Галина КУХАР: «Ученик никогда не становится бывшим»

Это интервью с известной в прошлом фигуристкой, а теперь тренером состоялось за пару недель до даты (21 марта), когда должен был стартовать чемпионат мира по фигурному катанию в Токио. Но природная стихия, обрушившая удар на Страну восходящего солнца, сделала проведение мирового форума на островах невозможным.

Первый постолимпийский сезон в фигурном катании вообще мог бы остаться без чемпионата мира, если бы на выручку не пришли россияне. Теперь все сильнейшие мастера ледовых миниатюр соберутся 24 апреля в Москве. Чемпионат перенесен, но то, о чем мы говорили с Галиной Кухар, не утратило своей актуальности.

В столице России планируется дебют в новом качестве бывшей украинской фигуристки Татьяны Волосожар, которая с недавних пор катается вместе с россиянином Максимом Траньковым (и именно эта пара в начале года уверенно выиграла первенство России, обойдя всех конкурентов). Кроме того, в число мировых лидеров парного катания давно входит еще одна бывшая украинка — двукратная чемпионка мира Алена Савченко, выступающая с Робином Шолковы за Германию.

Поклонники фигурного катания, конечно же, в курсе, что обе эти фигуристки в свое время тренировались под руководством Галины Владиславовны — сначала она создала пару Алена Савченко — Станислав Морозов, а после того как Алена уехала в Германию, появился дуэт Волосожар—Морозов. Теперь Станислав — один из тренеров пары Волосожар—Траньков.

Вообще смена тренеров и партнеров в фигурном катании — тема вечная, тонкая и «скользкая» одновременно. Далеко не всегда спортсменам и наставникам удается избежать взаимных обвинений и скандалов (или, говоря по-восточному, сохранить лицо). Галина Кухар — из тех немногих, кто всегда сохранял хорошие отношения с бывшими учениками. Прочитав интервью, вы наверняка поймете, почему ей это удается.

— Галина Владиславовна, с каким чувством вы будете следить за выступлениями в Москве своих бывших учениц, в подготовку которых в свое время вложили столько души, времени, сил?

— С восторгом и толикой гордости, ведь в их нынешнем мастерстве есть и частичка моего труда. И Алена, и Таня мне очень дороги. Аленка вообще впервые встала в пару под моим руководством. В далеком тысяча девятьсот уж и не вспомню каком точно году подошла ко мне и сказала: «Не хочу кататься сама». Сначала тренировалась с Дмитрием Баенко, а потом я поставила ее в пару с более опытным Станиславом Морозовым, и они выиграли юниорский чемпионат мира. Алена одно время даже жила у меня дома...

Да, ее уход получился не очень корректным. Однако в том виновата была не столько сама Алена, сколько науськивающие «добрые советчики». Впрочем, все это уже давно быльем поросло. Обиды на Алену у меня нет. Встречаясь на соревнованиях, мы с ней мило и подолгу беседуем. А с Таней и Стасом Морозовым у меня остались почти родственные отношения. Они частенько звонят мне из Москвы. Я рада и за Стаса, весьма успешно делающего первые шаги на тренерском поприще, и, конечно же, за Танечку, у которой все складывается в паре с Траньковым. Вообще я считаю, что ученик для тренера, как и ребенок для родителей, никогда не становится бывшим.

— То есть в переходе фигуриста от одного тренера к другому нет ничего предосудительного?

— Это жизнь. Ведь часто спортсмен перерастает наставника, и тот уже ничего ему не может дать. В этом случае препятствовать уходу ученика — это приблизительно то же самое, что категорически не разрешать взрослому сыну жениться... Правда, в фигурном катании обычной практикой стало переманивание спортсменов — когда более известный (или просто более пробивной) специалист сулит фигуристу золотые горы, лишь бы тот перешел к нему. Как правило, это происходит за спиной действующего тренера и не без участия родителей, федерации и т.д. Но это уже вопрос человеческой порядочности.

А переходы в спорте были, есть и будут. К тому же нужно учитывать такую вещь: у тренера еще появятся ученики, а вот у спортсмена другого шанса не будет. Жизнь в спорте очень коротка. И загубить свой талант только потому, что ты боишься обидеть наставника, — это глупость. Другое дело, что порядочные люди всегда благодарны своим учителям. Но это опять-таки вопрос воспитания.

— Говорят, смена наставника болезненно воспринимается только на постсоветском пространстве. А в США или Канаде никому и в голову не придет назвать спортсмена, перешедшего к другому тренеру, предателем.

— Да, это у нас тренер — как вторая мама (или папа). А на Западе все проще: врач тебя лечит, юрист защищает твои права, а тренер учит кататься. В Америке, кстати, обычным делом считается, когда фигурист, имея наставника, берет дополнительные уроки еще у кого-то. Решающее слово там всегда принадлежит спортсмену. Свобода в принятии решений порождает и высокий уровень ответственности. Американские спортсмены не жалуются в интервью: дескать, тренер неправильно спланировал подготовку, вот я и проиграл.

— Но вы согласны, что у тамошних специалистов и близко нет фанатизма в работе, который до сих пор отличает многих бывших советских тренеров?

— Я не считаю фанатизм таким уж положительным качеством. Да, были времена, когда результат делали именно тренеры-фанатики. Вспомним, например, Станислава Жука. Или Анатолия Тарасова с его знаменитой фразой о том, что «хоккеиста нужно держать полуголодным».

Но теперь другая эпоха. И в хоккей, и в фигурное катание сегодня изначально попадают дети из обеспеченных семей. Фанатизм скорее требуется от родителей. Я когда вижу мам юных хоккеистов — как они тащат баулы с амуницией, надевают на малышей все эти бесчисленные щитки, а после тренировки спешат в школу, — то всякий раз невольно думаю: «Вот одержимые».

От тренера в фигурном катании сегодня в первую очередь требуются хорошие менеджерские качества. Нужно чувствовать веяния времени — какую программу примут, кого пригласить из хореографов, где заказать костюмы. А поиск спонсоров? А раскрутка в СМИ? В той же Америке отработан механизм создания спортивной звезды — есть специальные люди, которые учат спортсмена, как себя вести на публике, что говорить в интервью. У нас же всем этим занимается тренер. И я считаю, это очень хорошо, что Таня Волосожар и Макс Траньков тренируются в Москве именно у Нины Мозер. Да, Мозер пока не входит в когорту элитных тренеров. Но она очень хороший менеджер, и у нее есть команда.

— Но неужели нельзя было сделать так, чтобы Волосожар все-таки продолжила выступать за Украину?

— Начнем с того, что партнера Таниного уровня в Украине сегодня нет. Все знали, что Стас Морозов после Ванкувера уйдет, и охотников кататься с Таней хватало — и в России, и за океаном. В принципе, если бы наша федерация подсуетилась и нашла спонсора, который гарантировал финансовую поддержку пары на протяжении четырех лет, то вопрос можно было бы решить. Но этим по большому счету никто не занимался.

И потом одно дело — выступать за Украину, где фигурное катание находится в роли Золушки, и совсем другое — за Россию, где спорт снова стал «делом государственной ответственности». После Олимпиады Путин стукнул кулаком по столу и приказал олигархам подарить всем чемпионам по машине. Я не утверждаю, что это хорошо, но что есть, то есть — поддержка спортсменов на высшем уровне... Можно, конечно, разглагольствовать о непатриотичности и прочее. Но, повторюсь, жизнь у спортсмена одна. И если у тебя есть талант, то он должен быть реализован. В конце концов талант — он от Бога. А границы и цвета флагов — это наше, людское.

— Галина Владиславовна, вы ведь и сами когда-то были перспективной спортсменкой. В 16 лет выиграли чемпионат СССР, выступали на Олимпиаде в Гренобле. Но ушли из спорта очень рано.

— После Гренобля меня взял в свою группу Станислав Жук. Попасть к нему считалось огромной удачей. Умом я это понимала, но тренироваться там не смогла. Как всякий фанатик, он был очень авторитарным человеком — на тренировках унижал учеников, подавлял волю. Возможно, если бы я попала к нему лет в 12, то свыклась бы, а так...

Я испытывала просто панический ужас перед Жуком. От одного его голоса у меня начинали дрожать руки и ноги. Какой уж тут рост мастерства! В конце концов я ушла из группы. Идти же к кому-то другому не хотелось, я понимала, что это будет шаг назад. А тут в Москву как раз приехал на гастроли Киевский балет на льду. И меня пригласили на работу в их труппу. Так я из коренной москвички превратилась в киевлянку.

Возвращаясь же к личности Жука, надо признать, что он, конечно, был гениальным специалистом, но продуктом своей эпохи. Сегодня его методы работы со спортсменами неприменимы.

Например, Николай Морозов — нынче, пожалуй, самый «модный» тренер в мире, — исповедует совершенно другой стиль работы. Если Жук терпеть не мог присутствия посторонних на тренировках, то Николай не просто относится к этому лояльно, но и постоянно со всеми советуется: «Ну, как тебе? Может, последнюю поддержку надо изменить?»

— То есть вы согласны с социологами, утверждающими, что современное общество становится более открытым и люди, живущие по принципу «только бы конкуренты не раскрыли наш секрет», сегодня выглядят пережитком?

— Какие могут быть секреты в век глобализации и интернета?! Сегодня любое открытие сразу же становится достоянием миллионов. Другое дело, что, например, в Украине никто нормально не занимается изданием методической литературы по фигурному катанию. У нас даже тренерский совет и тот существует ради галочки. Я уже не говорю о комплексно-научной группе и многих других вещах, без которых достичь успеха в современном спорте практически невозможно. От России и Запада мы в этом смысле отстали на целую вечность.

— А еще ведь есть не менее вечная проблема дефицита льда. Как, кстати, обстоит дело с «Крыжинкой» — снесут каток или нет?

— Мы пока тренируемся там, но насчет сноса сомнений нет. Вместо «Крыжинки» вроде бы построили новый каток, но я там еще не была и своими глазами не видела, так что утверждать не берусь.

Конечно, проблема льда существует, и громаднейшая. Без привлечения государственных или спонсорских денег ее не решить. Да, фигурным катанием занимаются дети обеспеченных родителей. Но строить новые арены родители не будут! Соответственно и результаты украинских фигуристов на международной арене с каждым годом становятся все ниже.

Будем смотреть правде в глаза: успехи Оксаны Баюл, Вячеслава Загороднюка, Елены Грушиной и Руслана Гончарова, Елены Ляшенко, Дмитрия Дмитренко — это все были сливки еще той, советской эпохи. А вот теперь наступила пора собирать плоды времен независимости. И получается, что вместо созидания происходило только разрушение. Грустно об этом говорить...

— Не менее грустно вам, наверное, вспоминать и о Киевском балете на льду, которому вы отдали больше 20 лет и который, насколько знаю, тоже почил в бозе?

— Увы, это так. В конце 90-х из-за отсутствия льда этот коллектив прекратил свое существование. Хотя в свое время Киевский балет на льду славился во всем мире. Многие даже ставили его выше Московского и Ленинградского. На Западе ничего подобного не было и нет. Тамошние ледовые ревю — это красочные шоу. В наших же спектаклях была настоящая драматургия. К каждому сезону готовили одноактный балет. У нас была и классика, и современные постановки, и балеты на украинскую тематику — «Тени забытых предков», «О чем плакала верба»...

Этот коллектив дорог мне еще и потому, что там я встретила своего любимого мужа, с которым мы живем душа в душу уже почти 30 лет. Георгий работал у нас главным инженером, обеспечивал артистов льдом.

— В своей книге «И лед, и слезы, и любовь...» вы очень интересно рассказываете о гастролях Киевского балета на льду за рубежом и о людях, с которыми вас сводила судьба в этих поездках. Особенно запомнился рассказ о сотрудничестве с непревзойденными Джейн Торвилл и Кристофером Дином.

— Это замечательнейшие люди! Великие на льду и совершенно простые в обыденной жизни. Без малейшего намека на исключительность. Этим они очень отличаются от большинства звезд фигурного катания. Наверное, все дело в биографии Джейн и Кристофера. Ведь нормальные условия для работы они получили только после того, как стали чемпионами мира и Европы. А до этого тренировались по ночам, а днем работали. Никто им не пробивал дорогу наверх, всего добивались своим талантом и трудом...

У нас же многие олимпийские чемпионы (не только фигуристы, но фигуристам это свойственно в большей мере), взойдя на пьедестал, начинают мнить себя богами. Уверены, что отныне они всегда и во всем имеют исключительные права. Олимп, он, знаете ли, ослепляет. И нужно быть очень сильной личностью, чтобы не заразиться «звездной болезнью».

— Сразу вспоминается Евгений Плющенко и истерия, которую он поднял в СМИ после своего проигрыша в Ванкувере. Вы, кстати, как считаете: засудили Евгения на Олимпиаде?

— Здесь и обсуждать нечего — Лайсачек обыграл Плющенко по всем показателям, кроме четверного прыжка. Но фигурное катание — это не только прыжки, но и подходы к ним, дорожки, вращения... Сказать «меня засудили» легче всего, а вот посмотреть на себя критически — для этого требуется и мудрость, и мужество.

— Вернемся к украинскому фигурному катанию. Кого лично вы сейчас тренируете?

— У меня есть неплохая девочка — 15-летняя Полина Огарева. Правда, она за последнее время вымахала под метр восемьдесят, но тройные прыжки делает. Также работаю с одним мальчиком, но он еще очень юный, чтобы говорить о перспективах. Есть на подходе и спортивная пара — Александра Горовая — Константин Медовиков. Партнер уже вышел из юниорского возраста, а девочка еще не доросла до «взрослых». На чемпионатах Европы и мира они смогут участвовать только через сезон. Кстати, Константин к нам приехал из России, раньше тренировался у Нины Мозер.

— Я только что вспомнила: ведь вашим первым тренером, если не ошибаюсь, была Светлана Мозер, мама Нины Михайловны?

— Да, я начинала кататься в массовой группе у Светланы Владимировны, на знаменитом московском СЮПе — Стадионе юных пионеров. Уже потом меня заметила и взяла к себе Татьяна Гранаткина-Толмачева. Знаете, мне кажется, это неслучайно — что моя любимая Танечка Волосожар теперь тренируется у дочери моего первого тренера. Это, наверное, что-то из разряда тех невидимых нитей и связей, о которых мы ничего не знаем, но которые, без сомнения, существуют. Вообще чем старше я становлюсь, тем больше убеждаюсь, что жизнь — чертовски интересная штука. И, как ни странно, штука справедливая.

— Справедливая? Разве?

— Когда я была молодой, то, как и многие, рьяно вступала в схватку с несправедливостью. В общем, разбивала лоб о стены. Но с годами, став немножко мудрее, поняла одну удивительную вещь. Если все складывается не так и ты бьешься, бьешься, а все без толку, тогда нужно просто принять ситуацию и попробовать посмотреть на нее отстраненно. И через какое-то время происходит чудо. Дверь, в которую ты так неистово стучался, открывается сама. Или же ты понимаешь, что эта дверь тебе совершенно не нужна, рядом есть гораздо более привлекательный путь. Словом, жизнь все ставит на свои места.

Так закончилась наша беседа. А когда стало ясно, что чемпионату мира в назначенный срок не бывать, я позвонила Галине Владиславовне и задала ей дополнительный вопрос: что она обо всем этом (не только перенесенном чемпионате, но и наших человеческих предположениях с одной стороны и Божьей воле с другой) думает.

— Трагедия в Японии лишний раз подтвердила, насколько наш мир хрупок и как мы все тесно в нем сплетены и завязаны. О том, что произошло землетрясение, я узнала во время тренировки. Кто-то из наших фигуристов в интернете прочитал, что Волосожар и Траньков в Японии и с ними нет связи. У меня в этот миг просто все похолодело внутри. Думаю, надо бы позвонить маме Тани (мы с ней постоянно перезваниваемся), и боюсь набрать номер... Слава Богу, что все обошлось.

Глядя на происходящее в Японии, понимаешь, что многие наши переживания — по поводу судейства, закулисных интриг и прочего — это такая ерунда. Суета сует... Начинаешь задумываться: а может, вместо того чтобы тратить нервы на всю эту мышиную возню, лучше больше внимания уделять тем, кого любишь: близким, друзьям, ученикам? В общем, происходит полная переоценка ценностей. А японцам, конечно, искренние наши сочувствия. И дай Бог им силы и мужества восстановить свою прекрасную Страну восходящего солнца.

Галина Кухар (в девичестве — Гржибовская) родилась 12 июля 1951 г.

Чемпионка СССР 1968 г. в женском одиночном катании. Участница Олимпиады-1968 в Гренобле (16-е место). Первая советская одиночница, принявшая участие в Олимпийских играх.

После окончания спортивной карьеры на протяжении 23 лет была солисткой Киевского балета на льду. Удостоена звания заслуженной артистки УССР.

С начала 1990-х работает тренером в Киеве. В разные годы тренировала ведущих украинских фигуристов: Дмитрия Дмитренко, Галину Маняченко, Антона Ковалевского, спортивные пары Алена Савченко — Станислав Морозов и Татьяна Волосожар — Станислав Морозов.

Сыграла главную роль в х/ф «Приглашение к танцу» (киностудия им. Довженко, 1977 г., режиссер — Владимир Савельев).

Автор книги «И лед, и слезы, и любовь...»

 Артистка Киевского балета на льду впоследствии воспитала одну из лучших спортивных пар Украины - Татьяна Волосожар-Станислав Морозов. Фото из семейного архива