Андрей ГОВОРОВ: «Ошибка в финале стоила мне медали»

В пятницу, 19 августа, гостем Sport.ua стал украинский пловец, мастер спорта международного класса Украины, участник Олимпийских игр в Рио Андрей ГОВОРОВ. Он рассказал об Олимпиаде в Рио, о подготовке к Токио-2020 и многом другом.

 

— В первую очередь хочу поблагодарить всех, кто болел. Хочу высказать свое мнение по поводу болельщиков. Они появились в основном после дистанции, то есть все поддерживали после: «Стремись дальше, работай дальше, не раскисай». Но хотелось бы, чтобы этого было больше до, нежели после. Я понимаю, что люди узнаЮт постепенно о том, что у нас вообще есть спортсмены, которые претендовали на медаль, но хотелось бы больше поддержки от обычных людей. Делаем мы это не только ради себя, но и для людей, которым это интересно, которые хотели бы, чтобы представители нашей страны вставали на пьедесталы. Если у кого-то есть какие-то вопросы в плане спорта, мотивации — можете задавать мне их в социальных сетях.

 

— Впереди Токио. Вы же не останавливаетесь?

— Нет, у нас уже есть конкретный план подготовки к Олимпиаде в Токио. Мы сейчас больше в поисках финансовой поддержки, потому что сейчас это будет стоить намного дороже, чем стоило до этого. Сейчас мы пытаемся организовать все эти вопросы, чтобы иметь стабильность на все четыре года. Если у нас будет стабильность — я смогу полностью погрузиться в свою работу. В прошлом сезоне у меня были моменты, когда мне нужно было думать не о работе, а о том, как бы мне организовать все вопросы в плане финансов. Но сейчас мы учли все наши ошибки, что может нам помешать — и постараемся все сделать.

 

— Что помешало в предыдущие четыре года?

— Особо ничего, проблем не было, но бывали моменты, когда с моим клубом были непонятные отношения. Не из-за меня, а из-за результата, из-за отношений других людей. Но именно в этом году мы хотим договариваться более стабильно.

 

— Вам удалось потренироваться в Бразилии до Олимпийских игр. Это повлияло? Адаптация прошла, вы настроились психологически, привыкли к бассейну? Это действительно помогло Вам добиться результата?

— Конечно. Все наши действия были направлены на достижение самого высокого результата. Мы его как бы и получили, но можно сказать, что в последнюю минуту я сделал шаг назад. Очень хотелось завоевать медаль. Не бронзовую, не серебряную, а золотую. Она была возможна. Результат на 0,06 лучше моего результата, который я показал в полуфинале. Это все реально, это не недостижимые результаты. Планировали мы еще быстрее плыть, в тренировочных процессах мы рассчитывали на еще высший результат. Но это Олимпийские игры, не все можно учитывать. Ошибка в финале стоила мне медали.

 

— Почему так произошло?

— Здесь несколько факторов. Наверное, самый важный — психология. Если перед стартом я пытался продумать, что мне не надо сделать, то я это сделал. Если в полуфинале в утренних заплывах я просто выходил и работал, показывал все что мог, в финале я специально продумывал, что мне нельзя делать. И, наверное, это сыграло какую-то роль. Если разберем на детали, дистанция состоит из стартовой части, плавания и касания. Если в стартовой части у меня уже проработано четыре движения ногами, я начинаю плыть, сделал три — из-за этого я выныриваю раньше, из-за этого проигрываю сразу же, из-за этого мне нужно в общем сделать большее количество циклов. Все совсем по-другому. Если ты изначально проигрываешь в финальном заплыве, ребята не слабее, они плавают тоже быстро. Нужно приложить колоссальные усилия, чтоб их догнать. Я прыгаю, проигрываю старт, они уже впереди. Это как в море: если ты пропустил волну — она уходит и ты не сможешь никого догнать. Старт, который я сделал хуже, чем в полуфинале, в утреннем заплыве, лишил меня медали.

 

— Тем не менее два национальных рекорда в квалификации в полуфинале. Насколько это для Вас достижение?

— Конечно, приятно видеть, что есть прогресс. Скорее всего, это и дает мне дальнейшую мотивацию на работу. Мы верим в то, что еще сможем показать себя. Я работал всего семь месяцев с новым тренером. Мы сделали микроцикл на подготовку к Олимпиаде. То есть не было времени сделать работу полностью. Мы сделали все, что могли на этот период, я отдал все свои силы на этом этапе — и мы получили максимум. Быстрее можно было проплыть, но не настолько, чтобы я выиграл просто без конкурентов.

 

— Вы говорите, что перед финалом много думали. Время, которое Вы показали в полуфинале, было бы бронзовым в финале. Как Вы потом это все осознавали? Действительно все из головы?

— Конечно, все взаимосвязано. Физическое состояние может быть взаимосвязано с психологией. Ты хочешь медаль и тратишь больше энергии, но тебе нужно было просто сделать то, что умеешь. Это был мой первый олимпийский финал, мы запомним это.

 

— Вопрос от читателя. Почему, на Ваш взгляд, только Вы из наших пловцов пробились в финал и реально претендовали на медаль? Даша Зевина не попала в финалы. С чем связываете такой спад?

— Даша Зевина, по сравнению в предыдущей Олимпиадой, тоже немножко выше стала плыть. Но что такое вообще Олимпийские игры для нас? Это соревнования самого высокого уровня, которые только могут быть. В определенный период жизни не все могут выходить на пик своей формы, не все могут показывать свои лучшие результаты постоянно. Если бы она проплыла так же, как на чемпионате Европы — она бы попала. Но здесь может быть много факторов. Я с ней конкретно по поводу ее дистанции не разговаривал, знаю, что она очень расстроена. Сейчас они опять работают. Обидно, конечно, что Даша не попала в финал. Уровень результатов очень высокий. Все растут, больше людей в мире занимаются плаванием профессионально. У нас аматорский спорт, а подход у многих профессиональный, то есть они имеют свои клубы. Мы тоже имеем возможность тренироваться полупрофессионально, мы стараемся привлечь как можно больше специалистов и делимся опытом. Я тоже стараюсь как-то помочь всем ребятам, которые тренируются. Но для этого нужно прикладывать огромные усилия. Чемпионом очень сложно стать, это ты сильнейший на всей планете. Если ты входишь даже в десятку лучших — это не просто так. У нас семь миллиардов население, войти в десятку — тоже достижение, даже если ты не показываешь свои результаты. Думаю, Юрий Михайлович Зевин и Даша Зевина сделают выводы и будут работать дальше.

 

— Болельщик предположил, что, возможно, это было связано с тем, что главного тренера сборной как такового не было. Андрей Сердинов был убран из команды, и в конце-концов каждый был со своим тренером. Это Вас как-то касалось? Вы следили за перипетиями в федерации, в сборной?

— Конечно, мы все в курсе этих ситуаций, но наша задача — тренироваться. Даже когда мне сказали, что Андрей Сердинов больше не работает, в какой-то момент было сложновато в плане организации. То есть все организационные вопросы перешли у нас на генерального секретаря Андрея Анатольевича Глазкова и на президента федерации Дмитрия Олеговича Качуровского. Мы общались уже с ними. В этом плане все перестановки, мне кажется, должны были делаться уже после Олимпийских игр. Мы могли стабильно доработать до конца. Я слышал, что это была инициатива Сердинова — уйти. Мы хотели, конечно, чтобы все было спокойно, но я не считаю, что это повлияло бы на конечный результат каждого из спортсменов. Может, на чьи-то результаты и повлияло. Не знаю, как у ребят, но моя подготовка проходила по плану, ничего не нарушилось.

 

— Вы продолжаете работать со своим тренером, господином Силовой? Есть ли контракт уже?

— Еще контракта с ним нет. Он попросил бОльшую зарплату, сейчас решаются эти вопросы.

 

— Это реально для Вас сейчас — найти этих спонсоров? Как это происходит? Сами ищете или Вам кто-то помогает?

— Сейчас мы сами общаемся, стараемся получить ту поддержку, которая нам нужна. Частично это будет со стороны государства. Там суммы больше, чем государство может выделить. Надеюсь, мой клуб «Энергостандарт» будет мне помогать, нужно пообщаться по этому вопросу.

 

— Где будет проходить Ваша подготовка?

— Либо в Бразилии (в Сан-Паулу), либо в Токио.

 

— Вы уезжаете туда за четыре года до Олимпиады?

— Вообще план такой: будут циклы по семь месяцев-году, это еще будет уточняться. Основная подготовка будет проводиться либо в Сан-Паулу, либо в Токио. Почему? Тренер в принципе решает, где он хочет находиться. Я не могу спрашивать его насчет переезда в Украину. Точнее, я могу его спросить, но он не согласится. Также к нам возвращается олимпийский чемпион Сезар Сьело, он будет у меня спарринг-партнером, мы будем работать совместно. Скорее всего, из-за этого мы будем находиться в Сан-Паулу, потому что там есть все люди, которые со мной работали: диетолог, два тренера по залу, доктор. Там есть группа людей, которые готовы работать вместе с нами. Там есть бассейн близко, тренажерный зал, в котором мы работали. Возможно, мы поедем туда. Если же не получится с организацией там, друг моего тренера — главный тренер по плаванию Японии. Возможно, мы сможем работать именно в Японии. Я бы хотел, олимпийский город, хотел бы понять погоду, еду и все остальное заранее, было бы неплохо. Это первый цикл. Второй цикл — соревновательный по Европы. Ближе к лету будут проводиться турниры «Маре Нострум», открытые чемпионаты Франции, много соревнований, в которых мы хотели бы участвовать. Возможно, какое-то время будем дислоцироваться в Европе. После этих соревнований у нас запланированы сборы в Азии. Бразилия, Европы, Азия. Чтобы попытаться понять адаптацию организма, это может быть схожий климат: Таиланд и другие азиатские страны.

 

— Какая атмосфера в Рио в плане бытовых условий, подготовки, бассейнов? Настолько ли все печально, как говорят? Действительно ли бразильцы воспринимали Олимпиаду ненужной стране, даже агрессивно относились к спортсменам, организаторам?

— В любой стране есть люди, которые поддерживают, а есть те, кто против. Для некоторых это праздник, а для некоторых — огромные расходы, транспортный коллапс. Агрессивно настроенных людей не увидишь, если не поедешь в город. Рио сам по себе небезопасный город, многих грабили. Что касается Олимпийской деревни — были недочеты в плане бытовых условий, с потолка вода текла. Они все быстро старались делать, менялись у них бригады. Те, кого увольняли, пытались как-то отомстить, делали пакости. Мы же спортсмены, то есть мы должны быть ко всему готовы. Профессионал — это тот человек, который приедет и, несмотря ни на что, выступит и покажет свой лучший результат, попытается, исходя из кондиций, показать лучшее, на что он способен. У нас ребята с температурой третьи места по прыжкам занимают, это очень уважительно. Если сравнивать с Олимпиадой в Лондоне, где-то посимпатичнее для меня выглядела деревня, чем в Лондоне, но по еде все однообразно, не такой большой выбор, как в Лондоне был. С транспортом проблемы.

 

— Но в принципе все нормально было? Или Вы недоедали?

— Нет, ну как это? Еды было достаточно, однообразно, но мы же не в ресторан поехали в принципе, этого хватало. Проблема была с транспортом, мы стояли по несколько часов, чтобы попасть в деревню. Нас везли с аэропорта очень долго. Когда они проводят тестовые соревнования, чтобы понять, какие есть ошибки, что нужно исправить — они не учитывают эти ошибки, и сейчас эти ошибки объединились. Где-то мы ждем автобус под солнцем, нет тента, где-то мы ждем, когда нас заберут с аэропорта. Были недочеты, но это не повлияло на результат.

 

— Вам удалось побывать на соревнованиях коллег по сборной?

— Да, сразу как я закончил — мы поехали на соревнования саблисток наших, когда они боролись с Россией за первое место. Конечно, поддерживали, но тяжело им было тогда, они вторыми стали. Также я на прыжки в воду ходил. У меня было только два дня, меня везде приглашали, но времени не так много было, поэтому посетил сколько успел.

 

 

— В целом Вы довольны остались этой Олимпиадой? Она для Вас в зачет?

— Любая, даже если была бы не такая успешная, в зачет. В принципе я смог показать тот результат, который хотел, не смог реализоваться в финале. Опыт колоссальный, соревнования просто космос. Самый высокий уровень, который был, мы получили. Посмотрели, как вообще люди выступают. Меня обогнали только три олимпийских чемпиона и один парень, англичанин. Даже не он меня обогнал, а я сам наделал ошибок. Все там были опытные, никто поблажек не дает. Получилось как получилось.

 

— Вы успели пообщаться с чиновниками НОК, обсудить с Сергеем Назаровичем Бубкой, который присутствовал на всех соревнованиях, где мог?

— Мы встречались с Бубкой, общались на тему подготовки. Он сказал, что поможет, чем сможет. Они будут наблюдать за нами, к чему-то мы да и придем. Сейчас для меня очень важно, чтобы я получил возможность тренироваться, не думая о финансах. У спортсмена проблема возникает, когда ты между олимпийскими циклами вместо того, чтобы потратить время на работу, думаешь, как бы сэкономить, чтобы потом не остаться с носом. Я хотел бы просто убрать вопросы по финансированию. Но мы говорим не о том, чтобы я жил как транжира. Просто мне нужен минимум, который позволил бы тренироваться за границей, а это очень дорого.

 

— НОК, Федерация плавания в принципе не против Вам помочь? Палки в колеса, по крайней мере, ставить никто не будет?

— Пока что по настрою тех людей, которые поддерживали меня в прошлом году, все мыслят позитивно. Я доказал, что умею правильно работать и что отдаюсь этому делу полностью. Это мое мнение. Я либо буду работать и полностью отдаваться, либо закончу спортивную карьеру, потому что не считаю целесообразным тратить время на то, чтобы просто тратить бюджетные деньги, деньги спонсоров для того, чтобы ездить по заграницам. Я не турист, мне не интересно ездить по заграницам и что-то смотреть, честно. Я не получаю удовольствия от того, чтобы ходить и смотреть на памятники и т.д. Для меня это самое последнее, чего я хотел бы. Мне важно, чтобы у меня была хорошая команда, с которой я смог бы работать.

 

— Есть ли у Вас в планах коммерческие старты, на которых Вы сможете заработать?

— Пока что нет планов насчет коммерческих соревнований, потому что сейчас важно организовать подготовку. Если они будут появляться — мы будем совмещать, конечно. Не думаю, что правильно упускать возможность где-то заработать. Но все равно это все будет внесено в план подготовки, это должно быть не в ущерб основной работе. То есть мы никогда не будем готовиться на коммерческие старты, мы будем просто проходить их.

 

— Вы знакомы с Майклом Фелпсом?

— Лично мы не знакомы, но виделись частенько. Я просто 100 метров баттерфляем пока еще не плаваю. Он достиг предела человеческих возможностей, мне кажется, он может плавать сколько угодно, в любом возрасте показывать самые лучшие результаты. Это, конечно, вызывает уважение.

 

— Как думаете, вернется к Токио? Он вроде после Олимпиады в Лондоне завершал свою карьеру, но опять достиг невероятных высот. Может еще раз вернуться?

— Почему нет? Думаю, может. Он говорит, что последняя, но потом приезжает домой, садится в кресло и думает: «Я хочу еще!».

 

— У него же теперь жена и сын. Мало ли...

— Спорт как болезнь, ты не можешь от этого избавиться, от этих ощущений. Я получаю удовольствие от того, что делаю сейчас, и прекрасно понимаю, что это значит. Когда у тебя есть цель, к достижению которой ты стремишься — к Олимпийским играм — жизнь проходит более насыщенно. Ты что-то делаешь, достигаешь чего-то ежедневно, борешься с самим собой. Сейчас у меня нет ежедневных свершений, нет особых тренировок — и у меня есть дополнительная энергия, которую некуда потратить. Я не знаю, что мне делать. И отдыхать не хочу ехать. У меня сейчас и Кубок мира начинается.

 

— Вы отдыхать после Олимпийских игр не будете?

— Я сейчас в принципе отдыхаю.

 

— Неделю?

— Может, две недели. Вообще тренер говорит, что мы до января должны организовать всю финансовую волокиту. У нас есть время, но при этом нужно тренироваться. Но основный цикл подготовки начнется в январе. Либо раньше, если мы сможем раньше все сделать. Чем раньше — тем, конечно, лучше, но сейчас поиски спонсоров.

 

— Вопрос от читателя. Фармакология — второстепенный или ключевой фактор в плавании?

— Нужно понимать, что подразумевается под словом «фармакология».

 

— Наверное, какие-то не запрещенные препараты. То, что помогает спортсмену быть более выносливым, но в списке запрещенных препаратов не содержится...

— Объясню, как люди реагируют на то, что такое фармакология. Есть то, что спрашивают у тебя в листе допинг-препаратов, есть спортивное питание. Лекарства — это то, чем ты себя лечишь: Аспирин, Парацетамол, антибиотики, противовоспалительные, обезболивающие, которые тоже могут находиться в списке запрещенных препаратов. То есть нужно следить за тем, что ты употребляешь, когда лечишься. А есть спортивное питание — это то, что помогает тебе восстанавливать организм, исходя из протеинов, полезных веществ, которые организм может расходовать, и тебе они нужны в повышенном количестве. Я сейчас говорю только о себе, только о плавании. Я знаю, как наши ребята работают. Если кто-то думает, что мы ставим все на то, что какие-то витамины дают нам результаты — это неправда. Должен быть комплекс правильной работы, восстановления, обычного и дополнительного питания, режима. То есть это огромное количество нюансов, которые влияют на результат. То есть нет такого, что ты скушаешь витаминку — и будешь плавать быстрее. Есть эффект плацебо: если тебе дают какое-то спортивное питание, допустим, бета-аланин — это спортивная добавка, которая дает возможность тебе выступать сильнее где-то на спринте, но она работает только если ты в принципе в это веришь. Если не веришь — она тебе ничего не даст. Есть много нюансов есть.

 

— Мельдоний был когда-либо в Ваших списках?

— Помню, когда-то давным-давно мне выдавали его в училище физической культуры. Но я тогда так скептически относился ко всем таблеткам, что не кушал ничего.

 

— Как Вы отнеслись к допинговым скандалам, которые произошли перед Олимпиадой? В первую очередь это сборная России по легкой атлетике, по тяжелой атлетике. Потом еще Майкл Фелпс высказывался по поводу Юлии Ефимовой. Говорил, что сердце ему разбивает то, что она, отсидев два года допинга, выиграла «серебро». Какое у Вас мнение по этому поводу?

— Я не хочу соревноваться с нечистыми спортсменами. Если кто-то когда-то был пойман на допинге, он не должен выступать больше никогда. Даже если это допинг-терроризм. Конечно, если будет доказано, что человеку подсыпали, это должно быть рассмотрено. Но если человек когда-то употреблял допинг — он не должен выступать.

 

— Даже несмотря на то, что два года допинга отсидел?

— Даже несмотря на это. Почему человек должен иметь шанс, если он обманывал до этого? Я трачу свое здоровье, все своим ресурсы, энергию, жизнь, время для того, чтобы достичь самых лучших результатов. Не употребляю запрещенные препараты. И потом приходит какой-то человек, который думает, что он умнее меня — и обыгрывает меня только за счет того, что он использует запрещенные препараты. зачем вообще ему давать шанс? Чтобы он потом еще раз обыграл, но используя какие-то новые технологии? Я не считаю это правильным.

 

— Как Вы отслеживаете? Каждый год появляются новые препараты, которые добавляются в список запрещенных. Доктор с Вами ездит, человек, который следит за этим?

— Я сам перечитываю. Есть медицина, за которой нужно следить в первую очередь, и есть спортивные добавки. Обычно ребята попадаются на спортивных добавках, потому что не знают, что в них. То есть нужно использовать только большие компании, которые реально отвечают своему качеству. По поводу медицины... Никто в допинг-лист с неба не возьмет и нового ничего не добавит. Сначала препарат добавляется в мониторинг, а потом уже непосредственно в запрет. Мельдоний был в рассмотрении, кажется, два года. Точно не знаю, но довольно долгое время. Это не было сюрпризом ни для кого, кто хотя бы читает эту книжечку, в которой написано, что тебя может ожидать. Раньше запрещали кофеин, гуарану. Мы должны работать профессионально и каждый должен нести ответственность за то, что он принимает, и какую медицину использует.

 

— Вопрос от читателя. Нет ли у Вас идеи осваивать сразу несколько дисциплин, чтобы иметь на крупных турнирах несколько возможностей для завоевания медалей?

— Я сейчас не хочу открывать секреты, все возможно. Если у нас появится желание, мы будем работать в нескольких дисциплинах.

 

— Когда мы сможем узнать Ваши секреты?

— На соревнованиях узнаете. Не на первых — может, на вторых, на третьих, посмотрим.

 

— Вопрос от читателя. Переход некоторых украинских спортсменов под флаг другого государства — это предательство или это можно понять и простить?

— Зависит от конкретных людей. Если человека не признают в своем государстве, если его не уважают и не дают ему возможности развиваться — думаю, не такое это и предательство. У нас многие требуют и ничего для этого не делают. Есть много людей, которые постоянно негативно заряжают всех вокруг только ради скандала. Даже есть журналисты с некоторых телеканалов, которые только бы и хотели, чтобы наша сборная не выступила хорошо.

 

— Вы сталкивались с такими людьми?

— Откройте любой портал, почитайте, какие комментарии пишут по поводу спортсменов. Когда человек не получает должной поддержки, он найдет себя в другом месте. Поэтому нужно просто рассматривать каждого. Если бы я поменял страну — это было бы предательство. Я получил поддержку от страны, от людей, которые меня знают и любят. Поэтому я считал бы это предательством. Но у некоторых ребят, которые перешли, не было бы возможности улучшать свой результат в нашей стране.

 

 

— Легкоатлеты давали интервью телеканалу «Россия», потом были фото наших теннисистов с российскими спортсменами, Олег Верняев сфотографировался с русским спортсменом. Говорили о том, что это предательство. Вы как к этому относитесь? Нужно ли это нагнетание?

— Многие любят политизировать спорт. Конечно, мы не можем разделить спорт и политику, но в какой-то мере пытаемся это сделать. Бывает такое, что с детства ты тренируешься с человеком, который представляет другую страну. То есть ты не думаешь, с какой он страны, он просто тебе друг. У многих есть друзья и родственники и в России, и в других странах, мы не можем забыть всех, с кем общались. Может быть, публично делать этого не стоит, исходя из ситуации, но это не запрещено. Поэтому в некоторых моментах я слежу за тем, чтобы не показать себя с ненужной стороны. Но запрещать ми просто не имеем права. У нас для этого и существует свобода — чтобы делать то, что тебе хочется.

 

— Было распоряжение министра спорта Игоря Жданова, который говорил о том, что якобы запрещено разговаривать с российскими телеканалами украинским спортсменам?

— Я думаю, что это была рекомендация, нежели запрет. Запретить нам ничего не могут. Как нам можно что-то запретить? Это будет нарушение прав.

 

— Это вам кто-то лично говорил или до Вас слухи дошли?

— Мне лично никто ничего не сообщал. Я прочитал это как рекомендацию, поэтому не давал интервью российским СМИ. Точнее, я давал интервью, но мне не представлялись как российские СМИ.

 

— Вы ажиотаж почувствовали? Были украинские журналисты в Рио. Вы прочувствовали, что следят за этой Олимпиадой, за Вами?

— Конечно. Я встречался с Александром Глывинским, мы общались, я давал ему интервью. Постоянно присутствовали журналисты, постоянно писали, но я выключил телефон за неделю, чтобы быть сконцентрированным на своей дистанции, чтобы не отвлекаться.

 

— Вопрос от читателя. Как Вы любите проводить досуг, отпуск? Вы нам рассказали, что вообще не любите отдых...

— Немножко неправильно. Я не получаю удовольствия от туризма, как многие любят поездить, посмотреть. Я много чего видел, мне это все однообразно. Но, возможно, потом я смогу раскрыть это для себя. Я не говорю, что это неправильно, просто не получаю сейчас от этого удовольствия. В этом и проблема. Я не могу найти, как отдохнуть. Я сейчас в поисках того, как расслабиться. Это одна из причин психологического напряжения. Не знаю, что делать мне.

 

— Болельщик перечисляет: книга, диван, телевизор, горы, море. Пассивный или активный отдых?

— Книга со мной, сейчас она в электронном виде, но я постоянно читаю. Это может быть какое-то чтиво в плане фантастики либо образовательная, политическая литература. Я же обучаюсь еще на политолога. Именно поэтому я считаю, что общение со СМИ должно быть рекомендацией, а не запретом, потому что это был бы скандал. Это мое мнение. Запрещать спортсменам общаться сложновато.

 

— Где Вы учитесь?

— В Днепропетровском национальном университете, заочное обучение. То есть приезжаю, сдаю сессию. В этом году я сессию сдал, а диплом перенес. Не защищал, потому что был на Олимпийских играх. На следующий год мы перенесли.

 

— Преподаватели вошли в положение?

— Не то чтобы вошли в положение. Это возможно — переносить. Это даже не от преподавателей зависит.

 

— Вопрос от читателя. Чем конкретно Вам помогают государство, НОК, министерство?

— У нас есть министерство, федерация и Национальный олимпийский комитет. НОК давал стипендию на подготовку. Министерство финансировало максимально, насколько возможно, подготовку за границей: оплачивали билеты, проживание, питание, то есть все что можно. Федерация направляла все наши планы на министерство, чтобы найти финансирование. То есть иногда федерация помогала покупать билеты.

 

— Федерация — это общественная организация, они не имеют возможности финансово помогать...

— Когда-то они помогли мне купить билеты. В принципе это неплохо, учитывая, что эта организация некоммерческая. Плюс президент нашей федерации помогает мне найти возможность, сейчас мы с ним будем общаться. Очень приятно, что люди оценивают твой труд.

 

— Вопрос от читателя. Были ли моменты, когда хотелось бросить плавание? Что больше всего Вас не устраивает в Вашем деле?

— Если бы меня что-то не устраивало — я бы бросил. Я не тот человек, который будет мучить себя, занимаясь тем, что ему не нравится. Всегда я стараюсь открывать для себя что-то новое, понять, что это дает мне по жизни очень многое. Начиная с языков... Я сейчас знаю четыре языка: русский, украинский, английский и итальянский. Это уже, мне кажется, большой прогресс. Заканчивая тем, что ты видишь изнутри систему, как работают не только в твоей стране, но и в Бразилии, Италии, везде. И в дальнейшем я, может, смогу что-то сделать для того, чтобы в нашей стране в спорте более эффективно что-то использовалось. Может быть, в плавании что-то мы изменим. Но это уже следующий этап. Сейчас я набираюсь опыта — и потом мы, может быть, что-то сделаем для того, чтобы улучшить нашу ситуацию. Это не так сложно. Это как весы, нужно научиться лавировать между любительским и профессиональным спортом. Чтобы у нас были результаты в профессиональном плавании, нам нужны дети, которые занимаются плаванием. Чтобы дети начали заниматься плаванием, нужно их заинтересовать. Как их заинтересовать? Нужно показать, что это чего-то стоит. Для некоторых целью могут быть деньги. В принципе можно заработать на плавании, если поставить цель, если ты будешь успешным. Олимпийские чемпионы в принципе ни в чем не нуждаются. Поэтому нужно показать, что спорт может открыть тебе дорогу в жизнь, даже если у тебя вообще ничего нет. Но для этого нужно многим пожертвовать: свободным временем, друзьями, учебой в какой-то мере. Если бы я с детства занимался только учебой — я бы, может, большего достиг в понимании чего-то, в плане эрудиции я был бы более осведомлен. Но спорт дал мне спортивную эрудицию, те знания, которые мне помогают в жизни, но, возможно, не дали бы ничего человеку, который стремился бы стать бизнесменом, к примеру.

 

Беседовала Татьяна ЯЩУК, текстовая версия — Дария ОДАРЧЕНКО

 

Читайте также:

СКАКУН: «Стала чемпионкой ОИ, загадав желание на Новый год»