ГАЗЗАЕВ: «Сожалею, что ушел из ЦСКА»

Назавтра он улетал домой, в Северную Осетию. «Хорошо, что теперь не день-два, а неделю смогу провести с мамой. Как мы относимся к своим родителям - так и наши дети будут относиться к нам, когда состаримся», - сказал Газзаев и кивнул на сына, будущего тренера, который сидел рядом и внимательно слушал отцовское интервью.

Пять лет назад, когда автор этих строк был одним из жесточайших критиков Газзаева, мне (а ему - тем более) и в голову не могло прийти, что однажды мы сядем у окна на втором этаже уютного ресторана на Маяковской и будем долго говорить об игре и о нем.

- В жизни всякое бывает, - сказал в начале беседы тренер. - Все мы растем, мудреем и ошибаемся. Не ошибается только мертвый. Все остальное - нормальный творческий процесс.

СЕГОДНЯ МЫ НАМНОГО СИЛЬНЕЕ, ЧЕМ В 2005-М

Разговор начали, естественно, с ЦСКА - команды, в которой Газзаев уже не работает, но о которой по-прежнему говорит: «мы», «наш»…

- ЦСКА второй половины 2008-го - лучшая в вашей 20-летней тренерской карьере команда?
- Да. По качеству и содержанию игры, результатам, уровню игроков, психологии, тактике, сплоченности - словом, по всему. Эта команда показывала фантастический футбол. По-настоящему европейского уровня.

- Даже лучше, чем в 2005-м, когда ЦСКА выиграл Кубок УЕФА и сделал золотой дубль в России?
- Абсолютно лучше. Да, в 2005-м играли очень хорошо, но это была юная команда. Самая молодая, кстати, из всех победителей Кубка УЕФА: Вагнеру, Жиркову, Красичу, братьям Березуцким было чуть за 20, Акинфееву - меньше. С тех пор она выросла. Если бы футболисты топтались на месте и мы бы сегодня говорили: «они играют, как в 2005 году», - гордиться этим было бы неправильно! Нужен прогресс, и я рад тому, что он есть. Моя тренерская задача в том и заключается, чтобы собирать молодых игроков и развивать их лучшие качества. К тем, кого перечислил, за последние годы добавились совсем юные Дзагоев с Мамаевым. Впереди у них всех большая спортивная карьера. Недаром к нашим игрокам сегодня огромен интерес за рубежом - они ведь обрели опыт еще и в своих сборных. Поэтому скажу: сегодня команда играет намного сильнее, чем в 2005-м.

- В эти полгода вы каждый день с удовольствием шли на работу?
- Конечно. С одной стороны, я человек прагматичный, поскольку работа требует результата. Но когда этот результат добывается еще и с удовольствием, красивой игрой, - это именно то, к чему мы стремимся. Игроки сами получали радость, что было видно. В последних 20 турах чемпионата и международных матчах наша игра действительно была, как спектакль.

- Вот потому-то для меня за гранью понимания: как человек может добровольно уйти из команды своей мечты?
- Объясню. Летом, когда я обратился с просьбой об уходе к президенту клуба, меня подтолкнули к тому определенные обстоятельства. Пришел и сказал: «Больше работать не могу». Два дня мы провели в беседах, он меня уговаривал продолжить работу хотя бы до конца сезона. Я не мог отказать человеку, бок о бок с которым провел столько времени и пережил столько блестящих мгновений. Но добавил: «Даже если станем чемпионами, заканчиваю работу в этом году». И решения не изменил.

Конечно, мне очень сложно покидать такую хорошую команду, которую я фактически создал. Но сама стратегия клуба, начиная даже не с 2002-го года, когда пригласили меня, а с 2001-го, когда в ЦСКА пришло новое руководство, была правильной. Мы брали молодых игроков и развивали их, в результате чего и имеем то, к чему пришли. Не скрою: ухожу с сожалением. Но и с гордостью за то, какую работу удалось выполнить. За 7 лет мы многого добились. Каждый игрок вырос. Каждый руководитель вырос - как президент, так и главный тренер. Мы росли все вместе, и доросли до признания европейского масштаба. Но я человек слова.

- А как же, извините, знаменитая история с усами, которые вы пообещали сбрить в случае победы в Кубке УЕФА?
- Никакого обещания я не давал. На встрече в редакции одной из газет, по-моему, перед полуфиналами против «Пармы», мне задали вопрос, готов ли я пообещать сбрить усы, если мы выиграем Кубок УЕФА. Я ответил: «Вы заканчивайте это дело. Конечно, не готов». И все. А в публикации все перевернули.

- Но вы представляете, какое бы шоу на всю планету можно было устроить! Сумасшедший пиар!
- (Смеется.) У меня достаточно публичности, чтобы устраивать еще и такие вещи.

- И никогда усы не сбреете?
- Нет. Даже если выиграю Лигу чемпионов.

- Кстати, Гус Хиддинк, работая в «Реале», пообещал сбрить усы в случае победы в Межконтинентальном кубке. И прямо в раздевалке перед телекамерами игроки их ему сбрили.
- Хиддинк Хиддинком, а Газзаев Газзаевым. Так получилось, что, наверное, уже 30 с лишним лет с тех пор, как по предложению жены отпустил усы, ни разу их не сбривал. У меня и отец, сколько его помню, носил усы, и дедушка. На Кавказе это принято.

БУДЬ НА ТО ВОЛЯ ПРЕЗИДЕНТА - УШЕЛ БЫ ЕЩЕ ЛЕТОМ

- Скажите честно: вам жаль, что летом дали слово уйти?
- Что я могу сказать… (Вздыхает.) Конечно, сожалею. Но это жизнь, а в ней ничего вечного быть не может. И абсолютно серьезно заявляю: если бы семь лет назад Евгений Гинер предложил мне подписать контракт на баснословную сумму, но при условии, что все эти семь лет я не опущусь ниже третьего места, я бы сказал «нет». Потому что это невозможно. Но, к счастью, это получилось. Удалось воспитать в игроках дух победителей. И, главное, донести до них понимание того, что мы не каждый год, а каждую игру должны доказывать свой уровень и мастерство. Несмотря на титулы. Один год закончился, а на следующий все надо доказывать заново.

То же касается и 2009 года. По моему убеждению, сегодня ЦСКА как никогда готов к Лиге чемпионов. У нас восемь железных позиций игроков на уровне международного стандарта. Накоплен опыт, особенно в осенней стадии сезона. Игроки не испытывали ни малейшего комплекса ни перед кем, выходили с чувством уверенности в собственных силах.

- Что вас заставило сказать Гинеру те слова: состояние здоровья или ощущение тупика в работе?
- Ни то, ни другое. Начну издалека. Многое говорится о неудачном начале чемпионата. Да, в какой-то степени оно не сложилось. Но ничего критического не было. Уровень команды определяется тем, как она пройдет всю дистанцию, а не какую-то фазу. В этом году задачи решали поэтапно. Весной, допустим, сконцентрировали внимание на выигрыше Кубка России…

- А «Рубин» за это время отпустили.
- Да. Потому что игры, которые проводили в самом начале чемпионата, с точки зрения качества были неплохими, но результата не приносили. Взять хотя бы матч с Нальчиком, когда вся игра проходила на одной половине поля, но на 93-й минуте мы совершили одну ошибку и проиграли.

Теперь к тому, что же заставило меня сделать то заявление. Накопилось много личных проблем. Мы живем не только футболом - бывает, накапливается груз, который заставляет человека взять паузу. Как раз такой период у меня тогда и был. Плюс пара неудачных игр в чемпионате - все наслаивается, и человек принимает решение. Сегодня конкретизировать, какие это были проблемы, не нужно. Сугубо личные вопросы выносить на суд общественности сложно. Но я из тех, кто слов на ветер не бросает. И когда перед игроками все четко объявил, делать шаг назад было бы неправильно.

Летом я действительно не хотел работать. И будь на то воля президента, ушел бы уже тогда. Но человеку, с которым столько пройдено, отказать не мог.

- Тем не менее в концовке сезона у всех создалось впечатление, что ситуация изменилась. Тот же Гинер после матча с «Лехом» заявил, что вопрос по Газзаеву не решен, и ему с вами предстоит поговорить. Коллеги рассказывали, что еще утром в день игры с «Нанси» вы строили планы на следующий сезон и производили впечатление человека, который продолжит работу с ЦСКА.
- Я профессиональный тренер и до последнего дня должен был строить планы, ставить задачи, планировать сборы и так далее. Это моя работа! Даже зная, что уйду, не мог, что называется, бросить лопату и начать относиться ко всему спустя рукава! Во-первых, я так просто не могу, а во-вторых, должен был оставить после себя хорошую, не разваленную команду.

Я не мог сказать о своем уходе ни близким, ни кому-либо из ваших коллег. Я должен был вселять уверенность в тех, с кем работал, до последнего мгновения вести себя профессионально. Что и делал. А что до разговора с президентом - да, мы переговорили. Но решения я менять не стал. Поскольку не увидел для этого оснований.

- А Гинер просил вас изменить решение?
- У нас было много разговоров. (Улыбается.)

СОБРАНИЯ С ИГРОКАМИ ГИНЕР НЕ ПРОВОДИЛ

- Правда ли, что в промежутке между матчами с «Лехом» и «Нанси» Гинер без вас провел с игроками собрание, и те не выразили острого желания продолжать работу с вами?
- Думаю, такого собрания не было. Даже знаю: не было. Вообще если руководитель проводит такое собрание без тренера, последний должен уже давно в этом клубе не работать. Если президент недоволен главным тренером, он должен его просто освобождать, а не спрашивать мнение игроков.

- У вас с некоторыми из них действительно был конфликт? В частности, с Игнашевичем?
- Без конфликтных ситуаций в жизни не бывает. Это часть работы любого тренера. В команде порядка 23 игроков. Кто-то не попадает в состав, а кто-то и в заявку. Они живые люди, молодые, популярные, но моя задача как тренера - требовать от них выполнения задач. Когда команда проигрывает, тренер называет причины, и всегда существует обратное мнение игрока. Хотя, наверное, в команде должно быть только одно мнение - главного тренера. Потому что по-другому быть не может: иначе будет хаос.

Конфликты, будь то с игроком, которого вы назвали, или с другими, - нормальное явление. Тренер принимает решения, и кто-то может посчитать их несправедливыми. То же самое и в семье: иногда родители бывают недовольны детьми, дети - родителями, супруги - друг другом. Другое дело, что решать их надо в своем кругу, без выноса наружу. Клуб ЦСКА все эти годы отличался как раз тем, что конфликты начинались и заканчивались внутри коллектива. Выносить их на суд общественности, как происходит в одном известном клубе, мне кажется неправильным.

- То есть о сути конфликта с Игнашевичем говорить не хотите?
- Никаких конфликтов нет. Есть требования главного тренера, которые надо выполнять.

- Но повязку вы от Игнашевича передали Акинфееву именно поэтому?
- А до этого повязка перешла от Семака к Игнашевичу. Считаю, Акинфеев вырос как лидер и еще много лет им будет - и как человек, и как спортсмен.

- Вратарю трудно быть капитаном?
- Есть личные качества футболиста, которые важнее игровой позиции. По ним и выбирают капитана. Это лидер и по игре, и в раздевалке, а также человек, который проводит на поле идеи главного тренера.

- Вас, кстати, не удивило, что Семак спустя несколько лет после ухода из ЦСКА стал капитаном сборной, выигравшей бронзу Euro?
- Не удивило. В сегодняшней сборной у Сережи наиболее ярко выражены лидерские качества. Он и в ЦСКА, за что я ему благодарен, был лидером и капитаном. Когда в 2002 году произвели обновление команды, моей задачей было строить ее именно вокруг Семака. Но все течет, все меняется, одни уходят, другие приходят. Был капитаном Семак - стал Игнашевич, был Игнашевич - стал Акинфеев. Нет ничего вечного.

- Отношения с Семаком поддерживаете?
- Конечно. Отношусь к этому человеку с глубоким уважением. Считаю, он сыграл огромную роль и в победе «Рубина», и в успехе сборной. Не каждый капитан команды - ее лучший игрок, но правильный выбор капитана очень важен для результата. Так, в «Алании» повязку носил Инал Джиоев, хотя у нас были такие звезды, как Касымов и Тедеев. Но по характеру и духу именно Джиоев соответствовал этому статусу больше всех.

- С Семаком можете позвонить друг другу, с днем рождения поздравить?
- Накануне игры ЦСКА - «Рубин» Сережа зашел к нам в раздевалку. Мы встретили его как близкого человека.

НАЙТИ ТРЕНЕРА ДЛЯ ТАКОЙ КОМАНДЫ НЕПРОСТО

- Вас сильно напугал сердечный приступ в Казани?
- Это был как раз тот самый период, когда на меня навалились проблемы, не связанные с футболом. Всегда говорю игрокам: люди хотят видеть зрелище, их не интересует, что с вами происходило в течение этой недели. Нам нельзя оправдываться тем, что все мы - живые люди, и у нас может палец заболеть. Или даже сердце.

- А как сейчас?
- Никаких проблем.

- Как объяснить, что ваш преемник до сих пор не найден? По-моему, слово «цейтнот», прозвучавшее из уст Гинера, говорит о том, что он не был готов к такому повороту событий. Иначе новый тренер у ЦСКА уже был бы.
- Все было известно еще с середины сезона. Но найти тренера для такой команды, как ЦСКА, непростая задача. Надо учитывать сегодняшнюю планку этого клуба. Совершив любую осечку, тренер окажется под прицелом общественности, специалистов, журналистов. Может, кто-то пойдет ради личного контракта, но сегодня сложно найти тренера, готового работать на таком фоне, после стольких трофеев и титулов. Когда мы в этом году выиграли Кубок, Красич спросил меня: «Какой раз мы за последние годы Кубок взяли?» Я ответил: «Четвертый». - «И что, в следующий раз нужно будет опять выиграть?» - «Конечно!»

Оттого и непросто найти тренера, который бы возглавил столь амбициозную команду. Это не 2002-й и даже не 2005 год. Это совершенно другие игроки, имеющие престиж в европейском футболе. Работать с ними не так просто. У них по каждому вопросу есть свое мнение.

- А вы бы пошли в ЦСКА, если бы предыдущий тренер довел команду до такого уровня?
- Я бы подумал. Хотя мне таких хороших команд никогда не предлагали. (Смеется.)

- Этот ЦСКА, выступай он сейчас в Лиге чемпионов, мог бы ее выиграть? Или, например, выйти в полуфинал?
- Говорить о победе в Лиге чемпионов, конечно, сложно. Но если усилить эту команду тремя-четырьмя позициями, она может очень серьезно выступить на самом высоком уровне.

- Вас гложет, что в Лиге чемпионов так ни разу и не удалось выйти из группы?
- Конечно. Но в жизни всегда бывают вещи, которых ты не можешь учесть. Надеюсь, будущий тренер сделает все, чтобы продлить победные традиции нашего клуба.

- Когда-то Юрий Морозов, уходя из «Зенита» в киевское «Динамо», порекомендовал на свое место Павла Садырина, и с ним питерский клуб впервые в истории выиграл чемпионат СССР. А кого вы хотели бы видеть своим преемником?
- Мне сложно об этом говорить. У каждого человека собственное мнение. У президента клуба - свое, у меня - свое.

- Вот ваше-то и хотелось бы услышать.
- Я бы оставил его при себе. Да, есть прекрасные тренеры, которые могут дать результат. Но решение должен принимать президент. Он в этом отношении, на мой взгляд, достаточно понимающий человек. А следующему тренеру в любом случае желаю плодотворной работы.

- А кто из российских специалистов по своему уровню был бы достоин работы с сегодняшним ЦСКА?
- Юрий Семин.

«СПАРТАК»? ПУТИ ГОСПОДНИ НЕИСПОВЕДИМЫ...

- Допускаете ли повторение варианта 2004 года, когда летом вы вернулись на должность главного тренера ЦСКА?
- Что называется, никогда не говори «никогда». Но не думаю, что это может повториться. У меня тоже есть свои планы. Этот этап, наверное, прошел, и вспоминать его мы все - и я, и президент клуба, и игроки, и болельщики, которым хочу сказать огромное спасибо за поддержку на протяжении всех этих лет, - думаю, будем с радостью. Это были прекрасные моменты жизни, когда мы работали на пределе своих возможностей. Но вечно сказка продолжаться не может. Хотя есть и обратный пример - «Манчестер Юнайтед». Но это - единственный клуб такого рода в мире.

Если же возвращаться к ЦСКА, то о сути его эры говорит вот какой факт. В прошлом году мы заняли третье место, и все говорили: провальный сезон. Я ничего провального в этом не видел. Всегда выигрывать первое место невозможно, и если такое происходит, это говорит о деградации национального первенства. Тем более что сегодня в России, помимо ЦСКА, есть пять клубов, которые из года в год могут ставить и решать высшие задачи. Это «Спартак», «Локомотив», «Зенит», а в последнее время и «Динамо» с «Рубином». Это хорошо: в такой жесткой конкуренции, не сравнимой с временами, когда только-только развалился Советский Союз, выступления на стабильно высоком уровне дорогого стоят.

- Вы могли бы работать в «Спартаке»?
- Я и того, что могу работать в ЦСКА, никогда прежде не представлял. Более того, в первые два года в армейском клубе постоянно говорил игрокам: «Завтра в 11 часов встречаемся в Новогорске». Не мог привыкнуть, что есть Архангельское, как на духу говорю! За семь лет в одном коллективе он становится для человека не просто близким, а родным. И «Алания», где работал восемь лет и начинал как игрок, и «Динамо», которому как игрок и тренер отдал в общей сложности 11 лет, и ЦСКА - каждый клуб оставил частичку хорошего в моем сердце и по-своему мне дорог.

Что касается работы, это моя профессиональная обязанность. Я приезжал с «Динамо» во Владикавказ, когда «Алания» была на грани вылета, - и мы ее обыграли, хотя у меня сердце болело. Точно так же могу сегодня сказать о других клубах, будь то «Спартак», «Локомотив» или какой-то еще. Если приму его, буду работать точно с таким же отношением и усердием, как и раньше. И, главное, ставить и решать такие же задачи.

- Болельщики ЦСКА перехода в «Спартак» могут и не простить.
- Понимаю, у болельщиков есть традиции, но я не родился в ЦСКА и не готов был умереть в ЦСКА. Хочу высказать огромное уважение армейским болельщикам и игрокам. По сути, сегодня у нас третья команда, которую удалось создать за семь лет. С первой мы выиграли чемпионат 2003 года, со второй - ряд турниров начиная с Кубка УЕФА, сегодня же есть новая команда, которая готова смотреть в будущее.

Что касается «Спартака» или других клубов - пути Господни неисповедимы. Где буду завтра работать - не знаю.

- То есть команд, где бы вы априори не стали работать, в мире и стране не существует?
- Абсолютно нет. Может, завтра я буду работать за рубежом, и мне в еврокубках придется встретиться с теми же ЦСКА или «Динамо».

- А хотели бы попробовать себя в одном из ведущих чемпионатов - к примеру, в Италии?
- Такие планы у меня есть. Насколько они будут реализованы - время покажет.

- Итальянский язык не забыли?
- Нет, и усиленно его изучаю. Как и еще один.

- Английский?
- (Смеется.) Узнаете позже.

- Есть агенты, которые занимаются вашим трудоустройством в дальнем зарубежье?
- Есть.

- Можно назвать этот вариант приоритетным?
- Нельзя. Есть клубы, серьезные в своих намерениях, которые меня интересуют. В моей тренерской карьере имеется цель, достижения которой мне еще не хватает. И я приложу все усилия, чтобы решить эту задачу.

- Лига чемпионов?
- Да.

- Речь именно о победе?
- Естественно, не об участии.

- Новую работу намерены найти прямо сейчас или готовы хотя бы к полугодовой паузе?
- Как у нас говорят, «чем больше пауза - тем выше статус». (Улыбается.) Спешить не надо. Только что закончился сезон. Я никогда не работал ради зарплаты. Для меня главным в жизни всегда был результат - и только потом все остальное. Начинать с другого конца (то есть с суммы контракта. - Прим. И.Р.) - это, считаю, гарантированный провал.

- Но ждать год - это долго?
- Да.

- Что требуется, чтобы вы вернулись в ЦСКА?
- Наверное, время.

ПРИНЯТЬ РЕШЕНИЕ СЛОЖНЕЕ, ЧЕМ ОСУЩЕСТВИТЬ

- То, что именно после вашего совместного заявления с Гинером вы перешли на игру в четыре защитника и ввели в состав Дзагоева с Мамаевым, случайное совпадение? Или почувствовали, что ваша судьба определилась и до конца сезона у вас развязаны руки для любых кадровых решений?
- У меня руки были развязаны всегда. Мы могли многое обсуждать, но ни разу за семь лет ни один из руководителей ЦСКА, включая президента клуба, не повлиял на мою работу. За что я им благодарен. Что касается перехода на схему с четырьмя защитниками, объясню вам логику. Сначала я попробовал сделать это на предсезонных сборах, на Кубке Первого канала…

- Получилось, честно говоря, не очень.
- Правильно. Но это были контрольные матчи, и некоторые эпизоды мне понравились. По системе с тремя защитниками мы играли долго, она приносила хорошие результаты, включая Кубок УЕФА, и была оправдана. Но ситуация изменилась. Когда ушел Жо, второго нападающего такого уровня, кроме Вагнера, у нас не было. Красич и Жирков при прежней схеме выполняли очень много оборонительных функций и не всегда успевали в атаку. Но там были два форварда высочайшего класса. Летом же такой остался один, и думая о том, как усилить игру впереди, я решил разгрузить наших крайних полузащитников от работы в обороне. У обоих - прекрасные атакующие качества, и я выдвинул их вперед. То, что они только в чемпионате на двоих забили почти десяток мячей и сделали без малого два десятка голевых передач, говорит о полной оправданности этого шага. Плюс добавили Дзагоева, возможности которого увидели уже на сборах, и Мамаева.

В то же время ушли ключевые игроки Дуду и Жо, а также Карвалью. Назрела необходимость менять саму тактику, поскольку играть в три защитника очень тяжело. Нужно иметь великолепную физическую готовность, к тому же ряд команд перешел на схему с тремя форвардами - получалось, что наших защитников было столько же, сколько у соперника нападающих. Все это и продиктовало переход на игру в четыре защитника. Команде он дался легко. И оборона была укреплена, и атака усилена - она теперь постоянно состояла из четырех игроков. К тому же, конечно, сыграла роль свежесть молодых Дзагоева и Мамаева.

- Тем не менее вы сделали это не в первом же матче после ухода Жо - против «Динамо», а во втором - против «Спартака».
- Я окончательно убедился: что-то надо менять. Задача тренера сегодня - не зациклиться на одной системе, а видоизменять ее. В тактическом плане он должен иметь широкий кругозор, уметь менять тактику по ходу игры, как это получилось у нас в финале Кубка России.

- Вашу новую схему многие определяют как 4-5-1 или 4-2-3-1. А вот Дик Адвокат - как 4-3-3, считая Жиркова и Красича форвардами.
- Правильно! Я тоже считаю их фактически нападающими. А если говорить образно, то у нас вообще четыре форварда, включая Дзагоева. То есть и если мы назовем схему 4-2-4, это тоже будет верно. Тем не менее у каждого из них в соответствии с требованиями современного футбола есть оборонительные функции. Даже у Вагнера. Вообще, все эти сочетания цифр для обозначения тактических схем - не более чем клише. В сегодняшнем футболе универсализация привела к тому, что есть группа обороны и группа атаки, которая тоже должна выполнять оборонительные функции.

Этим мне и не нравится слово «плеймейкер», которое стало притчей во языцех. Вовсе не собираюсь утверждать, что в футболе не нужны игроки, способные отдать прекрасный пас. Наоборот! Но если раньше такие великолепные мастера, как Платини или Гаврилов, во многом освобождались от оборонительных действий, то сегодня требования возросли. Футбол стал более динамичным, быстрым и жестким, каждую секунду идет борьба за пространство и время для исполнения технического или тактического действия. Даже форварды должны выполнять оборонительные функции. А люди, играющие в центре поля, - тем более. Вот Лэмпарда вы кем назовете?

- Центральным полузащитником.
- Который прекрасно играет в атаке и выполняет массу оборонительных функций. Дель Пьеро нельзя отнести к чистым форвардам или распасовщикам - он делает все.

- Но Дзагоев и Карвалью представляются все же распасовщиками.
- Посмотрите, сколько Дзагоев играет в обороне. А вот Карвалью - да, тот плеймейкер. Еще и потому, что неважно выполняет оборонительные функции, от чего может страдать команда. Значит, надо строить игру всей команды под Карвалью.

- Я вас понял. Для вас неотъемлемая часть этого термина - нежелание или неумение полузащитника обороняться.
- Безусловно. Сегодня идеальный центральный полузащитник - тот, кто в равной степени выполняет как атакующие, так и оборонительные обязанности. От последних мы и Красича с Жирковым не освобождали. Но, конечно, в обороне они участвуют не в такой степени, как в то время, когда отвечали за всю бровку.

- В общем, слово «плеймейкер» в ваш лексикон по-прежнему не входит?
- Ну, если вам нравится, включим. (Улыбается.) Пусть у меня будет хоть пять плеймейкеров, но чтобы и забивали, и отдавали, и хорошо оборонялись.

ШОКОВАЯ ТЕРАПИЯ

- Правда ли, что на матч первого круга против «Спартака» вы собирались выпустить не Дзагоева, а Карвалью, но у бразильца оказалось десять лишних кило, и вы чуть ли не выгнали его прямиком в Бразилию?
- Нет, тот стартовый состав, включая Дзагоева, я планировал изначально. Что же касается Карвалью, то это талантливейший игрок, но, к сожалению, он себя запустил. Сейчас, чтобы привести себя в нормальное состояние, ему необходимы большая работа и сила воли. Он еще находится в возрасте расцвета. Когда наблюдал за ним во время предсезонной подготовки к 2005 году - это было потрясающе. Он провел сезон на одном дыхании и следил за собой. Потому и играл.

- А потом «звезду поймал»?
- Видимо, просто думал выезжать на одном мастерстве. Но этого не хватило. Если не поймет каких-то вещей и дальше - сложно ему придется.

- То, что Вагнер заблистал именно после отъезда Карвалью, - не оттого ли, что тот на него дурно влиял?
- Не думаю. Вагнер и до этого был хорош. Мы взяли его в 20 лет, и он рос. В том числе и как личность. Тем не менее даже во время подготовки к нынешнему сезону он не реализовывал по шесть-семь моментов в каждой игре. У форварда такое бывает. Но то, что у него эти моменты есть, уже хорошо. Оставалось только сломать возникший комплекс реализации, что летом и произошло. Не в последнюю очередь потому, что со сменой схемы все без исключения наши комбинации стали вестись через Вагнера. Он всегда на острие атаки, и в том, что он стал так много забивать, огромная заслуга Жиркова, Красича и Дзагоева. Разумеется, дело и в большом индивидуальном мастерстве бразильца. На сегодня, считаю, он входит в пятерку лучших форвардов в Европе.

- Вас взбесило, когда Вагнер демонстративно прошел мимо скамейки после замены в матче с «Динамо»? Вы ведь и в дубль его потом отправили.
- Конечно. Вот вам еще одна иллюстрация на тему конфликтов. Не каждый игрок любит, когда его меняют. Было бы гораздо хуже, если бы он, человек эмоциональный, отреагировал безразлично. Безусловно, есть определенные каноны поведения, за их нарушение он был наказан и потом извинился. Но с учетом его характера поступок Вагнера, возможно, даже был правильным.

- Помнится, вы сами, когда вас заменил Эдуард Малофеев, вообще ушли из московского «Динамо».
- Хороший момент вы вспомнили! В «Динамо» меня никогда никто не менял. Один раз поменяли - и я закончил играть. А Вагнер хотя бы продолжил… Вернулся в основной состав - и тут же сделал хет-трик в матче со «Спартаком». Это называется шоковая терапия.

РАЗГОВОРЫ - ЕЩЕ НЕ ПЕРЕГОВОРЫ

- Многие убеждены, что вас сильно задели переговоры, которые руководство ЦСКА вело за вашей спиной с зарубежными тренерами. То, что с ними говорил Гинер, подтверждали и Луи ван Гал, и Микаэль Лаудруп...
- Понимаю: у журналистов есть симпатии и антипатии. Но нужно же сохранять хоть какую-то объективность! Допустим, выигрываем мы Кубок России - и на следующий день в ряде изданий появляются материалы о том, что меня заменят на того-то и того-то. Считаю, это делалось специально, чтобы воздействовать на меня на и на игроков. У меня была на эту тему беседа с президентом клуба. Он четко и однозначно сказал: никаких переговоров ни с кем не вел. Да, были какие-то контакты, общение. Но - не переговоры. Я, во всяком случае, получил такой ответ.

Есть здесь, мне кажется, и доля заказных статей. Тут я, конечно, не имею в виду «СЭ». Ваша газета - самая честная, в том, что вы публиковали, никакой подобной подоплеки нет.

- Но ни ван Гала, ни Лаудрупа, с которым я беседовал лично, никто говорить об этом не заставлял. Неужели их слова не оставили у вас осадка?
- Конечно, это неприятно. Ты работаешь, и достаточно успешно. Не знаю, как все это объяснить. Проиграла команда один или два матча - и что, тут же тренера менять?

- Есть одна команда, в которой из года в год меняют.
- Есть. И что при этом? Люди вкладывают в эту команду огромные средства, а результата нет. Если клубом поставлена цель, а тренер ее не выполняет, он должен уйти. Но когда ты из года в год показываешь стабильные результаты, какие есть основания об этом писать?

- Поставим вопрос по-другому: какие есть основания вести переговоры?
- Это уже не моя епархия.

- Повлияли ли все эти разговоры на ваше решение?
- Наверное, небольшой процент есть. Не более того. Меня спекуляциями не проймешь - я от них становлюсь только сильнее. Недавно разговаривал с Семаком, и мне приятно было увидеть, что из нашего сотрудничества он многое вынес. О «Рубине» многое писалось в контексте «нечемпионской игры». Когда Семак зашел к нам в раздевалку, говорю ему: «Серега, вы стали чемпионами по праву. Не обращайте ни на что внимания». Он ответил: «Валерий Георгиевич, я часто вспоминаю ваши слова: «Когда вас ругают, вы - на правильном пути».

- Как считаете, вам повезло, что вы встретили Гинера? Олегу Романцеву, к примеру, в новых условиях попались другие руководители. И где он теперь?
- Конечно, я благодарен Евгению Ленноровичу, что в свое время получил приглашение в ЦСКА. Думаю, в нашей совместной деятельности мы многого добились. Когда возглавлял «Аланию», мне так же повезло работать с президентом республики Асхарбеком Галазовым.

- Ваши отношения с Гинером когда-нибудь переходили в разряд дружеских или оставались сугубо профессиональными?
- Мы никогда не смешивали одно с другим. Личные отношения не сказывались на результате, а профессиональные не влияли на дружбу. Думаю, она сохранится в дальнейшем.

- А с Романом Абрамовичем?
- Я знаком с Романом Аркадьевичем, потому что он тоже имеет отношение к нашему клубу. Но сказать, что близко знаком, не могу. Здороваемся, общаемся, когда есть возможность. Однако очень редко.

- Приходилось слышать, что мнение Абрамовича сыграло роль в вашей отставке.
- Это уже не моя проблема.

АНЕКДОТ ДЛЯ ВЕНГЕРА

- В своей книге вы не скрываете, что очень болезненно отнеслись к решению Гинера уволить вас в 2003 году.
- Конечно, мне было неприятно. Я выиграл чемпионат России. В первый мой год в ЦСКА был «золотой матч» и победа в Кубке страны, во второй - золото. Это была новая команда, были молодые игроки. Знаете, сколько человек из того ЦСКА играет сегодня у нас в стартовом составе? Акинфеев, братья Березуцкие и Шемберас. Все. Для того состава нужно было выбрать тактику, способную принести успех, и сделать так, чтобы игроки с их уровнем ее выполнили. Тем не менее мы выиграли чемпионат, пройдя с первого до последнего тура на первом месте.

Да, мы понимали: чтобы клуб развивался дальше, надо многое менять и улучшать. Но когда в конце 2003 года меры были приняты в отношении главного тренера, мне было, мягко говоря, неприятно. Считал и по сей день считаю то решение неправильным.

- Лично мне показалось, что за полгода вне команды вы отдохнули, взглянули на все со стороны и кое-что пересмотрели. Потому что после возвращения игра стала для вас иметь не меньшее значение, чем результат.
- Как человек я не изменился. Но, безусловно, любой тренер должен расти и меняться с учетом тенденций развития футбола. Меняются жизнь, экономическая и политическая ситуация, футбол, и тренер не имеет права отставать. Конечно, у меня есть устойчивые принципы и ценности. Но в работе ты должен совершенствоваться - иначе завтра кто-то будет работать лучше тебя. К моменту возвращения у меня уже были определенные наработки. И мы сразу, в одночасье, перешли на другую систему игры, которая дала результат.

- Вы упомянули экономическую ситуацию. По вам как-то ударил кризис?
- Он, наверное, ударит по всем. Сейчас мы должны более реально смотреть на вещи. Кризис, на мой взгляд, объясняется засильем той самой виртуальности, о которой я однажды говорил. Капитализация многих фирм была надута виртуально и не имела ничего общего с реальностью, оттого и рухнула.

- Кстати, нашумевший анекдот на тему виртуального и реального на пресс-конференции перед матчем с «Арсеналом» был импровизацией или домашней заготовкой?
- Чистой импровизацией. Кстати, это был именно ваш вопрос по поводу фразы Венгера о первом матче наших команд - что победы в нем заслуживали «канониры», а не мы. Я вдруг вспомнил этот анекдот, который спустя время, на слете европейских тренеров, рассказал самому Арсену. Он так смеялся! И согласился со мной. Есть результат - и точка. Мы тоже можем сколько угодно говорить, что обыграли какой-то клуб - 5:1. Но потом-то проиграли ему - 0:1! Почему я должен все время вспоминать те 5:1?

- Досадно, что не удалось довести до конца беспроигрышную серию ЦСКА со «Спартаком»?
- Так всегда и бывает. За все время мы, по-моему, ни разу не считались большим фаворитом, чем на этот раз. Вот что такое футбол. Любая серия когда-то заканчивается. А вообще очень люблю дерби. Принципиальные матчи, где напряжение максимально, украшают чемпионат.

- В свое время вы были сильно обижены на Жозе Моуринью, который, досрочно выйдя с «Челси» из группы, пообещал вам биться до конца против родного «Порту». Но проиграл.
- Конечно, мне было неприятно - мы имели реальный шанс выйти из группы. Тем более что «Порту» забил за минуту до конца. Я смотрел этот матч. И с тех пор понял, что надеяться всегда надо только на себя.

- Думаете, Моуринью тогда…
- Ничего не хочу думать. Я просто смотрел матч.

- Руку ему пожмете при встрече?
- Уже пожал. Но и только - никакого общения не было.

- В последнее время вы нередко обмениваетесь теплыми высказываниями с Гусом Хиддинком. Хотя поначалу приняли его в штыки.
- Не его лично. Я и по сей день против того, чтобы с национальными сборными работали зарубежные специалисты. С клубами - наоборот, это всегда привносит другой стилевой колорит. Да, у Хиддинка получилось, и я никогда против него ничего не имел, о чем и заявил с первых же наших встреч. Вообще публично о коллегах никогда плохого не говорю, даже если точка зрения на чью-то работу у меня отрицательная.

- Какие отношения у вас были с тренером по физподготовке ЦСКА Паулу Пайшау? Говорят, его назначили без консультаций с вами.
- Такого не было. Всю подготовку контролирует главный тренер. У нас много европейских тренеров по физподготовке, и мне было интересно посмотреть работу бразильского специалиста. Ничего сверхъестественного не увидел. Но работает он хорошо, прекрасный человек, общительный.

- Не потому ли тот же Вагнер стал собраннее, что в команде появилось «око Дунги»?
- Не думаю. Ситуацию в команде контролирует весь тренерский штаб.

ПОЗДРАВЛЕНИЯ СКВОЗЬ ЗУБЫ

- Скучаете по оппонентам 90-х и начала 2000-х - Олегу Романцеву, Юрию Семину, покойному Виктору Прокопенко?
- Конечно. Особенно часто вспоминаю о наших встречах с Юрой Семиным, с которым близко дружим. Противостояние было очень эмоциональным, да и журналисты подкидывали дровишек. Мы говорили даже друг другу нелицеприятные слова, но никогда не переходили рамки дозволенного и потому сохранили прежние взаимоотношения. Только на днях ужинали в этом же ресторане, где сейчас сидим с вами, говорили о жизни. Переживаю за него, слежу за его блестящей работой в Киеве и сожалею, что его нет в российском чемпионате.

- Если уж такие закадычные друзья, как Газзаев с Семиным, могли в 95-м и 2002-м не разговаривать друг с другом, что такое вообще спорт?!
- Будь на месте Семина даже мой родной брат, я все равно хотел бы его обыграть. Как и он меня. Это работа.

- Но это же и на личных отношениях сказывалось.
- Иногда. Но проходило время, и эмоции спадали. А без них невозможно. Да, иногда, проиграв, поздравляешь сквозь зубы. Но с годами мы все-таки становимся мудрее.

- То есть если бы оказались прямыми конкурентами в третий раз…
- Думаю, такого, как в первые два, не было бы.

- А есть люди, которые для вас враги пожизненно?
- К счастью, нет. Но есть те, к кому я совершенно равнодушен и чье мнение мне безразлично.

- А есть судьи, которым не подадите руки?
- Нет.

- Футбол для вас - война?
- Нечто приближенное к этому.

- Гусев рассказывал, что Ярошик перед выездным матчем с «Челси» в интервью расценил шансы, как 60 на 40 в пользу соперника. И вы перед всей командой жестко его отчитали.
- Правильно, потому что нельзя заранее обрекать себя на поражение. Даже с «Челси».

- Вас, насколько знаю, вообще очень заводит, когда в интервью кто-то высказывает неуважение к вашему клубу, и на установках вы вывешиваете «крамольные» цитаты перед игроками. Достаточно вспомнить Петржелу с его «конским футболом» - и победу в Питере со счетом 3:0. И Крижанаца, заявившего в этом году, что «Зенит» вдвое сильнее ЦСКА.
- Так и есть. Публичные люди должны относиться к коллегам с уважением. Любые унизительные заявления - низость. Сильный человек должен быть благороден и никогда не обижать тех, кого считает слабее.

- Сколько раз пользовались этим?
- Кто себе такое позволял - столько же раз от этого и страдал. (Улыбается.)

ВЫЖАТЫЕ АПЕЛЬСИНЫ

- Существует ошибка на поле, после которой игрок для вас перестает существовать?
- Понимаю: вопрос продиктован эмоциональностью, с которой я веду себя на скамейке. Я всегда переживаю за ход игры и поэтому так активно в него вмешиваюсь. Считаю, должен переживать вместе с игроками за каждый неудачный пас, радоваться каждому забитому голу, а не просто сидеть, молчать и взирать на происходящее. Тогда уж лучше пойти на трибуну - оттуда рисунок игры лучше виден.

- Бесков так и делал.
- У каждого свой стиль и характер. Я так не могу. И мой подсказ в играх часто давал нужный результат. Помню, с моим братом случилась трагедия, а у нас был матч с «Порту», который мы проиграли дома после перелета из Владивостока. Я тогда сидел на скамейке и был настолько подавлен, что ни разу не встал с нее. А после игры ко мне подошел Вагнер и сказал: «Нам сегодня вас не хватало на поле». Уверен, это было искренне. Моя энергетика должна заряжать игроков.

- Но зачем вы вообще в те дни работали с командой? Вас бы прекрасно поняли, проведи вы их с родными.
- Тот матч был определяющим, и я не мог на него не приехать.

- Говорят, тогда в силу понятных причин вы не подумали о том, что проиграть в один мяч ЦСКА может, а вот в два - уже нет. В итоге в два и уступили.
- Да, так и было… Извините, больше не хотел бы на эту тему говорить. Тяжело.

- Гусев как-то рассказывал, что после поражения в Кубке УЕФА от «Пармы» вы вошли в раздевалку и молча выжали на пол два лежавших на столе апельсина.
- Мне в тот момент хотелось разорвать все и всех. Когда ты уже практически вышел, и за секунды до конца проигрываешь матч… Виноваты были мы все. Я не сказал игрокам ни слова, а выжал апельсины - не на пол, правда, а на стол. Потом вымыл руки и вышел из раздевалки. Понимал, что команда сделала для успеха все - но такая обида была, такая…

- А кидали что-нибудь в игроков, как Фергюсон в Бекхэма?
- Было и такое. Спросите у Шембераса. Или того же Гусева.

- Вы ставите себе какой-то возрастной порог, после которого закончите карьеру, чтобы элементарно сохранить здоровье?
- Поработаю лет до 60 - а потом уже надо думать. Но это говорю сегодня, а что будет завтра, никто не знает. Это моя работа, я без нее не могу. Понимаю, что все эти стрессы - плохо для здоровья, но не могу себя контролировать! Человек любой профессии должен все делать искренне.

- У вас имидж человека жесткого. А мне кажется, это маска - внутри вы гораздо добрее.
- Моя работа - требовать от людей выполнения поставленных задач. А для этого нужно поддерживать дисциплину. Не всем это нравится. Иногда ваши коллеги задают тренерам вопросы: «Вы демократ или диктатор?» Считаю, никакой демократии в футбольном клубе быть не может. Есть требовательность и справедливость. Когда игроки нарушают обязательства перед клубом и партнерами, результата не будет. Порой я, может, чересчур требователен к игрокам. Но я четко контролирую себя в этих ситуациях, никогда незаслуженно их не обижаю. Чрезвычайно сложно прощаться с ними, когда они не выдерживают конкуренции. Однако стараюсь всегда быть объективным, честным и справедливым.

- Тот же Гусев сильно обижен на то, что в последний период игры за ЦСКА вы, по его словам, перестали его замечать. Вправе он на вас обижаться, или, закончив карьеру и став тренером, он и кто-то еще вас поймут?
- Каждый из них имеет право на собственное мнение. Любому неприятно, когда он был на гребне волны, а потом… К сожалению, время никого не щадит. Игрок не может быть объективным по отношению к себе. Если он считает, что тренер к нему относится предвзято, у него есть возможность проявить себя в другом клубе. Но если он и там этого не делает, наверное, это вопрос к футболисту.

- Как бы при встрече с ним себя повели?
- Я ему все прощаю.

- Угрызения совести после жестких разговоров с каким-то игроком испытывали?
- Нет, потому что делал все для того, чтобы в коллективе был порядок.

- За пределами футбола считаете себя добрым?
- Да. Я внимателен к жене и детям. Дорожу отношениями с друзьями, стараюсь прощать людям ошибки. Никогда не прощу двух вещей - зависти и предательства.

- У вас репутация человека, который никогда не признается вслух и тем более на публике в том, что ошибся. Это так?
- Да. Я - самый большой критик себя самого. Никогда не перекладываю ответственность на помощников или игроков.

- Но ошибку-то почему публично не признать? Такое ведь вызывает уважение окружающих.
- Наверное, это часть моего характера.

- Хоть какую-то свою тренерскую ошибку назвать можете?
- Конечно, они были. Но назвать не могу, потому что просто не помню. (Смеется.)

ХОББИ НОМЕР ОДИН - ВНУЧКА

- А какой момент карьеры считаете самым сложным?
- Их много. Были чувствительные поражения, после которых находился на грани срыва. Случалось, хотел все бросить. Но время лечит.

- Не будь этих поражений, выиграли бы Кубок УЕФА?
- Думаю, нет. Я прошел через серьезные упреки общественности, которые считал несправедливыми. Но они не сломали, а закалили меня. Я прожил большую тренерскую жизнь, выиграл много трофеев. Говорят, надо учиться на чужих ошибках, но так не получается. Пока не пройдешь через собственные, ничему не научишься. Едва начал тренировать, как после первого же года работы хотел ее завершить. Да-да! В «Спартаке» из Орджоникидзе дело пошло неплохо - но в итоге сезоном остался не удовлетворен, мы не вышли в высшую лигу. Молодой был, горячий. Меня пригласил председатель совета министров Северной Осетии Сергей Хетагуров - и я ему объявил, что заканчиваю. Он очень обстоятельно со мной побеседовал и объяснил, что это только начало пути. «Ты что, хотел сразу всех обыграть?» - «Да, хотел». На следующий год мы уверенно выиграли первую лигу чемпионата СССР.

- А окажись сейчас в 93-м, опять бы на пресс-конференции после поражения от «Айнтрахта» подали бы в отставку?
- Кто его знает... Тогда сделал так, как подсказало сердце.

- Как бы тренер Газзаев отнесся к игроку Газзаеву, не забившему пенальти в финале Кубка СССР 1979 года?
- Сколько раз мои игроки не забивали пенальти - разве что-то с ними потом происходило? (Улыбается.) Но тогда было ощущение, что мир ушел из-под ног. На матче было 100 тысяч зрителей, я шел - и мне казалось, что 200 тысяч глаз меня сверлят насквозь. Хотелось провалиться сквозь землю.

- Гол и результативный пас в финале Кубка-84 были таким же ответом за 79-й, как Кубок УЕФА - за предыдущие неудачи в Европе?
- Да! Вы все правильно понимаете.

- Хиддинк, когда хочет от всего отвлечься, садится в Голландии на велосипед или мотоцикл. А у вас есть необычные увлечения?
- Да не сказал бы. Приезжаю в семью, встречаюсь с друзьями. Хобби номер один сейчас - внучка. Даже домой быстрее бежишь - такое сладкое существо! Это ведь все пройдет - регалии, достижения. Надо еще жить нормальной жизнью, воспитывать детей и внуков, общаться с друзьями и коллегами.

- Кого можете назвать близкими друзьями в футбольном мире?
- С Юрой Семиным и Валерой Петраковым наша дружба началась еще во времена совместных выступлений за «Локомотив». Конечно, назову Владимира Шевчука, Николая Латыша, Александра Стельмаха, моих единомышленников, с которыми мы вместе очень давно.

- Ждете от дочки Вики, что она станет теннисной звездой?
- Любой родитель субъективен. Конечно, очень хочется, чтобы она чего-то в жизни добилась. Если удастся, буду рад больше, чем собственным успехам.

- Какая у вас сейчас мечта - профессиональная и личная?
- Личная - хорошо отдохнуть. Практически 20 лет у меня не было такой возможности. Поэтому планирую до лета взять передышку. А потом, конечно, работать - и добиваться побед. Думаю, придет время, еще и со сборной поработаю.

Игорь РАБИНЕР, Sport.ua