Влада ХАРЬКОВА: Война – о том, когда в ужасные мгновенья сохраняешь любовь

Ее золото на чемпионате мира по фехтованию в Тбилиси стало для многих сюрпризом. Хотя это не так. Шпажистка Влада Харькова три года назад уже была чемпионкой Европы, а на нынешнем первенстве континента завоевала золото вместе с командой. Влада – уверенная в себе, самокритическая и уже достаточно опытная. Эта девушка точно обладает столь нужной для спортсменов высокого класса чертой как чемпионский менталитет.

В этом интервью Sport.ua новоиспеченная чемпионка мира рассказала, как полюбила фехтование, как сложно ей было после переезда из Ужгорода в Киев, о дяде, пропавшем без вести на войне и олимпийской мечте.

- Влада, с того момента, как вы стали чемпионкой мира, прошло чуть больше недели. Уже привыкли к такому статусу или эмоции до сих пор переполняют?
- Эмоции до сих пор очень живые и яркие, в первую очередь из-за большого количества поздравлений, разговоров с журналистами. Это постоянно возвращает меня к моменту победы и всем чувствам, которые я тогда испытала.

– Можно сказать, что чемпионская эйфория помешала настроиться на командные соревнования? Ведь Украина подходила к чемпионату мира в ранге действующего чемпиона Европы, а в Тбилиси в первом же бою уступила канадкам…
– Это точно не была эйфория. Скорее – эмоциональное истощение после сумасшедшего напряжения. Я очень хотела проявить себя в команде, как и другие девушки из нашей команды. Мы были готовы сражаться. И сражались до конца. Но спорт не всегда поддается логике: слишком много факторов влияет на результат.

- В первом в статусе чемпионки мира сообщении в Instagram вы вспомнили себя 13-летнюю, о том, какой смелой были тогда. Хочется, чтобы вы вспомнили еще более ранние времена. Те, когда вы только что попали в фехтование. Как это вышло? Была ли у вас в детстве какая-нибудь альтернатива фехтованию? Чем привлекал этот вид спорта?
– Когда мне было девять лет, в школу пришел тренер и предложил детям записаться в секцию по фехтованию. Хорошо помню, как меня это очень заинтересовало. В тот же вечер сказала родителям, что иду на тренировку. После первого занятия поняла, что мне очень нравится этот вид спорта. Так и начался мой судьбоносный путь.

Параллельно я занималась фортепиано, но это было совсем не мое: я была активным ребенком, и мне было очень сложно высидеть на занятиях. Так что через год в моей жизни остался только спорт. В детстве это было просто увлекательно: весело, динамично, каждый бой всегда другой. Думаю, мне нравилось само чувство соревнования.

– Когда девушки-саблистки впервые выиграли в Пекине-2008 олимпийское золото, вам было 11 лет. Вы смотрели трансляцию? Были ли у вас в детстве кумиры в фехтовании?
– Откровенно говоря, в том возрасте я много времени проводила на улице с друзьями, тренировалась и просто наслаждалась жизнью. Фехтование было интересным делом, но не заполняло всего моего внимания. О наших мощных спортсменах я начала узнавать уже во взрослом возрасте. Что касается кумиров — я никогда их не создавала для себя, потому что считаю, что у каждого человека есть что-то уникальное и кто-нибудь из них может меня поразить или вдохновить.

– Насколько сложным для вас был переезд из уютного Ужгорода, где все родное, где родители и друзья, в мегаполис, в Киев? Как долго вы адаптировались к новым условиям жизни?
- Ох, о жизни в спортивном интернате я могу рассказывать долго – для этого нужен отдельный эфир. Если коротко — это место, которое сформировало меня как личность, но в то же время немного расшатало. Для меня это действительно два разных мира: Ужгород — это розовый детский мир, нежный и открытый. Переезд в Киев — это о скором взрослении, умении адаптироваться, брать на себя ответственность и встречать новые жизненные вызовы. Это был прекрасный период. Да, не без забот, но и с большим количеством смеха, новых впечатлений, друзей и приключений.

– Три года назад вы выиграли чемпионат Европы. Это было ваше первое громкое достижение. Что было сложнее – взойти на вершину тогда, когда от вас еще не было таких ожиданий или сейчас, когда планка поднята высоко и вы настраивались на чемпионство уже и сами?
– Тогда это был мой первый взрослый чемпионат Европы. Это были первые месяцы войны: мы несколько недель вообще не тренировались, а потом некоторое время жили и готовились в Польше. Чувствовалась неопределенность и волнение. На соревнованиях я настраивала себя просто на развитие – насладиться моментом, быть здесь и сейчас, фехтовать, несмотря ни на что. И, думаю, именно такой подход позволил мне отпустить ожидания, тревоги и просто показать, что я умею. Это и вылилось в золото чемпионата Европы.

Сейчас же ожидания – и мои, и чужие – значительно выше. Психологически это тяжелее. Но я научилась справляться с давлением. Это другой уровень борьбы. Для меня это больше об умении овладевать себя, возвращаться в состояние, когда ничего не важно — кроме каждого укола до самого конца.

– В прошлом году вы выступили на дебютной для себя Олимпиаде. Дошли там до четвертьфинала. С одной стороны, результат неплохой. Но как это выступление восприняли вы?
– Я была расстроена. Прекрасно фехтовала, все четвертьфинальное сражение против француженки Орьян Малло вела, но в последней трехминутке потеряла концентрацию — начали лезть лишние мысли — и проиграла. Это была большая потеря, но очень ценный урок, который я прожила, осознала и сделала выводы. В этом году уже не теряла концентрации, хотя на чемпионате мира произошла почти идентичная ситуация. Да, я волновалась, но, к счастью, на этот раз смогла себя овладеть.

- На чемпионате мира впервые с начала полномасштабной войны выступала русня. Свое отношение к этому явлению вы уже выражали. Учитывая, что соревнуетесь и тренируетесь на таких соревнованиях в одном зале, скажите, были ли какие-то контакты с российскими фехтовальщиками или их представителями? Было ли им что-то сказать?
– Контактов не было. И не будет. Я избегаю их. Мое фехтование – это мой язык. Я не из тех, кто вступает в диалоги, особенно когда разговаривать не с кем.

– В своих предыдущих интервью вы уже констатировали то, чего мы боялись с начала полномасштабного вторжения. Мир устал от нашей войны и воспринимает ее обыденно. Тренер по скелетону Михаил Гераскевич говорит, что мы можем менять это отношение, рассказывая цивилизованному миру реальные истории из своей жизни о том, как мы живем, что теряем, какие люди гибнут. Если бы вам дали слово в западной прессе, что бы вы рассказали?
- Я бы рассказала о своем дяде, пропавшем без вести на войне. Его жена до сих пор на первой линии фронта — защищает страну и ждет его возвращения, пока их сын растет без родителей. Я бы рассказала, что без таких людей, которые отдают все, чтобы защитить нас, чтобы мы могли жить, творить, любить, радоваться, не было бы Украины. Я бы рассказала, как печется хлеб под обстрелами, как рождаются дети даже на прифронтовых территориях, где жизнь граничит со смертью, но все еще слышен смех. Я бы напомнила, что отсутствие позиции, тишина и безразличие убивают людей в буквальном смысле. И призвала бы не привыкать ко злу и не потакать ему.

Читайте также:

Михаил ГЕРАСКЕВИЧ: «Статистика войны уже не затрагивает. Нужна искренность»

- Изменила ли война лично вас? И если да, то в чем это проявляется?
– Конечно. Это травма, которая останется со мной навсегда. Но для меня это о том, чтобы даже в самые ужасные и сложные моменты оставлять любовь в сердце — к себе, людям, делиться добром и углублять понимание того, насколько важно объединяться и поддерживать друг друга.

- Украинцы уже более трех лет живут в постоянном стрессе. Спортсмены явно не исключение. Это как-то влияет на ваш настрой перед соревнованиями, особенно учитывая, что психология в фехтовании часто играет роль не меньшую, чем собственно спортивное мастерство? Пользуетесь ли услугами психолога?
– Влияет очень сильно. Бывает, что выходишь на дорожку с только что сжимающимся от новостей сердцем. И ты должен отключиться. Я работаю с психологом, читаю книги о психологии, медитации, практикую это все и учусь отключать лишнее, когда это нужно.

– Читал, что перед этим чемпионатом мира вам приснился сон, который вы восприняли как хороший знак. Считаете себя суеверным человеком? Придерживаетесь перед соревнованиями и в ходе них каких-нибудь ритуалов?
– Я не придала тому сну большого значения, но моя мама верит в такие вещи. Она говорит, что всегда чувствует, как я выступлю, но никогда не делится этим со мной до соревнований, только после. Для нас это скорее повод посмеяться. Поэтому я не считаю себя суеверной. Хотя немного смущаюсь, когда черная кошка перебегает дорогу — пожалуй, это уже глубоко застряло в нашем подсознании (смеется).

– Будет ли у вас после чемпионата мира отпуск? Если да, то где собираетесь ее проводить? Какой отдых предпочитаете?
– Да! Я очень этого жду. Хочу побыть с любимым, с природой, без таймеров и планов. Люблю активный отдых: море, горы, прогулки.

– До Олимпийских игр в Лос-Анджелесе остается три года. Понятно, что теперь, имея в коллекции золото чемпионатов Европы и мира, вы захотите дополнить коллекцию олимпийской медалью. Насколько сложно удержать чемпионский тонус и соответствующую мотивацию еще на три года?
- Три года – это долгий путь. Я стараюсь не заглядывать слишком далеко. Ожидание и давление ответственности могут истощить и, мне кажется, только мешают. Уверена: пока я занимаюсь своим делом с любовью, интересом и вниманием к себе и своим желаниям, все будет хорошо.

Читайте также:

Виталий МАНДЗЫН: «Тренер поздравил меня с передовой»