Достижение радости

Первое, что приходит мне на память при упоминании о Мишеле Платини, - его залитое слезами лицо после проигранного немцам полуфинала чемпионата мира 1982 года. Испанский режиссер держал его в кадре безжалостно долго, словно получая удовольствие от мысли, что «великие тоже плачут» и мстительно смакуя ее. Впрочем, и тот матч - один из самых великих в истории футбола - я тоже, конечно, вспоминаю в связи с именем Платини.

Слезы Платини
А в самом матче - прежде всего сцену «убийства» Баттистона. Когда голкипер немцев, словно торпеда, врезался в французского нападающего, вышедшего с ним один на один после фантастического паса Платини, мне показалось, что я отчетливо слышал коллективное «ах!..» стадиона. Зрелище было поистине страшное. Словно в этот вечер «некто» решил показать всему миру величие этой игры, дав испытать ему всю амплитуду вызываемых ею чувств - от восторга до ужаса.

«Да, я действительно подумал тогда, что Баттистон умрет. Тридцать миллионов французов, сидя у телевизоров, вместе с ним ощутили этот убийственный удар, нанесенный ему Харальдом Шумахером в Севилье... Никогда не забуду эти мгновения безумия и боли. Патрик, которому я отдаю длинную передачу, обманывает своего «телохранителя», защитника из «Гамбурга» Манфреда Кальтца. Он быстро движется к воротам Шумахера.

Тот... мчится ему навстречу. В тот момент, когда Патрик наносит удар по мячу (удар придется в штангу), он сбивает его на полной скорости, нанося сильнейший удар локтем и бедром в лицо. Несомненно, Шумахер сделал это преднамеренно. Патрик лежит без движения. Я вижу, как Жанвийон закрывает лицо руками. Он думает, что Патрик мертв. Доктор Вриллак устремляется к месту разыгравшейся трагедии. У него озабоченный вид. Тело Патрика сотрясают спазмы. Проходят минуты. Все более томительные. Испанским медикам с трудом удается положить Патрика на носилки. Вриллак опасается перелома позвоночника. К счастью, диагноз не подтвердится... Шумахер не удален с поля. Он остается в воротах. Он даже не получает предупреждения. Не назначен даже штрафной удар!» (Мишель Платини, «Жизнь как матч»).

Французский нападающий без сознания и признаков жизни лежал в штрафной немцев немым укором судье. Над ним колдовали врачи, склонялись партнеры и соперники, а между всеми ними ходил тренер Мишель Идальго и, подняв лицо к Богу, разводил руками. Вот эту сцену я и вспоминаю прежде всего в том матче: тренер французов, бессильно разводя руками, обращается к Богу…

Видевшие этот матч могут испытывать вполне законное чувство сопричастности великому. Такое же, какое испытывают обычно свидетели больших исторических событий или знавшие лично всемирно известного человека. Сейчас, по прошествии уже более четверти века, мне порой самому не верится, что я ЭТО видел, причем в зрелом возрасте, твердом уме и трезвой памяти, так, что мог ЭТО прочувствовать и запомнить.

Платини в том матче играл превосходно, но это был его обычный уровень, так он играл в большинстве игр. Команды же общими усилиями сотворили великую игру и великую драматургию. Французы, и до того покорившие всех своим «сверхфутболом» на чемпионате, уже в дополнительное время забили два гола, сумев-таки материализовать свое игровое преимущество и вели 3:1. Казалось - не по счету даже, а по той непринужденности, с которой они переигрывали соперников - у тех нет ни малейшего шанса. До конца оставалось меньше двадцати минут. И тут вдруг всё перевернулось - немцы начали натурально душить, хладнокровно и методично. Словно веревку медленно затягивали на шее…

Это был наш школьный борцовский прием на переменах. Я вспомнил о нем на последних минутах дополнительного времени. «Железный зажим» немецкой сборной был неумолим и нес для французов неотвратимую гибель. Вырваться из него у них не было никаких шансов - немцы были непревзойденными мастерами этого приема и не одна команда уже задохнулась в этой затягивающейся петле… Сначала Руммениге забил свой «фирменный» гол: в свалке у ворот протолкнул мяч в сетку. И, наконец, Фишер зажег последнюю и самую яркую искру в этом фейерверке, в падении через себя послав мяч в «девятку». После этого я уже не сомневался в исходе послематчевых пенальти… Тогда Франция увидела, как плачет Мишель Платини.

Левый взгляд на футбол
«Правый взгляд на футбол - достижение результата, левый взгляд на футбол - достижение радости», - проводя политические аналогии, сказал как-то Сезар Луис Менотти. Не знаю, каких политических взглядов придерживается Мишель Платини, но в футболе он - откровенно левый радикал. Стройный, изящный, легкий, всегда державшийся на поле с небрежностью художника - в футболке навыпуск и полуспущенных гетрах, - так же легко и изящно он и играл. Пожалуй, можно сказать, что игра Платини воплощала собой первоначальную, трансцендентную идею футбола.

А как он исполнял штрафные!.. Это был поистине цирковой номер! Думаю, что в этом ему больше не было равных в истории футбола. Всегда одинаково - над «стенкой» и точно в «девятку»! Все вратари в мире это знали. Но когда однажды судья не засчитал забитый им со штрафного гол и заставил повторить удар, мяч влетел снова в тот же угол! Этот удар он тренировал ежедневно, начиная с тех дней, когда десятилетним мальчишкой гонял мяч на заднем дворе отцовского кафе: «Мальчишками мы делали ворота из груды камней. Сверху клали наши пальто. Но я всегда старался бросить поверх что-нибудь яркое. Чаще всего это был мой цветной шарф. И когда надо было бить, я целился в это яркое пятно. Этот прием мне потом всегда помогал. При штрафном ударе я концентрировался исключительно на позиции вратаря и расположении штанг. На «стенку» же никакого внимания не обращал».

Платини было уже 27 и он был европейской звездой первой величины. Как раз в год того чемпионата мира он перешел в один из сильнейших европейских клубов - итальянский «Ювентус». Но его главные «подвиги» были впереди. Через два года французы принимали у себя чемпионат Европы. Душевная рана, полученная в Севилье, еще кровоточила, и даже соавторство в величайшем матче столетия при этом было утешением слабым. Франция помнила слезы своего «национального символа» - это оскорбление требовало «сатисфакции». Французы грезили реваншем.

Они сохранили в течение этих двух лет тренера, костяк команды и - главное - игру, ту игру, которая, словно спилберговский триллер, не позволяла зрителям оторвать глаз от поля или экранов телевизоров, а журналистов заставляла искать новые прилагательные в превосходной степени…

Начав, на правах хозяйки, чемпионат сразу с финального турнира, команда Платини легко и непринужденно заняла первое место в группе «A», победив во всех трех матчах, и стала ждать соперника по полуфиналу. Французы очень надеялись взять реванш у сборной ФРГ, но, увы - немцы в последнем матче с Испанией при счете 0:0, гарантировавшем им первое место в своей группе, пропустили гол за минуту до финального свистка и в итоге, оказались лишь третьими. Хозяева же, победив в полуфинале португальцев в дополнительное время и в финале - испанцев, стали чемпионами. «Левый взгляд» на футбол наконец-то восторжествовал!

Платини на том чемпионате установил сразу два рекорда. В пяти матчах он забил девять мячей и в двух матчах подряд сделал хет-трики. Такое больше не повторял никто - ни до, ни после него. Но самым ценным - и для него и для команды  - был гол, забитый на последней минуте дополнительного времени в полуфинале с Португалией. Обе команды уже готовились к послематчевым пенальти, когда Тигана, протащив мяч по правому краю, с точностью, как в гольфе, выложил его в нужную точку своему капитану...

Я хочу быть голосом футбола
Глядя сегодня на этого респектабельного господина с интеллигентным лицом и безупречными манерами, ставшего совсем недавно президентом УЕФА, я и узнаю и не узнаю прежнего Платини. Дело, конечно, не в проглоченных годами легкости и изящности, а в том, что совсем не обязательно должно изменяться со временем - в присущей Платини-футболисту какой-то бесшабашности что ли, удали, дерзости. Впрочем - «кто в молодости не был радикалом, у того нет сердца; кто в зрелости не стал консерватором, у того нет головы»… Но это впечатление исчезает сразу, как только он начинает говорить. У него есть голова, но он не стал консерватором! В полном соответствии со статусом левого радикала, Платини, придя к руководству европейским футболом, готовит в нем революцию!
Он хочет вернуть футболу зрелищность, снизить его «денежную» и бизнес-составляющие, сделать его более демократичным и доступным: «Я не думаю, что футбол - это предприятие. Я считаю, что это - спортивная игра. Я согласен с тем, что бизнес занимает важное место, но не хочу, чтобы он становился важнее игры. Бизнесмены должны заниматься бизнесом, но не пытаться регулировать футбол, зарабатывая деньги. Футбол - не производство йогурта, это игра и ее социальный аспект нужно защищать... Этот спорт построен на фантастических духовных ценностях, но сегодня этот спорт стал синонимом фантастических нарушений - насилия, коррупции, допинга, взяток…  Я хочу быть голосом футбола. Нельзя, чтобы правила игры устанавливали телеканалы, агенты, президенты клубов - все те, кто составляет мир футбольного бизнеса».

Вроде бы - достойная, благородная цель. Однако не все в европейском футболе согласны с этим. Скажем, бывший исполнительный директор УЕФА Герхард Айгнер считает существующую систему идеальной, а идеи Платини - вредными для футбола: «Мы создали УЕФА, который силен своими специалистами по бизнесу. Если теперь эта организация будет реформирована, мы можем потерять свою эффективность. Если Платини считает, что у него достаточно опыта для такой должности, то мне интересно, где он его получил? Примерно 20 человек из 27 проголосовавших «за», плохо себе представляют, что такое управление УЕФА, они просто поддались обаянию личности».

Итак, выражаясь языком классиков марксизма, налицо революционная ситуация с присущими ей двумя взаимоисключающими точками зрения. И классическая ситуация, при которой совершаются изменяющие мир открытия. «О, сколько нам открытий чудных» подарили такие ситуации, когда все твердят «этого не может быть», а один доказывает, что может. Докажет ли Платини? Сможет ли первый в истории футбола великий игрок, ставший президентом УЕФА, изменить мир футбола, сделать эту игру тем, чем она была в начале своей истории - достижением радости? Лично мне очень хочется, чтобы смог.

Григорий АГРАНОВСКИЙ

Спорт-Уикэнд