Олег САЛЕНКО: «Хочется, чтобы возродилось былое Динамо»

Олег Анатольевич – это человек, который успел поиграть во многих европейских чемпионатах. Кроме того, его уникальность состоит в том, что он сумел поиграть в трех национальных сборных: сборная Советского Союза, России и Украины. Каждый знает его именно из-за его рекорда, поставленного на чемпионате мира в США 1994-го года и  уже двадцать лет никто не смог повторить его подвиг.  

- Олег Анатольевич, насколько я знаю, Вы начинали свой футбольный путь в городе Красное Село в ДЮФК «Дружба». Так ли это?
- Да, но Красное Село – это Красносельский район города Ленинграда. В Питере все районы так называются: Красное Село, Сосновая Поляна, Большая Деревня.

- Почему решили заниматься именно футболом? Почему не другой вид спорта?
- Мне тогда лет семь было. У меня и брат старший занимался футболом, и команда была такая «Дружба», вот и пошли играть. В Питере все дети футбол любили, но я им не ограничивался, ведь играл и в хоккей. Это нормальные вещи – все дети того периода проходили это.

- Но в итоге больше понравился футбол?
- Просто футболу больше внимания уделялось, соответственно и успехи были лучше. «Дружба» – это как тогда называлось – дворовая команда, там больше футбола было, а зимой хоккей. Тогда первенства были разные, турнир «Кожаный мяч», и команда хорошо играла, и первое место в Питере заняли, а потом ездили по Союзу. Вот так и пошел в футбол.

- Как в то время жила ваша семья? Кем были Ваши родители?
- Как обычная среднестатистическая советская семья. А родители были инженерами. Работали на одном предприятии, в НИИ.

- Любили учебу в школе? Хорошо учились?
- В школе – да. Потому что мне тогда спокойно было, до восьмого класса был отличником, пока не начал серьезно футболом заниматься. В девятом даже приглашали в физико-математическую школу, но все-таки футбол пересилил, скажем так.

- Но вскоре Вы попали в Академию футбольного клуба «Зенит» — спортшколу «Смена». Как получилось, что Вы из «Дружбы» перешли в «Смену»?
- В то время начался период, когда нужно было подниматься на ступень выше. А «Смена» тогда была лучшей футбольной школой Ленинграда, которую проходили практически все игроки «Зенита». Мне тогда было одиннадцать лет, только в четвертый класс пошел. Сейчас дети не понимают, что это такое. Вот у меня ребенок, к примеру, тренируется в динамовской школе. Они не знают как ездить и в школу и на тренировки по два часа в один конец. Вот так и ездил, занимался. Но девятый класс я закончил уже в интернате, когда перешел в «Зенит», чтобы не отвлекался (улыбается).

- А во сколько лет Вы начали привлекаться в первую команду?
- В шестнадцать лет. Тогда был момент интересный, я играл на юношескую сборную Союза на Кипре, мы тогда отборочные матчи чемпионата Европы играли. Я прилетел, но было уже поздно и я остался у друга, чтобы домой далеко не ехать, на следующий день же опять тренировка. А в то время меня уже искал Павел Федорович Садырин, чтобы забрать на базу «Зенита» и подписать со мной контракт. На следующий день меня нашли, и я сразу подписал свой первый профессиональный контракт. И уже через день я сидел в запасе в последней игре чемпионата Союза 1985 года.

- Какие ощущения испытывали, когда попали во взрослый футбол?
- Тогда ты еще сразу не понимаешь. В шестнадцать лет ты прилетаешь с игры сборной, попадаешь на базу, где тебя окружают твои кумиры. Тогда, правда, я еще не смог выйти, потому что меня не успели заявить на ту игру. А в следующем сезоне вышел в первой игре и забил гол, в шестнадцать лет – вот все рекорды Советского Союза, которые остались у меня (улыбается).

- А чувствовался авторитет игроков «Зенита»? Они как-то помогали Вам?
- Безусловно, тогда была сыгранная команда. На поле, конечно, могли и как-то покричать, но все понимали, что нужно поддержать шестнадцатилетнего парня. Я в том возрасте мог играть и забивать, поэтому они понимали, что нужно помочь, чтобы я развивался дальше. Это был коллектив хороший, сплоченный.

- Тогда, в конце 80-х и начале 90-х, Вы были самым перспективным нападающим Советского Союза. Именно поэтому на Вас обратил внимание Лобановский?
- Он подыскивал игроков под стиль игры, которые были нужен киевскому «Динамо».

- Не страшно было ехать в Киев?
- Как сейчас говорят: «К Лобановскому многие приходили, но далеко не каждый мог заиграть». К тому моменту «Зенит» уже вылетел, потому что многие игроки ушли, коллектив распался. Да и Садырин уже ушел. А «Динамо» как команда мне уже давно нравилась, нравился стиль игры – агрессивный. Когда киевляне играли, они все сметали на своем пути. Решил попробовать.

- Вы стали первым футболистом в советском чемпионате, за которого заплатили деньги (36 тысяч рублей) – это был настоящий скандал. Что Вы можете рассказать интересного об этом событии?
- Там много было. В то время как раз началась предсезонная подготовка, я уехал за юниорскую сборную играть в Саудовскую Аравию на чемпионат мира, кстати, тогда тоже получил золотую бутсу. А когда приехал, нужно было играть чемпионат Союза, но начались проблемы с переходом. Тогда же не было официальных трасферов, а существовал такой орган, как СТК – судебно-техническая комиссия, где сидели разные люди, далекие от футбола. Вот они и решали, можно игроку перейти в другой клуб или нельзя. Лобановский спрашивал: «Поедешь? Если не будут отпускать, то будем подавать в суд». «Зенит» на тот момент просил миллион рублей, что только не делали, чтобы не отпускать меня. Но СТК приняла решение, по которому «Динамо» должно было выплатить тридцать шесть тысяч рублей. Тогда официально приняли решение, что за игроков нужно платить.

- Какие первые впечатления сложились о Валерии Васильевиче?
- Ну когда играешь какие впечатления? Тренер есть тренер. У него был такой незыблемый авторитет в команде, поэтому все понимали, что главное – выполнять дисциплину на поле.

- Как Вас восприняла команда?
- Когда я приехал в Киеве уже был свой коллектив. Некоторые игроки уже были давно в команде, некоторые поиграли год-два, такие как Протасов и Литовченко. А те кто постоянно играли – Вова Бессонов, Демьяненко, они подсказывали. Когда много бегал на тренировках, они говорили: «Не надо, а то выдохнешься, оставь лучше на игру». Подсказывали, но лишнего никто никогда не требовали. 89-й год у нас шел не шатко, ни валко. Тогда игра была такая неприятная, когда проиграли 1:4 «Спартаку». Мы тогда играли в три нападающих: Протасов, Беланов и я. Валерий Васильевич сразу понял, что нужно кого-то отпускать. Тогда появилась возможность заграницу поехать, и Беланов уехал в Германию.

- С кем Вам легче всего было играть в нападении?
- Трудно сказать, потому что много с кем играл. Но все равно команда наигрывается, то есть это определенные связи. Потом играли с Юраном больше, но все-таки наибольшее взаимопонимание нашли с Олегом Протасовым. Тогда отыграли определенное время и понимали, кто и как играет.

- Какой город больше нравился – Киев или Ленинград?
- Ленинград – это мой родной город, а в Киеве я живу и сросся с ним, поэтому это совершенно разные отношения.

- Поговаривают, что Вы захотели покинуть Киев из-за поражения в финальном матче против симферопольской «Таврии». Это правда?
- Еще раньше, потому что я захотел сменить чемпионат сразу после распада Союза, когда начался чемпионат Украины. Ведь разница между чемпионатом Украины и чемпионатом Союза – это небо и земля. Я хотел расти дальше как футболист, играть. Каждую игру нужно отдаваться. А когда только начался украинский чемпионат, и мы ехали черт знает куда, неизвестно на какие поля. Даже еду с собой брали какое-то время. При этом через два дня на третий летишь играть Лигу Чемпионов в Барселону. Это уровень совсем разный, тут понимаешь, что ты начинаешь понемногу опускаться.

- Из-за чего Лобановский не взял Вас на чемпионат мира 1990 года?
- Как потом мы с ним разговаривали, он говорил: «Да, то, что ты сделал в 94-м, ты должен был в 90-м сделать». Он создавал команду на следующий чемпионат, планировал, ведь тогда еще никто не знал, что будет развал, то, что он уходит. Тогда он все-таки планировал команду следующего этапа. И повлияло, конечно, то, что его заставляли больше игроков с Москвы брать.

- Но закончили киевскую карьеру Вы без позитивных воспоминаний. Верно?
- Да, не давали играть, потому что я уже сказал, что ухожу. И я как раз через месяц подписал контракт с «Тоттенхэмом» и причем мог играть, спокойно. Но не смог сделать рабочую визу, как в Англии положено. Кстати, то, что не давали играть – это как раз и показатель чемпионата Украины, потому что если бы это был чемпионат Союза, то нужно было бы всем ведущим игрокам играть, а чемпионат Украины можно было выигрывать на одной ноге.

- Наверняка, если бы Валерий Васильевич Лобановский позвал Вас на чемпионат мира 1990 года, то Вы смогли бы оформить рабочую визу и смогли бы играть за «Тоттенхэм». Не винили Лобановского в этом?
- Нет, мне тогда не до этого было. Мне нужно было искать команду и возвращаться в футбол. Потому что в таком возрасте нельзя прекращать играть. Я тогда сказал своему агенту, чтобы он искал хоть что-нибудь.

- Следующим этапом в вашей карьере был «Логроньес». Других предложений не поступало?
- Это такой период был, зима, закрытие трансферного окна. Тогда я был согласен на любое предложение. Плюс к тому я еще и нетренированный был, но все-таки повезло. Мне позвонил агент, сказал, чтобы я летел в Испанию, есть предложение от клуба «Логроньес». Честно признаться, я до этого даже не знал такой команды.

- «Логроньес» стал первым заграничным клубом в вашей карьере. С какими трудностями столкнулись в Испании?
- Это сейчас трудно воспринимается. Язык – это дело наживное, главное – взаимопонимание на поле. Повезло, что в Логроньо массажист, будучи испанцем, имел какие-то русские корни и знал русский. Вот так он мне помогал, и разговаривать я мог через него. Да и клуб мне помогал: искал жилье, машину предоставлял. А язык – это дело такое, на английском я, конечно, мог общаться, но «Логроньес» и английский язык – это разные вещи (улыбается).

- Официально Вы зарабатывали по 400 долларов в день. Остальной заработок шел нелегально?
- Да, официально зарабатывал 400. Потому что, во-первых, я был в аренде. Во-вторых, был закон, в котором говорилось, что игрок первого дивизиона должен получать не менее такой-то суммы. По-моему, даже больше чем 400, это только писали так, если не ошибаюсь, то официально получал 800.

- В Лоргоньо Вы отыграли два сезона, стали лучшим бомбардиром команды. Какие предложения к Вам поступали?
- Полтора сезона, потому что сезон я отыграл, а потом начали поступать предложения. Я поехал на виллу президента клуба, которая находилась под Мадридом, а он был винным магнатом. Тогда он предложил подписать контракт на три года, в котором оговаривалась сумма неустойки при разрыве контракта. Сейчас она очень завышаешься, а тогда мне поставили три миллиона долларов. Кончено, по тем временам три миллиона – это тоже огромные деньги.

- Если забежать наперед, «Валенсия» заплатила за Вас три с половиной миллиона.
- Да, там были определенные обстоятельства. Со мной взяли еще одного игрока, Поятоса.

- Кроме «Валенсии» больше никаких предложений не было?
- Были. Но «Валенсия» тогда была самым оптимальным вариантом. И была известна в Испании, и с финансовой стороны и президент очень хотел меня видеть в команде, да и тренерская позиция немаловажна. Ведь тогда Гус Хиддинк был тренером в «Валенсии». Все это сыграло определенную роль. Конечно, были разговоры и с «Депортиво» и с «Реалом» мадридским, но это были всего-навсего разговоры, а «Валенсия» сделала конкретное предложение. Нужно было быть уверенным, что уходишь, доигрываешь чемпионат и спокойно готовишься к чемпионату мира.

- Сезон в «Валенсии» у Вас откровенно не получился, ведь команда заняла 10-е место в чемпионате.
- Ну вначале все было отлично, шли на втором месте. Потом у меня и нескольких игроков образовался некий конфликт с Перейрой, впоследствии его и сняли. Должны были взять Кубок Испании, но немного не повезло. В 1/8 встретились с мадридским «Реалом» и, к удивлению, обыграли его, я сделал дубль. Попали в финал, где встретились с «Депортиво»..

- Не пожалели, что выбрали «Валенсию», а не «Депортиво» (потому что финал выиграли футболисты из Ла-Коруньи)?
- Нет, в том матче мы должны были выигрывать. Если не ошибаюсь, то это был первый случай в истории испанского футбола, когда финал прекратили за
пятнадцать минут до окончания матча, из-за ливня. И через два дня на третий мы переигрывали и за пятнадцать минут умудрились пропустить гол. Тогда я не понимал, почему играли всего лишь пятнадцать минут, а не весь матч. Было 1:1, равная игра, а там глядишь и дополнительное время и пенальти. Никто не знает, как бы судьба повернулась, если бы не дождь.

- Тогда Вы понимали, что у «Валенсии» нет еврокубкового места. Именно из-за Лиги Чемпионов поехали в Шотландию?
- Да, прежде всего – Лига Чемпионов. Но когда я приехал в Глазго просто разговаривать, солидность клуба просто поражала. «Рейнджерс»– это, наверное, единственный клуб в мире, в котором на тренировку нужно было приходить в галстуке. Президент – сам бывший спортсмен, но лишился ног и подался в бизнес. И компания там собралась, что надо: Леха Михайличенко говорил мне: «Давай-давай, тут будем играть», Лаудруп, МакКойст, Гаф. Но оказалось, что играть в чемпионате Шотландии и Лиге Чемпионов – две совершенно разные вещи.

- В чемпионате Шотландии Вам стало просто-напросто скучно?
- Да, уровень чемпионата был очень невысок, особенно если сравнивать с Испанией. Иногда мы с Лаудрупом и МакКойстом сидели в запасе, но команда все равно выигрывала, ведь настоящие «зарубы» были только с ведущими клубами. Да и футбола в Шотландии было не много, ведь большинство команд пропагандировали игру силового плана, а «Рейнжерс» был более техничной командой, потому что в то время в Глазго приехало много техничных футболистов. Там даже чтобы чемпионат интереснее был, сделали 4 круга, в Шотландии же всего десять команд в «вышке». Вот и получилось четыре игры с «Селтиком», где битва не на жизнь, а на смерть.

- К тому же тогда Вам мешала играть травма колена.
- Да, мне еще в Испании операцию мениска сделали. Это было как раз тогда, когда у меня с Перейрой небольшой конфликт возник. Мы тогда в Португалию поехали: я «Золотую бутсу» получил, а он лучшего тренера. Ну ничего, мы поговорили и все, вроде, стало на свои места. Он вернул меня в состав, я забил два мяча Мадриду, потом через неделю «Севилья» и в очередном матче с «Барселоной» – мениск. Как сейчас помню: бежал, вышел один на один, попал в штангу и дернул мениск. Пошел на операцию, но, к счастью, быстро вернулся. После менисков же быстро возвращаются, для современной медицины это нормальные вещи.

- Былую форму набрали?
- Да. И этот быстрый возврат и повлек за собой некие проблемы. Потому что это все накапливалось, накапливалось и дало о себе знать уже в Глазго. Я тогда еще играл, но на следующих этапах начались проблемы.

- Когда уходили из «Валенсии» других предложений не было? Насколько я знаю, тогда к Вам проявляли интерес и «Севилья» и «Реал Сарагоса».
- Предложения от «Сарагосы» всегда поступали. Стоило мне только полгода поиграть в Испании, как ко мне с предложением президент «Сарагосы» приехал. Не было смысла «Валенсию» на «Севилью» или «Реал Сарагосу»  менять. Лучше было бы уже там и остаться. В команду тогда Луис Арагонес пришел, говорил мне: «Оставайся, будем новую команду строить, новых футболистов пригласим». Но я выбрал Лигу Чемпионов.

- Но сезон в Лиге Чемпионов Вы провели неудачно.
- Конечно (улыбается). Когда команды попадаются такие: и «Боруссия» Дортмунд и «Ювентус». Я же говорю – играть в чемпионате Шотландии и Лиге Чемпионов – это две разные вещи. Если в чемпионате команда вся в атаке, то против команды, с которой и обороняться нужно, возникают трудности.

- Почему уехали в Турцию?
- Ну сначала я хотел вернуться в Испанию. Тут опять январь месяц, закрывается трансферное окно и нужно куда угодно идти, чтобы потом перепрыгнуть обратно в Испанию. Вот я и перешел в «Истамбулспор», чтобы летом можно было вернуться.

- Но и там Вам не удалось заиграть.
- Нет, я там поиграл всего полгода, а потом начались операции. Тем более, что не ушел через пол года, начал забивать, команда выигрывала. Плюс к тому президент там, в «Истамбулспоре», был очень богатым человеком, он хотел создавать команду. Купил много хороших игроков, вот почему туда и поехали: сначала тренер, потом голландцы из «Аякса». Да и отпускать он меня не захотел, потому что его сын стал моим фанатом. Он сказал мне тогда: «Отыграй пол года и иди куда хочешь». А на следующем этапе начались травмы, а это уже отдельный разговор.

- Но все-таки Вы восстановились и решили опять попробовать в Испании, в «Кордобе»?
- Я восстанавливался почти три года. Даже зарплату мне не платили все это время. Это же лечение – я делал операцию, восстанавливался и по новой. Так длилось два года. А в «Кордобу» я поехал аж через три года.

- Вы тогда уже понимали, что карьера подходит к концу?
- Нет. Хочется еще поиграть, набрать форму, потому что после такой травмы, когда тебе чистили нерв, восстановится и выйти на определенный этап – очень сложно. Там начал пробовать и для уровня Сегунды получалось очень даже не плохо. Но и тут турки опять вмешались, они выставили «Кордобе» счет миллион долларов, чтобы меня купить. Хотя контракт был разорван, но тогда еще и понятия такого не было – свободный агент. Поэтому испанский клуб должен был выплатить за меня определенную суму, но у них, естественно, не было таких денег. Вот если бы была возможность, то я остался бы, а так для команды Сегунды один миллион – это неподъемная сумма. И я тогда сказал: «Давайте, чтобы вы не платили, я ухожу».

- Как продолжилась Ваша карьера?
- В Испании я набрал форму, играл в Сегунде. Играли с «Севильей» в Кубке, чуть не выиграли. И вот как раз этот матч показал, что потенциал у команды есть и то, что я постепенно набираю нужную форму. Просто после такого перерыва нужно как можно быстрее возвращаться. После «Кордобы» позвонил в киевское ЦСКА, они предложили поехать с ними на сборы, чтобы время это не терять, но что-то не сложилось. Как сейчас помню, отпраздновали мы с Димой Радченко Новый Год, в Испании, и третьего числа я должен был вылетать в Киев, но не срослось, скажем так. Я думал, полгодика у них побуду и перейду куда-нибудь, причем практически бесплатно.

- И в итоге Ваша карьера закончилась в Польше.
- Да, тут опять полгода прошло (смеется). Футболистам времени терять нельзя, потому что опять через полгода я должен был набирать спортивную форму. Там мой знакомый договорился с руководством клуба «Погонь» и меня взяли. А президент там, кстати, тоже был турок. Ему дали участок земли для строительства инфраструктуры клуба. Начал играть, забивать, ведь и форму набрал, как в январе месяце президент клуба перестал платить зарплату.

- И в тот момент Вы решили закончить?
- Тогда я еще не понимал, что с футболом я закончил навсегда, но знал точно, что в «Погоне» я сидеть просто так не буду. Хотя команда на тот момент, после первого круга, занимала первое место. Но ушел я и еще два человека и команда скатилась, по-моему, на шестое место.

- Почему не захотели закончить на Родине?
- Почему не захотел? Хотел, я разговаривал, но не сложилось. В «Динамо» тогда свои молодые игроки были, свой наигранный состав. А остальные клубы просто не хотели иметь такого авторитета в команде, который сможет разговаривать и с президентом, и с тренером. Они просто боялись, что развалится коллектив и игроки будут слушать меня, а не тренера. Им тогда были нужны игроки, которые просто играют.

- Почему после окончания карьеры Вы решили вернуться в Киев, а не на Родину в Ленинград, или не остались в одной из стран, в которой Вы играли?
- Потому что у меня тут и родители были и тогда думал поиграть еще, честно. На уровне того чемпионата можно было играть за любую команду, кроме лидеров, конечно. Потому что возвращаться в «Динамо» на Лигу Чемпионов после травмы ноги было бы тяжело. А за любую команду тогда можно было играть спокойно, но они боялись брать меня к себе в клуб. Поэтому я пришел к пляжному футболу.

- Расскажите о том, как Вы стали тренером сборной Украины по пляжному футболу.
- Как-то сидели в Гидропарке в Киеве с ребятами: Юра Калитвинцев, который сейчас «Волгу» в России тренирует, друзья мои, футболисты, борцы и даже боксеры. Начался первый чемпионат по пляжному футболу, вот мы и ходили с пляжа на футбол (улыбается). Тогда мы выиграли этот чемпионат, так и возникла идея о создании команды.

- А теперь давайте поговорим о сборной. Что повлияло на Ваш выбор в пользу сборной России, ведь Вы могли выбрать и Украину?
- Ну я же первый матч за сборную Украины сыграл. Тогда тот матч провели лишь для того, чтобы продемонстрировать, что вот есть сборная Украины, точку поставить. Собрали по семь человек из трех команд, взяли трех тренеров и провели тот поединок в Ужгороде, а, что дальше – неизвестно. Позже у меня уже не было времени думать о сборной, когда я полгода сидел, а потом Пал Федорович Садырин, который тренировал меня еще в «Зините» позвал меня в сборную России. Я согласился, ведь та сборная России – это фактически сборная Советского Союза. Та команда, которую я хорошо знал, в которой играли даже футболисты с Украины: Онопко, Никифоров, Цымбаларь, и с Грузии, с Осетии. Это была та юниорская сборная, которая шла поэтапно.

- Почему стали участником «Письма четырнадцати»? Садырин не устраивал как тренер?
- Нет, он меня устраивал как тренер. Это уже потом началось все, ведь «Письмо четырнадцати» писалось не для того, чтобы Садырина снять, а в первую очередь из-за финансовой стороны вопроса. Из-за спонсорства «Reebok», из-за премиальных за выход на чемпионат мира, и контракты личные. Многие ребята тогда играли за рубежом и у них были свои контракты на бутсы.  Я, кстати, два матча в переделанных бутсах «Adidas» под «Reebok» играл. Но матч с Камеруном пришлось играть в настоящих бутсах  «Reebok», потому что представители заметили.

- Почему вскоре отозвали свою подпись?
- Мне тогда позвонил Борис Игнатьев, говорит: «А, что ты подписал? Зачем ты Садырина снимаешь?». Я говорю: «Нет, тут вопрос в финансах, и сразу отозвал свою подпись, потому что меня интересовала экономическая сторона вопроса, а Пал Федоровича я снимать не собирался.

- В бутсах «Reebok» играть было неудобно?
- Не то чтобы неудобно, просто непривычно. К своим «Adidas»-то я привык, разбил. Я в этих всего два дня разминался и на чемпионат мира выходить – даже в психологическом плане некомфортно.

- Вот Роналду, например, говорит, что замачивает свои бутсы перед игрой в горячей воде.
- Это только говорил Роналду, а делают многие игроки. Оно ж как: берешь бутсы чуть меньше чем нужно, размачиваешь их в горячей воде, тренируешь в них, а после тренировки кладешь туда газету, чтобы они не деформировались. Вот так все бутсы и разбивают. Но забил пять мячей я в неразбитых бутсах «Reebok» (улыбается).

- Как отнеслись к тому рекорду?
- Тогда – никак. Забил и забыл, постав так поставил. Тогда еще не осознавал, это уже сейчас, конечно, приятно вспоминать.

- Не вините Садырина в неудачном выступлении сборной России на чемпионате мира? Насколько я знаю, у Вас с Пал Федоровичем сложился разговор о том, что он давал место в стартовом составе тем игрокам, которым он обещал это место.
- Да, было такое. Но это было не столь важно, ведь первый матч мы играли с бразильцами (улыбается). Да и у Садырина было проблем не мало, игроки то уходили, то приходили, поэтому постоянно приходилось менять состав.

- Чем занимались после окончания карьеры?
- Первые год-два все-таки планировал вернуться, а потом начался пляжный футбол. Со временем отошел от футбола и занялся небольшим бизнесом. Открыл здесь оздоровительный комплекс, чтобы было где собраться компанией, чтобы иметь свое пристанище. Создал с компаньоном свою марку «Золотая бутса», выпускал пиво. Существуют планы открыть свой бар. Да и футбол не забываю -  играю за ветеранов. В будущем хочу стать тренером, ведь и категорию тренерскую получил. Хочется реализовать свои знания. А в последнее время работал экспертом на телевиденье.

- За какими чемпионатами следите сейчас?
- Чемпионат Испании и Англии. Особенно в Англии чемпионат интересен, много команд сильных – подкупает непредсказуемость. Ну и испанский с немецким, конечно. Стоит только посмотреть, что там Гвардиолла в «Баварии» делает – это же сказка просто.

- Какие команды симпатизируют?
- В Испании – это «Валенсия» и  «Барселона». «Реал»? Нет, они мне меньше нравятся. Барселоновский стиль игры ни с чем не сравнить. Тем более и с Круиффом я знаком. Как-то случай был. Летел я с семьей в Барселону, а в аэропорту стоял Круифф окруженный журналистами, меня пару раз щелкнули, а он всех оттолкнул и минут десять со мной разговаривал – вот это менталитет тренера. В Ангилии «Манчестер», в этом году, правда, сезон у них выдался не очень-то и удачным, но эта команда мне давно нравится. Наблюдаю за «Челси», потому что интересно, что там Абрамович в пару с Мауриньо наделает (смеется). В Германии – «Бавария» и леверкузенский «Байер».

- За чемпионатом Украины следите?
- Да, кончено. Я же на телевиденье вел чемпионат Украины, и сейчас должен быть в курсе всех событий. Но скажем так, некоторые матчи интересно смотреть, а некоторые – это просто «полуфутбол» какой-то.

- За киевское «Динамо» болеете?
- Да, потому что хочется, чтобы возродилось то «Динамо», которое было. Которое и в Украине выигрывает все, и в Европе показывает свой класс.

- Как Вы считаете, чего не хватает «Динамо», чтобы создать действительно боеспособную команду?
- Я считаю, что нужно создать костяк из своих игроков, а к ним уже наращивать иностранцев.

- А тренерская позиция в киевском клубе Вас устраивает?
- Не знаю, я вот в декабре месяце с Блохиным разговаривал и он сказал мне, мол да, нужно со своих игроков костяк создавать. Он соглашается с моими словами. Сейчас вот динамовцам немного не повезло: первый матч с «Валенсией» и не на своем поле. Так и получилось, что в один день четыре команды вылетело.

- Вам не кажется, что в Европе никто просто не захотел ехать в Украину?
- Это уже другой вариант. Да, конечно и судьи уже понимали, что в Украине творится. Ведь такого никогда не бывало, чтобы «Шахтер» дома проиграл, да еще и кому.

- В одной из телепередач Вы сказали, что «Динамо» сдало игру «Ильичевцу»..
- Знаете, когда идет вопрос на ответ, потом можно переделать. «Динамо»-то не должно было, тем более «Ильичевцу», а мы знаем по какой диагонали это соперники. Да и на тот момент «Динамо» было не в той форме, чтобы вести, а потом проиграть.

 - И напоследок. Как относитесь к недавним событиям в Крыму?
- Это большая политика, но пока никто не раскрывает карты. Поймите, в Крым никто просто так лезть не будет – это большая игра между Россией и Америкой. Очень неприятная ситуация, которая непонятно чем может закончиться. Это так, коротко, потому что это отдельная тема.

Sport.ua