Тренер Кличко: Владимир просто вынесет Леапаи

Майк Тайсон: бесспорная правда
Бывший чемпион мира Майк Тайсон на протяжении двух дней беседовал с корреспондентом The Guardian Дональдом Макрэйем. В обстоятельном интервью он рассказал о своем детстве и влиянии матери на всю его жизнь, о темном прошлом и своих страхах, том, чему его учат дочери, и о том, кем он хочет быть.
Последний великий бесспорный чемпион мира в тяжелом весе рассказал о боли, связанной с потерей дочери, о пристрастии к наркотикам и о непрекращающейся борьбе за то, чтобы вырваться из своего порочного прошлого.
"Я сдался", – просто говорит Тайсон, а вокруг роятся призраки из его прошлого. В туманный зимний полдень корреспондент The Guardian Дональд Макрэй навестил легендарного боксера в Хендерсоне. Это всего в получасе езды от Лас-Вегаса, но здесь, на диване в своем офисе, Тайсон сидит совершенно спокойно. Он самый узнаваемый боксер после Мохаммеда Али, и у него в мире спорта самая дурная слава. Сейчас Тайсон выглядит больше похожим на 47-летнего человека, отчаянно пытающегося разобраться в своей беспорядочной жизни.
Когда-то он был напуганным маленьким мальчиком, постоянно избиваемым матерью в подлежащем сносу доме в Бруклине, а потом сам превратился в худшего человека на планете, каким он сам себя объявил.
Тайсон заработал, а потом потерял почти миллиард долларов, будучи последним великим бесспорным чемпионом-тяжеловесом, который со временем перешел от контролируемой ярости на ринге к безумию и насилию. Он имел множество проблем с женщинами, побывал в тюрьме, а потом запутался в сетях алкоголизма и наркомании.
Сейчас, впрочем, Тайсон аккуратно трогает журналиста за руку. "Я сдался на милость высшим силам. Обратился к Богу. Я сказал: "Помогите мне. Я больше не могу ничего не делать. Наставьте меня на путь истинный. Я не знаю, как быть".
***
Тайсон на протяжении долгого времени был искусным рассказчиком – таким его сделали врожденный интеллект и менталитет уличного мошенника. Но сейчас другое дело. Он не запутывает клубок. Вместо этого он вспоминает свою четырехлетнюю дочку Эксодус, погибшую в результате несчастного случая в 2009 году. Его глаза наполняются слезами. "Я никогда от этого не отойду, – говорит Тайсон. – Я просто не могу…".
Как-то ему удается справиться с плачем, он вытирает глаза. "Если бы я не женился, был бы совсем другим. До сих пор оставался бы этим жестоким ничтожеством, потому что все, что я знал – это как причинять людям боль. Я делал все эти вещи и совершенно не задумывался о последствиях, но я изменился. И счастлив, что я больше не тот человек".
Тайсон теперь умеет открываться, что помогает ему избавляться от собственных демонов без кровавых разрушений, которые прежде сопровождали его повсюду.
"Какое сегодня число? – спрашивает он. – 15-го было пять месяцев, как я выбрал правильный путь. Пять чистых месяцев. Я просто больше не хочу этого делать".
***
В своей захватывающей автобиографии "Бесспорная правда" Тайсон признается, что он кокаинщик, у которого прошлым летом случился рецидив. "Я не употреблял три года, – говорит он, – но я не жил жизнью трезвенника. Я знаю ребят, которые не принимают наркотиков 20 лет, но они не могут жить нормальной жизнью. Они ужасные, они манипуляторы, они не понимают чувств других людей. Трезвый образ жизни предполагает трезвость самосознания. Но понятие счастья неуловимо. Я прочитал книгу "История счастья" – там идут от Гомера до Кеннеди и Мартина Лютера Кинга, и у каждого из них свое определение счастья. Некоторые полагают, что счастье – это преодоление трудностей или выход из неприятной ситуации. Воздержание от секса, а потом секс – тоже для кого-то является счастьем. Это очень странно".
Выработал ли Тайсон свое собственное определение счастья? "Я смотрю на это просто как на здоровую жизнь с чувством морального удовлетворения. Мораль должна быть обязательно. Любое самокопание приводит меня к этой мысли. Я оглядываюсь назад на свою жизнь и понимаю, что у меня не было эмоциональных проблем. У меня были проблемы с моралью. Я был абсолютно аморален".
Читая его книгу, которая за лукавый юмор и дикое красноречие, часто цепляет за душу, сложно избавиться от образов матери Тайсона Лорны и его наставника Каса Д'Амато, которые буквально поднимаются со страницы. Тайсон делится одним из своих мрачных воспоминаний из тех пор, когда ему было семь лет. "Я был толстым коротышкой, очень застенчивым, и шепелявил к тому же. Дети звали меня маленьким эльфом. Однажды мать дралась со своим парнем Эдди. Это было варварство и дикость. Эдди выбил ей золотой зуб, а мы с Дениз (сестра Тайсона) кричали. Но моя мама очень ловкая. Она схватила кастрюлю с кипящей водой".
Тайсон смотрит вверх, и я вижу весь ужас этой истории. "Она вылила кипящую воду на Эдди. Он орал, его спина и лицо покрылись волдырями. Мы положили его на пол. Сестра взяла зажигалку, стерилизовала иглу и один за одним проколола все волдыри".
Сорок лет спустя Тайсон помнит, что он и Дениз плакали. Он дал сожженному любовнику своей матери четвертак, чтобы утешить его. Эдди вскочил на ноги и поплелся в магазин на углу, чтобы купить алкоголь для матери. "Сами видите, он наградил ее за это. Поэтому у меня возникли такие проблемы с женщинами.
***
Тайсон описывает свою мать как грозную силу, исказившую ее представление о прекрасной половине человечества. "Вот почему мне пришлось начинать новую жизнь – я привык смотреть на женщину, как на равную в физическом противостоянии. Как я пытался объяснить в книге – я рос не в окружении испуганных женщин. Они могли запросто убить тебя во сне, особенно если ты проявил к ним неуважение. Я помню свою мать – бум! бум! – нападавшей на этих мужчин. Это было жестоко".
"Я до сих пор не люблю смотреть в угол комнаты. Мне все еще кажется, что в углу мать изобьет меня. Сначала это воспринималось как "Елки-палки!" (Тайсон смеется), но чем старше ты становишься, тем забавнее. Но даже несмотря на то, что люди думают обо мне как о "Майке Тайсоне, этом страшном человеке", я до сих пор не победил этот страх. Вот что бывает, когда тебя травмируют в детстве".
Это причиняет ему боль, но Тайсон говорит о своем брате Родни, который на пять лет его старше. В отличие от Железного Майка, Родни пошел в медицинский и работает помощником хирурга в больнице в Калифорнии. Тайсон, похоже, немного шокирован достижениями брата. "Я жил в трущобах, в здании, предназначенном под снос. Но мой брат никогда не говорит об этом. Наверное, это сильно на него повлияло. Когда мы разговаривали в последний раз, он сказал: "Слышал, ты выпустил прекрасную книгу… ". Но он не читал ее. Он слишком далек от этого мира".
Почему Родни не станет читать его книгу? "Я не знаю, – вздыхает Тайсон. – Он травматолог номер один в стране. Он выдающийся. Он вытаскивал пули из моих друзей. Он зашивал их, и они говорили мне: "Майк, а ты знаешь, что твой брат хирург?". "Да, знаю", – говорил я.
Как часто он видит Родни? "Не очень. Это грустная история моей семьи – мы не очень-то близки. Слишком много демонов, слишком много боли".
***
В голосе Тайсона нет ни жалости к себе, ни сантиментов, когда он говорит: "Моя мать никогда не верила в меня. Даже когда у меня пошло в боксе, и люди писали обо мне, она думала, что я ненормальный. Я говорил: "Мам, прочти статью". Она отвечала: "Позже". У нее не было на меня никакой надежды, потому что я слишком часто ее расстраивал. Она, наверное, удивлялась: "Что эти белые люди находят в моем сыне?".
Д'Амато, его спаситель, был темной и сложной фигурой. Сентиментальная версия рисует его праведником, мудрым старым тренером, который спас Тайсона от тюрьмы для несовершеннолетних и использовал бокс, чтобы научить его дисциплине и наставить на верный путь. Но, как предполагает Тайсон, "на его лице не было ни одного счастливого мускула".
Тайсон кивает. "Д'Амато был резок по отношению к Анджело Данди (который тренировал Али и Шугара Рэя Леонарда) и всем этим парням. Кас хотел быть тем, о ком говорят все. Знаете ли, это безумие. Если бы он был жив, я бы никогда не сказал этих слов. Мне нужно было бы делать все, чтобы он представлялся святым, иначе он убил бы меня. Я был бы запуган Касом".
Огромное изображение Д'Амато смотрит на нас со стены в офисе Тайсона. За день до того он слушал старую запись, где его тренер – как раз перед своей смертью – хвалит его, но беспокоиться о том, что Майк "слишком сильно любит девочек". "Чертов Нострадамус", – гогочет боксер.
Тайсон подчеркивает, что Д'Амодио сделал больше, чем кто бы то ни было, чтобы он гордился тем, что он черный. Но многие другие воспоминания причиняют ему беспокойство. "Кас говорил, что слово "нет" станет для меня иностранным, когда я буду чемпионом мира. Не знаю, насколько это хороший совет в столь юном возрасте. В другой раз, когда мне казалось, что девушки никогда меня не полюбят, он пришел с бейсбольной битой. Сказал, что должен выбить из меня мысли о женщинах".
***
Сколько лет ему было, когда Д'Амодио открыл перед ним новые перспективы? "Четырнадцать или пятнадцать. Единственная мораль, которую я усвоил тогда – побеждать, покорять, быть лучшим. Из этого вытекало абсолютно все. Это заставляло меня думать, что у меня будет вот это, или эта девушка станет спать со мной. Я был запрограммирован подобным образом. Можете поверить, что старик научил меня этому?"
"Я видел несколько клипов с самим собой из тех времен и могу сказать, что в тот период своей жизни я не был здравомыслящим человеком. Но Ницше тоже был сумасшедшим. Он родился в 1844 году и умер в 1900. У него всего один раз в жизни был секс, и он подхватил венерическое заболевание. Он говорил всякие глубокие вещи, но был совершенно не в ладах с головой".
"У меня есть книга величайших писем мира. Его наставником был Рихард Вагнер. Но он написал ему уничижительное письмо. Он думал, что Вагнер идеален, но тот был просто пиявкой. Вагнер страдал невероятной манией величия. Ницше смотрел на это, а потом сказал: "Эй, ты полное дерьмо. Ты шарлатан". А в тот день, когда Вагнер умер, Ницше смотрел на его изображение и сказал: "Я очень его люблю". Ницше верил, что малоимущие являются суперлюдьми, что бедняки – это те люди, которые могут перетерпеть и нанести ответный удар. Достоевский тоже. Он был как дива, но не нужно забывать, что его первый роман, написанный в 1846 году, назывался "Бедные люди".
Тайсон узнал о Ницше и Достоевской, Толстом и Наполеоне от Д'Амато и Норманна Мэйлера. "Можно быть идиотом, но многому научиться от этих людей. И необязательно ходить в школу – образование вполне можно получить и рядом с Касом и Мэйлером. Они обо всем рассуждали свысока и никогда не опускались на уровень дилетантов. Я многое почерпнул от них, и это помогало мне при всех моих взлетах и падениях".
Тайсон и его жена Кики однажды были близки к разрыву. Они пошли в супермаркет в Хендерсоне – и после всех промотанных сотен миллионов долларов он забеспокоился, что им не хватит денег, чтобы расплатиться за скромную корзинку бакалеи. "Я постоянно говорил Кики: "Выложи это". Потому что однажды в Бруклине нам с мамой не хватило денег. Фак! Женщина на кассе выкладывала товары и говорила: "Убирайте!" Я никогда не забуду это чувство. Моя жена повторяла: "У меня достаточно денег, поверь". Я отвечал: "Малышка, пожалуйста, я не хочу оказаться в неловком положении. Но Кики была права – нам хватило".
***
Тайсон, по-видимому, спасается благодаря женщинам – от Кики через пожилого консультанта по борьбе с наркотиками по имени Мэрилин и его близкого друга Надежды до младшей дочери Милан.
"Я люблю своих мальчишек, но мои дочери побуждают меня быть хорошим человеком. Я хочу, чтобы к моим девочкам относились так, как отношусь к ним я. Но я боюсь, что не могу заботиться о своей жене и детях так, как они этого заслуживают. Боюсь, что моя жизнь просто разрушится, и я окажусь бездомным лодырем. У меня так много страхов. Я боюсь дойти до отчаяния. Но я стараюсь".
"Моя жена открыла мне глаза на чувство благодарности, которого я прежде не знал. Всю свою жизнь я был примадонной, думал, что заслужил все, что имею. Но с тех пор я научился благодарить. Иногда я, правда, начинаю злиться, потому что она говорит мне: "Помнишь, когда у нас не было этого…". Теперь у меня есть офис и деньги. Мы как будто на небесах, по сравнению с тем, как жили раньше. Но я все равно хочу большего. Ну, разве это не безумие?".
Сейчас Тайсон выглядит менее безумным, чем был долгие годы. Он очень старается двигаться вперед и благодаря своей семье, своему шоу одного актера, своей книге и своей новой компании Iron Mike Promotions (IMP) он имеет достаточно, чтобы обеспечивать себя. Хотя он болезненно откровенен на счет постоянной боязни оступиться вновь.
"Я иду куда-нибудь со своей женой и испытываю страх, что меня может куда-нибудь унести, и она может меня бросить. Очень сложно быть счастливым. Но есть что-то, что заставляет меня думать: "Мужик, я не хочу этого!".
***
Тайсон проживает жизнь, которая, как он говорит, "полна экстремальных взлетов и падений" и в которой – при всех его недостатках – к нему часто относились как к приносящему деньги мясу. Что он сейчас думает о людях, повидав и лучших, и худших из них, включая себя самого? "Человеческие существа просто по сути являются непутевыми. Не все, но большинство из них. Давайте лучше будем связывать все с этим, а не с коллективным разумом. Люди, в которых я вкладывал больше всего, разочаровывали меня".
При этом он отмечает, что его жена и Стив Лотт – один из его старых друзей, а ныне помощник – два исключения, которые поддерживают его больше, чем кто бы то ни было. Они почти всегда рядом с ним, а сам Тайсон пытается сделать IMP мощной силой в мире бокса. Даже несмотря на то, что у него возникли трудности с получением промоутерской лицензии в некоторых штатах, и из-за криминального прошлого ему закрыли въезд в Британию, Тайсон очень хочет, чтобы в его новой жизни все получалось.
"Мы обсуждаем сделку с Fox TV, где у нас будет 32 боя в год. Если это случится, мы будем на коне. Все выглядит очень даже неплохо. Пришло наше время. Два шоу, которые мы недавно сделали, превзошли все рейтинги, которые были у ESPN во время их пятничных боев. Но я не мог даже предположить, что это так сложно. До сих пор боюсь представить, что было бы, если бы я не был Майком Тайсоном".
***
В Неваде садится солнце, и Тайсон показывает запись своих старых боев. Офис опустел и Тайсон с Лоттом раскапывают для корреспондента фильм про Панаму Аль Брауна – причудливо высокого представителя легчайшего веса 1920 – 1930 годов, у которого якобы был бурным роман с поэтом Жаном Кокто.
Тайсон обладает энциклопедическими знаниями о боксе, что особенно поражает, когда он переключается с одного великого бойца прошлого на другого, с Теда "Кида" Льюиса на "Бэби" Аризменди, с Гарри Греба на Джека Бриттона – нью-йоркского боксера полусреднего веса, известного своими 350 поединками. Панама Аль мерцает на экране, и Тайсон восхищается его мастерством и ядовитостью. Он выглядит счастливым – он снова потерялся в мире бокса.
На следующий день Тайсон должен сделать в своем офисе телевизионную рекламу для WWE (World Wrestling Entertainment), и разница между поединками XXI века и боксом времен его расцвета, пришедшимся на несколько десятилетий назад, разительна. Как будто для того, чтобы продемонстрировать подобные контрасты и в его собственной жизни, Тайсон обращает внимание на то, что сперва нужно присмотреть за его четырехлетней дочкой Милан и ее подружкой. "Они рисуют пальчиками, – говорит Тайсон, вместе с корреспондентом наблюдая за двумя маленькими девочками в приемной. – И мы должны быть на страже".
***
Тайсон сегодня в самом великодушном настроении, и не любить его невозможно. Он говорит о татуировках на лице. "Тогда я просто ненавидел себя, – поясняет боксер. – В буквально смысле хотел себя изуродовать. Я пошел к мастеру и сказал, что хочу, чтобы мое лицо было покрыто звездами. Он отказался. Сказал, что у меня хорошее лицо".
Вместо этого мастер предположил сделать рисунок в стиле племени Маори на левой стороне лица Тайсона. "Она выглядит потрясающе. Эта татуировка – это я, – утверждает он. – Иногда я встречаю людей с татуировками на лице и думаю: "Вау, этот парень ненормальный". Забываю, что и у меня самого тату на лице".
Тайсон смеется. "Поначалу некоторые пугались. Но байкеры кричали: "О, красавец! Классный рисунок".
Вскоре, к радости Милан и ее подружки, прибывает визажист. Это выглядит забавным: Тайсон, отложив в сторону свою прежнюю брутальность, обращается к специалисту по макияжу, а его дочка бормочет: "Не беспокойся, папочка. Она сделает тебя очень красивым".
Тайсон выглядит немного смущенным, когда визажист пудрит его татуировку. "Помада! Помада!" – ликуют маленькие девочки, которых веселит сама мысль, что Железному Майку нужна помада для выступления на телевидении.
Переместившись в конференц-зал, где и снимают рекламу, Тайсон подмигивает корреспонденту, прежде чем обратиться к телесуфлеру, выдающему поток слов, который ему нужно громко произнести на камеру. Он делает это снова, и снова, и снова. С пятого раза Тайсон-профи добивает этот текст, но продюсер случайно кашляет на последних секундах. Тайсону приходится повторять свой текст еще раз, и он говорит мигающей камере, что один из лучших моментов его карьеры – тот, когда он был выбран в Зал славы WWE. Он читает рекламу без запинки с шестого раз, только для того, чтобы услышать, что кто-то, проходя мимо, постучал в окно. Седьмая попытка, впрочем, удалась. Первая часть сделана. Но впереди – еще одна и интервью для WWE.
"Мне нужен перерыв", – говорит он, и ведет корреспондента The Guardian в свой офис. Похоже, что он не знает, плакать ему или смеяться. Вместо этого в тишине пятничного дня Тайсон смотрит на собеседника и улыбается. "Представь, что случилось бы 20 лет назад, – говорит он об этих многочисленных дублях. – Я бы расколотил их камеры".
47-летний бывший чемпион думает об ущербе, который он мог бы нанести, а потом позволяет легкому смешку соскользнуть с его губ. "Может, я добился прогресса. Может быть, после всего, что было, я все делаю правильно?".
Мария НИКУЛАШКИНА "Спорт-Экспресс" 27.01.2014 01:10

Александр Поветкин: «Я язычник. По духу и совести мне ближе то, что было до христианства» Большое интервью Александра Поветкина
О том, что значат для города Чехов парни с кулаками, можно судить хотя бы по плакатам, которые висят на блочных домах у ледового дворца. Местный «Витязь» уже давно не гоняет соперников по КХЛ, но герои плакатов – Джереми Яблонски (ушел из клуба в 2012-м) и Джон Мирасти (в 2013-м), а центральный сюжет – их перемах с кем-то из соперников.
В качалке ледового дворца – закрытой, устроенной специально для хоккейной команды и ее друзей – сегодня известный посетитель: Александр Поветкин проводит силовую тренировку. Я встречаюсь с ним в километре отсюда – в узбекской чайхане, вкусном и, судя по всему, главном общепите города.
Поветкин пробирается в угол зала и представляется: «Саня». Кладет на стол айфон, какую-то древнюю, закованную в резину трубку и стальной кистевой эспандер. Заказывает чай, суп, куриный шашлык и «огурцов побольше».
Воттоваара
– Ваш бой против Кличко – самое рейтинговое спортсобытие прошлого года: его посмотрело примерно 40 процентов жителей России. Как после этого изменилась ваша жизнь?
– Никак. Ну по крайней мере я этого не вижу. В том же ритме тренируемся, занимаемся, ездим общаться с детьми. В Якутии были, в Волгограде. Звонят, приглашают на детские турниры. Чисто детей поддержать.
– Пример детской непосредственности, с которой вы сталкивались?
– В Туле один очень просил: «Можно я с вами побоксирую?». Перчатки надели – и вперед. Он маленький, лет 10 – со стороны выглядело забавно. Еще постоянно спрашивают: «Как стать чемпионом?». «Как? Поставили цель – идите и не сдавайтесь». Я вообще думаю, что не сдаваться – это самое главное.
– Как вы провели отпуск?
– Был с женой в Доминикане. Бегал, прыгал, отдыхал. Потом катался на лыжах в Норвегии. Я вообще ими не увлекаюсь. В 2001 году мы были на Урале на сборах, там были небольшие горки и я чуть-чуть научился. С тех пор вообще ни разу не вставал – и вот теперь решили поехать.
Вообще я не выпиваю, особо не гуляю. Поэтому я стараюсь уехать куда-нибудь в тихое место, когда в России начинаются бурные праздники. Мне это неприятно, если честно – я хочу, чтобы наш народ был здоров. Не только физически, но и духовно. В этот раз поехали в Норвегию. Покатался, испытал радость. Каждый день ложился спать в одиннадцать-полдвенадцатого. В новогоднюю ночь – тоже.
– Лучшее путешествие в вашей жизни?
– В Карелию. Ездили с друзьями – погулять, полазить по городам. Ездили на машинах, по дороге кто только ни встречался – и лисы, и зайцы, и лоси. Центр поездки – гора Воттоваара. Это дикое место, но там очень красиво. На три дня разбили там палатки и жили. Ели кашу и тушенку. Прекрасные ощущения.
Спина болела
– Давайте восстановим события главного боя вашей жизни. 5 октября, поздний вечер, только что вы проиграли. Что дальше?
– Поехал в гостиницу. Там были мои друзья, дочка и мама. Общались часов до двух ночи. Мобильный у меня был выключен. Всех, кого надо, я увидел, поэтому до следующего дня мне он был не нужен.
– Как друзья и близкие вас отвлекали?
– Да про бой мы особенно не болтали… Знаешь, у меня всегда есть цель – выиграть. Но такого, что проиграл – и все, конец жизни, у меня нет. Я знаю одно: я не сломался, не засомневался – заканчивать или нет – ни капли. Я знаю, что дойду и выиграю все равно. «Что мне делать? Как мне быть»? – такого у меня нет. Я воспринял это просто: на данный момент я оказался слабее. И тактически, и физически Кличко был сильнее.
– Сколько раз вы пересматривали бой против Кличко?
– Ни разу.
– Разве это профессионально?
– Не знаю, профессионально или нет. Я посмотрю обязательно – и не один раз.
– Представим, что следующей осенью у вас новый бой с Кличко. Что бы вы делали иначе?
– Считаю, что я делал мало ударов. Надо было делать больше – разрабатывать комбинации из трех-четырех ударов. А я зациклился: бью со всей силы – попадаю в блок, бью со всей силы – попадаю в блок. Надо было пробовать другое. Возможно, это от того, что желания было чересчур много.
– Один из ваших тренеров Александр Зимин после боя сказал: «Подготовку Саше испортили американские тренеры». Вы ведь с ним согласны?
– Я считаю, что виноват сам. Зачем на кого-то перекладывать? Испортил, не испортил… Я сам.
– Зайду с другого угла: я правильно понимаю, что в следующий раз вы не будете нанимать тех же тренеров, что были у вас сейчас? Конкретно я имею в виду Стейси Маккинли, который приехал к вам чуть ли не перед самым боем.
– Считаю, что у него было много интересного… Но смысла менять тренера прямо перед боем не было – это да. Мой недочет в том, что я не убедил в этом руководство. Я не настоял на этом. Это еще одна моя ошибка.
– Все считают, что это был очень незрелищный бой. Вам так показалось?
– Учитывая, что почти весь бой прошел в клинче, такое мнение можно понять… Но судить проще, когда ты видел его со стороны. Я – пока нет. Для меня бой был тяжелым. Конечно, когда смотришь, хочется другого. Хочется битвы, зарубы, не чтобы обнимали тебя постоянно. Но у каждого боксера своя тактика – я никого не виню.
– Леннокс Льюис сказал: «Если бы Кличко хотел нокаутировать Поветкина, то нокаутировал бы».
– Полная ерунда. Смог бы – нокаутировал. Но если по бою посмотреть, можно увидеть, что он всячески пытался это сделать, но в последний момент не получалось. Конечно, он хотел! Факт, что не смог. А сейчас говорить можно все, что угодно.
– Еще ходила версия, что Кличко специально попросили не отправлять вас в нокаут. Вас такие разговоры задевают?
– Ну вот кто такое может говорить? Люди, которые не понимают. Вы посмотрите бой! Понимаю: он ударил бы меня, я поплыл, а он вместо того, чтобы добивать, ушел бы в сторону. Но в бою такого не было.
– После личной встречи у вас есть ответ на вопрос: что особенного в Кличко? Почему он столько лет держит пояс?
– Физически сильный. Сильный в тактике. Вместе с командой они отлично выбирают, как вести бой. Он же не полез со мной драться. Полез бы – картина, может, и другая была. А он где-то прихватил, где-то обнял, где-то повис на мне – так, что у меня спина потом фиг знает сколько болела. Опытный.
– Вы через несколько дней после этого пообщались с пранкером Вованом. Когда вы клали трубку, вы еще не понимали, что вас разыграли?
– Да я вообще не думал, что бывают такие люди. О том, что это шутка, узнал от знакомых – мне позвонили, рассказали. Ну, пошутил и пошутил. Встретимся с ним – я тоже как-нибудь пошучу.
Фактура такая
Когда Кличко выходит биться, все смотрят на кубики его пресса и охают, какой же он атлет. Почему у вас такого нет? Пару лет назад вы выглядели так, что многим вообще казалось: у вас лишний вес.
– Фиг знает, если честно. Может, фактура такая. Но мне это никогда не мешало.
– У каждого бойца есть своя история о том, как он гонял вес. Расскажите свою.
– Гоняли не только по еде, но и по воде. Помню как сейчас: по юношам боксировали на турнире в Воронеже, перед финалом – взвешивание. Накануне я уже поставил на окно сок – чтобы холодный был, чтобы после взвешивания, наконец, смог его выпить. Пить хотелось так, что я уснул и начал сниться сон, будто я уже взвесился. Я подскакиваю, бегу к окну, открываю сок. Хорошо, сосед по номеру проснулся: «Саня! Саня! Ты чего?». Открываю глаза – в руках сок. Как лунатик подскочил, на автопилоте. Вот было бы здорово, если бы я пришел на взвешивание, напившись этого сока...
Еще был момент у другого парня, когда на взвешивании у него было несколько лишних грамм. А прическа у него – длинные волосы. Посмотрел на весы и пошел побрился наголо. Вернулся – и прошел.
– Вы слышали, что кричали из первых рядов во время вашего боя против Кличко?
– Нет. Я был настолько на своей волне, что вообще ничего не слышал. Даже то, что тренеры кричали.
– Оттуда кричали: «Петуха бей». Очевидно, в адрес вашего соперника. Уже после боя вам было неловко за это?
– Я не обращал никакого внимания. У каждого может быть свое восприятие того, что значит «петух».
– Ну, тут все вполне очевидно: если речь идет не о птицефабрике, в русском языке так называют гомосексуалистов.
– Это в каком русском языке так говорят? Это не в русском языке – это на блатном жаргоне. Каждый кричит со своей колокольни. Что, всех идти бить за это? Если у тебя что-то есть – ты скажи в лицо. Если в лицо не говорит – нет смысла обращать на него внимания.
– Говорили, что это ваш брат кричал.
– Кто говорит?
– Журналисты, которые были неподалеку от ринга.
– Вряд ли. Брат был со мной в углу.
– Как вы относитесь к людям нетрадиционной сексуальной ориентации?
– Отрицательно. Меня иногда спрашивают: «А что они тебе сделали?». Ничего. Но у меня дочка растет. Замуж будет не за кого выдать! Я считаю, что это неправильно. Интересоваться, кто и с кем, я не собираюсь. И винить кого-то тоже. Но мне это не нравится.
– Проиграть бой натуралу и проиграть бой гомосексуалисту – для вас есть разница?
– Я об этом не думаю. Человек выходит на ринг как боксер. А кто он по жизни, я не интересуюсь.
– Если бы вдруг стало известно, что Владимир Кличко – гей, как бы вы отреагировали? Таким же крутым боксером, успешным бизнесменом и достойным человеком он бы при этом остался.
– Я отвечу просто: не думаю, что это так.
Сечки
– Ваш бывший тренер Тэдди Атлас сказал: «Я думал, у Поветкина есть характер. Оказалось – нет». Он так отреагировал на то, что вы не полетели к нему тренироваться в США.
– Это его личное мнение. У нас с Атласом нормально все складывалось. Но когда его только приглашали, я сказал, что тренироваться буду только в России. В Америку я и так к нему два или три раза ездил. Вот и вся политика.
– Если речь идет о классном тренере и о вашей карьере, почему не пойти на неудобства, не перелететь через океан и не подготовиться к бою там?
– Я люблю Россию. Буду жить только в России. И тренироваться буду только в России. Говорят: в Америке самые лучшие специалисты. Я с этим не согласен. Считаю, что в России все самое лучшее. Все.
– Ага, особенно – автомобили.
– Ну, если автопром развивать, может, и машины станут лучше.
– В 3000-м году.
– Если мы посмотрим времена СССР, все самое лучшее в России было у нас. И самолеты, и военная техника. Значит и с машинами можно было бы к этому подобраться.
Так вот, по поводу тренировок в Америке. Выступать я готов где угодно, но тренироваться – только здесь. Нельзя ведь съездить в ту же Америку за две недели до боя, потренироваться, подготовиться. Тренировки – это ежедневный процесс. И вести его надо дома.
В боксе есть много американцев, которых тренируют американцы. И где они? Что, выиграли у Кличко?
– Почему вы вообще не пытались учить английский? Все-таки бокс – это англоязычная тусовка.
– Мы сделаем ее русскоязычной.
– Летом вы расстались со своим промоутером Владимиром Хрюновым. Очевидно, вы были им недовольны. Приведете пример – чем именно?
– Например, наша сторона выиграла торги на проведения боя Лебедев – Джонс. Почему мы должны идти на их условия? В итоге Джонс боксировал в своих перчатках – тех, которые привез из Америки. Многие говорят, что перчатки не имеют значения. Ну как не имеют? Имеют, если Денису все, что можно, рассекли, у него все распухло и он ничего не видел.
– Это из-за перчаток?
– Да все может быть. Я такие сечки, такие шишки до этого не видел никогда в жизни.
– Последний раз, когда вам было страшно?
– Года три назад – когда последний раз прыгал с парашютом. Это здесь, в Волосово. Страшно – именно когда открывают дверь и ты понимаешь: «Надо прыгать». Но меня не толкали, я сам. У меня уже 8 прыжков. Первый раз прыгал лет в 14, с отцом. Люблю такой адреналин.
– Почему, прыгая с парашютом, вы не боитесь получить травму?
– Можно сейчас выйти на улицу, поскользнуться и сломать себе что-нибудь. Поэтому и не боюс
$5 800 000
– Я правильно понимаю, что бой против Кличко сделал вас богачом?
– Ну не богачом, но заработал денег, да.
– Из 5,8 миллиона долларов, которые вы должны были получить за бой против Кличко, сколько дошло до вас?
– Ну, точно не столько. Но достойная сумма.
– После какого боя вы заработали свой первый миллион долларов?
– После этого. Но в жизни у меня ничего не изменилось. Живу в хорошей трехкомнатной квартире. Машины своей нет. Mercedes, на котором я сейчас езжу, мне дали в тест-драйв.
– В 2012 году вы получили премию от Союза десантников России. Согласно пресс-релизу, вам помимо статуэтки полагался еще и денежный грант. Неужели?
– Грант? Нет, ничего такого не было. А вот звание дали – старший сержант ВДВ.
– Вам не кажется это странным: не служили, а имеете звание?
– Можно по-разному относиться. Мы просто близко общаемся с десантниками, с парашютом вместе прыгаем. Это была их инициатива. А для меня это почетно – я очень уважаю эти войска.
– Денис Лебедев рассказывал историю о десантнике, который ожил прямо в морге. Ваш пример невероятной силы этих парней?
– Вы знаете Евгения Родионова? Это наш русский парень, который воевал в Чечне. Когда он попал в плен, ему сказали: «Сними крестик или отрежем тебе голову». Он не снял и ему отрезали голову. Человек не отказался от своей веры, несмотря на то что это стоило ему жизни.

Финал
– Ваш первый брак не сложился. Почему?
– Меня часто не было дома, я все время в разъездах был… Наверное, я виноват. Дочка живет в Курске, но мы каждый день на связи – общаемся, вместе ездим отдыхать. Я считаю так: что бы ни было между мужчиной и женщиной, забывать детей нельзя ни в коем случае. Дети – святое.
– Прошлым летом вы снова женились. Как вы познакомились с Евгенией?
– Когда уже официально развелся, встретил ее в общей компании. Чтобы добиться хоть какого-то расположения, пришлось потрудиться. Был женат, есть ребенок – это не всем нравится, поначалу меня игнорировали. Но я не привык отступать.
– Вы и правда мечтаете снова выступить на Олимпийских играх?
– Если профессиональным боксерам разрешат там выступать, если я буду достоин, если буду первым в весе – с удовольствием бы поехал. Любительский бокс не такая простая штука, как кому-то кажется. Там четыре раунда: не успеешь раскачаться – уже проиграл по очкам…
Я прекрасно помню свою Олимпиаду – афинскую. То, что мне всегда нравилось: у нас очень дружная команда была. Жили как семья.
– В Афинах вы получили золото, но не бились в финале. Расстроились?
– Да, расстроился. Биться я должен был с египтянином. Незадолго до этого я встречался с ним на турнире, кажется, в Англии и досрочно выиграл. Естественно, мне хотелось выйти против него же в финале Олимпиады и снова отлично победить. Я был отлично настроен и отлично готов. Перед выездом из отеля, начали говорить: «Вроде он руку травмировал. Вроде не будет биться…». Но я думал: может, оттуда специально закидывают – психологическая атака, чтобы я подрасслабился.
Но приехали во дворец и там уже сказали, что боя не будет. Я расстроился: «Елы-палы, как так?». Вроде и медаль, а вроде и не так почетно.
Секира Перуна
– Когда вы стали выходить на бои под песню «Русь»?
– Кажется, в конце 2005 года сидели с друзьями, разговаривали. Играла музыка, а потом кто-то включил эту песню. Как услышал – аж мурашки по телу пошли. «Ну-ка, стоп-стоп. Вот под эту песню я буду выходить». Уже потом познакомился с Николаем Емелиным – тем, кто сочинил ее и исполнил.
– Многие к этой музыке относятся с иронией.
– Многим что-то не нравится. Но это – мое. Если это не во вред другим людям, каждый должен делать то, что ему хочется.
– Когда и как вы стали интересоваться язычеством?
– Еще когда был в любителях – году в 2004-м. Произошло это необыкновенно. Как-то утром я проснулся, включил телевизор, а там шел мультик «Детство Ратибора». Он меня очень зацепил. После этого посмотрел фильм «Русь изначальная». Начал интересоваться, читать, разговаривать со святыми отцами – православными. Больше всего мне не нравится, когда пытаются разделять: православие и язычество. Ну зачем? И то, и другое – наша история. Но мне и по совести, и по духу ближе то, что было до христианства. То, что было в Киевской Руси. Поэтому я язычник.
– Что про это говорят православные священники?
– Говорят, что это от сатаны, от нечистого. Я с этим не согласен. Я шел к этому не один год, много общался с разными людьми – в том числе с теми, которые ведут раскопки. При этом у меня много друзей-христиан, которых я ценю, люблю и уважаю.
Я русский славянин. Главное для меня – жить по чести и по совести. На добро отвечать добром, на зло – тем же.
– Наш бог – Христос. Кто бог у язычников?
– Было многобожие. Например, ты занимаешься земледелием – твой бог Велес. Я воин – мой бог Перун. Сварог – прародитель богов.
Повторю: надо почитать свой народ, свой род, жить по чести и по совести. Это и есть моя вера. А что, у нас сейчас исповедь заменяет совесть? Не может быть так.
Никому и ничего не хочу навязывать. Я выбрал такой путь и иду по нему.
– Храмы у язычников есть?
– Природа – наш храм. Не тот, который люди создавали. А то, что создано природой. Самое главное у язычника – жить в гармонии с природой. Поэтому мне особенно неприятно наблюдать за тем, как ее сейчас уничтожают.
Еще раз: я не то чтобы какой-то чересчур верующий. Я просто придерживаюсь образа жизни, который был у наших предков. Кто такой славянин? Это человек, который пашет на своей земле и защищает ее, если надо. Вот и все.
– Расскажите о своих татуировках. Вы единственный, кого об этом интересно спросить.
– Это мои обереги. (показывая на правое предплечье) Эту сделал давно. Мы были на сборе в Кисловодске. Увидел этот знак на доме одного человека. Он рассказал, что это древний оберег, символ языческой Руси. Выглядит как человек, обращающийся к солнцу. Я решил сделать себе на руке. На левом плече – звезда Руси. А на ладони рунами написано «За Русь». Еще на груди я ношу Секиру Перуна. Крестик я не ношу.
– Дизайн ваших футболок – та же тема?
– Его делали православные ребята. Они по раскопкам восстановили старые вязи. А в центре как будто шлем – это шестилиственник Перуна, ну и буквы «А» и «П» – Александр Поветкин.
– Как на ваше увлечение язычеством реагируют родные?
– Никак. Бабушка моя – очень верующая – сказала: «Бог один. Ты веришь по-своему, я – по-своему». Разговора нет: любим, уважаем друг друга.
– Прочитал, что вы были в Патриаршем совете по культуре. Как это возможно в вашем случае?
– Я об этом вообще ничего не знал, пока меня кто-то не спросил. «Как здорово! Хоть бы меня предупредили».
– После вашего поражения от Кличко иеромонах Дмитрий Першин сказал: «Поветкин проиграл из-за своего увлечения язычеством».
– Смешно, если честно. Зачем переводить на кого-то или на что-то? Я проиграл из-за себя. Потому что не выполнил план. Потому что я слабее. Но я никогда не сдамся. Я буду идти к новому бою с Владимиром Кличко и обязательно пройду.
– Руны – языческие в том числе – популярны у националистов. Вы считаете себя националистом?
– Давайте разберемся в понятиях. Я человек, который любит свою родину и свой народ. Поэтому, считайте, я националист. Что в этом плохого? Просто у нас сейчас это путают с фашизмом и нацизмом. Делать зло кому-то нельзя, ни одна религия этому не учит. У меня много разных друзей – и мусульман, и христиан. Всех их люблю и уважаю.
Сейчас по всей России много спортивных клубов, где ребята тренируются бесплатно, это очень важно. У нас сейчас много недовольных кавказцами, приезжими из других стран, которые недостойно себя ведут. Я уверен: если бы мы не были слабыми, этих разговоров вообще не велось.
– В чем слабость? В том, что бухают?
– Это – одно из основных. Еще – что на все наплевать. Я не говорю, что все такие, но многие. На первом месте – личная выгода. Понятно, что люди должны хорошо зарабатывать, нормально жить; просто не это должно быть на первом месте. На первом – родина и близкие. Русский мужчина – это воин. Воин, который обязан постоять за свою родину, за свою мать и за свою женщину. А у нас сейчас ребята сами за себя постоять не могут. Многие мне скажут: «Эй, надо учиться идти». Да, надо! Но заниматься собой параллельно с учебой тоже надо. Вы посмотрите на Колю Валуева – это же очень умный мужчина! Мы когда были на сборах, я своими глазами видел, сколько он читает. Поэтому не удивлен, что он сейчас депутат.
Я когда общаюсь с родителями, всегда говорю: «Отдавайте детей в секции. В бокс, в самбо, в рукопашный бой». Процентов 70 мне отвечают: «А зачем? Чтоб он дураком стал?». Да вы посмотрите вокруг: где он дураком скорее станет – на улице или в секции?
Мы часто слышим: «Надо черных бить». Это неправильно. Надо самим становиться сильнее. Если будем сильнее, никто на нашей земле не будет вести себя так, как нам не нравится. Когда в доме есть хозяин, кто себе это позволит? А если хозяина нет?
http://www.sports.ru

Да, соперник не интересный, но биться надо. Зато Вова может стать абсолютным чемпионом мира! Если не ошибаюсь, уже лет 20 такого чемпиона не было в супертяжах

И я так думаю.