист перейти не согласился — ему нравится в "Арсенале". Так же, как и Андрею, который раскрылся в "Милане" и отлично себя чувствует в итальянском футболе, а как все сложится в Англии, еще неизвестно. Не знаю, понимает ли это руководство "Челси", но Шевченко — наверняка. Более того, "Милан", я считаю, не хуже "Челси" — и не только по подбору игроков, но и по известности клуба в мире. Андрей нашел свою команду и не собирается менять шило на мыло.

— Так повелось, что многие футболисты киевского "Динамо" традиционно женились на художественных гимнастках. Исключением вы не стали...
— С Людой я познакомился случайно — вернее, нас познакомили наши друзья...

— У вас тогда, я знаю, тяжелый был день — сборная Украины проиграла Хорватии решающий матч, от результата которого зависел выход в финал чемпионата мира...
— Да, я сидел дома и вообще никуда идти не хотел. На душе скребли кошки, а тут друзья пригласили в ночной клуб "Красное и черное". Я было пытался отказываться: мол, настроение ну никакое, но они настояли: "Немножко посидишь, потом пойдешь домой". Тем более что клуб рядом, прямо через дорогу от моего дома. Там я и встретил свою будущую жену.

— Вы долго встречались?
— Не так чтобы... Через несколько дней уже жили вместе.

— Интересный, знаменитый, богатый — все это о вас. К таким молодым людям как мухи на мед слетаются обычно поклонницы. Много женщин хотели бы с вами познакомиться, завести романтические отношения?
— Ой, не знаю — мы с Людой практически сразу поженились и уехали в Лондон. Со стороны слабого пола я не ощущал к себе повышенного внимания, и то, что вы сейчас говорите: дескать, "многие бы хотели", — это для меня вообще новость, открытие. Может, я не обращал на это внимания, но, во всяком случае, об этом даже не думал. У меня есть семья, растет сын, которому уже шесть лет.

— Все знают о вашем главном хобби — радиолюбительском деле, страсть к которому, по-видимому, передалась от отца. За границей вы тоже этим занимались?
— Конечно, во всяком случае, там радиолюбителей не меньше, чем в Украине или в России. Единственное, немножко сложнее было поставить антенну у своего дома — возникли большие проблемы с соседями. Англичане, которые свято чтут принцип: "Мой дом — моя крепость", были недовольны тем, что я что-то устанавливаю.

Сначала разобранная антенна лежала на земле, и они на нее косились, а когда она начала подниматься вверх, весь район был в шоке. Пришлось отложить установку на год, пока я с ними судился, точнее, не судился, а получал разрешение. Потом и вовсе антенну снял. Соседи ко мне относились нормально, и не хотелось им причинять беспокойство. Тем не менее я находил там единомышленников, ездил к ним в гости и работал от них. Это действительно очень интересно, особенно когда участвуешь в соревнованиях.

Если занимаешься радиолюбительством, то живешь этим, пропускаешь через себя. В чем тут кайф, объяснить сложно. Олег Лужный как-то спрашивает — это было еще на базе: "Зачем это тебе? Прибыль какую-то дает или что?". Я в ответ: "Мне интересно". Людям со стороны действительно невдомек, какой смысл выходить в эфир, если никакой прибыли это не сулит.

— С тех пор, как вы вернулись в Киев, у вас наверняка выдается иногда свободное время. Как вы его проводите? Встречаетесь ли с друзьями и если да, то с кем?
— Конечно, встречаюсь. Из футболистов с Юрой Калитвинцевым, с которым дружу еще со времен "Динамо", с тем же Пашей Шкапенко. У меня всегда были с ребятами нормальные отношения, просто судьба так распорядилась, что многие не здесь — уехали из Киева, работают где-то тренерами, а других я просто не могу найти и даже не знаю, где они. Того же Витю Леоненко случайно увидел — заехал к нему с Юрой Калитвинцевым в гости, а так...

Общаюсь со всеми, но пока у меня в "Динамо" свободного времени не так много: сборы, игры через два дня на третий, практически все время мы на базе. Когда идет игра за игрой, только пейзаж меняется: база — стадион — самолет. Иногда на несколько часов квартира.

— Как всякий спортсмен, вы, наверное, очень честолюбивы — без этого в спорте просто невозможно добиться успеха. О чем вы мечтаете, помимо футбола?
— Наверное, чтобы сын вырос хорошим человеком. Об этом все родители мечтают, но у нас семья спортивная, и я уже сейчас вижу, что у мальчишки...

— ...задатки?
— Да, ему нравится спорт, целый день он готов бегать. Хочется, чтобы он вырос спортивным, подтянутым, чтобы у него было стремление всегда выигрывать, неизменно быть первым. Тем более это важно сейчас, когда у детей много всяческих увлечений — как хороших, так и плохих.

Дмитрий Гордон, газета «Бульвар»