На старт приглашаются киборги…

Думал ли Пьер де Кубертен, возрождая олимпийское движение, что его идея не только поднимет планку человеческих возможностей в спорте, но и породит жестокую борьбу в… медицине. Именно в этой сфере сегодня завязался основной клубок противоречий и противостояний современного спорта. Непримиримая борьба Всемирного антидопингового агентства (ВАДА) с употребляющими запрещенные препараты атлетами столкнулась с повсеместной коммерциализацией спорта. Слишком большие деньги стоят на кону крупнейших соревнований, чтобы их участники отказывались от стимулирующих препаратов, приносящих победу. По данным Интерпола и ВАДА, оборот анаболических стероидов в мире уже превышает в денежном выражении оборот наркотических средств. Неужели мировой спорт движется в тупик?

С этого началась беседа с директором Антидопинговой инспекции Олимпийского комитета России профессором Николаем Дурмановым, вернувшимся на днях из Мадрида, с Всемирной антидопинговой конференции.

КАК НОКАУТИРОВАТЬ ГЕН?
— Николай Дмитриевич, в Мадриде много говорили о так называемом генном допинге, способном в ближайшем будущем совершить революцию в спорте. Так что это такое – генный допинг?
— Если в двух словах – манипуляции с генами человека, переделка, исправление человеческих генов непосредственно в организме с целью улучшения его спортивных результатов. О генном допинге впервые заговорили лет десять назад, но тогда к этим разговорам относились как к футуристическим страшилкам. Реальную его угрозу для спорта все почувствовали в начале нового тысячелетия.

С медицинской точки зрения генные инъекции – это генно-терапевтические технологии лечения очень опасных заболеваний. Например, мышечной дистрофии. Представьте себе картину. В организме страдающего этой болезнью человека живет плохой ген, атрофирующий мышцы. Постепенно, к 30 годам, он добирается к дыхательным путям – как следствие, неизбежный летальный исход. Но уже существует, подчеркиваю это, разработанная методика, при которой в организм больного можно ввести «хороший» синтетический аналог гена, так называемый IGF-1, «упакованный» в искусственный вирус, который быстро найдет в организме место, куда его доставить. И как результат – полное выздоровление.

Мало того, внедренный ген будет отвечать за лучшее питание мышц и их более качественную структуру. Бывший больной в итоге получит супермышцы на 60 процентов (вдумайтесь в эту цифру) больше прежних! Грех, согласитесь, не воспользоваться такими в спорте…

Или, например, болезнь Альцгеймера, которой сегодня страдают миллионы людей. Это заболевание тоже связано с дефектами того или иного гена. Но если вместо «плохого» подтащить «хороший», болезнь неизбежно отступит. А дальше разработанную технологию по ускорению нервной реакции вполне можно использовать в спорте, например, в боксе или теннисе. Представьте себе, какую роль здесь могут сыграть сверхактивные вещества, не имеющие аналогов в природе! Причем речь, как и в случае с бывшим больным мышечной дистрофией, уже даже не о допинге, а о строительстве новой физиологии человека, для которого сегодняшние высшие достижения в спорте покажутся смешными.

В мировом спорте грядет эра атлетов-киборгов.

ПИСТОРИУС, ВЫ КТО?
— Кого, простите?
— Да-да, не удивляйтесь. Киборгов. Свежий пример. В последнее время много разговоров, да и ваша газета писала («Советский спорт» за 18 июля 2007 года. – Прим. ред.) об уникальном парне из Южной Африки Оскаре Писториусе, который, бегая на карбоновых протезах, побеждает абсолютно здоровых людей. И даже довольно сильных спортсменов. Понятно, что ему неинтересно соревноваться с инвалидами. Но нужен ли такой конкурент здоровым атлетам? Уже со всех сторон летят протесты: «Вы еще вмонтируйте ему электромотор!». А если без эмоций, то ситуация предельно ясная: перед нами и вправду сущий киборг, к тому же обладающий выдающимися волевыми качествами, преодолевший все мыслимые преграды – физические, психологические, социальные.
С появлением на беговой дорожке этого мужественного парня спорт перешел в новую реальность.

– В этой реальности с кем Писториусу соревноваться?
– Писториусу не место среди здоровых спортсменов, если соревнуются технологии. Технологии и олимпийский спорт несовместимы.
Тут же предвижу возражения: «Позвольте, а если какой-нибудь продвинутый американский студент с раннего возраста занимается на спецтренажерах; если он питается специальной едой и регулярно принимает комплексные стимуляторы; если его подготовка контролируется врачами по специальным биохимическим показателям; если он использует специальную одежду, специальную обувь; если у него специальные покрытия на стадионах… Разве все это не специальные технологии? И честно ли в таком случае ставить его на одной дорожке рядом с каким-нибудь здоровым пареньком из Монголии?»
Ответа у меня нет...

НЕПОБЕДИМЫЕ КЕНИЙЦЫ
— Процесс киборгизации спортсменов можно хоть как-то контролировать?
— Каким образом? Сортировать спортсменов: этот «натурал», а этот нет? Завести на киборгов базу данных, которую вытатуировать на их телах? Или вшить ему чип, чтоб судьи все о нем знали?
Принципиальная проблема в другом: человек, который правильно обработан с помощью методов генной инженерии, становится непобедимым. Непобедимым!

— И это уже не завтрашний день?..
— Это время уже наступило. Генно-терапевтические технологии разрабатываются сегодня. В них вкладываются огромные деньги: создаются технологические препараты стоимостью в сотни миллионов долларов. И это оправданно, потому что наука работает, прежде всего, на здоровье человека. Генных технологий лечения уже огромное количество, они действуют, они излечивают. И где гарантия, что они не будут применяться и в спорте?

— Получается, здоровых людей не будет. А только сверхздоровые, сверхбыстрые, сверхсильные?
— Мы и сейчас не знаем, насколько «натуральны» те или иные спортсмены, входящие в мировую элиту. Ведь, по сути, любой выдающийся атлет есть продукт селекции, он один из сотен тысяч, даже миллионов. Как и киборг – субъект с уникальным сочетанием генов. Но мы не знаем, посланы они ему богом или созданы в лаборатории.
Кстати, вот вам любопытнейший пример. Широко известны выдающиеся успехи кенийских бегунов на средние и длинные дистанции. При этом все кенийские чемпионы родом из одного племени, проживающего недалеко от озера Виктория. Так вот, оказалось, что у них произошла мутация всего одного фермента, который и сделал их сверхвыносливыми.

— Встречный аргумент: они живут в условиях высокогорья, а пониженное содержание кислорода очень способствует развитию выносливости!
— Однако на таких высотах, подчас до пяти тысяч метров, живут и другие кенийские племена. Но мы никогда не слышали о них, как о сильных бегунах. В нашем случае именно мутация генов сыграла решающую роль, это не вызывает сомнений.

— Вы предлагаете исключить этих кенийцев из числа «натуралов»? И проводить отдельные соревнования для «киборгов» и «мутантов»?
— Это путь в никуда. Мне кажется, в спорте не следует отказываться от возможности определить: было генно-терапевтическое вмешательство в организм спортсмена или не было.

«МЫШИ-ШВАРЦЕНЕГГЕРЫ», ИЛИ РЕЦЕПТ СУПЕРОРУЖИЯ
— Генная терапия в общих чертах — это замена плохого гена на хороший?
— Не только. Это может быть и выключение какого-то гена, работа которого в данный момент не нужна. В среде ученых такая процедура называется «нокаутировать ген». Автор, кстати, уже получил Нобелевскую премию. Выключить, например, так называемый ингибитор миастата, белок, который не позволяет мышцам расти бесконечно. Представляете, какого монстра в противной ситуации можно получить! Шварценеггер рядом не стоял.

— Кстати, в разработках, касающихся генного допинга, есть устоявшееся выражение «мышки-Шварценеггеры». Кто они?
— Модифицированные животные, которым в споре с обычными сородичами потребовалось на 25 процентов больше времени, чтобы устать бегать на колесе. За счет всего лишь маленького изменения в одном гене. У человека, кстати, точно такой же ген. Технология, по которой в мышином организме его меняют, абсолютно применима и к нам. Правда, тут надо учитывать вот какой момент: сравнивать 18-летнего подростка с мышью, мягко говоря, некорректно. Инженер-генетик, говорящий о фантастической выносливости «мышек-Шварценеггеров», «забывает» о том, что они живут всего полтора-два года. А человек может и до ста выдюжить. Как за это время отразятся на его организме испытания генной терапии, никто пока не знает.
Не так давно, кстати, нашел в Интернете информацию о том, что в США «накрыли» 65 лабораторий, занимавшихся нелегально расфасовкой генно-инженерных препаратов. В совершенно антисанитарных условиях, чуть ли ни в гаражах. Значит, эта процедура, доступная вчера только высококвалифицированным специалистам, добралась, образно говоря, и до водопроводчиков?

— В вашей практике уже были случаи поимки спортсменов, уличенных в применении генного допинга?
— До этого, слава богу, дело еще не дошло. Хотя в антидопинговом сообществе на этот счет циркулирует много слухов, один другого интереснее. Больше всех озабочены немцы. Международные антидопинговые службы располагают сведениями о том, что, например, в Германии генный допинг мог теоретически применяться в спорте высших достижений.
Помните, была такая великая бегунья, чемпионка мира 1991 года в беге на 100 и 200 метров Катрин Краббе? Так вот, ее тренер Томас Шпрингштайнер мало того, что был уличен в том, что пичкал анаболическими стероидами несовершеннолетних спортсменов; в его электронной переписке обнаружили многократные упоминания генного препарата репоксигена, способного в десятки раз повысить уровень гемоглобина в крови человека….

МОЖНО ЛИ БОРОТЬСЯ С НЕПОБЕДИМЫМИ?
— В начальной стадии этой борьбы будут, предполагаю, и тупиковые случаи, — продолжает Дурманов. — Но помните историю с эритропоэтином, таинственным допингом, долгое время остававшимся невидимкой и наделавшим в итоге столько шума на Олимпийских играх в Солт-Лейк-Сити? Нет никакого сомнения в том, что любой, самый изощренный допинг, в конце концов будет разоблачен.

Меня другое волнует. Разработанные генно-терапевтические протоколы – очень часто являются единственной возможностью спасти человеческую жизнь. Особенно, когда речь идет о детских болезнях, мышечной дистрофии, например, о которой мы уже говорили. Но как быть с теми, кто в результате лечения вместе с «хорошим» геном получил супермышцы, с которыми у человека не будет конкурентов в современном спорте?

На этот вопрос пока нет ответа. Тут медицина и спорт, как два скоростных экспресса, сталкиваются лоб в лоб. С одной стороны, человека, страдающего неизлечимой болезнью, надо спасать, с другой, генно-терапевтическое лечение может привести к невидимому росту спортивных показателей вчерашнего больного.

Сегодня наука находится на таком невероятном подъеме, что я с трудом себе представляю, как можно обеспечить эффективный контроль. Хотя, с другой стороны, установили же мы с помощью ВАДА тотальную круглосуточную систему сдачи мочи на допинг во всех точках земного шара…

ВАДА ГЛЯДИТ В ОБА
— А как видит эту проблему Всемирное антидопинговое агентство?
— ВАДА глядит в оба. У него одна задача на все времена – ловить и наказывать тех, кто использует запрещенные препараты. То бишь ловить по всему геному человека с полной расшифровкой каждого гена. Вряд ли, согласитесь, это кому-нибудь понравится, поскольку полная картина генетических данных человека сможет сказать о нем столько, что об этом лучше бы услышать ему одному. Впрочем, это уже моральные преграды, через которые, как известно, переступить проще всего.
Логика современного спорта толкает нас в страшные допинговые дебри. Фетиш цифр и рекордов — это совсем не то, что имел в виду Кубертен, и уж тем более древние греки. Вот эта подогреваемая прессой слепая нацеленность на сверхрезультат и ведет неотвратимо к появлению спортивных киборгов.

— Многие специалисты говорят о том, что Олимпийские игры в Афинах были последними, в которых не участвовали спортсмены, обязанные своим достижениям генному допингу. Мол, в Пекине мы можем стать свидетелями чудо-рекордов, установленных генетически модифицированными спортсменами...
— Меньше всего мне хотелось бы фантазировать на эту тему и заранее красить пекинскую Олимпиаду в «генетический цвет». В то же время, думаю, что на черном рынке, давно существующем в большом спорте, уже есть несколько видов генного допинга. Вопрос только в том, где в недалеком будущем их используют – в бодибилдинге, в экстремальных видах спорта или в олимпийских? По роду своей деятельности я не исключаю любой вариант.

Борис Валиев

Советский спорт