Как «Черноморец» стал командой моряков…

Павел Васильевич Досич сыграл серьезную роль в истории футбольного клуба «Черноморец». Долгие годы он возглавлял бассейновый совет ДСО «Водник», занимаясь в основном, судьбой футбольной команды. Именно Досича болельщики одесской команды должны благодарить за то, что в свое время «Черноморец» перешел под эгиду Черноморского морского пароходства. Сделал Павел Васильевич немало и других полезных дел для главной команды Южной Пальмиры.

- Павел Васильевич, расскажите о «дофутбольном» периоде вашей биографии, перед тем как вы возглавили «Водник» и посвятили себя «Черноморцу». Какое место тогда занимал спорт в вашей жизни?

- До того, как я пришел в спорт… Я не буду говорить о войне, хотя и был на фронте. После Великой Отечественной я не хотел больше служить, хотя и мог – был комсоргом отдельного 380 автобатальона в Москве. Мне предлагали остаться на сверхсрочную службу, пойти на учебу в училище, но не хотелось связывать свою жизнь с армией. Поэтому в 1947 году я демобилизовался, приехал в Одессу и пошел работать на завод «Красная гвардия» мастером технического контроля. Одновременно был избран секретарем комсомольской организации завода, позже меня избрали первым секретарем Ленинского райкома комсомола. Затем я ушел оттуда, так получилось. У меня был товарищ, с которым мы вместе работали на заводе, и он посоветовал мне перейти на работу в спорт. В это время в спортивном обществе «Водник», в бассейновом совете был определенный кризис – там не было председателя, и мне предложили занять это место. Бассейновый совет в те дни объединял все морские коллективы физкультуры, то есть морские организации на Черном и Азовском морях – порты, заводы, суда, учебные заведения, а это и водный институт, высшая мореходка, средняя мореходка, мореходки в Херсоне, Батуми, Евпатории, Одессе, Николаеве. Это было огромное хозяйство, которое надо было в послевоенные годы восстанавливать, я имею в виду спортивные сооружения, нужно было создавать физкультурные коллективы. И нам как-то это удавалось, мы стали сильнейшими среди 12 морских пароходств нашей страны.

Я пришел в «Водник» в 1952, а уже в 1958 был в Москве на совещании, и, возвращаясь домой на вокзале, случайно встретился с начальником пароходства Алексеем Евгеньевичем Данченко и первым секретарем Одесского обкома партии Алексеем Федосеевым. С последним по иронии судьбы я оказался в одном купе и там в разговоре коснулся темы футбольной команды, переживавшей тогда не лучшие времена. Набрался смелости и сказал: «Вот было бы хорошо, если пароходство взяло шефство надо командой…». И этот разговор все решил. Я успел и забыть о нем, когда мне позвонили и сказали, что Данченко вызывает к себе на ковер. Секретарша сказала: «Алексей Евгеньевич очень сердит и вызывает вас». Ну, я пошел и он, конечно, начал меня распекать, как я, мол, посмел, и все такое.

- А почему он так злился?

- Потому что это огромная забота! Это не пароходство, это маленький коллектив, но такой, о котором нужно было серьезно заботиться. Во-первых, необходимо было финансирование, для того, чтобы всем обеспечить команду. А во-вторых, нужно было еще и содержать стадион, в общем, этот разговор обеспечил серьезные дополнительные расходы пароходству.

- Но решение о переходе команды принимал не он?

- Конечно, все решал обком, а если уж он что-то решил, то куда Данченко мог деться? Там ведь тоже поняли, что пароходство – это не канатный завод, который до этого содержал команду, и что тут будет больше толку. Решение обкома было передано Совпрофу, потому что команда принадлежала профсоюзам, которые решали все вопросы. Мне пришлось побегать, разумеется, чтобы приготовить все документы, ведь тогда все штаты были засекречены, но, в конце концов, все удалось. И уже в марте 1958 года команда приступила к работе под нашим руководством.

- А что изменилось в плане финансирования, увеличились дотации?

- В плане финансов я сразу сказал, что над каждым футболистом может взять шефство один пароход, чтобы он был всем обеспечен. Мы договаривались об этом с капитанами, механиками, с комфлотом, и этот вопрос был решен с тем, чтобы футболисты дополнительно получали энную сумму. Кроме того, у нас была собственная торговая организация – Торгмортранс, была уже база моряков, мы могли обеспечить дополнительное питание и делать много другое, нужное команде.

Конечно, обком не уходил от того, чтобы помогать нам через другие организации Одессы и области. Поэтому состояние команды и благосостояние каждого футболиста были подняты. А приход Анатолия Федоровича Зубрицкого помог в плане тактики и подготовки, и уже в первые же годы мы занимали не 12-е – 15-е места, а 4-е. Так что результат был сразу. А в 1961 году «Черноморец» стал чемпионом Украины по классу «Б».

У нас были большие возможности для подготовки команды к сезону. Наши суда находились в ремонте в Болгарии на судоремонтных заводах, и мы имели договоренности с властями, по которым могли жить там на судне. По договору с руководством физкультуры Варны нам предоставляли бесплатно тренировочную базу, которая находилась рядом с судоремонтным заводом. Вообще-то, это была суконная фабрика, но у нее было несколько футбольных полей, которые были полностью в нашем распоряжении днем и ночью, потому что там была маленькая команда, которая не так часто занимала место. А поля были хорошие. В течение месяца-полутора, которые мы там находились, мы могли играть с хорошими местными командами. В общем, предсезонные сборы, как сейчас, но теперь за это нужно платить деньги, а тогда все было бесплатно. На судне мы жили, там же и питались.

- Была настоящая команда моряков…

- Да, моряки действительно нас опекали, и это помогло команде встать на ноги.

- А в Тунис тоже плавали по такой системе?

- Это был уже 1963 год, там было немножко иначе. Тогда у нас произошла смена тренера. Вы понимаете, людям хочется все лучших и лучших условий. Анатолий Федорович делал для команды все, что мог. Но, футболисты, как у нас всегда бывает, «заелись», если можно так выразиться, требовали большего, говорили, что Анатолий Федорович не так остро ставит вопросы финансирования перед руководством пароходства, им было все мало, мало. Человек всегда такой, что ему все мало. И футболисты начали роптать, в команде пошло брожение. Команда специально начала проигрывать, чтобы тренера обвинили в несостоятельности. Анатолий Федорович почувствовал это, решил уйти и действительно написал заявление об уходе и ушел. Так что футболисты его просто «сплавили».

Мне пришлось ехать в Москву, разговаривать с руководством, ведь нужно было найти нового тренера. Мне посоветовали поговорить со Всеволодом Бобровым, что я и сделал. Но у Боброва было одно условие – чтобы ему дали квартиру в Одессе. Я вернулся, обрисовал ситуацию руководству обкома, Алексею Евгеньевичу Данченко. Ведь Бобров был знаменитым футболистом и хоккеистом, хотя как тренер еще не был очень известен. В общем, решение об его назначении было принято.

Как только Бобров пришел, он сразу поставил всех на место, он знал, почему Зубрицкий ушел, потому что его взяли за горло. И команда заиграла. Все условия Боброва были выполнены, и он заслужил их своей работой. Он был очень авторитетный человек, но, опять-таки, он был гордый, уважал себя и хотел, чтобы его уважали.

В тот год нам дали поездку на месяц в три африканские страны – Тунис, Эфиопию и Судан. В свое время, когда пришел Сева, он вызвал из Москвы вратаря Разинского, и это тоже помогло команде.

Так вот, возвращаясь к африканскому турне, сам Бобров не хотел ехать в Африку, как мы его не уговаривали. У нас не было тренера, и мы не могли взять кого-то нового, потому что не было времени даже познакомиться с командой. Так что тренером на эту поездку назначили Разинского. В Африке мы проиграли только одну игру. А всего три встречи провели в Тунисе, три в Эфиопии и четыре в Судане. В Судане было до того жарко, что когда мы играли в каком-то маленьком городишке прямо на экваторе, то солнечный удар получил их игрок, а наши, слава Богу, были физически подготовленные, выносливые, никто не заболел. Правда, были травмы, инструктор обкома, например, ногу сломал – поскользнулся.

В Египте нам предложили сыграть еще одну игру, но мы не смогли остаться, потому что приближался Новый год, и все хотели домой, и когда пришли в аэропорту их представители, я отказался. К тому же, у нас полкоманды были побиты. Защитнику, Леше Солодкому, бутсой так наступили на грудь, что даже кожу пробили, на ней остались следы от шипов. Когда вернулись в Одессу, занялись лечением, травмами. Поездка была очень сложная, долгая, а через несколько дней после возвращения нас уже ждали игры. Но все равно турне было очень хорошим, интересным, ребята были довольны. К тому же, денег там давали много. Нам даже на охоту предлагали сходить, поехать на двух автобусах по саванне, но мы не согласились, потому что это было в Эфиопии, а нам еще предстояло в Судане играть. Мы вместо этого в зоопарк пошли зверей смотреть.

- Сейчас с покупкой-продажей игроков все ясно, а о переходах футболистов в советские времена ходят легенды… Расскажите, как непосредственный участник событий…

- Тогда самая большая зарплата у футболистов была 140 рублей, и то, таких игроков было только 12 человек. И была еще стажерская ставка 90 рублей, всего ставок было всего 20. Примерно такая же зарплата была и на предприятиях, правда, квалифицированные рабочие получали, конечно, немного больше, по 200 рублей, позже по 250. Так что звезды футбола 60-х не чувствовали свою исключительность в этом смысле.

- А в московских клубах?

- В московских клубах, как и везде, делали доплату. Футболисты «Торпедо», например, числились по цехам. И так было во всех городах. Поэтому, все было совсем по -другому. Игроков переманивали, предлагали какие-то более хорошие по тем временам условия жизни. А Федерация могла запретить переход, если какая-то сторона осталась недовольной или принять какое-то иное решение, по ситуации. И мы ездили по городам и весям, просматривали перспективных игроков, тренеры этим занимались и я тоже ездил.

- Павел Васильевич, а как закончилась ваша работа с командой?

- Это произошло потом, в 1972 году, накануне Олимпийских игр. Перед ними еще была проведена Спартакиада. А до этого у нас случился несчастный случай – наш центральный защитник Витя Лысенко (он и в сборную привлекался) получил машину. А затем он ее продал и вместе с новым хозяином ехал, тот его подвозил на базу, где должна была быть тренировка. За рулем сидел хозяин, и он не справился с управлением, врезался в столб, насмерть задавил солдата, который стоял рядом и погиб сам. Виктору еще относительно повезло – он лишь сломал ногу. Но приехала комиссия из Спорткомитета СССР, началось расследование. К этому времени мы уже приняли меры, сняли тренера, дисквалифицировали игрока… Но все равно появилась статья в «Советском спорте», которая затем была перепечатана даже в иранской спортивной газете. И снова началось расследование, меня кругом вызывали, слушали, и я знал, что меня хотели уволить. И первый вопрос комитета был не о только что закончившейся Спартакиаде, а о «Черноморце». Возмущались, что мы даем игрокам машины и квартиры, ведь у нас любительский был, а не профессиональный футбол. А как можно людям не давать квартиры? Но снять меня не имели права, так как я работал в «Воднике», а не в «Черноморце». На этом все и закончилось, было только принято решение укрепить руководство «Черноморца», поставить вопрос о том, что пароходство разбазаривает имущество.

Но я чувствовал, что под меня, так сказать, «копают», и решил через некоторое время написать заявление об уходе по собственному желанию. Я стал директором яхт-клуба, который как раз организовали, хотя там зарплата и была на 50 рублей меньше. А, проработав в яхт-клубе три года, я стал работать в зональном управлении спортивных лотерей, а затем проработал еще 7 лет инструктором-методистом в СДЮШОР «Черноморца». Так что футбол еще вернулся в мою жизнь.

– Павел Васильевич, вы работали в «Черноморец» долгие годы, затем наверняка следили за этой командой. Какой «Черноморец» был сильнее: 60-х, 70-х или 80-х?

– Мне кажется, что самая сильная команда была у нас в 65-м году, когда тренером был Войнов, а играл Лобановский. Юрия Войнова тоже я привез из Киева, пришлось некоторое время уговаривать его. Он был отличным специалистом, его любили и в команде, и болельщики. Он в «Черноморце» только начинал свою тренерскую карьеру, как и Бобров в 63-м. У него получилась хорошая команда.

– А как вам современный «Черноморец»?

– Последний матч мне не сильно понравился. Никто не открывался, мало было движения, да и мысли. Знаете, как говорил Бобров, «главное – это мысль». А в целом, сейчас играют они неплохо. В прошлом матче в Днепропетровске играли очень здорово. Была командная игра, хорошее взаимодействие, голы красивые забили.

Источник – официальный сайт Черноморца