Мой брат, мой тренер. Авторская колонка Джованни Рейны

Как-нибудь мне надо как следует отблагодарить Серхио Агуэро.

Очень долго уже я зациклен на мысли, как здорово было бы сыграть против него, чтобы появилась возможность сказать «спасибо». И дело не в том, что мой дедушка из Аргентины, или что Серхио – один из моих кумиров, или в том, что ещё два года назад я смотрел на ЧМ по телевизору и переживал за аргентинцев.

Нет. У меня есть своя история. Много лет назад Серхио забил гол, который меня осчастливил.

Как? Для того, чтобы это понять, вам сначала нужно познакомиться с моим старшим братом Джеком.

В детстве Джек был моим героем. Бытует мнение, что хорошим футболистом меня сделал папа Клаудио, который сам играл профессионально. Да, он правда поделился со мной отличными советами и неплохими такими генами, однако пока я рос в Манчестере, где мой папа выступал за «Манчестер Сити», тренировался со мной именно Джек.

Мне было четыре, а Джеку был на несколько лет старше. Он был лучше, и, понятное дело, выигрывал без проблем, хотя пару раз он намеренно пропускал мяч. Я злился и кидался на него, пуская в ход зубы и кулаки. Затем я начинал плакать и бежал жаловаться маме, Даниэлле. Эти спарринги на заднем дворе многому меня научили – папа подтвердит. Моя заряженность, моя неуступчивость – всё это благодаря Джеку.

Он был идеальным братом. Я сам всегда всего стеснялся, и он постоянно брал меня с собой на встречи с друзьями – волей-неволей приходилось играть против пацанов меня старше. Так я стал увереннее в себе. А когда меня не было рядом, он меня расхваливал. Когда он осознал, что я был талантливее, он делал всё, чтобы помочь мне стать лучше. И когда я выдавал удачный матч, он первый меня поздравлял.

В 2007 мы переехали в Нью-Йорк – папу пригласил «Нью-Йорк Ред Буллз». В 2010 году Джеку диагностировали рак мозга. Ему было 11. И одно время казалось, что он оправится, но в декабре 2011 врачи нашли ещё одну злокачественную опухоль. Вскоре после этого, когда мы отдыхали в Мексике, Джеку стало ещё хуже. Он стал набирать вес из-за химиотерапии и постоянно уставать.

Я старался всячески ему помогать. Пришлось взрослеть. А Джек всё сдавал. Пока мой старший брат носил подгузники, я учился подогревать еду, мыть посуду и так далее. Я также присматривал за младшим братиком Джоа-Микелем и сестричкой Каролиной – им тоже было нелегко. Я хотел только одного – чтобы семья (и Джек) вновь улыбалась. Мы понимали, что ему немного оставалось. Каждый вечер мы вспоминали всякие истории и смеялись. Не знаю, как в таких условиях мы находили в себе силы на позитив.

В мае 2012 года, когда Джеку уже было 13, мы все собрались в гостиной посмотреть последний матч АПЛ. Даже дедушка с бабушкой пришли. Все мы переживали за «Сити», за который когда-то выступал папа. Это был день, когда он мог выиграть первый чемпионский титул за 44 года. Всё, что оставалось – выиграть у «Куинз Парк Рейнджерс», иначе титул бы достался «Манчестер Юнайтед».

Мы не сомневались, что «Сити» переиграет одну из слабейших команд в лиге, так что когда «Сити» забил в первом тайме, мы даже не удивились. Титул в шляпе.

Но затем «Куинз Парк Рейнджерс» вдруг ожил и стал вести в счёте. «Юнайтед» тоже побеждал. Нужно было забить ещё два. Больше уже никто не улыбался. Мне было жалко Джека. Он уже не мог ни двигаться, ни разговаривать. Теперь он даже не сможет увидеть, как игроки «Сити» поднимают над головой заветный кубок.

Остаётся всего ничего, как вдруг забивает Эдин Джеко. А ещё через две минуты – Агуэро. Ну, вы помните.

Мы все как с ума посходили. Мы стали прыгать, вопить и обниматься. Первое чемпионство за 44 года! И какая победа! С трудом верилось.

И тут мы услышали задыхающиеся звуки. Джек валялся на полу, что уже было невероятно – у него давно не было сил передвигаться. Казалось, что он не может дышать.

Затем, медленно, он начал улыбаться – и смеяться. Так он отмечал гол. Он был так же рад, как и мы.

Я никогда этого не забуду. Такое смешение чувств.

Джек умер 19 июля, спустя девять недель.

***

Когда теряешь брата в девять лет, это меняет всё. Сразу понимаешь, что в жизни нельзя ничего воспринимать за данность. Нам было очень тяжело после того, как его с нами не стало. И спорт помог мне справиться.

Главное – получать удовольствие от игры. Я играл в лакросс раньше, а теперь я не отказывался ни от чего – и теннис, и бейсбол, и баскетбол. Последний помог мне подкачаться. Было как-то странно фиксироваться только на футболе – и это я говорю всем родителям. Пусть ваши дети играют в разные разновидности спорта, пока им не исполняется 13 или 14, а затем уже можно выбирать. Не обязательно прямо с самого начала бросать все силы на что-то одно. В Америке многие родители слишком заморачиваются. Хорошо, что мой папа на меня не давил. Он прежде всего хотел быть родителем, а уже потом тренером.

Я, конечно, мечтал стать профессионалом. Я смотрел большие матчи и вдохновлялся элитными игроками. Сначала Месси и Криштиану, а затем Неймар, затем Де Брёйне, Стерлинг и Мбаппе. Я хотел попасть в финалы Чемпионата мира и Лиги Чемпионов. Я хотел быть прямо как они.

Я и дальше играл с теми, кто был меня старше. В 2015 я защищал цвета «Нью-Йорк Сити» – папа работал там спортивным директором. Среди игроков там был Нико Беналкасар – мой будущий дружбан. Я был моложе остальных, и слегка дурной, если можно так выразиться, в то время как Нико был старше. Он-то мне мозги и вправил. Когда я ввязывался в драки, он помогал их разрулить. Он стал этаким старшим братом.

В «Нью-Йорке» я стал играть иначе. Сначала я играл на правом фланге, используя свою скорость. Затем у нас появился хороший испанский тренер по имени Хосе Мануэль Лара, работавший ещё в академии «Реала». Он научил меня не только полагаться на скорость. Он поработал над моим первым касанием, связующей игрой и пониманием футбола. Другими словами, он показал мне «испанский» футбол. И я невероятно ему благодарен. Не будь его, кто знает где бы я оказался.

Где-то тогда же я вдруг начал расти, стал мощнее и увереннее в себе. Затем Хосе Мануэль поменял схему и отправил меня на позицию десятки. В феврале мы отправились в Мадрид принять участие в турнире против лучших молодёжек мира. И я как с цепи сорвался. Я вдруг стал совершенно бесстрашен. Но мы проиграли – в финале, «Атлетико». Я же стал лучшим бомбардиром турнира, а кто-то скажет, что и лучшим его игроком. Я в Европе не играл ещё, и я понимал, что раз я оставлял в дураках местных ребятишек, значит я и сам был не лыком шит.

С того момента ко мне стали присматриваться. Делать, правда, нечего, я был слишком молод. Когда я отправлялся на выездные встречи со сборной, отовсюду на меня смотрели скауты. Правда, об этом знал только папа – у меня самого даже агента не было. И папа мне ничего не говорил. Что, наверное, хорошо. Сам бы я не знал, что делать со всем этим вниманием.

Так я стал одним из лучших в моей возрастной категории. Теперь я играл против соперников со всего мира. Так я понимал, что раз я оставлял в дураках уже бразильцев, значит я ну точно был не лыком шит.

В июле прошлого года я перешёл в «Дортмунд» и присоединился к его академии. Я начал думать, может я и основу потяну?

В январе предыдущего года меня пригласили на зимние сборы в Испании. Тогда я понял, что меня повысят. В том же месяце я дебютировал за взрослую команду. Как понимаете, было нервозно.

Сложнее всего было уезжать из дома. Я человек семейный. Даже в США я редко гулял с друзьями – я предпочитал сидеть с родными. Можете представить, как нелегко было в первые шесть месяцев. В феврале я купил квартиру, и вскоре грянула пандемия. Говорили, что мы не будем играть до сентября, и в условиях неопределённости я совсем не знал, что с собой делать. Мне нужна была жизнь, любовь, что-то. Но я был окружён белыми голыми стенами. Где моя семья, когда она так нужна?

Но это был этап, через который просто нужно было пройти. Родителям, конечно, это неприятно, но мне пора было перестать быть просто их сыном, и стать взрослым человеком, который думает и о себе. Жизнь не стоит на месте. Я стал жить один и стал учиться выживать. Стал читать об истории, политике, движении Black Lives Matter. Я постарался лучше познать мир.

Я прогрессировал и как футболист. Я принял участие в больших матчах. Я перестал прятаться, стал требовать мяч. Я стал стремиться быть похожим по уровню на Санчо и Холанда. Я хочу, чтобы они тоже в меня верили. Кажется, я уже часть нового поколения больших игроков. Я не хочу быть просто «хорошим футболистом из Америки», я хочу войти в список топ-10 игроков мира.

После матча против «ПСЖ» в феврале мне показалось, что эта цель не невозможна. Я сделал тогда голевой пас и понял, что и правда могу всё.

Вечером до матча я был у себя, играл в Fortnite и ждал звонка от родителей. Папа первым делом спросил «а ты помнишь, что завтра матч с «ПСЖ»? Я такой: «Ну да…» И только тогда пришло осознание, какое это событие. Играть против Неймара и Мбаппе, моих кумиров.

У меня невероятная семья. Мама и братья и сёстры улетели из Дортмунда за день до игры. Брат до сих пор в гневе на маму за это. Я с папой просили её остаться, но у неё был «званый ужин, от которого нельзя отказаться». И ужин затем ещё и отменили. Брат никогда ей этого не простит.

Тот матч был не такой, как все. Весь город был в предвкушении. На тренировке мы использовали другие мячи. У нас была сессия видеоанализа. Но реально я осознал происходящее уже на стадионе, когда завидел все баннеры с ЛЧ. Когда я поднимался по ступенькам, я оказался рядом с Неймаром и Мбаппе. Звёздами с телевизора!

А затем я увидел фанатов. Вы видели, как проходит матч ЛЧ в Дортмунде? Играть перед Жёлтой стеной – это что-то особенное. В тот вечер она была громогласна, как никогда.

Долгое время голов не было. Меня позвали на 67-й минуте. Я нервничал, конечно, но стоило прозвучать свистку, как я уже ни о чём не думал. Первый мяч мы забили благодаря Эрлингу. Затем Мбаппе отдал пас на Неймара, который сравнял счёт. Пришлось отвечать. Когда Матс передал мне мяч, я увидел Эрлинга у их штрафной. Если кому и надо отдавать мяч в такие моменты, это Эрлингу. И я отдал – точный такой кросс. Ну а он не сплоховал. Вот это чувство! Видели бы вы, как я отмечал! Есть фотография, на которой меня обнимает Эрлинг, а на фоне стоит Мбаппе. Это – всё, о чём я мечтал в детстве.

После я отпраздновал с фанатами, с тренерами, со штабом, со всеми. В раздевалке творилось нечто! Это был вечер Эрлинга, но многие радовались и за меня.

Вернулся я в четыре утра. Я проверил телефон, который был забит сообщениями. Затем, перед сном, я стал думать о том, каково было бы поделиться этой радостью с Джеком. Он бы обязательно попал на ту игру, несмотря ни на что. И он бы обязательно пробрался в раздевалку и всех бы обнял.

А затем он бы сказал, как хорошо я играл. В тот вечер в Дортмунде не было бы человека счастливее, чем он.

Текст: The Players Tribune