Я это делала! Российская биатлонистка призналась в употреблении допинга

Российская биатлонистка и лыжница Анфиса Резцова, трехкратная олимпийская чемпионка (1988, 1992, 1994), призналась, что использовала допинг во время спортивной карьеры:

«К Олимпиаде-1988 мы готовились двумя группами. В нашей группе допинга не было – только кровь. У нас забирали кровь 3 или 4 раза в подготовительный период. Тренеры видели, когда мы чувствуем себя хорошо, и отправляли на сдачу. У нас брали 800 мл, выливали в банку. Ее в холодильник, потом нам вводили зимой – нашу же кровь. Наверное, кому-то это помогало – честно, по эффекту я ничего не чувствовала.

Биатлонисту Сергею Тарасову ввели кровь на Олимпиаде-1992 – клиническая смерть, еле откачали. У него немного другой случай. Нам вводили как: в Москве забирали, замораживали, потом поднимали температуру до 36,6 перед введением – все в стационаре. Сереже ввели уже во Франции. Доктор Кузнецов, царство небесное, взял все на себя: мы довезем до Франции, и она как раз разморозится до 36,6, я проконтролирую. А она не доехала до Франции живой – так разморозилась, что вводить уже нельзя.

Только приехали в Альбервилль – мы пошли в столовую, а Кузнецов к Тарасову: нужно быстрее ввести, пока не испортилась. Но кровь уже была мертвая. Тарасову вводили первому, хотя там еще другие ребята были – кровь брали на всю эстафетную четверку. Мы шли из столовой – уже приехала амбулаторка. Такая тревога, я все узнала только потом. Другим ребятам уже не вводили – они и не очень выступили там. Тарасов долго лежал в реанимации между жизнью и смертью – сначала во Франции, потом дома в Новосибирске. Но слава Богу.

Когда кровь вводили мне, я не чувствовала. А чувствовала допинг, когда нас кололи во все места: и сюда, и сюда, и сюда. Да, эффект был. Это когда я вернулась в лыжи в 96-м. Пахала как лось, и мне сказали: надо еще делать это. У нас была Данилка – Ольга Данилова, тренировалась у Грушина, две или три Олимпиады проездила чисто символически. И тут в 98-м вдруг выигрывает. Ничего не понимаю – каким местом? А у нее был спонсор, Владимир Александров – по-моему, производитель телевизоров «Рубин». Он ей делал программу через доктора.

Так вот, в 96-м я вернулась в лыжи после родов Кристюши. Бегала лето-осень, всех обыгрывала на контрольных. И тут на первом этапе Кубка мира в Финляндии подходит Александров: надо делать это, это и это – я все проплачу. Я: а это че? Он: ну это нужно, это витамины, все делают. Я: ладно, а че мне проплачивать? Я сама оплачу. Заплатила 2,5 тысячи долларов доктору. Хотя тренеры говорили: ей не надо ничего делать, она из биатлона, не должна нас обыгрывать. Не побежит – значит, не побежит, минус конкурент.

Я пришла к доктору: всем делаете, давайте и мне. Надо заплатить за 4 месяца. И вот здесь на самом деле почувствовала добавку в организме. Не отрекаюсь от допинга, я это делала. Я не знаю, допинг это или не допинг, помощь или не помощь? Ни одного препарата не знаю и знать не хочу. Мне это помогало – и все. Если бы я попалась, то, наверное, уже отвечала бы. Перед иконой говорю: я не знаю, что мне кололи. Добавка – по кайфу, я их обыгрываю и слава Богу. Я знаю, что сейчас допинг сплошь и рядом.

Почему попалась Лазутина, знаю. Я приходила к ней, она все время повышала гемоглобин до 16 – такое значение разрешалось. Я спрашивала: это че? А она: тебе не надо, у тебя и так его немерено. Ладно, не вопрос. У нее было написано: гемоглобин – надо сделать сегодня, чтобы послезавтра было 16. И еще у нее много-много чего было. Я удивлялась: зачем, нам же доктор все это делает? Тогда я не вникала, а потом стала понимать. Никого не осуждаю».