ДЕРИЗЕМЛЯ: «Могу бежать, как Бьорндален»

– Старался выйти на пик формы именно к чемпионату, – говорит Андрей. – К нам пришел новый тренер Короткевич, который изменил подготовку – начали по-другому ускоряться, проводить повторные тренировки. В принципе, делали привычные вещи, но в других режимах или последовательности.

– А летом как готовились?
– Чем только не занимались – кросс, плавание, бассейн, велосипед, лыжероллеры, даже в финский хоккей играли, с мячом. Но чаще гоняли в футбол – делились четыре на четыре, а если не хватало игроков, то просили докторов или массажистов. Я там был не лучшим – Прима Роман занимался футболом и неплохо играет. Главное было побегать, подурачиться.

– Что это за «труба» в Финляндии, в которой вы готовились?
– Это туннель длиной полтора километра и шириной восемь метров, лыжня в две стороны. В нем постоянно поддерживается температура на уровне 6–7 градусов мороза. Можно и в горах тренироваться – там всегда лежит снег. Но из-за высоты тяжело. А в трубе может кататься любой желающий – за 20 евро в час.

– Почему в этом сезоне у вас такие нестабильные результаты?
– Два месяца – август и сентябрь – вообще не тренировался. А это очень много – ведь за месяц мы накатываем по 700–800 км. Первые этапы бежалось легко, а потом это сказалось – пошел провал в середине сезона. Да и мои результаты всегда были не очень стабильными, организм «выстреливает» два-три раза в году. А когда я в форме, то могу бежать на уровне того же Бьорндалена.

– Какой режим на самом первенстве?
– Обычно сначала зарядка, потом завтрак, первая тренировка. После обеда – сон и вторая тренировка. Но пришлось все поменять, поскольку гонки в Эстерсунде будут начинаться в обед. Поэтому второе занятие проводим пораньше – на лыжах, причем бежим меньше, но на скорость.

– В свободное время чем там занимаетесь?
– Могу книжку почитать, фильмы посмотреть. Благо, здесь есть интернет – вчера вот с напарником Биланенко мультфильмы смотрели.

– Погода влияет на ваши выступления?
– Мне нравится, когда жесткая трасса. Я ведь человек большой и иногда проваливаюсь на рыхлой лыжне. На днях развозили снег по трассе и, как назло, местами она была мягкой. Но обещали снег «закатать», чтобы лыжня стала жесткой. Правда, и саму трассу немного поменяли – добавили пару поворотов и подъем.

– А какие новшества в этом сезоне у самих биатлонистов?
– Те же ботинки лыжные месяц назад новые выпустили – там уже шарниры регулируются. Лыжи новые появляются и усовершенствуются с каждым годом. Но это доступно всем.

– А вот передовая фармакология – не всем по карману. Норвежцы, к примеру, набрали медикаментов на 300 тысяч евро...
– Да, им это существенно и помогает. Если еще три-четыре года назад мы бегали на уровне с теми же норвежцами, то сейчас практически невозможно тягаться. И с каждым годом все сложнее. Я могу только два-три раза в сезоне показать отличный результат, а они почти весь сезон так бегут. Даже тренеры понимают, что это невозможно. Просто у нас бюджет намного скромнее... Да и зарплаты несравнимы. Денег не хватает не только на фармакологию. Мы, к примеру, редко летаем самолетами. Иногда на автобусе по 2000 км преодолеваем...

– Премиальные на чемпионате мира увеличились?
– Немного – 30, 20 и 10 тысяч долларов за медаль соответственно. Но в прошлом году мне чуть больше дали, поскольку это была первая медаль.

– Наверное, до сих пор хорошо помните ту гонку...
– Да, в деталях... Особенно тот эпизод с шапкой. Я отстрелялся, сорвался с коврика, сделал два шага и тут только вспоминаю, что нельзя по правилам ничего оставлять на огневом рубеже. Хорошо, что опомнился, а то получил бы две минуты штрафных. Вернулся, забрал шапку и бросил ее тренерам. Мой конкурент за третье место шел близко, поэтому повезло, что ситуация не повлияла на расклад – я выложился на полную, хорошо прошел последний круг.

– А почему нельзя ничего оставлять на стрельбище?
– Считается, что ты можешь помешать тем, кто стреляет после тебя. В этом году сборная Германии или Норвегии бежала – у одной биатлонистки обойма выпала. Она не забрала. По правилам, это штраф. Но Германия – солидная Федерация, поэтому сделали вид, что никто ничего не заметил.

– После той «бронзы» соперники стали относиться к вам иначе?
– Да, уже больше узнают, чаще здороваются. Ведь когда мы пришли юниорами в 1996 году, на нас смотрели, как на пустое место. Но в биатлоне люди в основном общаются внутри своей команды. Мы разве что с россиянами чаще общаемся – с Ярошенко особенно. С тем же Бьорндаленом – на уровне «привет-пока». Если же долго не виделись, то можем спросить, как дела, где тренировались, но не больше. Секреты друг другу не рассказываем. Раньше, бывало, виделись на обязательных банкетах после каждой гонки. Но сейчас практически никто на них не ходит...

– Взяли медаль с собой – на фарт?
– Нет, медаль лежит дома, а форму нам каждый год новую выдают. Я в такие вещи не верю. Нужно в первую очередь бежать. Только потом моральная подготовка, ведь стрельба – это психология. И если ты не готов к этим испытаниям, то никакие приметы и фарт не помогут...

Газета по-киевски