Кровь и песок

Мысль о том, что капоэйра – это особый вид бразильских танцев, давно укоренилась в сознании широких народных масс. Сладкие девочки, субтильные мальчики в белых широких штанишках крутятся на берегу океана волчками друг напротив друга, выкидывают хитроумные фортеля и коленца – вот устоявшийся стереотип. Ведущий инструктор по АБАДА-капоэйра (ABADA-Capoeira) в России Алексей «Фалькао» Найденов решил развенчать на страницах Fight Magazine этот миф.

 

– Первое время, когда я только начинал заниматься, у нас даже был специальный листочек, по которому мы заучивали отрезок про «афробразильское искусство». Мы говорили, что это «сплетение боевого искусства, танца и игры, уникальный мир афро-бразильской культуры, позитивная энергетика и свобода самовыражения». Если совсем просто, то это весьма необычное и разноплановое боевое искусство, которое включает в себя и пение, и игру на традиционных инструментах, и акробатику, и брейк, и боевые элементы, и многое другое.

 

– Понимаю, о чем идет речь. Человек, который приходит тренироваться на капоэйру в России или даже Европе, видит вокруг себя много девушек, а парни в таких секциях – не самого атлетического сложения и не самого бойцового вида. Поэтому и относятся к капоэйре как к танцам, к развлечению. А в той же Бразилии капу воспринимают совсем по-другому. Там собираются полные залы здоровенных, спортивных чуваков, а девчонок очень мало. У нас на вопрос: «Кто победит – боксер или капоэрист?», с улыбкой ответят: «Однозначно боксер». В Бразилии скажут: «Ну, смотря, какой боксер, смотря, какой капоэрист». И не потому, что капоэрист – это человек, который всю жизнь боксом занимался, а капоэйрой полгода побаловался. Просто капоэристы там другие.

 

Да и сама капоэйра бывает очень разной. Существует много сильно отличающихся друг от друга групп, каждая из которых делает акцент на чем-то своем. Кто-то больше занимается музыкой, кто-то тщательно хранит традиции, кто-то постоянно шлифует акробатику, а кто-то ставит во главу угла боевые элементы.

– Да, особенно Музенза, которая даже проводит соревнования, где капоэристы работают в полный контакт. Если говорить применительно к нашей группе, то мы стоим на том, чтобы капоэйра была сама собой. Как только от нее остается один бой, человек перестает играть, он делает то, чем занимался помимо нее и лучше всего умеет: боксерскую двойку, лоукики, броски. Это уже не капа, а бокс, тай или борьба.

 

При этом Камиза, основатель и президент АБАДА-капоэйра, нисколько не умаляет боевой аспект. Напротив, он даже продвигает его. Но при этом не устает повторять, что опасность, которую несет капоэйра, должна оставаться умной. У каждого вида единоборств есть свое лицо. Если ты смотришь по телевизору бокс или тайский бокс, ты даже с выключенным звуком поймешь, что это за единоборство. Поэтому сейчас для нас важно, чтобы капоэйра не потеряла свое лицо. В ней ведь многое держится на таких понятиях, как «малисья» и «маджинга», которые проще всего перевести как «хитрость» и «колдовство». Если они сохраняются, если сохраняется темп игры, то можно делать все, что угодно. И зубы выбивать, и ребра ломать.

 

Более того, капоэйра открыта для других видов единоборств. Можно свободно брать элементы сторонних боевых искусств и стилизовать под капоэйру. Одного делать нельзя – рвать ритм. Нельзя останавливать игру. А любая борьба в партере или классическая ударная схватка – это как раз такая остановка, разрушение темпа. Капоэйра – это движение и гармоничное взаимодействие. В нашей группе ведущий останавливает игру как раз в тот момент, когда участники переходят к чистому боксу или борьбе. Все остальное можно и даже нужно. Тот же Камиза говорит, что бокс плюс капоэйра – супер, бокс плюс бразильское джиу-джитсу плюс капоэйра – замечательно.

 

– Да, есть такие. Более того, и в нашей группе присутствуют подобные моменты. Например, для инструкторов проводится особый семинар – Зумбимба, на котором есть тренировочные занятия, где капоэйры остается мало. Там и удары кулаками, в целом не принятые, и коленями, и время есть для развития схватки.

 

– Я бы не стал ставить знак равенства между капоэйрой и конкретным человеком. В данном случае это скорее проверка внутреннего стержня конкретного человека. Ведь в капе главное – игра и ее продолжение из любого положения, в котором оказался капоэрист. Для того, чтобы сражаться на равных против системы, направленной на скорейшее завершение поединка, капоэристу, само собой, нужно совсем по-другому готовиться. Тут уже надо больше работать над аспектами, имеющими значение при тех правилах, которые приняты в этих соревнованиях.

 

– Само собой. Ведь составляющие нашего арсенала – на 80% двигательная база, а жесткость, которая необходима для завершения поединка, – это всего около 10%. Так что для боев по правилам ММА такие соотношения надо трансформировать. И это нормально. Ведь когда тот же боксер готовится к поединку по правилам ММА, он вынужден уделять внимание борцовской технике, иначе он будет просто уничтожен в партере.

– Очень большое, но есть одно «но». Прежде чем заряжать человека подобным образом, ему нужно придать правильный вектор. Поэтому до уровня градуадо, седьмого пояса, человеку ставят двигательную базу. В среднем при усердной работе на это уходит около пяти лет. Думаю, что с течением времени и развитием вида этот промежуток будет сокращаться.

 

– Опять-таки здесь проявляется разница в философии боевого искусства. Бокс или карате подразумевают скорейшее разрешение поединка, в то время как для капоэйры самоценна игра. Здесь важнее продолжение взаимодействия. Это разные взгляды на жизнь, и сравнивать их трудно.

 

– В том-то и дело, что определить это невозможно. Капоэйра ведь и основана на том, что непонятно, где бой, а где игра. Как бразильское джиу-джитсу называют шахматами, так и капоэйра во многом напоминает эту игру. Здесь ты своим положением, предугадыванием действий соперника, контролем тела можешь повышать градус опасности или снижать его, развивая и продолжая игру. Знание себя и партнера позволяет «размотать» любую ситуацию дальше, и смотрится это при хорошей игре на одном дыхании.

 

Конечно, никто не хочет нанести травму партнеру, но бывают разные ситуации. С одной стороны, если мы проводим соревнования, то на них главной целью все же служит набор очков.

 

- Которые, надо думать, начисляются не за количество ударов?

– Нет, конечно. Там нужно продемонстрировать понимание игры, показать технику, определенные движения. А обычная игра иногда идет весь день. Если это ангола, самый медленный наш ритм, то одни и те же люди могут часами играть одну игру. Тут уже нет медалей и кубков, и игра идет ради игры. При таких условиях, конечно, вероятность возникновения нештатной ситуации повышается.

 

– Девять лет.

 

– Слава богу, мне везет. Травмы капоэриста – те же самые, что и в любом другом виде боевого искусства с упором на ударную технику. Сломанные ребра и ноги, свернутые челюсти. Много растяжений, стертой кожи на подошвах стоп. Ничего необычного.

– Мне кажется, боевые искусства двигаются по направлению к смешению в одно. Уже сейчас многие движения мы берем из некоторых видов единоборств, но и другие единоборства одалживают отдельные техники у нас.

 

Мы заимствуем главным образом методы тренировок. Из бокса были взяты работа по лапам, работа с партнером. Из дзюдо – подсечки ногами изнутри и наружу. Очень много заимствуем для разминок из йоги. Физуха дополняется техниками тайского бокса. Но при этом все методики, которые берем у других видов спорта, мы стилизуем под себя. Например, если идет работа по лапам, то она проходит из наших собственных стоек.

 

Кроме того, через некоторое время люди по всему миру обязательно изменят свое отношение к нам. А то за державу обидно, когда в фильмах капоэристов представляют бестолковыми трюкачами, которые сначала вертятся в бесполезных колесах на месте, а потом падают от одного удара в нос.

 

– Прошло уже много лет с тех пор, как западный мир услышал о капоэйре, а до сих пор все знают ее только по «Теккену», фильму с Дакаскосом, и по клипам. Мне очень хочется, чтобы наше телевидение обратило наконец внимание на серьезные соревнования по капоэйре. Не на Федерацию капоэйры России, от которой все настоящие капоэристы плюются и которая мешает нам работать, а на группы, действительно продвигающие капу в РФ. Это не только ABADA, это и Axe Capoeira, FICAG, Cordao de Ouro, Capoeira Angola, Expressao Paulista, Capoeira Camara, Arte de Gingar, Senzala, Muzenza, Rabo de Arraia, Associacao de capoeira mestre Bimba на базе клуба ИНБИ…

 

Я вот, кроме капоэйры, ничем больше не занимаюсь. Для меня это уже не работа, а жизнь. И я не один такой: есть люди из других групп, которые так же воспринимают капу и так же радеют за наше общее дело. И нам обидно слышать высказывание: «Капоэйра – это танцы». Нет, ребята, не танцы это.