Елена ПИДГРУШНАЯ: «Я не политический человек»

В гостях у Sport.ua побывала известная украинская биатлонистка, чемпионка мира и Европы, олимпийская чемпионка в эстафете Елена Пидгрушная, которая откровенно ответила на вопросы болельщиков, рассказала о своей новой должности замминистра молодежи и спорта Украины, вспомнила моменты триумфа на Играх в Сочи и приоткрыла тайны свой личной жизни.

 

- Вы уже привыкли к тому, что вас Еленой Михайловной называют?

- Я совсем недолго работаю, потому не привыкла еще, что меня зовут Елена Михайловна, и иногда бывает неожиданно, когда меня так называют. Но я думаю, эта самая маленькая из проблем, если это можно так назвать.

 

- А как назвать тот шаг в карьере, который вы сделали, неожиданный для всех?..

- Наверное, он был неожиданным и для меня. Мне задают очень много вопросов, как так получилось. Но я могу сказать, что еще до Сочи мы с мужем планировали уйти в декретный отпуск. Соответственно мы об этом объявили, когда я вернулась с Олимпийских игр. Но это было сказано сразу после того, как я вернулась в Украину. Но когда я посмотрела вживую на то, что происходит, посмотрела, в каком нервном напряжении мой муж, в каком он подвешенном состоянии, его дергают то в Киев, то в Тернополь, настолько напряженная обстановка вокруг, что мы приняли решение отложить декрет. Потому что это как минимум будет вредно для ребенка, не говоря уж о нас. Ко всему нужно готовиться. Я тоже приехала в таком напряженном состоянии, потому что очень сложно проходили соревнования в Сочи, тем более на фоне всех  событий, что происходили в Украине. Поэтому, взвесив все эти моменты, мы решили подождать с декретом. 

А потом мне позвонил Дмитрий Сергеевич Булатов и предложил стать его заместителем. У него новое видение, новые идеи развития спорта в принципе. Поэтому он меня и пригласил, человека из спорта, который нигде ни в каких коррупционных схемах не был задействован. Соответственно, он меня взял, как идеолога со стороны спорта, чтобы я на все смотрела глазами спортсмена. Понятно, что сейчас в мою сторону много критики, мол, я не умею руководить, не знаю документации. Но все это очень просто узнается. А то, как я вижу эту всю систему глазами спортсмена, об этом не скажет ни один чиновник. Потому что они это видят поверхностно, а я все вижу изнутри. 

 

- Как вы встретились с господином Булатовым и о чем он вас просил?

- Все было очень быстро. Он хотел, чтобы у него было 4 заместителя, он предложил это.  Но пока  все согласовалось, пока он сообщил мне… Параллельно наша команда приезжала с последних соревнований и у нас, олимпийской «золотой» четверки, была официальная встреча с Булатовым. И вот в составе этой четверки произошло мое первое знакомство с министром. Конечно, мы немного пообщались, а уже потом вечером я заходила к нему в кабинет, и мы обсуждали детали моей работы. Сейчас, конечно, мы уже общаемся практически каждый день.

 

-  Есть уже шаги, которые вы сделали, и в каком направлении они сделаны?

- И шаги есть, и направление есть. Была старая система с тремя заместителями, сейчас у министра четыре заместителя. Я еще раз подчеркиваю, что у Дмитрия Булатова свой взгляд на эту систему и все сейчас дорабатывается. Еще нет утвержденной структуры Министерства, и я не могу озвучить по пунктам – вот моя сфера ответственности. Да, это будут международные отношения, это будут связи с общественностью. Есть еще несколько пунктов, но все еще дорабатывается. По сути, мы каждый день поднимаем этот вопрос, но сейчас, при такой занятости министра, когда у них заседания в Кабмине практически каждый день, мы просто физически не успеваем собраться и обсудить некоторые вопросы. Но, думаю, уже в ближайшее время это будет сделано.

 

- Вы с энтузиазмом взялись за работу, вам действительно нравится то, чем вы сейчас занимаетесь?

- Мне действительно это нравится. Да, я спортсменка, но у нас почему-то складывается такой стереотип, что спортсмен кроме тренировок ничего не знает и не видит. Никто же не знает, как я училась. Все говорят, мол, диплом за красивые глаза, за медали. Но никто же не знает, как я сидела ночами и учила все эти конспекты и днями сидела в университете все это сдавала. То же касается и литературы, которой я интересовалась. У всех картинка в голове – спортсменка, а то, что я знаю, какое у меня видение, какие стремления, этого люди не знают. Я всю жизнь хотела направить свою деятельность так, чтобы я могла влиять на развитие спорта. Когда я еще только начала бегать, я смотрела на нашу базу в Подгороднем и понимала, что так не может быть, должно быть лучше. И уже с тех детских лет, бегая по трассе, я уже мечтала о том, какой эта база должна быть. И когда увидела стадионы мирового класса, то всегда старалась перенять и перенести это как минимум на нашу базу в Подгороднем, где я выросла как спортсменка. 

И это я еще не говорю о других видах спорта, где проблем еще больше, чем у биатлонистов. У меня столько амбиций, столько идей, что только дайте мне волю и направление. Самое главное, чтобы люди не дергали и не старались меня облить грязью. Я не политический человек, я в партии спорта.

 

- Вы реагируете на критику, воспринимаете ее?

- Я реагирую на адекватную критику. Если, допустим, мой муж  - чиновник, у него большой политический опыт, большой опыт общения с общественностью и т.д., конечно, я за ним наблюдаю, беру с него пример. Я учусь общаться, находить компромиссы, этот процесс обучения, по сути, длится уже несколько лет, хотя этого тоже никто не знает. Я не тот человек, который открывает комментарии и смотрит, сколько грязи на меня вылито. Ну, раз завидуют, значит - уважают.

 

- Владеете ли вы иностранными языками?

- Признаюсь честно – грешна. К сожалению, свободно я не общаюсь, где-то на уровне «добрый день», на будничном уровне. А хорошего уровня общения  у меня пока нет, я над этим тоже работаю. Я всегда считала, что язык нужно знать. Только когда я до этого дошла, у нас были такие сильные физические нагрузки, что просто нереально было что-то изучать. Эти два года организм отказывался от любой другой информации.

 

-  Но за эти два года сборная Украины достигла своего пика, когда мы поняли, что в каждой гонке украинские биатлонистки претендуют на медали. Что изменилось в подготовке команды?

- Ничего внезапно не произошло. Если я в команде уже 8 или 9 лет, то, соответственно это опыт, это больше 100 стартов на мировой арене. Когда-то тренер еще в детской школе говорила мне, когда я переживала, что то стреляю, то не стреляю, что я ничего не изменю, пока не постреляю лет 10. Вот тогда появится стабильность. В принципе, так и получилось. Я лет 10 тренировалась, пока у меня появилась стабильность. И сегодня я могу уверенно сказать, что у меня стабильная стрельба. То же касается функциональной подготовки. Мы выросли. Пока были Хвостенко, Петрова, Ефремова, мы на них смотрели, брали с них пример и пытались до них дотянуться. Потом они завершили карьеру, мы выросли, подошла Юля Джима. Кадры меняются, но процесс роста команды продолжался. Это не работа одного года. И нельзя к олимпийским играм в биатлоне подготовить команду за год. И когда меня спрашивают, если я вернусь в спорт через два года, хватит ли мне этого времени для подготовки к ОИ, я скажу: «Мне хватит этого времени». Потому что как бы там ни было, а багаж знаний и опыта у меня есть, я 15 лет посвятила биатлону. 

 

- Есть у вас амбиции выступать на ОИ-2018?

- Я не могу сказать, что я сказала «стоп» карьере. Просто я еще до Олимпийских игр решила, что в этом году я заниматься не буду. Я действительно очень хотела в декретный отпуск. Единственное, что меня остановило – ситуация в стране. Потому что, когда через день сообщают, что войска заходят в Украину, то мне становится страшно и за себя, и за мужа. Конечно, если я сейчас втянусь в работу, то придется еще немножко отложить декрет. Но в то же время работа в Министерстве – это не работа  на тренировках, и даже будучи беременной можно продолжать работать. 

 

- Вы отказались участвовать в последних гонках сезона в России, тогда как сестры Семеренко едут и на Гонку чемпионов, и на Губернаторскую  гонку в Тюмень. Как вы восприняли такое их решение?

- Ну, во-первых, на Гонку чемпионов в Москву меня не приглашали. Меня приглашали в Тюмень, но это не отборочные соревнования для нас, мы просто гости. И я считаю, что я правильно сделала. Не жалею о своем решении. По поводу девочек… Это спорный вопрос. С одной стороны - им не нужно было ехать, исходя из политической ситуации в стране и напряженной обстановки в плане отношений России и Украины. Но в то же время, эти планы были еще до этих событий, они и раньше там выступали, и это уже, наверное, человеческие отношения. Как бы там ни было, но спорт мы всегда стараемся держать вне политики. Конечно, я спортсмен, тем более человек, знающий всю эту ситуацию, и желаю им одного – приехать туда, выиграть все и поехать домой. 

 

- Перед эстафетой в Сочи многими нагнеталась атмосфера, говорили о том, что сборной Украины нужно сняться с соревнований. Что в тот момент было важнее: выиграть золото или показать свой протест, не выйдя на гонку?

- До меня доходила и такая и такая позиция, но о том, чтобы не выходить на старт, мне говорили единицы. Какая была позиция Майдана, я не могу сказать. Я в свою очередь считала, что единственно правильное решение – это выйти на старт и доказать, что даже когда в Украине стреляют, убивают людей, мы все равно самые сильные, мы – нация, которую невозможно победить. Это мы и доказали. Большинство, конечно, верили, что я не сдамся на финишном круге, но я скажу честно, что у меня были переломные моменты, когда силы покидали полностью. Тогда я действительно вспоминала Майдан, понимала, что там погибают люди, и думала, что я лучше тоже умру на финише, но не имею права сдаться. Не знаю, откуда у меня эти силы взялись, но был этот финальный рывок на подъеме, где наш тренер стоял, и после этого все поняли, что я уже свою позицию не отдам. 

Накануне были, конечно, эти разговоры о том, чтобы не выходить, но и мне, и девочкам пришло столько сообщений со словами «не вздумайте не выходить, вы – единственная позитивная надежда сегодня». Нам все говорили: «Дай Бог, чтобы вы выиграли, потому что это будет единственный позитив для страны в тот момент». Я говорю и у меня мороз по коже, все это пережить было очень сложно. Два дня накануне старта я засыпала со слезами. И 20 февраля я посещала соцсети, чтобы прочитать сообщения, и наткнулась на список людей из Небесной сотни… Я его дочитала, как - я не буду рассказывать, но после этого я подумала: «И я переживаю за эстафету?». Я поняла, что мы должны выиграть, других вариантов нет. И когда я была на финишном этапе, у меня не было мандража, который есть стандартно у спортсмена, я понимала, что это решающий последний этап, но это был не мандраж, а такое психологическое давление… Я понимала, что решается не результат эстафеты, а намного больше. Я знала, что я могу это сделать, и должна не дать слабинки. И слава Богу, что все сложилось хорошо и мы выиграли. 

Мне потом рассказывали, что в это время происходило в ВРУ, когда они обсуждали законы, но в голосовании они не проходили. А потом в перерыве многие, в том числе и мой муж, смотрели гонку, и уже когда мы выиграли, то они радовались, дружно начали петь гимн, и после этого вернулись к работе и приняли законы, о снятии Януковича в том числе.  Это был такой шаг к объединению! И после мне муж пишет поздравления и в то же время сообщает, какие законы приняла ВРУ. Я рассказывала девочкам, и мы уже не знали, за что мы больше радуемся - за то, что в стране, наконец, происходят позитивные перемены, или за то, что мы к этому имеем отношение.

 

- Как вы переживали за команду, за девочек, наблюдали за тем, как Валя Семеренко стреляла уже дополнительными патронами?

- Я была и в девочках уверена. У нас опыт большой, девочки на год-полтора раньше меня пришли в сборную, я за ними. Все равно у нас опыт большой, тем более, мы очень выросли, все взрослые, уверенные в себе спортсмены. И у нас на сегодня настолько сильная команда. Я не могла поверить, что Валя что-то сделает не так. Даже когда она смазала три, по ней было видно, что она успокоилась и начала грамотно закрывать мишени. Конечно, свою роль сыграл фактор ответственности, все переживали. Всякое бывает, мы живые люди, наверное, какой-то сбой у нее произошел, но главное, что она остановилась и дальше закрыла мишени так, как нужно. 

 

- Чего все-таки не хватило для победы в индивидуальных гонках?

- Этот вопрос лучше задать нашим тренерам, но я думаю, свою роль сыграло и то, что Сочи - специфическое место. И так как нас до этого туда толком не пускали, то мы не прошли нормально акклиматизацию. И, возможно, действительно были просчеты по адаптации к высотам. Потому что к высотам подготовится очень сложно. К тому же мы все разные, у кого-то акклиматизация на третий день, у кого-то на шестой, а мы же ездим командой, тренируемся командой. И это сложно. Возможности норвежской или других команд несколько больше, уже не говоря о том, что они там все официально астматики и могут использовать те препараты, которые нам использовать нельзя. А на высоте это играет большую роль.

 

- Г-н Брынзак говорил, что после того, как вы стали чемпионкой мира, вы почувствовали себя лидером и это вам мешало сконцентрироваться, так ли это?

- Нет, я бы так не сказала. Просто был момент, когда мы не умели побеждать. Допустим, стартую я, а в 10 секундах от меня Тура Бергер, и я ей уже заочно проигрывала, потому что ждала, когда она меня обгонит. А когда я один раз попала на пьедестал, второй раз - то поняла, что мы можем, и мы не должны бояться. И этот опыт мне помог. Так в этом году во Франции была эстафета и Тура Бергер вышла за мной в 6 секундах, сразу же меня догнала, но потом эти 6 секунд я ей не дала. Кто-то говорит, что она была не в форме, но и я тогда уже была измучена и далеко не в лучшей форме. Но я понимала, что могу бороться.

 

- Для вас сейчас авторитеты в биатлоне существуют, как Тура Бергер?

- Еще несколько лет назад Тура была для меня недосягаема, но уже в прошлом году были гонки, когда я с ней боролась. Были гонки преследования, когда я вставала за Бергер и сама удивлялась, что могу идти ее темпом. В этом году такого удивления уже не было, мы растем, приходит опыт. И бывает так, что ты занимаешь 10-е место в гонке, но оно приносит больше опыта, чем если ты выигрываешь.

 

- Могут ли украинские биатлонисты бороться за тройку лучших в общем зачете Кубка мира или вообще за хрустальный глобус?

- Конечно, могут. Такой шанс был у нас в этом году. Но у нас была проблема с лыжами. Так, если в российской команде 16 человек работает на команду, то у нас их четверо. И если у них в команде 10 равных девочек, которые могут бежать, то у нас 6 человек и каждая должна себя проявлять. Поэтому у нас у каждой должно быть по 10-15 пар элитных лыж. И для наших сервисменов иногда слишком много работы и они физически не справлялись, не успевали все сделать, и мы, бывало, именно из-за состояния лыж проигрывали. А когда речь идет о высоких достижениях, то там каждая секунда на счету. А за счет лыж можно как выиграть порядка 30 секунд – минуту, так и проиграть. Проиграть можно и больше. 

 

- Вы понимаете, как будет выглядеть команда Украины в следующем году?

- Сестры Семеренко еще не определились, уходят они или нет, Бурдыга также. Поэтому я сейчас даже не стану никого называть, поскольку вообще не представляю, какой будет команда. Возможно, это вообще будет команда Б, которая была в прошлом году. Сейчас есть информация, что команды будут по-другому тренироваться. Если у нас было разделение: основная команда и команда Б, то, возможно, теперь это будет одна команда. Это хороший опыт для молодых спортсменок, они будут расти, если у них будет опыт выступлений на этапах Кубка мира, то почему они не могут выступать в эстафете? Могут. Сейчас мне могут говорить, что в этом году они себя не проявили. Но не проявили, потому что главный акцент в подготовке делался на основную команду, а вторая команда была постольку-поскольку. То они не смогли выехать на сбор, ездят они не самолетами, как мы, а полтора-два дня в транспорте. И есть много нюансов, которых люди не знают, но критикуют уже по факту. Допустим, Оля Абрамова заняла 50-е место, но никто не знает, что она перед этим перенесла гайморит и 10 дней пролежала в больнице. Но она должна выступать, и чтобы очки заработать, и чтобы не потерять квоту на этапах Кубка мира. А сейчас уже новый сезон, новая подготовка и будет совсем другой результат.

 

- Вы почувствовали, что изменилась система подготовки, что в биатлон вкладывали деньги?

- У нас есть бюджет, но он все равно очень маленький. Биатлон очень дорогой вид спорта. Кроме питания, выездов и тренировок, у нас есть еще те же патроны, смазка для лыж, а это такие суммы, что сложно предсказать, сколько потратится. Ведь маленькая баночка какого-то порошка стоит 40 долларов, а ее хватает на несколько пар лыж, и еще не факт, что спортсмен будет бежать на этих лыжах. 

Также, если нас готовили под Сочи, то группу Б подстраивали под нас. Если мы в этом году пропускали Антхольц, то их готовили к Антхольцу. Предварительно должны были пропускать Обергхоф, их готовили к этому этапу, но поскольку мы поехали в Обергхоф, то их опять куда-то перебросили. Конечно, для второй команды тоже делали все возможное, но они зависели от нас. Конечно, это влияло на их подготовку. 

 

- Повлиял ли на команду уход Королькевича?

- Где-то мы шли по накатанной, что-то изменилось. Когда Королькевич был тут, он отвечал за функциональную подготовку, соответственно Григорий Шамрай – за стрелковую подготовку. Теперь Шамрай отвечает за физическую готовность, Белова – за стрельбу. В любом случае что-то менялось. Но мы приблизительно шли по той же системе, что была в прошлом году. И если взять начало сезона, то претензий быть не может ни к нам, ни к тренерам. Но Олимпийские игры нас несколько выбили из колеи, девочки также жаловались на состояние лыж. Несколько мелочей - и уже результат  не в десятке, а 15-20-й. 

 

- В сборной России был допинговый скандал, как в команде Украины контролируется фармакология?

- С допингом все сложно, это целая наука. Все спортсмены, которые находятся в элите биатлона (у нас полкоманды) - все находятся в системе АДАМС (Система антидопингового администрирования и менеджмента), где каждый день спортсмен должен отмечать свое местонахождение. Это очень сложно для спортсмена, поскольку как-то планы поменялись, мы должны уехать, и должны искать интернет, которого в лесах, горах обычно нет, чтобы отметиться. И уже ближе к стартам, когда мы были на сборах в Чехии, к нам два дня подряд приходили представители ВАДА (а есть ведь ВАДА, АДА IBO и такая же ассоциация в Украине), чтобы брать пробы. Потом мы поехали на Олимпийские игры и меня брали на допинг раз 5 или 6 за 2 недели, Наташу Бурдыгу первую неделю не трогали, зато потом она 5 дней подряд ходила на допинг-контроль. Хотя это должно происходить по жеребьевке, но мы всегда знаем, хорошо пробежал – завтра возьмут на допинг. 

Я перед допинг-пробами абсолютно не волнуюсь, потому что на сегодня ни единого запрещенного препарата я не принимала и не собираюсь принимать. Потому что те витамины, которые принимаем мы, или те восстановительные препараты, которые есть у нас, вроде маточного молочка или мумие, их на мировом уровне дают разве что школьникам. Нам бояться нечего.

 

- Знаете ли что-либо о продолжении строительства лыжно-биатлонного комплекса в Сумах и Тернополе?

- Это на сегодня вопрос открытый, поскольку начинала строительство одна власть, сейчас все изменилось и теперь должно быть решение новых губернаторов, что делать со строительством. По Подгороднему вопрос только недавно поднимался, они заинтересованы и хотят довести проект до конца, как обстоят дела в Сумах, я не знаю, поскольку я не общалась с ответственными за строительство людьми. Но как бы там ни было, я лично заинтересована в том, чтобы стадионы строились, потому что у нас в стране биатлон – один из элитных видов спорта, где есть результат. У нас хороший тренерский потенциал, люди просто фанаты своего дела, и так же спортсмены. 

 

- Как вы относитесь к натурализации спортсменов, возможно, знаете имена россиян, которые хотят выступать за мужскую сборную Украины в следующем году?

- Нет, не знаю. Я только слышала об этом, а с г-ном Брынзаком мы еще не успели пообщаться. А по поводу натурализации… Я знаю одно, мы не вывешиваем объявления о том, чтобы приезжали в Украину, спортсмены к нам просятся. Хотя реально Украина не может больше предложить, чем Россия. Даже если спортсмен представляет отдельный регион, то у них там такие зарплаты… А у нас на госставке в Министерстве зарплата порядка 2 тысяч гривен. В России это копейки. Но к нам просятся спортсмены, потому что, возможно, понимают, что здесь им будет проще пробиться. А для нас конкуренция тоже важна, потому что без нее сложно реализовать себя.

 

- За счет чего спортсмены выживают в Украине, если зарплата всего 2000 гривен?

- Если говорить обо мне лично, то я живу за счет президентских стипендий, которые дают за первую тройку на чемпионате Европы, тройку чемпионата мира, и тройку Олимпийских игр. Это единственные три старта, на которых спортсмен может себе заработать президентскую стипендию. И нам очень повезло, что у нас такая стабильная четверка и мы несколько лет подряд себя стабильно проявляли и на эстафетах мы себе зарабатывали призовые. Совсем недавно Минфин предложил эти стипендии сократить или забрать, но новый министр спорта смог их отстоять. И слава Богу, потому что если их не будет, то спортсмены будут хорошо думать, прежде чем решаться заниматься спортом.

 

- Вас когда-нибудь звали выступать за другую страну?

- Меня лично не звали, и хорошо, я все равно никуда не уйду.

 

- Как обстоять дела с призовыми за Олимпийские игры?

- Говорят, что призовые будут, но позже. Пока ждем. Потому что одно дело, когда обещают, а второе – когда они уже будут на руках. Тогда я скажу: «Дали». 

 

- Ощущаете ли вы  желание вернуться в спорт и выступать на прежнем уровне?

- Все будет зависеть от того, как сложится моя работа, когда будет декретный отпуск. Но возраст мне позволяет два года побыть дома, а потом вернуться. Но я не знаю, как будет потом, ведь все равно я за 15 лет привыкла к езде, к беготне, как говорит мой отец, поэтому, возможно, у меня появится желание вернуться. Я не могу сказать, что моя карьера завершена.

 

- А как случилось, что 15 лет назад вы решили прийти в биатлон?

- Я увидела выступление Елены Зубриловой на чемпионате мира и мне так понравился этот вид спорта, что я захотела им заниматься. А потом, когда меня уже привезли в Подгороднее, снарядили полностью, я поняла, что я на своем месте. И сколько бы раз я ни хотела заканчивать, сколько бы болезней ни было, но все равно, когда встаешь на лыжи, а солнышко светит и мороз, то ты понимаешь, что занимаешься своим любимым делом. Меня иногда спрашивают, не надоело ли еще? Да, возможно, надоело, но это то, что я люблю. Всем, что у меня сейчас есть, я обязана биатлону, и я буду стараться его развивать, пропагандировать и помогать нашим тренерам, передавать им свой опыт, который бы они доносили до наших деток. А их сейчас очень много.

 

- Есть у вас желание работать тренером?

- Я не скажу, что хочу быть тренером. У каждого человека есть свое внутреннее состояние, кто-то может объяснить, кто-то нет, должны быть данные. Просто когда я вижу, что, например, ребенок не так едет, то мне просто хочется помочь. Не потому, что я хочу кому-то что-то доказать. А просто ради этого ребенка, чтобы он исправил свою ошибку.

 

- Говорят, ваше прозвище в сборной «удав», это правда?

- Да. Это из-за моего спокойствия.

 

- Биатлонист должен быть спокоен?

- Нет, у нас каждый найдет свое место: и флегматик, и холерик, и удавы в том числе. Просто если бежать первый этап, то нужно быть резким, взрывным, как Вита и Валя Семеренко. Юля Джима спокойнее, но не такая спокойная, как я. Поэтому я бегаю четвертый этап, ведь могу собраться и на меня больше надеялись, мол, Пидгрушная не отдаст.

 

- Какие у вас отношения в команде, вне спорта вы общаетесь?

- Практически нет. Потому что мы столько времени проводим вместе, что те 2-3 дня, которые мы проводим дома, хочется пообщаться с домашними. 

 

- Болельщики говорят, что после гонок вы неохотно идете на контакт, почему?

- Я бы так не сказала. Просто очень много сообщений, и я физически не могу всем ответить на все 500, а то и больше СМС. Я, бывает, даже читаю все несколько дней. Кроме того, когда мы отбежали гонку, идем на награждение, я даже не успеваю переодеться. А стоишь – холодно, хочется побежать, укутаться, а тут еще болельщики просят автограф. Я мокрая, замороженная, какая у меня может быть реакция? А после того, как мы переоделись, стараемся быстрее бежать в автобус и ехать на базу, поскольку зачастую время уже позднее, а нужно и покушать, и пройти восстановительные процедуры, и отдохнуть. Это обратная сторона медали, которую болельщики не видят. Да, возможно, они на нас обижаются, но мы всегда стараемся общаться с людьми. Я всегда благодарна болельщикам за то, что они у нас есть, за то, что они нас всегда поддерживают, независимо от результата. Биатлона не будет без болельщиков, и когда ты выходишь на стадион и видишь заполненные трибуны, а потом получаешь такую массу позитивных эмоций. Я могу только извиниться и за себя, и за команду, если мы кого-то обидели или грубо ответили. Просто иногда это физически невозможно сделать.

 

- Как вам в таком графике удается оставаться хорошей женой?

- Если я занимаюсь любимым делом, то в любом случае домой я буду приходить довольной. Даже если я бываю замученной, уставшей, проходит день-второй, я отхожу, иду на тренировку и с удовольствием работаю. Потом прихожу к любимому мужу и он все это видит. Также я понимаю, что ему в политике еще сложнее, но мы уже не изменимся. И в этом над даже, наверное, повезло, потому что мы умеем ценить каждую минутку, проведенную вместе, и взять максимум позитива друг от друга. Мы может просто сесть, включить фильм и получить удовольствие от его просмотра. Возможно, для других семей это уже будничность, а для нас это не так.

 

- Вы говорили, что любите готовить, мужа балуете?

- Из-за нового назначения я сейчас в Киеве у мужа, а он живет в гостинице «Украина», где нет условий для того, чтобы готовить, поэтому баловать я его не могу. А так я могу ему что-то купить, мелочь, но я знаю, что ему это нужно. Вот последняя моя покупка – это резиновый коврик, который кладется на панель автомобиля, чтобы телефон не соскальзывал. Мелочь – а ему приятно. Точно так же и он старается для меня что-то делать. Следит за театральными событиями, если что-то появляется, то он предлагает мне сходить. 

 

- Вы любите театр?

- Да, люблю. Но из-за наших графиков не так часто удается куда-то выбираться. Последний раз в Киеве на концерте Эннио Морриконе. Я была в восторге. 

 

- Часто дома бываете?

- Нет. Когда мы активно занимаемся спортом, то мы за год только месяца два в общем бываем в Украине. Соответственно, из этих двух месяцев я только на пару дней успеваю приехать к родителям. Но мы общаемся по телефону, папа у меня страшный фанат биатлона, он всегда перечитывает все комментарии и рассказывает мне.

 

- Как удается сохранять свою женственность в постоянном соревновательном ритме?

- Женщина всегда остается женщиной. У нас если есть на сборах полный день отдыха, то начинается салон красоты. Все с масками на волосах и лице, делают маникюр и т.д. Мы же не можем куда-то уехать, больше времени проводим в отеле и посвящаем его себе. 

 

Татьяна ЯЩУК, Sport.ua