СКАКУН: «Стала чемпионкой ОИ, загадав желание на Новый год»

В среду, 10 августа, в гостях у Sport.ua побывала чемпионка Олимпийских игр 2004 года, которые проходили в Афинах, по тяжелой атлетике и старший тренер женской сборной Украины Наталья СКАКУН.

 

— Какой была для Вас Олимпиада в Афинах?

— Мне тяжело было, потому что я ехала на тот момент лидером своей категории и была чемпионкой мира предыдущего года. Так что на меня возлагались большие надежды, поэтому была большая психологическая нагрузка: не подвести свою команду, свою страну. Моя золотая медаль — не только моя, а всей моей команды. Все тренеры, спортсмены, массажисты, все, кто участвовал в моей подготовке — все заслужили эту медаль.

 

— Надеялись на «золото» Оли Харлан, Лены Костевич на нынешней Олимпиаде, а девчонки выступили, наверное, немного не так, как хотели. Как справляться с этим? У вас еще получилось с олимпийским рекордом...

— Нужно успокаивать себя, не сильно волноваться. Нужно выполнять ту роботу, которую ты делала на тренировках. «Золото» Олимпиады — самая лучшая награда. Если ты хочешь ее — нужно стремиться к этому. Очень плохо, когда травмы или старые, или новые появляются. Это самое плохое. Ты вроде бы и хочешь, но не можешь ничего сделать. Я на Олимпийские игры приехала с температурой. Хорошо, что мы приехали заранее. Эти дни врач нашей команды лечил меня как мог — и вроде как получилось.

 

— Вы целенаправленно шли на олимпийский рекорд? Или это так на эйфории получилось?

— Так получилось. Вообще мы готовились на больший результат. Мы надеялись, что приедет моя главная соперница китаянка. Мы были готовы к толчку 140 кг, новый мировой рекорд хотели установить. Когда приехали на соревнования и уже началась Олимпиада — оказалось, что она не приехала. И достаточно было тех результатов, которые у меня были. Белоруска Аня Батюшко всегда в рывке у меня выигрывала. Тренер говорит: «Мы можем дать ей форы 7,5 кг — и мы уже 100% победили». Меня называли королевой толчка в категории 63 кг. Так получилось, что олимпийский рекорд. Я даже и не знала.

 

— Как изменило Вас «золото» Олимпиады? Как изменилась Ваша жизнь? Как это было для Вас?

— Для меня это было наслаждение, потому что всю работу, которую я до этого выполняла десять лет, прошла недаром. Ощущать, что твой труд оценили и ты достиг чего-то — это замечательно.

Все мои знакомые, которые меня до этого знали, говорят, что я не поменялась. И я всем говорю, что, какой я была, такой и осталась.

 

— Болельщиков прибавилось?

— Конечно. Первые месяцы меня в Чернигове все узнавали, на улице останавливали. Это, конечно, приятно было. Но жизнь сильно не изменилась. Я просто стараюсь сильно не возвышать себя, что у меня есть титул олимпийской чемпионки. Я хочу просто оставаться человеком.

 

— Приглашению в федерацию, работе тренером поспособствовала медаль? Или Вы изначально планировали после окончания профессиональной спортивной карьеры стать тренером, продолжить работать в тяжелой атлетике?

— Первое время я не думала, куда пойду и кем буду работать. Но по стечению обстоятельств в 2006 году Василий Григорьевич Кулак, который на тот момент был главным тренером и моим вторым тренером, предложил мне работу старшего тренера сборной. Я согласилась. Почему не делать ту работу, которая нравится? Это моя жизнь. Я согласилась и до сих пор там работаю.

 

— Алексей Торохтий в чиновниках, вице-президент федерации. Вас не звали в административную работу, менеджерскую?

— Нет, меня не звали, но я и не стремлюсь к таким должностям. Я такой спокойный человек, мне проще делать свою любимую работу, которую я знаю.

 

— Тяжелая атлетика — это талант или труд больше?

— Это зависит от каждого человека, как он сам настроен. Но, с другой стороны, многие спортсмены, которые много и долго занимаются, ни к чему не могут прийти. Разные факторы бывают, которые мешают достичь звания чемпиона Европы, мира, Олимпийских игр. Легкоатлетам мешает то, что ветер подул в другую сторону или сильный ветер. В тяжелой атлетике чем больше ты поднимешь — тем выше ты стоишь в рейтинге. Мне просто повезло с личными тренерами — Александр Владимирович Рыков и Василий Григорьевич Кулак. Они вдвоем делали мне такие условия, которых не было ни у кого в сборной. Я сама с детства напористая, стараюсь все доводить до конца. Так получилось, что мы вместе достигли таких вершин.

 

— Сейчас Вы можете выделить кого-то из Ваших подопечных, кто действительно тяжелоатлетка от Бога? Кто полностью предрасположен, кто трудится, у кого с психологией все нормально из девчонок?

— У меня нет любимых/нелюбимых. Они все для меня хорошие. Я хочу, чтобы все достигли наилучших результатов. Но, как показывает практика, сколько я работаю, как бы я не старалась — это все равно больше зависит от них. На данный момент у нас в сборной есть молодая девочка Ира Деха. Она вчера улетела. А перед Олимпиадой она приехала на сбор в Конча-Заспу, и я ей вспомнила: где-то года два назад, когда у нее не было больших титулов (она сейчас стала чемпионкой Европы по взрослым, хотя она юниорка, чемпионка мира по юниорам), когда она выступила на каких-то соревнованиях, я ее поздравляла, в СМС написала: «Желаю тебе быть чемпионкой». Когда она в этом году два раза стала чемпионкой, она приехала и я ей сказала: «Видишь, Ира, я же тебе пожелала». Из всех девочек она наиболее перспективная. Есть у нас еще Настя Лысенко, она тоже перспективная. Но она получила травму, сейчас восстанавливается. Тяжело, конечно, после такой травмы. Юля Паратова — опытная девочка, но у нее тоже травмы, очень тяжело с травмами выступать.

 

— На Юлю тоже надеялись, перед Олимпиадой она говорила о том, что готова. Она не говорила о травмах, она сказала, что восстановилась, все хорошо. Восьмое место — это закономерно? Травма повлияла? Или могла Юля побороться?

— Юля могла намного больше поднять. Травмы у нее, колени болят давно. Она не сказала, потому что надеялась и не любит, чтобы ее жалели. Восьмое место, я считаю — это нормально. Если бы она немножко лучший свой результат показала — она немного выше в рейтинге была бы. Перед поездкой мы смотрим рейтинги категорий, и уже знаем приблизительно, кто на каком месте будет стоять. Мы заоблачных результатов не предполагаем, едем с тем, что есть. Ей плохо там становилось. Юрий Павлович говорит, что ей в туалете плохо стало, она в обморок упала. Но все равно она собралась. Ее же не снял врач, она все равно собралась с силами и выступила.

 

— Она из-за боли падала в обморок?

— Она вес гоняла, плюс колени болят, а еще эмоции, напряжение, ответственность. Все это повлияло.

 

— Алексей Торохтий как-то говорил, что не стоило ей понижать категорию, что она должна быть 58 кг. А она все-таки выступает в категории до 48 кг. Нужно было идти на этот эксперимент?

— У нее личный тренер Юрий Павлович Кучинов. В какой категории выступать, должен решать спортсмен со своим тренером. Да, мы можем рассуждать, предполагать, но они на тот момент решили перейти в категорию до 48 кг.

 

— Будет делать операцию после Олимпийских игр Юля?

— Это все они будут решать. Нужно пройти серьезное обследование — и из заключения врачей решать, делать или нет.

 

— Вероника Ивасюк — еще одна девочка, которая выступила на Олимпиаде — заняла 13-е место. Ею Вы довольны?

— Да. Эта девочка тоже молодая, но у нее проблема — она не может набрать вес. Некоторые не могут согнать вес, а она не может набрать. Вообще мы планировали ее в категорию чуть выше — 63 кг. Но вес не поддается, уже больше года пытаемся, стараемся всякими препаратами, протеинами, от которых быстро набирают вес, а ее организм их просто не воспринимает, вес не набирается. Я считаю, что для девочки, которая впервые поехала на Олимпийские игры, 13-е место — это нормально.

 

 

— Ставились какие-то задачи перед Ирой Дехой? Какой результат она должна показать?

— Мы не можем сказать, на каком она месте. Перед соревнованиями мы никогда не загадываем, какое место хотим занять. Мы стараемся, чтобы девочки поднимали свои максимальные веса. Конечно, хорошо было бы, если бы они больше подняли, лучше своего результата. Но влияет перелет, акклиматизация и все остальное. Тем более Бразилия очень далеко, это тоже может повлиять.

 

— Она только вчера улетела?

— Да.

 

— У нее же в пятницу старт?

— Да.

 

— Почему так мало времени на акклиматизацию?

— Когда я ездила еще на самую первую Олимпиаду, в Сидней — нам было лучше, когда мало времени мы там сидели. Чем больше ты сидишь — тем больше на тебя находит акклиматизация и тело начинает ослабевать. А когда ты только приехал, ты еще в тонусе с Украины, оно держит и лучше для выступления.

 

— Были для команды медальные задачи? Президент федерации не говорил, какая медаль должна быть?

— Наш президент федерации Александр Владимирович Герега прекрасно понимает, что, даже если сказать «надо» — все зависит от работы. Нужно смотреть реально на результаты, которые поднимаются в мире и которые поднимают наши девочки. Конечно, мы хотели бы, чтобы все наши девочки, которые поехали, получили хоть маленькие медальки. Но как получится — так и будет. Мы надеемся на лучшее.

 

— Дисквалификация сборной России по тяжелой атлетике — это плюс для всех остальных? Конкуренция уменьшается? Или как Вы смотрите на эту ситуацию?

— Мне, конечно, жалко девочек, которые четыре года работали — и эту подготовку перед Олимпийским играми взяли и перечеркнули. Обидно. С другой стороны, мы никогда с Россией сильно не конкурировали. Сильной радости у нас нет от того, что их отстранили.

 

— Насколько Вы согласны с тем, что вся сборная отстранена и ребята не едут на Олимпийские игры, несмотря на то, что не доказано, кто употреблял допинг, а кто нет?

— Мое мнение — это несправедливо. Мне больше всего обидно за двукратную олимпийскую чемпионку Исинбаеву. Конечно, тяжело это. Я читала, смотрела по телевизору сообщения про всех спортсменов, и я представила себя на их месте, это очень тяжело пережить. Получается, что всех дисквалифицировали из-за кого-то. Это не их вина, но, с другой стороны, ты ничего не можешь сделать. И что делать? Ничего. Остается принимать то, что есть.

 

— Вы согласны с тем, что спортсменов, которые уже были словлены на допинге, не стоит допускать, как сказал Майкл Фелпс о Юле Ефимовой, спортсменке из России, которая дважды была отстранена за допинг?

— Нет, я не считаю так. Всякое в жизни бывает. В Антидопинговом центре они постоянно находят какие-то препараты и включают их в запрещенные. Спортсмен, который принимал какую-то пищевую добавку, не может перепроверить каждый препарат в лаборатории, что там дополнительного. На коробочке могут быть написаны вещества, которые содержатся в препарате. Но дополнительных не написано, и никто не может перепроверить. Это большие финансовые затраты и в лаборатории не смогут всего этого сделать.

Человек, которого дисквалифицировали, пробыл свое наказание, два года не выступал, но тренировался. И ему за что-то надо было жить, покупать витамины, тренироваться и т.д. Но он все равно выдерживает это все, тренируется, духом не падает и едет на другие соревнования.

 

— Тяжелую атлетику подозревают в том, что это один из видов спорта, в которых допинг действительно употребляют. Как в сборной Украины справляются ребята, тренеры, дабы все было в правилах?

— Стараемся брать такие препараты, восстановители, в которых мы уверенны. Но, с другой стороны, все мы не можем проверить. У нас есть врач сборной Нина Михайловна Захарченко, которая постоянно следит за антидопинговыми вопросами, она постоянно в Интернете. Она — доктор, который не только лечит, но и следит за всеми прогрессами, чтобы ничего не упустить, потому что какие-то капли в нос могут привести к дисквалификации. Так что мы надеемся на своего доктора.

 

— У вас один доктор, общекомандный?

— Да.

 

— Кто входит в состав сборной? Вы сейчас в Украине, несмотря на то, что Ваши подопечные в Рио. Как так сложилось, что Вы не поехали? Или Вы изначально не были в заявке?

— У нас максимальное количество женских лицензий — четыре. На этих четыре человека дается два тренера. Но Юрий Павлович Кучинов, наш главный тренер, договорился, чтобы дали еще одну, дополнительную, потому что двум тренерам очень сложно и выводить, и считать подходы, на разминке одевать блины. А вдруг нужно вес гонять, как с Юлией Паратовой получилось, в сауну или другим способом. Других, которые приехали и позже выступают, нужно на разминку сводить. Это все время, и два человека не справляются. Хотя бы три человека поехали. Мне бы хотелось поехать, помочь девочкам и главному тренеру, но он решил взять более опытного Валентина Андреевича Михайлова. Я не расстроена, дома за них болею и стараюсь хоть мысленно помочь им.

 

— Сложнее дома болеть?

— Конечно. Но даже если бы я там была, все равно сильно ничем не поможешь, килограммы за них не поднимешь. Я уже когда-то говорила девочкам: «Была бы моя воля — пошла бы и сама подняла». Хотя я не тренируюсь уже. Есть желание, чтобы они подняли, чтобы было три световых сигнала.

 

— Вы в сборной за что отвечаете? Как Вы работаете с девочками?

— У нас в Конча-Заспе на базе сидит женская сборная. Юрий Павлович, главный тренер, распределяет по тренерам: две-три девочки каждому тренеру. У меня есть определенные девочки, я за ними смотрю, присутствую на тренировках, подсказываю, общаемся.

 

— Вы строгий тренер или мягко подсказываете? Или можете и прикрикнуть?

— Когда нужно — могу и прикрикнуть. Но стараюсь найти с ними общий язык, поскольку знаю, что это тяжело. Стараюсь уговорами больше.

 

— То есть Вы еще и психолог?

— Тренер — это всегда психолог. Нужно находить подходы к девочкам, как правильно им рассказать, что эти тренировки нужны не мне, а именно спортсменам. Он хочет достичь вершин, а тренер ему просто помогает.

 

— В сборной есть психолог?

— Нет.

 

— А он нужен девочкам?

— Думаю, нет.

 

— Расскажите, как питаться нужно за две недели до соревнований, во время соревнований. Как меняется меню? Меняется ли вообще? Есть ли продукты, которые тяжелоатлеткам нельзя кушать?

— У нас такого нет. У нас нет противопоказаний в каких-то фруктах или другой еде. У нас желательно до соревнований не есть много мучного, особенно тем, кому нужно придерживать вес. Мы мучное убираем. Стараемся есть мясное, рыбу, икру, печень трески — более насыщенные продукты для того, чтобы они лучше восстанавливались. А девочки, у которых нет проблем с весом, все кушают.

 

— То есть на базе в Конча-Заспе Вас кормят печенью трески?

— Да.

 

— И в нормальных дозах? Многие спортсмены говорили, что недоедают, приходится самим докупать какие-то продукты...

— Да, так оно и получается. В Конча-Заспе есть определенная продукция, они сами составляют меню, но нашим девочкам оно не очень нравится. Нам очень хорошо помогает наш президент федерации, он выделяет средства. Юрий Павлович ездит за этими продуктами. Все, что Юрий Павлович считает нужным для девочек, он получает в полном объеме. Девочки довольны, наедаются. Ту же печень трески выдают нам и икру. Им хватает, конечно.

 

 

— Вопрос от читателя по поводу федерации. Такое впечатление, что в Украине, кроме разве что футбола, ни один вид спорта не находит государственной поддержки. И все наши олимпийские медалисты достигают результатов не благодаря, а вопреки. Можете ли Вы отличить хоть какую-то долю влияния государства на ваш успех? Или все-таки это исключительно ваше упорство и инициатива? Знаете ли Вы примеры эффективного содействия государства в развитии атлетики в Украине?

— Я считаю, моей победе государство не так сильно помогло. То, что возили на соревнования... Но на одних соревнованиях было такое, что на моего тренера не было денег. Как так: лидер команды — и на личного тренера не могут найти денег? Он находил спонсора и ехал за свой счет вместе со мной на соревнования. Сказать, что государство мне чем-то очень помогло, не могу.

 

— Как сейчас это происходит? Выделяются ли деньги вовремя? Или потом получаете? Многие ребята говорили о том, что они едут на сборы за свой счет, а потом когда-то их якобы возвращают. Как это происходит у вас?

— До этого года у нас со сборами никогда не было проблем. На соревнования тренеры ездили за свой счет или же за счет федерации. В этом году было так: ездили на соревнования — им суточные не дают или дают уже после приезда, через полгода после соревнований. Это ненормально. Если кто-то из вышестоящих чинов едет в командировку, ему дают командировочные. Спортсмен такой же, тренер такой же. Но на них нет денег. Я, конечно, с этим не согласна. Они должны наоборот — поощрять, немножко больше давать суточных. Что такое 40 долларов в день? Это смешно. Спортсмен хочет и купить какой-то сувенир, и попробовать что-то в другой стране, ту же футболку с эмблемой привезти с соревнований. Зарплату тоже хотелось бы выше для девочек. Их труд за копейки, получается.

 

— Какая ставка, стипендия у девочек?

— Стипендии вообще в последнее время исключили. Раньше было так: выиграл чемпионат Европы или стал призером — тебе на год дается стипендия в определенном размере. Сейчас практически все исключили. Какая мотивация может быть у спортсменов без финансового стремления? Да, я понимаю, что спортсмен должен хотеть стать олимпийским чемпионом. А ради чего? Ради своего душевного спокойствия? Да, это в первую очередь. Но он все равно хочет чего-то добиться в жизни, его труд должен как-то вознаградится. Почему, когда наши спортсмены привозят медали, все кричат: «Это мы!». А когда тренер идет выбивать какие-то дополнительные деньги или те деньги, которые положено на сбор тот же, ему говорят: «Нет». А как привезти медаль, если «нет»?

 

— Вы можете нам раскрыть эти суммы? Ваша зарплата какая?

— Где-то до пяти тысяч добегает.

 

— А девчонки сколько получают?

— Не знаю, я у них не спрашиваю. Мы о таком не говорим. Но я думаю, что немножко меньше, но около того. Это зависит от того, у кого какой стаж, какие заслуги. Там 50 гривен добавят, там 100.

 

— Тяжелоатлеты могут зарабатывать на каких-то коммерческих стартах? Ездит ли сборная?

— Они есть, но их очень мало. И все упирается в те же финансы. Чтобы приехать на соревнования, нужны деньги.

 

— Как Вы смотрите на эту ситуацию, что у нас одни из самых больших призовых за олимпийские медали из всех стран в мире? Но в то же время Вы описали ситуацию, что даже 40 долларов не выдают в день. Что происходит? Что нужно менять, как Вы считаете?

— Не знаю. Я просто не хочу заниматься всеми этими вопросами. Нам бы хотелось, чтобы наши девочки и все спортсмены получали намного больше. Да, хорошо, что призовые у нас в стране повысили. Дай Бог, чтобы побольше было медалей и государство выплатило это все. Не было таких инцидентов, чтобы за олимпийские медали не выплачивали. Но в то же время Олимпийские игры раз в четыре года. Эти четыре года нужно как-то прожить, протренироваться, просуществовать. Хотелось бы, чтобы подняли немножко зарплаты, улучшили условия. Например, взрослая сборная сидит в Киеве, а другие — в других городах. Чтобы можно было побольше человек взять на сбор. Не 10 человек, а 15 хотя бы. Чтобы следующее поколение росло и смотрело, их нужно привезти в хорошие условия в Конча-Заспе. Им нужно показать, чего они могут достичь, где они могут быть, если будут тренироваться.

 

— Есть это молодое поколение? Действительно есть ребята, которые приходят, занимаются и есть, из кого выбирать?

— Есть, но их стало намного меньше. Сейчас, как Вы знаете, молодежь тянется больше к компьютерам, Интернету, планшетам, телефонам. У них нет такого стремления, как раньше. Раньше было больше секций. У меня в селе, где я выросла и начала тренироваться, был огромный спорткомплекс. После того, как он обанкротился, он до сих пор стоит разрушенный. Хотя туда могли бы ходить дети из пяти сел, которые рядом, заниматься или на тренажерах, или волейболом, настольных теннис был раньше. Как-то заинтересовывать детей. Сейчас все секции позакрывали. Некоторые делают платными. У меня много знакомых, которые работают в других городах и говорят: «Наташа, мы приходим в школы агитировать, чтобы начали ходить, пробовать заниматься той же тяжелой атлетикой. Мы им говорим, что секции бесплатные. Дети не хотят, они не интересуются этим видом спорта». Потому что сейчас родители стараются дать детям побольше. Раньше родители не все могли достать. У нас в семье три девочки, многодетная семья. Я была активная, мне хотелось побольше узнать, я много видов спорта сразу охватила. А потом, когда пришло время выбирать что-то одно, я подумала, что если буду заниматься тяжелой атлетикой — можно поездить по городам, посмотреть, с кем-то познакомиться, общаться в дальнейшем. Я никогда не думала, что буду ездить на чемпионаты Европы, мира. А сейчас молодежь не сильно стремится, потому что им все приносят. Зачем работать, если тебе принесут?

 

— 11 лет Вам было, когда Вы сделали этот выбор?

— Да.

 

— Никогда не хотели перестать заниматься тяжелой атлетикой?

— Нет. Нас было 50 человек на тот момент тех, кто записались. Наш первый тренер Николай Петрович Ратушняк начал не сразу штангой грузить, а игровые виды спорта были. Мы в футбол много играли, он конкурсы какие-то делал, завлекал нас. Мало нас осталось: я, сестра и пару девочек. Все мальчики сразу ушли, потому что им не понравилось, им тяжело и все остальное. А мы остались. Как я говорила, я просто настырная, стараюсь все довести до конца.

 

— Когда случилась победа, которая все перевернула и Вы решили идти к олимпийскому «золоту»?

— Даже не знаю. Как-то все было постепенно. Когда-то мой первый тренер пришел ко мне домой перед Новым годом и сказал: «Наташа, напиши на бумажке, чего ты хочешь достичь». Я говорю: «Да я не знаю». Он говорит: «Напиши «Стать олимпийской чемпионкой». Я написала. После того, как я стала олимпийской чемпионкой, вспоминала это. На тот момент я даже не знала, что такое Олимпийские игры. Знала, что есть соревнования района, области. Так далеко я на тот момент не смотрела. А он тогда предполагал, наверное, видел у меня какие-то гены, способности стать олимпийской чемпионкой. Конечно, каждый тренер хочет, чтобы его спортсмены были олимпийскими чемпионами.

 

— Кстати, Ваши гены передались деткам? Сын штангу поднимает уже?

— Нет, не поднимает. Во-первых, негде тренировать его. У нас в селе все это в разрушенном состоянии, никто не может сделать ремонт. Хотелось бы, конечно, я бы и сама занималась с детками, если бы они хотели. Можно было бы открыть секцию, попробовать. Может, действительно кто-нибудь стал бы олимпийским чемпионом из моего села. А сейчас у меня работа, езду в Конча-Заспу, мне 60 км до работы. Некогда тренировать сына. Он более спокойный, увлекается футболом, ходит в секцию футбола в школе. Я хотела, конечно, на борьбу его отдать, но это нужно возить 15 км в следующее село, это время, и он не сильно горел желанием заниматься борьбой. Я уже с Эльбрусом разговаривала, говорю: «Слушай, малой вроде бы и хочет, а вроде и нет». Он говорит: «Слушай, давай позвоню тренеру — заберет, научит!». Я отвечаю: «Подожди, не надо сразу забирать его». Нужно желание, я не хочу заставлять их. Хочу, чтобы у них самих проявилось желание чем-то заниматься.

 

— А доченька тоже идет по стопам спортсменки?

— Нет. Она, конечно, очень активная. Даже активнее, чем я в детстве была. Она в садике стихи рассказывает, там она ведущая, там она танцует. Свекровь моя говорит, что ее нужно на танцы отдать. Но это то же самое время. Куда ее отдать? В селе нет танцев. Это нужно возить в специальный кружок. Сейчас мы идем в первый класс, возможности нет.

 

Беседовала Татьяна ЯЩУК, текстовая версия — Дария ОДАРЧЕНКО

 

Читайте также:

Лилия ПОДКОПАЕВА: «Олег Верняев может стать чемпионом»