Так убили Спартак

Вот и закончилось все... Не стало любимой команды, за честь которой в детстве в буквальном смысле дрался с поклонниками киевского «Динамо». Нет, команда осталась, и название у нее не изменилось, и даже в ее руководстве люди, у которых, как принято было считать, «красно-белые сердца»: Шавло, Черчесов, Родионов... Но «Спартак» умер...

Где-то с года 1982-го, когда я начал смотреть футбол уже более-менее сознательно, для меня вовсе не возникала проблема, за кого болеть: только за «Спартак». В противостоянии «физиков» (киевское «Динамо») и «лириков» («Спартак») советского футбола мое сердце, как человека исключительно гуманитарного, было отдано московской команде. Да и какой-то территориальной, скажем так, принадлежности к киевлянам у меня тогда не было. Я сын офицера: 10 лет Узбекистана, потом Германия и лишь затем Украина. Когда наступило это самое «затем», мои симпатии уже были окончательно сформированы, и никто их не смог поколебать. Даже «Динамо» 1986 года...

Если добавить к этому известное славянское чувство сопереживания обиженным судьбой (а «Спартак», если я не ошибаюсь, в 80-е только дважды становился чемпионом СССР, впереди него регулярно оказывались то «Днепр», то киевское или минское «Динамо»); то мои ощущения должны быть понятны. А вообще моя привязанность к «Спартаку» возникла с четверки его великолепных полузащитников того времени: Шавло, Гесса, Гаврилова и, конечно, Черенкова.

Для кого-то, может, раньше, а для меня (в силу возраста) именно с них началось то, что потом назовут «спартаковским стилем»: ажурным, легким, чуть ли не воздушным. И это мою гуманитарную душу «грело» как-то больше, чем скоростное, комбинационное, силовое (за редким исключением в лице Заварова) ведение игры киевским «Динамо».
Нельзя не отметить и следующий аспект моей любви к «Спартаку» (если вообще любовь можно «разложить» на аспекты.) Он практически всегда был честной, искренней командой. И ее определение как «народной» имело под собой все основания. Не было в ней той, скажем так, государственной мощи, которая наблюдалась в том же киевском «Динамо» (еще со времен Щербицкого). Не был «Спартак» и оружием в борьбе за голоса избирателей (как это случилось в свое время с «Динамо»). У него в лихие 90-е и своих, конечно, проблем хватало (убийство финансового директора, «непонятки» с совместным президентством и тренерством Романцева, эпоха Червиченко и т. д.), но все это, повторюсь, главным в «Спартаке» не было. Главное - цепочку игроков, которые поддерживали стиль и дух команды - Гаврилов - Черенков - Хидиятуллин - Мостовой - Ледяхов - Пятницкий - Карпин - Цимбаларь--Тихонов-Аленичев-Титов, - старались не прерывать... А на последнем эта цепочка оборвалась...

Резко, неожиданно. Но главное - некрасиво. Самое страшное (для всех, кто любит «Спартак») заключается в том, что его живые символы уходили из команды с грандиозными скандалами. Во всяком случае, именно так произошло с четырьмя последними футболистами. Умницу Цимбаларя «съел» Романцев, с милейшим Тихоновым (пожалуй, единственным, кого, помимо Черенкова, можно назвать «народным футболистом») вообще какая-то мутная история приключилась. Аленичев не стал мириться с тем беспределом, который царил в «Спартаке» во времена главного тренера Старкова. И в стиле «не могу больше молчать» выплеснул всю правду со страниц «Спорт-Экспресса». Руководство клуба тогда сначала убрало Аленичева и лишь потом - Старкова. И вот теперь Титов - «последний из могикан», человек, который еще видел и помнил Старостина - фактически отца-основателя команды. И, повторюсь, убрали его опять-таки грубо, с показательной ссылкой в дубль и таинственным умалчиванием реальных причин.

Для меня причины уже не важны. Факт налицо. Последний гвоздь в «гроб» московского «Спартака» вбит. Заупокойная отпета. Всем спасибо, все свободны. Остаться: бразильцам Моцарту и Веллитону, аргентинцам Майдану и Родригесу, хорвату Плетикосе, чеху Йиранеку, немцу Фати, австрийцу Щтранцлю... Кто эти люди и что значат они в судьбе великой команды, которой больше нет и, судя по всему, не будет, никто никогда не вспомнит. Еще присутствуют в ней Павлюченко, Быстров... Но, судя по всему, они следующие кандидаты на «вылет». У Титова, по сравнению с ними, характер ангельский, миролюбивый и даже конформистский. За это, кстати, многие «поклевывали» Егора, когда он молчал при «выпихивании» из клуба Цимбаларя, Тихонова, Аленичева... А ведь он был их другом... Егор всегда молчал, даже тогда, когда за ним (в его лучшие годы) «гонялись» ведущие команды Европы. Включая «Милан». А его не продавали. Он молчал даже в момент своей «бромантановой» трагедии... Он промолчал и сейчас. И, думаю, ничего конкретного не скажет о причинах произошедшего между ним и Черчесовым. Не такой Егор человек. Он просто поблагодарил всех за искреннюю поддержку на протяжении своей карьеры и опять-таки миролюбиво произнес: «С моим уходом жизнь не заканчивается». Это правда, Егор, жизнь не заканчивается. Только вот «Спартак» с твоим уходом закончился. Драться больше не за что. Потому что не за кого...

Константин НИКОЛАЕВ, газета «Киевский телеграфъ»