Олег БЛОХИН: «Динамо - уникальная команда, другой такой нет»

Кубок обладателей Кубков 1975 года стал историческим не только для динамовцев. Эта победа воспринималась тогда как достижение всего нашего футбола в исполнении, безусловно, лучшей футбольной командой страны того времени. Серию интервью с творцами той победы мы продолжаем разговором с Олегом Блохиным.

- Чувствовали ли вы в начале 1975 года, что этот год будет особенным, неповторимым?
- Неповторимым для действующего футболиста является каждый год, пока он играет в футбол. Наверное, это хорошо, что тогда, в двадцать два года, я еще не понимал настоящего значения того, что мы совершили. Были уверенность в своих силах, желание побеждать. И, конечно, удача. Без нее не бывает. Это футбол: мяч может один раз отскочить не туда - и сезон пропал. Видно, в тот год мы заслужили, чтобы мяч попадал туда, куда мы его отправляли... В предыдущем, 1974-м году, мы выиграли все, что могли - и чемпионат СССР, и Кубок страны. Почти в полном составе приглашались в сборную.

- Сборная СССР и киевское «Динамо» стали практически одним целым. Как это выглядело изнутри?
- В сезоне 1974 года игрок «Динамо» практически на каждой позиции был сильнейшим в стране. Это было видно всем, этого нельзя было обойти. «Динамо» чуть ли не в полном составе призывалось в сборную, где команду готовил другой тренер. Решили, что будет проще, если тренировочный процесс в сборной и в «Динамо» будет объединен. И все это приняли как должное: ведь Лобановский и Базилевич, принявшие сборную СССР, были тогда лучшими тренерами страны. То был уникальный случай, который вряд ли повторится. Тот состав «Динамо» собирался не для выступлений за сборную. Так сложилось, что группа игроков «Динамо» вышла в тот год на очень высокий уровень, оказавшись сильнее всех. И сборная была как бы «в нагрузку». Это уже потом стали планировать подготовку с учетом того, что «Динамо» - базовый клуб, игроков стали приглашать с учетом интересов сборной...

- Чем «Динамо» образца 1975 года отличалось от других команд?
- Работы было больше. Приходилось играть в два раза чаще, да и ответственность у нас была не та, что у команд, которые боролись за место в середине таблицы. Иного места, кроме первого, для нас не существовало. Так было, когда я пришел в «Динамо», так осталось, я думаю, и теперь. В этом, по-моему, уникальность команды. Другой такой больше нет.

- Кем вы и ваши товарищи по команде чувствовали себя в футбольной Европе, учитывая, что переход в иностранный клуб тогда был невозможен?
- Это сейчас может прозвучать старомодно. Но мы действительно чувствовали себя за границей представителями своей страны, своего народа. Попадая на несколько дней в другой мир, в другую жизнь, мы старались показать этому миру, что и мы чего-то стоим, что люди, не по своей вине находящиеся за «железным занавесом», ничем не хуже, а во многом лучше. Мы чувствовали, что за нас болеют миллионы, этого чувства не передать словами. О переходах в зарубежные клубы, о выгодных контрактах даже думать смысла не было. Да и времени для этого не оставалось.

- Какими были отношения с болельщиками? Как это отражалось на вашей жизни вне футбола?
- Жизни вне футбола почти не было. Когда в свободное от тренировок и сборов время выходили в город, нас узнавали практически все. В том возрасте это было приятно. Внимание к нам было уважительным. Той пропасти в материальном плане, которая есть сейчас между звездами спорта и простыми людьми, тогда не существовало. Мы жили в обычных квартирах, ездили в обычных автомобилях, были в быту как все, ну сувенир из-за границы привезешь - и все. Было, что рассказывали и о нас всякие небылицы, но все понимали, что это выдумки. Прессы и телевидения тогда было во много раз меньше, поэтому люди все внимание к футболистам отдавали на стадионе. Болельщики постарше покрикивали на нас с трибун, как на детей. Проще все было, сердечнее.

- С высоты жизненного опыта, что бы вы сделали в 1975 году не так?
- Мне грех жаловаться на судьбу. Стать в неполных 23 года лучшим футболистом Европы удается далеко не каждому.

То было хорошее время, в котором уже нельзя ничего изменить, потому что оно прошло. И меня двадцатитрехлетнего уже никогда не будет. А если мы вспоминаем сегодня именно тот год, а не другой, значит, я тогда делал все правильно!

- Когда вы почувствовали, что вошли в историю, стали звездой футбола, гордостью нации?
- Все эти истории о звездах и выдающихся личностях создают журналисты, писатели, режиссеры... Жизнь человека одинакова, хоть совершил он что-то, хоть нет, хоть знаменит, хоть неизвестен. У меня в жизни были и есть те же проблемы, что и у всех. Я настолько рано стал знаменитым, что уже забыл, как можно жить, когда тебя не узнают на улицах, не просят автограф или интервью. Воспринимаю это как должное и на свою «звездность» не отвлекаюсь.

- Если бы можно было вернуться в один из дней 1975 года, какой день вы бы избрали для себя?
- Весь 1975 год был удивительно удачным. Этот год пролетел для меня и для всей команды как один счастливый день. Таким и остался в памяти навсегда.