Михаил ПРОХОРОВ: «Пока не собираюсь никуда уходить»

Президент Союза биатлонистов России Михаил Прохоров во время чемпионата мира в чешском Нове-Месте в разговоре с ведущими российскими СМИ подвел первые итоги соревнований, рассказал о подготовке к Олимпиаде в Сочи и озвучил медальный план на Игры-2014.

- Михаил Дмитриевич, сколько дней вы собираетесь провести в Нове-Месте? И как вы оцениваете уже прошедшие гонки?

- Я приехал на два дня. Если говорить о смешанной эстафете (6-е место), то такое бывает. Видно, что ребята неплохо готовы, и для Димы Малышко это была хорошая школа – когда ты приезжаешь молодым спортсменом, несешь на себе бремя лидерства и ошибаешься. Со всеми великими такое происходило. Ничего страшного. В спринте он уже отстрелял на ноль. Думаю, что психологически он переломный этап прошел. Да, мы проигрываем ногами, но позиции для воскресных гонок неплохие. У нас три человека в десятке у мужчин, две Ольги – в пятерке, а гонка преследования – это то, что мы любим бегать.

- Малышко сказал, что провел тяжелый сбор перед чемпионатом мира, поэтому тяжело ногами было. Не считаете, что тренеры перегружают спортсменов?

- Я не тренер. Моя задача, чтобы все элементы системы работали. Я смотрю на систему и смотрю, где происходит сбой, то тогда я вмешиваюсь. Очень важный момент – должно быть доверие тренерам и их право на ошибку. Конкуренция в биатлоне сейчас настолько высокая, что все решают мелкие нюансы. У нас очень нетерпеливые люди, и все ждут побед любым путем. Еще существует проблема, что в России никто особо не рвется работать тренером в сборной. Там огромное психологическое давление, потому что биатлон стал самым популярным зимним видом спорта. Многие очень квалифицированные тренеры говорят, что лучше спокойно поработают в регионе, будут получать неплохие деньги, и это давление испытывать не хотят. Это их право.

- Сейчас у нашей сборной лучшие условия проживания – гостиница буквально в нескольких шагах от стадиона. Давно не слышно о проблемах, связанных с логистикой, размещением и так далее, что было раньше…

- Да, это часть нашей системы. Вовремя позаботиться о том, чтобы у спортсменов не было проблем. Раньше у нас спортсмены сами носили лыжи и делали всю работу, я считаю, что это античеловечная логика. У спортсмена  должно быть все самое лучшее. Тогда с него можно спрашивать результат. Я всегда спрашиваю спортсменов: какие есть проблемы? Если спортсменам что-то не нравится, мы всегда это слышим и немедленно анализируем. Есть менеджеры сборных команд, которые ведут регулярно эту работу. Поэтому лучшие и удобные отели нам достаются в первую очередь. А конкурентов здесь много.

- Преимущество ли в спорте, если им руководит не спортивный функционер, а скорее менеджер?

- Я вообще считаю, что руководить должен менеджер. А вот какой он – из спорта или нет, это не имеет никакого значения. У нас есть положительные примеры, когда большие спортсмены становились сильными менеджерами – (Ирина) Винер, (Шамиль) Тарпищев, (Михаил) Мамиашвили. Но есть и обратные примеры. Так что спортивное прошлое не является определяющим моментом для успешного управляющего.

- Вы согласны с мнением ряда специалистов, что у нас нет талантливых взрослых спортсменок?

- Согласен. Ушли (Светлана) Ишмуратова, (Ольга) Медведцева, (Анна) Богалий, но вместо них разом не появилось столько же ярких. Плюс - мы все хорошо помним скандальный 2009 год. Однако вселяет оптимизм то, что происходит с поколением Ульяны Кайшевой, Ольги Подчуфаровой и Кристины Смирновой – наши будущие звезды, они готовятся в нормальной системе подготовки и наша задача грамотно довести их до взрослого уровня.

- Система, выстроенная вами, исключает использование допинга?

- Ни одна система ничего не исключает. Задача системы – бороться с исключениями, и на базе исключений совершенствовать систему.

- И как идет борьба?

- Так, что мы проверяем все команды, в том числе юниорский спорт и в том числе на российском уровне. Мы поменяли систему материального поощрения, потому что раньше за (звание) чемпиона мира в юношеском и молодежном спорте бонусы были такие же, как за взрослого спортсмена. Сейчас это существенно отличается. Наша задача – довести максимальное количество талантливых ребят до первой сборной, и здесь у нас самые большие проблемы. Но они были всегда, в том числе в советское время.

- Каким образом их можно решить?

Начнем с того, что у нас разные источники финансирования спорта. Есть государственные деньги – федеральные региональные, местные, - и частные. И все они иногда действуют вразнобой. За исключением федеральных. Сейчас мы с Министерством спорта действуем в унисон. Но губернаторы – живые люди, и они готовы стимулировать спортсменов, финансировать глобальные сооружения. Губернаторам хочется, чтобы каждый из их регионов принимал Кубки и чемпионаты мира, поэтому строятся сооружения за огромные деньги ради престижа, хотя мы им всем объясняем, что чемпионат мира в России может проходить раз в семь-восемь лет, а Кубок мира закреплен за Ханты-Мансийском. Конечно, мы можем к вам привезти чемпионат России, но международные соревнования – это совсем другая история. Они не слышат и строят огромные дорогостоящие сооружения, и потом эксплуатация всех этих замечательных стадионов ложится на местный бюджет. Мы им говорим: сделайте стадион другого класса, и оставшиеся деньги потратьте деньги на переподготовку тренеров, спортивных врачей, то есть подготовьте всю спортивную инфраструктуру, и тогда у вас будут расти таланты.

- Какие механизмы взаимодействия на регионы есть у СБР?

-Метод убеждения. Мы можем повлиять на лицензирование – не дать статус, который хочет губернатор. Но даже если мы дадим стадиону класс А, толку от этого не будет никакого. Это излишняя инфраструктура. Да, два-три высококлассных стадиона в стране должны быть. Все остальные должны быть дешевыми, легковозводимыми, но с современным оборудованием. Когда строишь красивый стадион, губернатор может разрезать ленточку и это видно на картинке, а когда ты вкладываешь в развитие детского спорта, то это внешне происходит незаметно. Я могу понять людей и не критикую их, просто рассказываю, как все происходит. Деньги в биатлоне, на мой взгляд, достаточные, если бы их можно было правильно переформатировать, было бы здорово.

- Как ведется работа по поддержке биатлонных школ?

- У нас есть несколько программ, рассчитанных до 2020 года. Основная из них – программа материально-технической поддержки детских спортшкол. То есть за частные деньги мы помогаем детским спортивным школам. Сейчас помощь получили уже больше 80 школ из 116. Первый принцип, по которому оказывается поддержка – результат работы тренеров. Там, где тренер подготовил кандидатов в мастера спорта, мастеров спорта, и видно, что он дает результат. Только так, а не от наличия, от "евроремонта". Эти программы – фундаментальные вложения и они точно со временем принесут отдачу.

- Какие регионы за время вашего президентства стали в большей степени развивать биатлон?

- Сильно "рванула" Тюмень. Губернатор Якушев много сил и энергии вкладывает в развитие биатлона.

- Тюмень рванула за счет перешедших из других регионов спортсменов или сама по себе?

- По совокупности. И большие средства были вложены в инфраструктуру и детские школы, и, конечно, за счет перехода спортсменов. Мы живем в условиях рыночной экономики, и все стремятся туда, где лучше. Спортсмены – тоже люди, и осуждать их за то, что они стремятся к лучшим условиям, глупо. В разных странах существуют разные системы. В Германии профессионально биатлоном занимаются всего несколько сотен человек, они умеют вычленять таланты. У нас биатлоном профессионально занимаются 16 тысяч человек.

- Вопрос в продолжение темы. Как вы относитесь к тому, что Украина за последнее время переманила к себе несколько наших спортсменов?

- В мужской сборной бешеная конкуренция, и человек понимает, что никогда не пробьется в сборную, а он хочет побегать на Кубке мира. Конечно, нам тоже обидно, потому что мы вкладывали в него деньги. Но, с другой стороны, у него есть шанс выступить на Кубке мира. Юридически, если человек хотя бы раз пробежал за сборную, то он может уйти только с разрешения СБР и с двухлетним карантином. Мы никому разрешения не даем. Но если он не бегал за сборную, то он имеет право просто перейти. Получить гражданство и бегать.

- В Тюмени есть пункт в контракте, что, если спортсмен уходит в другую страну, то должна быть выплачена компенсация, так как были потрачены деньги на его подготовку. Хотя в реальной практике никто никаких денег не выплачивает.

- Да, это юридический казус, потому что у нас по закону ты написал заявление и через две недели увольняешься. Я понимаю людей, которые готовят спортсменов и хотят получить компенсацию, и понимаю спортсменов. Это жизнь. За счет того, что система стала лучше готовить спортсменов, сейчас их и больше забирают другие страны.

- Получается, спортсменов мы готовим, а тренеров?

- У меня нет права лицензировать тренеров. Переподготовку мы ведем регулярно  раз в квартал проходят семинары. Выпустили учебник, постоянно лекции читают ведущие специалисты. Работа идет автоматически.

- В Норвегии главному тренеру сборной 31 год, а где наши молодые кадры?

- Во-первых, в Норвегии не было драматических изменений, которые происходили в нашей стране 20 лет назад. Надо учитывать, что мы живем в другой стране. Некоторые профессии были просто потеряны. Например, все кафедры биатлона были закрыты в 1992 году. Последняя кафедра спортивной медицины была закрыта в 1991 году. Сейчас кафедры готовы открываться. Я встречаюсь с ректорами вузов, и они спрашивают: что и кто будет читать на этих кафедрах. Вопросов много, и мы их спокойно решаем. Аккумулируем современные методики и постепенно возрождаем систему подготовки.

- Как вы относитесь к (старшему тренеру женской сборной РФ) Вольфгангу Пихлеру?

- Считаю, что он один из сильнейших тренеров в мире.

- Если на этом чемпионате мира у него не получится показать результат, понятно, что будет давление со стороны Минспорта. Будете защищать Пихлера?

- Да, буду. У нас все идет на научной и системной основе. Я сам болельщик и подвержен эмоциям, но, как руководитель федерации, я должен всегда объективно оценивать, где плюсы, а где минусы. Пока из людей, желающих работать со сборной, равных Пихлеру нет.

- Вы согласны с его решением по полгода «сидеть» на сборах в Рупольдинге? Мужскую команду периодически «гоняют» в горы…

- Знаете, на эту тему лучше поговорить с (тренером женской сборной) Павлом Ростовцевым. Он отлично все объяснит. Я не тренер. Каждый должен заниматься своим делом. Для того, чтобы высказывать мнение о методиках, есть тренерский совет, который может спорить день и ночь. Там огромное количество специалистов абсолютно разных взглядов, и это их дело - обсуждать методики. Когда результат есть, никто о методиках не говорит, когда результата нет, тут сразу у нас возникает большое количество мнений.

- У всех тренеров есть шанс доработать до конца чемпионата мира? Не будет повторения ситуации с Анатолием Хованцевым?

- Мы никогда не принимали эмоциональных решений, и то решение было нужно для того, чтобы взбодрить определенную часть коллектива. И сейчас никаких эмоциональных решений мы принимать не будем.

- У наших спортсменов в Сочи будет преимущество перед соперниками? Все-таки домашние Игры.

- Разумеется, трасса соответствует всем мировым стандартам. Но наши пожелания - какую бы мы хотели трассу с учетом конкурентного преимущества наших спортсменов – никто с нами не согласовывал. Второе – на сегодняшний день у нас нет преимущества домашней трассы. Впервые мы смогли тренироваться на олимпийской трассе в августе прошлого года. И то - лыжероллерная трасса была не в пять километров, а два. Снег опробует первая сборная этой зимой, как и все наши конкуренты. Если мы вспомним канадцев, то у них за четыре года до Олимпийских игр были готовы все спортсооружения. В идеале нам хотелось бы года за два начать готовить наших спортсменов. Есть и технологическая проблема: в Сочи уникальная разница в температуре снега, которая составляет где-то четыре градуса. Таких трасс больше нигде нет. Да, у нас работает бригада, которая специально изучает снег. Но тоже самое втихаря делают иностранцы – мы находили датчики, которые изучают снег. Третья история – это программа подготовки наших спортсменов, будет рассчитана на то, что мы будем бежать в горах на высоте 1450 метров.

- Какой результат в Сочи вас не устроит?

- Меньше двух золотых медалей.

- Что будет, если план не будут выполнен?

- Уйду в отставку – значит не справился. Не справился – уходи, пусть приходят люди, которые сделают лучше.

- Некоторые ваши коллеги-бизнесмены, которые возглавляют федерации, не скрывают, что их в свое время попросили (возглавить), они все сделали, наладили все производство, что все им надоело и они ждут-не дождутся Сочи, чтобы уйти.

- Мне не надо ждать Сочи. Меня никто не просил, я это выбрал сам. Мне интересно было после игрового спорта (баскетбол) попробовать сделать что-то в другом виде. Пока как получается, так получается. Мы свою работу делаем искренне и уделяем этому большое количество времени. Я прекрасно понимаю болельщиков, что они никакого оправдания не приемлют. Они правы, поэтому наша работа – работать на результат. Объяснять, почему не получается – не мой удел. Поставлена цель Олимпиада – не справился, уходи. Дай возможность другим людям реализовать свои идеи. Возможно, они знают что-то, чего не знаем мы.

- В следующем году состоятся выборы нового главы Международного союза биатлонистов (IBU). От Белоруссии заявился Александр Тихонов …

- Да, слышал.

- Но это смешно. Идет один, как таран…

- Почему же один? За ним Белоруссия. Мы пока наблюдаем.

- За год до выборов в IBU должна пройти отчетно-выборная конференция СБР. Намерены выдвигаться?

- Конечно. И я готов к конкуренции.

- Когда вы пришли в биатлон, у вас были определенные взгляды на этот вид спорта. Как они сейчас изменились?

- Не больше, чем на 25 процентов, потому что видение, как строить спортивную систему, у меня в голове было давно. Новыми оказались некоторые нюансы, которые показали, что для того, чтобы всех побеждать, молодые спортсмены должны готовиться в нормальной системе. Конкурентная борьба и правила игры для них должны быть заложены с детства.

- Наступит момент, когда вы уйдете с поста президента СБР. Выстроенная вами система будет работать?

- Я надеюсь на это.

- А вы видите своего преемника?

- Вы задаете вопрос из разряда того – кому вы завещаете свои активы, когда умрете. Давайте все-таки подождем. Я пока не собираюсь никуда уходить, я хочу работать.

Sport.ua