Ирина РOMAHOBA: «Вместо катка предложили работу в McDonalds»

В фигурном катании судейские оценки часто не совпадают со зрительскими. Как раз в любви болельщиков украинский танцевальный дуэт Ирины Романовой и Игоря Ярошенко искупался сполна…

…Да и многие коллеги по сборной восхищались фигуристами, ласково называя их «масиками». А на чемпионате Европы-1996 уже и судьи не устояли перед обаянием и мастерством Иры и Игоря, вывев их на третью ступеньку пьедестала. Та бронзовая медаль стала первой для Украины в танцах на льду.

«ГОТОВА БРАТЬ УРОКИ У ИГОРЯ, ЛИШЬ БЫ ЧАЩЕ КАТАТЬСЯ ВМЕСТЕ»

- Не секрет, что танцорам устроится в шоу в ваше время было гораздо сложнее, чем одиночникам. Вы сталкивались с подобной проблемой?
- Мы столкнулись с несколько иной проблемой. Мы жили в Америке, но представляли Украину. В Европе в то время не проводились такие шоу, как сейчас, а американцы и канадцы приглашали своих фигуристов: мы у них не завоевали достаточной популярности. Наш агент старался находить нам работу, но для поддержания семьи этого было мало. Параллельно начали тренировать, а вскоре пришлось сделать выбор: совмещать два дела было невозможно.

- С тех пор так и работаете вместе с Игорем?
- Да, но я считаю себя хореографом, а не тренером. А Игорю вообще завидую! Он любимчик нашего катка, ученики его боготворят: кормят, одевают, возят, целуют, обнимают и катаются с ним каждый день. У меня такой возможности нет, ведь он постоянно занят. Лишь иногда просит меня продемонстрировать какой-нибудь танец или элемент для студентов. Хоть бери у него уроки, лишь бы только покататься вместе!

- Схема работы тренера и фигуристов в США и Украине существенно отличается?
- Да, но в Америке тоже не везде одинаково. За возможность тренировать люди платят определенную сумму, но нам в этом плане очень повезло: на основном катке мы освобождены от этого взноса и получаем все деньги за уроки. Но у нас есть обязательства: помощь в проведении показательных выступлений, работа с маленькими детьми, наработка клиентуры.

- Сейчас работаете в Делавере?
- Работаю на двух катках, один из них маленький, а второй побольше, в университете Делавер. А с поиском работы у нас получилась очень интересная история. После Олимпиады-1998 мы ушли из спорта и решили остаться в Массачусетсе, где тогда катались с Татьяной Анатольевной Тарасовой. Но у нас не было тренерского опыта и вместо катка нам предложили по примеру других фигуристов работать сторожами, подрабатывать в магазине или McDonalds. Мы с Игорем, конечно, были шокированы.

- И кто предложил подобное?
- Люди, которые были включены в организацию катка, но сейчас это не важно. Некоторое время мы оставались в Массачусетсе, а потом решили вернуться туда, откуда в 1994-м началась вся наша американская история. Там были наши друзья, знакомые. Предварительно подали заявку на два катка, и буквально на следующий день поступило предложение. С тех пор и работаем вдвоем с Игорем. В университет Деллавер пришла немного позже. Мы начинали с работы с маленькими детьми, помогали старшим. Со временем учеников становилось все больше: люди видели, что мы и фигуристами вкалывали, как лошадки, и с таким же рвением взялись за тренерское дело.

«О ПРЕДЛОЖЕНИИ РАБОТАТЬ С ПФАЙФЕРОМ НЕ РАЗДУМЫВАЛА НИ СЕКУНДЫ»

- А как попали в группу Присциллы Хилл?
- Присцилла пришла на наш каток два года назад. В то время там не было известных имен, а она привела много юниоров и взрослых фигуристов. Я помогала другим тренерам, ставила программы, а потом начала работать с ее учеником – австрийцем Виктором Пфайфером.

- Предложение о сотрудничестве исходило от него, не так ли?
- Виктор говорит так. У него был другой хореограф, но мы ведь все на виду друг у друга. Как-то он подошел к Присцилле со словами: «Мне так нравится, как Ирина красиво катается, быстро все делает. Давай попробуем с ней работать». Когда Присцилла подошла ко мне с этим предложением, я не раздумывала ни секунды. Виктор действительно талантлив, он обладает теми качествами, которые есть даже не у каждого танцора. Это большое счастье с ним работать.

- Виктор как-то рассказывал о своей любви к танцам и о старании передать ту же мягкость движений, катания и в своих программах...
- Он из очень артистической семьи: его родители увлечены музыкой и танцами. Совсем недавно Виктор и сам весьма успешно играл на виолончели. Это видно: немногие могут выразить телом на льду то, что удается Виктору. Он один из самых одаренных и музыкальных фигуристов в Европе, я даже поставлю его рядом со швейцарцем Стефаном Ламбьелем. Эти люди — артисты с большой буквы. А наш вид спорта ведь не только прыжки и атлетизм, но и скольжение, музыкальность и пластика. Это все есть у Виктора, но ему нужно немного больше опыта, повращаться в этом кругу, посмотреть на других, подтянуть свой технический уровень. Когда он это сделает, из него может получиться супер фигурист.

- Его способности вопросов не вызывают, но к его трудоспособности слышала претензии. Это уже в прошлом?
- Тоже слышала, что когда он был молодой, не знал, как работать. Но в этом виноваты и некоторые из работавших с ним людей. Может, не могли найти к нему нужный подход, а может, Виктору нужно было созреть. Со временем меняется и наше мировоззрение, и отношение к словам тренеров и окружающих. За последние годы он очень повзрослел. И он будет только улучшаться, вот увидите. Иногда он говорит очень умные вещи, на которые я бы не обратила внимания и о которых не задумалась бы. Не знаю, откуда это у него, но оно на пользу и Виктор на правильном пути.

- Наши спортсмены обращались к вам с предложением о сотрудничестве?
- Нет. Три с половиной года мы занимались с израильским дуэтом Александрой и Романом Зарецкими. За это время они вошли в десятку на юниорском чемпионате мира, но потом мы расстались. С тех пор у меня с Игорем было еще четыре-пять американских танцевальных пар, но из Украины никаких предложений никогда не поступало.

- С украинским фигурным катанием уже никак не связаны?
- В этом году впервые после наших выступлений приехала на чемпионат Европы, и была приятно удивлена, когда всех увидела. Даже шутила по этому поводу: спортсмены приходят и уходят, а многие люди, которые были в наше время, остаются и сегодня. С некоторыми было приятно повидаться, поздороваться и пообщаться. С некоторыми – не так сильно. В Таллинне меня не покидало ощущение, что я приехала на соревнования и завтра мне нужно выходить на лед. Даже Игорю позвонила и рассказала об этом.

«В СВОЕЙ ЖИЗНИ МЫ СДЕЛАЛИ ТО, ЧТО ТРОНУЛО КОГО-ТО»

- Вам не кажется, что своими выступлениями вы проложили дорогу к олимпийской медали Елене Грушиной и Руслану Гончарову, но сами остались недооцененными?
- Мы были немножко раньше своего времени и закончили кататься слишком рано. Но мы… «перегорели», считали, что сделали все, что могли. Тогда и не знали, что бывает вторая жизнь. Думали, что с фигурным катанием она заканчивается и больше в этом спорте ничего не можем сказать. Но это не так. Руслану и Лене повезло больше: они пришли на более подготовленную почву, когда спортсменов из Украины знали. В этом и наш вклад, и я рада, что они смогли подхватить эстафету и выйти на еще более высокий уровень.

- Самым ярким моментом карьеры стала бронзовая медаль чемпионата Европы?
- Если говорить о спортивных достижениях, да. Это был highlight нашей карьеры. Мы хотели этого, старались, и наконец-то звезды сошлись правильно. В своей жизни мы сделали то, что тронуло кого-то. В одном из интервью Наталья и Геннадий говорили, что тот чемпионат Европы – одно из самых ярких их достижений. Пьедестал заняли только их пары, и мы должны гордиться этим. Мы были в правильном место и в правильное время, и они тогда были лучшими тренерами.

- Тем не менее, вскоре вы перешли к Татьяне Тарасовой?
- Назрел конфликт интересов, как это бывает у множества фигуристов. Я не могла понять, почему работая больше, чем основные пары в группе Натальи Владимировны, мы не продвигаемся вверх также быстро, как они. Нам хотелось, чтобы о нас больше заботились, чем о других, но получить этого не могли. Думаю, наши тренеры это почувствовали и немножко охладели. Мы не знали, как поступить, но потом приняли правильное решение. У Татьяны Анатольевны мы получили внимание, попали в теплую дружественную обстановку. Можно сказать, мы выздоровели! Мы не улучшили свои результаты в олимпийский сезон, но начали тренироваться так, как должны: приходили и выполняли свою работу, не думая ни о чем. Мы очень счастливы, поскольку могли работать с такими тренерами, как Линичук, Карпоносов, Тарасова. До перехода к Наталии Владимировне поработали у ее второго тренера – Светланы Алексеевой. Тренировались в одной группе с ее дочкой Леной Кустаровой, которая сейчас является хорошим специалистом.

«ОТНОШЕНИЯ МЕЖДУ РОДИТЕЛЯМИ И ДЕТЬМИ НАВСЕГДА ОСТАНУТСЯ УКРАИНСКИМИ»

- Как вам удалось с Игорем сохранить пару после окончания карьеры?
- Чем дальше, тем больше понимаю, какое это счастье. У меня никогда не было различных бойфрендов или каких-то страшных любовных мучений, все случилось само собой. Игорь действительно стал моей второй половинкой. Так получилось, так сошлись звезды, так распорядился Бог, так жизнь велела… Не знаю, как это назвать, но это действительно чудесно.

- Где вы живете в США?
- В Веллингтоне, в 20 минутах от Филадельфии, двух часах от Нью-Йорка и пяти часах от Вашингтона. Раньше у нас был большой дом, и все свое время мы работали только на его содержание. Но у нас произошла переоценка ценностей, появился ребенок, любимая работа. Сейчас нам все равно, хоромы у нас или нет. Главное, что есть сын, крыша над головой, работа и просто счастье. Все свободные средства и время вкладываем в нашего ребенка, как наши родители делали с нами. Это в наших генах. Отношения между родителями и детьми, наверное, всегда будут украинскими и никогда не станут американскими.

- Сыну сколько лет?
- Никите восемь. Мы стараемся его заинтересовать в разных областях жизни: просто ходить в школу – недостаточно. Думаю, мы его даже перегружаем немного, но через год-другой он определится, что ему интереснее, какая жилка больше развита. Мои родители дали мне возможность заниматься любимым делом, и за это я им благодарна. Они где-то заставляли, где-то – напрягали. Иногда кричали, иногда уговаривали, но они видели, что я могу сделать большее, и поэтому теперь я это делаю со своим ребенком.
Никита занимается модельным бизнесом, у него есть агент в Нью-Йорке. Знаете, я сейчас так загружена! Я очень люблю свою работу, но не больше, чем сына. Стараюсь все сбалансировать, найти золотую серединку, чтобы уделить достаточно внимания и ему, и ученикам. Хотя через это проходит каждая женщина, и мой случай не самый тяжелый. И Игорь мне помогает.

- Никита часто бывает на катке?
- Он живет там, всегда приходит после школы. Берёт уроки у Присциллы, выучил одинарный аксель, но с девочкой пока не хочет кататься, ему ещё рано.

- Никита разговаривает по-английски и по-русски?
- Английский у него основной, он ведь живёт в США, ходит в американскую школу. Но у него есть учитель русского языка, профессор из Киева, поэтому волей-неволей украинский язык он тоже учит. Берет уроки раз в неделю. И мы, естественно, тоже говорим по-русски, бабушка с дедушкой, когда бывают здесь, очень помогают.

- Родители вас часто навещают?
- Мои родители умерли, в Украине остались только далёкие родственники. Родители Игоря приезжают к нам в гости, но переехать в Америку навсегда они не готовы. У них другой менталитет, и они немножко побаиваются. Да и нам будет сложно оплатить им всё, но если они всё же решатся, мы найдём выход. Мы сильные, молодые, сумеем заработать достаточно денег. А пока помогаем им материально, постоянно приглашаем в гости на два-три месяца. Никита их видит минимум два раза в год.

«МЫ БЫЛИ КАК ПУТЕШЕСТВУЮЩИЕ СТУДЕНТЫ»

- А вы сразу освоились в США?
- Нам было всего по 18-20 лет, мы сразу приехали туда на постоянное место жительства. Раньше в Америке никогда не были, но за плечами был очень богатый опыт поездок за рубеж. Мы были как путешествующие студенты, могли очень быстро ко всему привыкнуть. Но многие вещи были совершенно другими, расстояния — огромными, без машины никуда нельзя было выйти. Поэтому первый год мы жили нашей маленькой группой – шесть человек и два тренера. Но постепенно освоились.

- Некоторые люди много лет живут за границей, но язык так и не выучили. У вас замечательный английский, а в русском даже слышен акцент. Много времени уделяете изучению языка?
- Очень много тренируюсь и разговариваю с людьми разного возраста. К сожалении, в процессе общения учишься не только хорошему. Дети тоже учат разным словам. Но у меня американский английский, а с британским ситуация несколько иная. Что касается произношения, то вряд ли у меня к этому особый талант. Но не могу кривить душой и говорить, что мне все равно. Я действительно стараюсь. И на акцент мне указывали не единожды. Но я говорю так не потому, что хочу, просто время берёт своё.

- О высшем образовании в США не задумывались?
- Мне пока моего достаточно. Я преподаватель рисования и черчения, окончила университет в Одессе. В переводе на американский, у меня бакалаврская ступень. Напрямую моя профессия не имеет отношения к фигурному катанию, но она мне очень много дала в плане артистизма. До сих пор рисую костюмы своим ученикам, я ведь всё это проверила и на себе. У нас с Игорем драматический изменения стиля прослеживались буквально из года в год.

- Ваше образование наталкивает на вопрос о пристрастиях в литературе и кино.
- Будете удивлены: я очень люблю боевики, а ещё фильмы-катастрофы, в которых все заканчивается хорошо, кто-то выживает и продолжает поколение. Люблю старые русские фильмы, часто смотрю их с сыном. У нас есть русский канал. Это помогает, ведь какие-то вещи забываются, а терять этого вовсе не хотелось бы. У нас такая богатая культура! У меня и коллекция книг украинских и российских писателей очень большая, и она до сих пор пополняется. Библиотека моих родителей всё ещё в Украине, и когда к нам приезжают родители Игоря, то постоянно что-то привозят. Наши русскоязычные друзья часто приходят позаимствовать или попросить что-нибудь почитать.

Ольга НИКОЛАЕНКО, СПОРТглавред