Витязь в медвежьей шкуре

Партнеры называли его человеком с двумя сердцами. Казалось, он не уставал никогда. Но никто даже не догадывался, что организм футболиста работает на износ. Федор Йожефович ушел из жизни, когда ему было всего 54. Ушел первым из той славной команды «шестидесятников»,
ВООБЩЕ-ТО при рождении его назвали Ферейном. И когда, уже в Киеве, футболисту настоятельно рекомендовали сменить имя на более «подходящее», он некоторое время отказывался. Но рекомендации в то время приравнивались к приказам, и вскоре паренек уже привычно отзывался на Федора.

Новое имя ему подходило даже больше, Как, собственно, и фамилия — Медвидь. Невысокого по нынешним футбольным меркам роста, крепко сбитый и очень сильный физически, с отменными скоростными данными и потрясающей выносливостью, он безраздельно хозяйничал на вверенном ему участке поля и если уж вступал в единоборство, то спуску сопернику не давал.

Не случайно, наверное, один из лучших советских футболистов тех времен — капитан московского «Торпедо» Валерий Воронин — перед матчем с киевлянами первым делом интересовался, есть ли в составе Медвидь. «Когда видел, что Федор на поле, настроение сразу портилось, — вспоминал как-то Валерий Иванович. — Против него играть было очень сложно. Никогда не знаешь, где Медвидь появится. Только что видел его метрах в 20, не успел оглянуться по сторонам, а он уже перед тобой, въедливый до невозможности. Иногда я даже думал: а не цапнет ли он меня за ногу. Фамилия-то обязывает».

Или вот еще пример. Рассказывает заслуженный тренер Украины Сергей Морозов, которому в составе луганской «Зари» также приходилось играть против Медвидя: «То был матч первого тура триумфального для «Зари» сезона 1972 года. Медвидь уже заканчивал карьеру: где-то ему не хватало скорости, где-то — выносливости. Но зато какой характер! Ни одного единоборства не уступал просто так, без боя. Словом, настоящий футбольный воин, который не принимал слова «поражение». Чтобы молодым болельщикам было легче представить, о чем речь, то понаблюдайте внимательно за игрой Гаттузо из итальянского «Милана». Этот хавбек очень похож манерой игры на Медвидя... А тот матч «Заря», кстати, выиграла — 3:0. Федор выглядел страшно расстроенным и, пожимая руку, лишь сокрушенно сказал: «Ох и поволтузили вы нас».

...Федор Йожефович родился в Закарпатье — в селе Ново-Давыдково. Там же делал первые футбольные шаги, а уже в 17 лет начал выступать за ужгородский «Спартак». Первое время после переезда в Киев ему было непросто. Главная проблема заключалась в том, что он не очень хорошо говорил по-русски, частенько своими «перлами» вызывая улыбки на лицах партнеров. «Встретимся на угле», «вылетаю поездом» — подобные фразы Медвидя стали чуть ли не крылатыми в команде», — вспоминал в одном из интервью Андрей Биба. Но прошло время, и Медвидь, несколько сезонов выступавший за дубль, почувствовал себя в Киеве своим.

Когда в 1963 году «Динамо» выиграло турнир дублеров, а руководство Госкомспорта почему-то решило не присваивать игрокам положенных вроде бы званий мастеров спорта, один из футболистов в раздевалке сказал такие слова: «Похоже, парни, нужно уходить в другую команду. У нас все мастера молодые. Слишком долго придется ждать своей очереди». Кто-то промолчал, кто-то не услышал реплику, и лишь Медвидь отпарировал: «Уйти из «Динамо»? Никогда!».

Так и отслужил киевскому клубу верой и правдой добрых 12 лет. Практически все это время вместе с Медвидем выходил на поле его ближайший друг Виталий Хмельницкий. Пожалуй, лучше, чем он, о Федоре Йожефовиче не рассказал бы никто.

— На протяжении нескольких сезонов мы с Федей отвечали за один фланг он действовал в полузащите, я — в нападении, — рассказывает  Виталий   Григорьевич.

— В игре Медвидь был молчалив и никогда не высказывал недовольства, если ему вдруг приходилось подчищать мои огрехи. Пробурчит что-то себе под нос и — в борьбу. Выполняя огромный объем работы, он великолепно играл головой, был общепризнанным мастером подката — всегда отбирал мяч чисто, стараясь не нанести травмы сопернику. Ну а его «коронкой» были рывки на 50-60 метров, коих он совершал за матч по нескольку десятков. Словом, настоящий волнорез. Пожалуй, единственное, что у него не всегда хорошо получалось, — длинные передачи. Но свои ошибки он сполна компенсировал редкой даже по тем временам самоотдачей.

— Один из моих коллег как-то назвал Медвидя первым универсалом отечественного футбола. Согласны с этим?
— Здесь есть немалая доля истины. Сложно найти позицию, на которой Федор не играл. Начинал карьеру нападающим, переходил в «Динамо», кстати, как левый крайний и в дубле считался одним из лучших бомбардиров. Затем  выступал на обоих флангах полузащиты, а позже  переквалифицировался  в правого защитника. И везде чувствовал себя уверенно. А однажды в игре против ЦСКА, когда вратарь получил травму, он стал в «рамку», отразив несколько очень опасных ударов.

— Припомните лучший матч Медвидя.
— Классных матчей у него было очень много. Но есть один, который все же стоит особняком — в составе   сборной   СССР  против шотландцев. По крайней мере, сам Федор, я не сомневаюсь, вспоминал ту майскую игру 1967 года чаще других. Тогда,  в Глазго, он
«съел»  знаменитого британского бомбардира Денниса Лоу и забил красавец-гол — мощнейшим ударом метров с 35. Кстати, с этой встречей связан довольно забавный эпизод. Наш одноклубник Валик Левченко перед отъездом Федора в расположение национальной команды по традиции начал подначивать партнера: «Вот странно, Медвидь и в футбол-то толком играть не умеет, а гляди — в сборную зовут». По возвращении из Англии в Москву, прямо из аэропорта — а дело было часа в три ночи — Медвидь позвонил Левченко. А когда тот снял трубку, сказал всего одно слово: «Бачыв?..»

— Федор Йожефович принимал участие и в скандальном выездном матче 1/8 финала Кубка чемпионов-67/68 с польским «Гурником». Небось ту игру тоже частенько  вспоминали?
— Что и говорить, перетрухнули мы тогда порядком. Да и неудивительно, ведь на поле вырвались чуть ли не 100 тысяч болельщиков. И хотя матч завершился вничью 1:1, что вполне устраивало «Гурник», нашим игрокам порядком досталось от бесконтрольной толпы. Медвидь, Островский и я как раз оказались дальше всех от входа в раздевалку — на противоположном   фланге. Я поднял вверх руки и отделался несколькими пинками по мягкому месту, об Островского сломали угловой флажок, а Федя попытался убежать и в итоге упал. Позже мы шутили: «По спине Медвидя пробежали 20 тысяч человек, и лишь семеро   сломали ноги». Федор только довольно улыбался: «Да, да, цэ було».

— Спортсмены в большинстве своем народ весьма суеверный. Были ли у футболиста Медвидя какие-то свои «заморочки», которые, по его мнению, сопутствовали победам?
— Что-то такого за Федей не замечал. У него была другая особенность — перед игрой, когда все усиленно разминаются, Медвидь ограничивался несколькими приседаниями. При этом не припомню, чтобы он выбывал из строя из-за растяжений или каких-либо надрывов.  Видимо,  его мышцы имели  какую-то особенную структуру. Это — еще одно объяснение его уникальной работоспособности.

— Как складывались у Медвидя отношения со знаменитым наставником «Динамо» Виктором Масловым. Рассказывают, однажды между ними произошел серьезный конфликт?
— С   Масловым   вообще было сложно конфликтовать — очень интеллигентный и мягкий был человек. Не случайно в команде его прозвали ласково — Дедом. Да и  Федор —  не  из разряда скандалистов. А то, что Медвидь обиделся, когда тренер не дал ему отыграть  все  90  минут против тбилисских одноклубников, так это обычный  рабочий момент.Федор ведь заиграл в «основе» как раз с приходом Маслова и входил в число футболистов, место которых в составе не поддавалось сомнениям. А тут вдруг наставник уже после первого тайма решил его заменить.

— Стремление Медвидя быть на поле первым каким-то образом переносилось в повседневную жизнь?
— Безусловно. Он всегда старался одеваться по последнему писку моды, как с гордостью сам говорил: «Я педантно одет». А еще, помнится, Медвидь первым из динамовцев обзавелся новенькой моделью «Волги» — ГАЗ-24. Эти машины тогда только начали выпускать.   Первым новенькую «двадцать четверку» должен был получить Александр Севидов, возглавивший команду в начале 70-х. Каково же было всеобщее изумление, когда в один прекрасный день Федор прикатил на тренировку на блестящей красавице-«Волге». Медвидь, к слову, был заядлым автолюбителем, отменно водил машину. Как-то он приехал на работу — мы вместе тренерствовали в спортинтернате — страшно недовольный. Спрашиваю: «Что случилось?» Оказывается,  за  какое-то  нарушение его остановил работник ГАИ. Федор, не забывший еще времен, когда футболистов нашего поколения знали в лицо стар и млад, открыл окно и привычно представился: «Футболист Медвидь». А тот ему абсолютно невозмутимо: «Старшина Вовк». И пробил в талоне дырку.

— Как же это Медввдю удалось обставить главного тренера?
— Вот уж не знаю. Но то, что у него была масса друзей и знакомых в самых различных кругах —  это факт. Медвидь потрясающе легко сходился с людьми, был очень коммуникабельным и деятельным человеком, всегда держал данное слово и никогда никому не отказывал в помощи. Особенно часто к нему обращались земляки-закарпатцы. А еще Федор очень не любил одиночества, ему нужно было, чтобы жизнь вокруг бурлила. Просыпался рано — в 6.00, види¬мо, сказывалась детская привыч¬ка. Он ведь вырос в селе, где не принято долго лежать на боку. Последние годы частенько будил меня ранними звонками: «Хмель, вставай, сколько можно спать!». Я ему в ответ выскажу, что думаю по этому поводу, а на следующее утро все повторялось заново. Не мог он долго оставаться без общения.

— После завершения карьеры, как и большинство динамовцев вашего поколения, Федор Йожефович перешел на тренерскую работу. Можно ли говорить, что он нашел себя на этом поприще?
— Думаю, что да. Мальчишки его любили, это факт. И многие из них выросли в неплохих мастеров. Из самого удачного выпуска Медвидя  — 1970 года рождения —  четверо ребят стали чемпионами мира среди младших юношей. А один из них — Юра Мороз — некоторое время не без успеха защищал цвета киевского «Динамо».

— Смерть Медвидя для многих стала неожиданностью...
— Впервые у Феди возникли проблемы с сердцем в конце 1980-х. Будучи на турнире юношей в Чернигове, он отправился в сауну — Медвидь обожал париться и делал это по нескольку раз в неделю. Прямо в парилке у него случился инфаркт. Когда он мне позвонил и сообщил об этом, я сначала даже не поверил — Федор был настолько крепким физически, что мы в свое время прозвали его человеком с двумя сердцами. Позже время от времени он жаловался на недомогание, но никто даже предположить не мог, что все настолько серьезно. И вот наступил тот роковой день, 8 ноября, когда случился второй инфаркт, пережить который Федор не смог. Очень тяжело было смириться с тем, что этого славного человека, надежного друга уже с нами нет. Да и сейчас мне иногда кажется, что зазвонит телефон и я услышу в трубке знакомый и родной голос: «Хмель, вставай, сколько можно спать».

Олег ВОСТРЯКОВ, газета «Киевские ведомости»