Последняя пристань в огне

Никто не завидует моему поколению. И не столько потому, что мало кого прельщает зрелище замшелых пней, сколько из-за крутизны нашей доли. Полвека привыкать к развитому социализму, а на финишной прямой вдруг оказаться под перекрестным огнем самой дикой фазы капитализма — таких шуточек история человечества еще себе не позволяла. Как ориентироваться, выживать? Только озираясь на прошлое, ничего иного не придумаешь.

Вот недавно попалась мне на глаза газетная заметка, где расписывается, как уважаемый член общества, магнат, можно сказать, кумир молодежи поведал журналистам о своей профессиональной боксерской подготовке всего лишь для того, чтобы стало понятно: мол, если случай приведет его в раздевалку футбольных судей, то им может не поздоровиться. Ну какая должна возникнуть реакция у меня, футбольного клерка? Смолчать в тряпочку, как это становится модным у футбольных функционеров? А тогда для чего я все еще копчу небо? Пожалуй, для воспоминаний. Надеюсь, полезных.

Мне довелось призываться в армию не со своими сверстниками, а на четыре года позже, когда пришло время тянуть солдатскую лямку для парней, появившихся на свет во время Второй мировой войны. Их не хватило для заполнения вакансий, и всех нас, кто праведно и неправедно не служил в свое время, сгребли в солдаты железным скребком. Меня определили в группу спортсменов, направленных военкоматом в школу младших авиаспециалистов с расчетом, чтобы все три года службы мы выступали в соревнованиях под знаменами восьмой отдельной армии ПВО. Ее штаб размещался в Киеве, командовал армией знаменитый летчик-истребитель трижды Герой Советского Союза Александр Покрышкин.

И вот мы в зябкой необъятной казарме. Мы — это третья учебная рота, сто с гаком наголо остриженных новобранцев. После шагистики по плацу неумело намотанные портянки сбились комом и не защищают от жести кирзы. Новехонький солдатский ремень, словно сработанный из асбеста, не справляется с функцией удержания в уставном положении штанов и присобранной в гармошку гимнастерки, а если туже затянуть ремень, он впивается в подреберье. Настроение — упиться и удавиться.

Тупо рассматриваю первый попавшийся в мое поле зрения лик. Ровный прямой нос и выпяченный подбородок римского легионера никак не гармонируют с рыжими пятнами веснушек и телячьим выражением круглых глаз. Тю! Да это же немецкие дети! Так окрестила послевоенная улица пацанву, родившуюся в годы фашистской оккупации. Меланхолически делюсь впечатлениями с соседом. Ему тоже двадцать три года, он мастер спорта по классической борьбе, дома остались жена и карьера члена сборной команды славного спортобщества «Авангард». Скука, окрашенная в мрачные тона плохих предчувствий, сделала свое грязное дело. Моего приятеля понесло.

Усыпанный веснушками хлопец и его имеющие уши сверстники выслушивали очень небрежно изложенную версию о женских предпочтениях на территории, захваченной врагом, и о последствиях этого общественного бедствия для чистоты рядов современных Вооруженных сил Советского Союза. Вдруг откуда-то возник и стал отстаивать непорочность отечественных зачатий сорок второго—сорок третьего годов дебелый мужик совсем несолдатского возраста. Потом выяснилось, что этому недавнему шкиперу рыбачьей шхуны из Килии всего двадцать пять лет и что добродушнее его не найти во всех трех ротах. Но в тот злосчастный миг его тоже одолевали приступы тоски по обеим своим семьям, и это сделало его несговорчивым. Слово за слово — и они сцепились, мой мастер спорта полулегкого веса и стокилограммовый предводитель рыбацкой ватаги. Подтянулись земляки экс-шкипера, повскакивали мы, киевляне, и карусель потасовки закрутилась. А когда ринулись в свалку рекруты сорок второго года рождения, нам, киевлянам, перестало хватать воздуха. Устоял на ногах только штангист-средневес, сконструированный из железобетонных перекрытий. А мы, знатоки двойных нельсонов и хуков, оборонялись в партере ногами, руками и зубами. Но армия есть армия — в медсанчасти хватило на всех йода и перевязочных материалов.

Ясное дело, общая доля довольно скоро сдружила нас, притянула друг к другу на расстояние, откуда различимо каждое движение души. В обстановке взаимопонимания полились рекой готовность к взаимовыручке, расположенность обогреть теплом участия товарища, попавшего в беду, желание поделиться хорошим настроением, душевным подъемом, мечтой. Я нашел среди этих солдат друзей на всю жизнь. И что характерно: занимавшие свою нишу сексоты и патологические подлецы не мешали нормальному течению жизни. Природа знает, что творит.

Мы в своем футболе тоже спаяны внутренним уставом, едиными для всех правилами поведения, писаными и негласными, ответственностью перед страной за честное исполнение своих обязанностей. Специфика самого нашего пребывания в футболе настолько уникальна, что роднит всех нас, независимо от должности, заслуг, возраста и реального вклада в общее дело. Эта специфика — в добровольности появления под крышей футбольного дома. Когда-то этого было достаточно, чтобы люди украинского футбола — функционеры, тренеры, игроки, методисты, технический персонал относились к делу и друг другу в духе взаимоотношений казаков Запорожской сечи с побратимами, выбранными старшиной.
А что происходит сейчас? В какие щели улетучился этот дух?

Невооруженным глазом видно, как прокладывает дорогу даже не к власти, а какому-то абстрактно самостоятельному существованию в футболе намерение определенного синдиката клубов во что бы то ни стало избавиться от обязанности выслушивать пожелания национальной федерации. Господа нынешние заправилы Премьер-лиги даже не прикрываются флером интеллигентских сожалений, когда отметают с порога мнение федерации о желательном переносе тура чемпионата страны в связи с возникшей необходимостью оградить национальную команду от риска ослабить состав игроков накануне битвы за выход в мировой финал. Федерация просит, тогда как имеется достаточно оснований бросить в лицо господам, сварганившим уродливый календарь игр чемпионата страны, что их нельзя допускать на пушечный выстрел к этой работе. Календарь должен давать жизнь футболу, а она, эта жизнь, невозможна без создания простора для маневров участникам клубных европейских турниров и тем более — национальной сборной, отбирающейся в финальный турнир мирового первенства. А где он, этот простор, в действующем календаре? Кукиш там поджидал и сборную, и клубы.

Или возьмем истерию вокруг судейства. Душераздирающие крики о катастрофической зависимости арбитров раздаются из клуба, который никогда не страдал и физически не в состоянии пострадать от подлого судейства.

Так в чем же действительно дело? Грустно было наблюдать, как рычали друг на друга игроки «Шахтера» и «Динамо» в кубковой встрече. Ясно было одно: обстановка вокруг поля перекинулась на саму игру. Создавалось впечатление, будто присутствуешь на оглашении начала конца чемпионатам и кубкам Украины.

И как-то невпопад с картиной подъема классности нашего футбола выглядят все эти потуги наломать как можно больше дров. Наши клубы отчетливо сигналят о своих новых возможностях и просыпающихся аппетитах. Ахметов и Луческу не только создали здоровую конкурентоспособную в Европе команду, но и непринужденно удерживают ее в превосходном тонусе, открывая новые грани в оригинальной, никого не повторяющей игре. Такое искусство не пропадет бесследно, клуб пропитывается этой взыскательной требовательностью к себе, этими знаниями секретов успеха.

Напали на след, ведущий к серьезным международным победам, и динамовцы Киева. Вот только в клубе творится что-то необъяснимое с кадровым составом. Почему-то все, кто нужен, постоянно больны или не готовы, а играет Гиоане. Но зримо созревает для новых легендарных сюжетов Андрей Шевченко. Его воистину божественная пластика движений будит эхо времен, когда причерноморская степь расстилала ковер для восточных славян и самых сильных, самых смелых землепроходцев из Азии. Манера, в которой Андрей забил голы Андорре и «Оболони» — в прыжке с неимоверным разворотом торса в безопорном состоянии для удара в неожиданный для вратаря угол — недоступна скандинаву или немцу. Это наше достояние и наш удел.

Надежно закрепляются на позициях, откуда нет возврата в серость, харьковский «Металлист», днепропетровский «Днепр» и донецкий «Металлург». Это уже команды, победа над которыми гарантирует выход в Европу. Еще один-два штриха в конструкции атаки и обороны — и они сами станут завсегдатаями евротурниров. Мощно рванулась к счастливой турнирной доле «Таврия» — и у команды Пучкова начинает получаться. У «Карпат» традиционная элегантность работы с мячом приправлена при Кононове скоростью, синхронностью командных маневров. Стабильное проявление этих качеств выведет львовян в элиту. Ощущается на расстоянии мощная энергетика желаний хозяев запорожского «Металлурга» выставить на арену не просто удачливого конкурента традиционным соперникам, а нечто невиданное в украинском футболе. Поражает, какие острые футбольные клыки режутся у «Оболони». А в Одессе заработала лаборатория «Блохин энд Баль». Фирма веников не вяжет — готовьтесь, господа, к сюрпризам.

Уже давно не было у нас такого разнообразия в трактовке стратегий и тактик игры, так много амбициозных тренеров. Пожалуй, это следствие более глубокого проникновения в суть футбольного ремесла со стороны владельцев клубов. Контингент клубных боссов устоялся, это может стать весомым элементом стабильности всей нашей футбольной жизни. Если только договориться о необходимости закопать топор вражды перед входом в дом футбола. Здесь перед сообществом игроков и управленцев стоят совершенно другие задачи и цели, нежели в бизнесе или политике. Хотя вряд ли уже наступило время для хозяев новой жизни понимать такие слова.

Окиньте взглядом панораму страны. У крупной буржуазии и новоявленных латифундистов нет соперников, эту публику не поджимают лидеры среднего класса, способные приобретать объекты тяжелой промышленности и гектары леса, лугов. Потому что наш средний класс еще жидок и слаб для подобных подвигов. Никак не просвещены для понимания необходимости бороться за свои права, не организованы и не имеют вождей рабочий класс, крестьянство. Стоит на коленях с протянутой рукой вечно покорная и редко трезвая отечественная интеллигенция. Все, чем можно поживиться, само плывет в руки разжиревших котов. Им некого и нечего бояться, они от скуки играют во вражду друг с другом — чтобы разогнать послеобеденную тяжесть.

Не эта ли скука пытается поставить на попа традиционную сплоченность людей украинского футбола? Для меня футбол — последняя пристань, а ее уже лижет огонь управляемого пожара. И нет на поджигателей своего рыбацкого шкипера из Килии.

Валерий МИРСКИЙ, газета «Команда»