Роман БЛАГОЙ: «Не представлял, что можно играть в хоккей с переломом»

Нынешний гость Sport.ua – одна из самых ярких фигур современного чемпионата Украины по хоккею. За плечами Романа Благого – выступления пусть и во враждебной, но топовой КХЛ, семь чемпионств Украины, десять лет в составе национальной сборной. Этот хоккеист известен непосредственностью и прямотой. В предыдущем сезоне Благой не дал ни одного интервью. Говорил: «Правды сказать не могу, а просто говорить не хочу». Сегодня, 25 октября, в день своего 36-летия капитан «Сокола» нарушил молчание. В этом интервью он рассказал, как провел сезон без тренировок, как отыграл плей-офф с переломом руки, почему ездил во время войны выступать в россию и почему для него никогда не было дилеммой – играть за сборную Украины или нет.

– Роман, в прошлом году вы вернулись в хоккей с условием, что будете иметь свободный график тренировок. Обязательным было только участие в матчах. С возвращением в «Сокол» тренера Олега Шафаренко вы снова тренируетесь наравне с другими. Как далось решение о полноценном возвращении в профессиональный спорт?

- Новый тренер сразу поставил условие: либо посещаю все тренировки, либо прощаемся. В прошлом году руководство клуба тоже хотело, чтобы я готовился полноценно. Но мои условия приняли, учитывая, что игроков в Украине и без того не очень много. Предложить больше, чем я зарабатывал на дополнительной работе, мне на тот момент в «Соколе» не могли. Да и обязательств перед работодателями не мог нарушать. Работу нашел через несколько месяцев после начала полномасштабной войны еще тогда, когда никто не знал, будет ли проводиться чемпионат Украины по хоккею вообще.

Так получилось, что незадолго до этого проходил курсы по логистике. Так что решил разместить резюме на сайте по поиску работы. Когда одна компания меня набрала, был очень удивлен. Удивлен, поскольку понаписывал в резюме такого, что себя на такую работу точно не взял бы. «Я ничего не умею», – ответил честно, когда получил звонок. «Мы научим», – говорят там. И в самом деле, мне все объяснили. В мои обязанности входил поиск грузовиков для перевозки грузов. Деньги зарабатывал на комиссионных. Летом прошлого года был пик запросов, поэтому контракт со мной продлили еще на полгода. Заработки были действительно неплохие. Поэтому, когда позвонил тогдашний тренер «Сокола» Константин Симчук, объяснил, что получаю столько-то и вряд ли в хоккее во время войны получу больше. Вариант со свободным графиком появился как альтернатива. Лишь договорился на другой работе, что меня будут точно отпускать на все матчи.

- Сейчас ваши финансовые запросы в «Соколе» удовлетворены?

– Они выполняются. А удовлетворены или нет – вопрос риторический (улыбается). Смотрите, до прошлого года на работу я не ходил никогда в жизни. Ведь постоянно играю в хоккей. Пришлось привыкать ежедневно посещать офис – просыпаться утром, сидеть на одном месте с девяти утра до пяти вечера, при этом не всегда делая что-то полезное. Через пару месяцев начал сходить с ума. Психологически было сложно. Усилилось это чувство, когда начали падать доходы. Нестабильности я не люблю, поэтому, когда мне предложили возобновлять полноценные тренировки в «Соколе», решил, что поработаю до начала межсезонных сборов, а потом уйду в отпуск и попробую договориться о новых условиях сотрудничества. В ходе отпуска и работодатели передумали, и я тоже сказал, что мне не нравится.

– Сергей Бабинец начал уже второй сезон, совмещая тренировки с офисной деятельностью в Федерации хоккея Украины.

– Во-первых, офис ФХУ рядом с Дворцом спорта. Во-вторых, работа у Сергея связана с хоккеем. Да, это тоже нагрузка, но разница есть.

– В физическом аспекте возвращаться к полноценной тренировочной работе трудно?

- В целом нет, хотя предсезонные сборы были очень непростыми. Однако в таких условиях легче будет во время матчей. Постоянно тренируясь, появляется хороший физический тонус. Уверен, если бы тренировался полноценно, предыдущий сезон получился бы гораздо лучше. Хотя в целом сыграл неплохо и команда завоевала чемпионство.

– На старте плей-офф-2023 вы получили перелом руки. С такими травмами вроде бы в хоккей не играют. Но вам как-то удалось…

- Сначала вообще не представлял, что играть с переломом возможно. Поэтому когда в ходе матча против херсонского «Днепра» получил эту травму, считал, что сезон завершен. Но Константин Симчук настаивал, что я нужен команде. Не представлял, чем могу помочь в таком состоянии. Но мне наложили жесткий гипс, хорошо закрепили руку. Конечно, во время матчей я руку берег и полноценно ею управлять не мог. Однако начинал все матчи. Когда ход борьбы позволял, доигрывал до завершения. Такой матч был один – когда мы выиграли дома у «Кременчуга» в финале 4:2. Еще тогда голевую передачу отдал. А в ходе других встреч подходил к тренерам и говорил, что больше играть не могу, поскольку в любой момент могу навредить команде из-за того, что плохо управляю рукой.

- Травмировались вы в неигровой ситуации, а во время потасовки с вратарем соперников Эдуардом Захарченко…

- Там куча-малая была, уже и не поймешь, с кем я дрался. Палец застрял в решетке, рука вывернулась и получился перелом.

- Драка – это эмоции. Так же как эмоциональным выглядит резонансный эпизод в начале текущего сезона, когда вы в ситуации, которая этого не требовала, жестко атаковали защитника «Тризуба» Михаила Васильева, получили матч-штраф и пропустили из-за этого финал Кубка Украины…

- Я бы не сказал, что это были эмоции. Игра с «Тризубом» проходила спокойно, мы выигрывали с ощутимым преимуществом. Отдавать Васильеву тоже ни за что не собирался. Просто выполнял силовой прием и случайно попал Михайлу плечом в бороду. Даже приседал немного, чтобы не попасть в область головы и шеи. Но не вышло. Это удаление оказалось слишком дорогим. Я и сам понимаю, и тренер, и партнеры по команде говорят, что будь в финальной игре против «Кременчуга» я, все могло бы сложиться по-другому. Очень сожалею о том моменте. Особенно с учетом того, что в матче с «Тризубом» уже все было решено. Жаль, что мы отдали трофей «Кременчугу». Но постоянно выигрывать тоже нельзя. Думаю, это поражение сделает нас сильнее, откроет глаза на те компоненты, на которые раньше внимания не обращали.

- Хотелось бы, чтобы это произошло уже в матчах Континентального кубка, где «Сокол» победил сербскую «Црвену Звезду», но проиграл литовскому «Каунасу» и венгерскому «Ференцварошу» и выбыл из турнира…

– Сразу скажу, что длительный переезд из Киева в Белград на состояние нашей команды не повлиял. Наше выступление нельзя назвать удовлетворительным. Упрекать себя не можем разве что по итогам матча с «Ференцварошем». Венгры пока на порядок выше по классу. Ключевым оказался матч с «Каунасом». Не назову его провальным, поскольку литовцы играли хорошо. У них быстрая команда, но мы ее должны были побеждать за счет опыта и лучшей готовности. Однако провалили первый период. Затем пытались что-то изменить, но отыграться с 0:3 не смогли. Сократили разрыв, но когда получили четвертую шайбу, поняли, что шансов мало.

– В нынешнем «Соколе» собрано много сверхопытных хоккеистов. Как легко вам уживаться?

– Это украинский хоккей, узкая среда, мы давно знаем друг друга. Во всем остальном ситуация похожа: есть задачи и должны их выполнять. Сразу отмечу, что не согласен, когда меня называют ветераном. Головой до этого я еще не дорос. Ветераны для меня – это те ребята старой школы, рядом с которыми в 20-23 года выступал я. И дело не в возрасте. По моему убеждению, ветеран – тот, кто постоянно выступал на высоком уровне, за сильные команды, а на исходе карьеры играет сугубо головой, за счет опыта. В нынешнем «Соколе» действительно много взрослых игроков. Но нет хоккеистов такого уровня, рядом с которыми в молодости играл я. Там были даже люди, выступавшие в НХЛ. Скажем, Руслан Федотенко. Вот это ветеран. А у нас – просто взрослые украинские хоккеисты. У кого-то больше опыта и он лучше понимает игру. Но, к сожалению, у молодежи сейчас не так много примеров для подражания, как было у хоккеистов моего поколения. Украинским игрокам, выступающим за границей, в этом аспекте повезло немного больше.

– Вы считались одним из самых одаренных воспитанников школы «Сокола» 1987 года рождения. Но перед тем, как дебютировать в основной команде, поиграли в «Киеве», белорусских «Бресте», «Химволокне». Почему не в родной команде?

– Начнем с того, что «Киев» тогда был дублем «Сокола». Туда меня взяли сразу после школы. Первая команда «Сокола» в то время выступала в чемпионатах беларуси и россии, там играли очень опытные хоккеисты. Чемпионат Украины в те времена был не слишком сильным. Чтобы развиваться, приходилось ехать в конкурентную среду. В то время мы по большей части устраивались в соседних беларуси и россии, где всегда были конкуренты молодежные чемпионаты и где имели возможность набираться навыков и опыта. Во вторую команду «Бреста» нас из Киева сначала приехали семь игроков (кроме Благого, Денис Заблудовский, Артем Росляков, Сергей Бабинец, Михаил Радецкий, Тарас Бега, Александр Панченко – авт.). Через некоторое время я остался один. Меня начали привлекать в первую команду. Так же потом было в Могилеве.

– Там вы все же за первую команду «Химволокна» играли мало. Это была главная причина, почему летом 2008-го решили вернуться в «Сокол»?

– Нет, меня пригласил тренер команды Александр Сеуканд. «Сокол» тогда выступал в высшей лиге чемпионата россии. А я играл за ту команду. В следующем сезоне «Сокол» из чемпионата рф вышел. Сеуканд сказал мне: «В первом составе тебе еще играть рано. А во втором я тебя не вижу. Езжай за границу, туда, где будешь играть». Я уехал в Казахстан.

- Сеуканд, кажется, не слишком уважал украинских хоккеистов.

- Мне тяжело об этом говорить, поскольку выступал под руководством Александра Юрьевича недолго. Отыграл у него в чемпионате рф несколько матчей в тот момент, когда большинство основных хоккеистов отлучались на матчи сборной Украины. Тренировался больше, но целостной картины о подходах Александра Юрьевича не составил.

Роман Благой дебютировал за основу "Сокола" в 2008-м, 21-летним

- В Казахстан, куда вы отправились, чтобы иметь практику, в те времена ездили многие украинские хоккеисты. Но прижились единицы. Вы были в их числе. Причем поиграли в разных командах и на разных уровнях.

- Когда поехал туда 21-летним, то сначала выступал в чемпионате Казахстана – в Рудном и Павлодаре. Потом немного поиграл в «Казахмысе» из Сатпаева, в «Сариарке» из Караганды, откуда меня, собственно, и позвали в начале 2011-го в «Донбасс». Во второй раз уехал в Казахстан, когда в Украине в 2014-м началась война. Тогда выступал за ту же «Сариарку» в высшей лиге рф. Вот тот сезон для меня действительно памятный, ведь у меня тогда все получалось, я стал лучшим снайпером лиги. Меня в Караганде, можно сказать, носили на руках.

- Караганда на спортивной карте новейших времен засветилась не столько какими-то спортивными свершениями, сколько историей, связанной с футбольной командой «Шахтер», которая после выхода в Лигу чемпионов шокировала европейцев тем, что по давней традиции зарезала на поле корову. Вы в Казахстане в целом и Караганде, в частности, с чем-то похожим сталкивались?

- Ребята, выступавшие в других клубах, рассказывали, что на какой-то мусульманский праздник у них резали барана. Мне ничего подобного видеть не пришлось. Другое дело, что два месяца жизни в Рудном были настоящим шоком, учитывая, что по сравнению с Киевом словно попал в другие времена. А таких городов, как Павлодар и Караганда, много и в Украине. Тем более, что в северном Казахстане этнических казахстанцев и славян примерно поровну. «Самое веселое» было в Сатпаеве, куда меня занесло на месяц. Там, как по Дарвину, выживает сильнейший. Тренировочная база там находится через дорогу с Дворцом спорта. Вроде бы рядом, а выходить опасно. Наш общий друг, который родом из Рудного, недавно рассказывал, что у казахстанцев тоже есть разные народности. И одна из них – просто как звери. Вот в Сатпаеве, кажется, таких хватало. К счастью, я задержался там недолго.

- Многие хоккеисты рассказывают, что в Казахстане не всегда выплачивали то, что обещали.

– В тех командах, за которые выступал я, все было хорошо. Может потому, что мы выполняли поставленные задачи.

– «Донбасс» второго десятилетия 2000-х – команда, в которую, кажется, мечтали попасть все украинские хоккеисты. Владелец клуба не скрывал амбиций сыграть в российской КХЛ. Другое дело, что из молодых украинцев на том уровне себя попробовали единицы. Вы – в их числе…

– Перед тем, как принимать это предложение, я пообщался с ребятами, которые уже выступали в Донецке. Все заверили, что клуб выполняет обязательства и имеет большие амбиции. Потому и согласился перейти из «Сариарки». Хотя у меня был действующий контракт. Связался с тогдашним тренером донетчан Александром Куликовым, переговорил. Он сказал, что рассчитывает на меня. Потом побеседовал с президентом «Сариарки», сказал, что хочу домой и меня отпустили без компенсации.

А что касается КХЛ… Кроме меня, из молодых украинцев за тот «Донбасс» играли Витя Захаров, Максим Квитченко, Саша Торяник. Уровень по сравнению с тем, на котором ранее выступал в беларуси и Казахстане, отличался впечатляюще. Скорости в КХЛ на несколько порядков выше, нужно быть очень физически крепким. Но главное отличие – решение приходится принимать мгновенно. Чтобы выступать на таком уровне, нужно иметь высокое игровое мышление, в каждой игровой ситуации видеть как можно больше вариантов. Контраст огромен даже на уровне российской высшей лиги. Выступая там за «Сариарку», привык, что успеваю оглянуться, поднять голову. Когда после этого перешел в новокузнецкий «Металлург», носился хаотично в разные стороны, как муха по стеклу. Другое дело, что когда спускаешься оттуда пониже, то поначалу играется невероятно легко. Почувствовал это, когда после Новокузнецка вернулся в «Донбасс» в 2016-м. За мной сначала не успевал никто. Но через месяц я подстроился под скорости чемпионата Украины и уровень упал.

Роман Благой и Владимир Алексюк были чемпионами Украины в составе "Донбасса", а сейчас опять вместе выступают за "Сокол"

– «Донбасс», а вместе с ним и вы перестали выступать в КХЛ после начала войны в 2014 году. Поэтому о настоящем потолке собственных возможностей на том уровне можете только загадывать.

- Надо признать, что выступление в КХЛ за «Донбасс» было в большей степени искусственным. Команде требовались украинские хоккеисты. Будь я неукраинским игроком, не уверен, что сумел бы там закрепиться. Но случай такой выпал. Когда играешь и тренируешься с игроками такого уровня, то растешь и сам. Очень показательным в этом аспекте было участие сборной Украины в чемпионате мира-2014 в дивизионе 1А в Корее. Благодаря хоккеистам, которые выступали за «Донбасс» в КХЛ, а нас было восемь, у нас было лучшее большинство на турнире. Мы тогда имели все шансы вернуться в топ-дивизион, но потеряли их из-за досадного поражения японцам, которых тогда должны были побеждать и идти дальше. В последующие годы, когда мы уже не играли в КХЛ, выступали на чемпионатах мира тем же составом, но выглядели заметно хуже.

- Вы уже упомянули, что в «Донбассе» была возможность поиграть рядом с Русланом Федотенко, хоккеистом, который для всех молодых украинских хоккеистов того времени был символом. Чем он вас поразил?

- Не сказал бы, что Руслан делал что-то уникальное, но было заметно, что он ответственнее других относится к тренировочному процессу, к восстановлению. До этого я особого внимания этим компонентам не уделял. В молодости, в принципе, тоже не особо переживал. А сейчас вспоминаю Федотенко и тоже отношусь к разминке, заминке, массажам посерьезнее. Я понимаю, что это влияет на игровой уровень.

А в игровом аспекте в КХЛ, уже когда я выступал в Новокузнецке, больше всего поразил финн из «Салавата Юлаева». Словно не очень высокого роста, полноватый, но так держал шайбу, так хорошо катался, так ему против нас было легко, что просто поражало. Ездит, смотрит, контролирует шайбу и с этим ничего не поделаешь. К сожалению, фамилии не упомяну (Роман очевидно говорит о Теему Хартикайнене – авт.).

- Заденем не очень приятную для вас тему. В Новокузнецке вы выступали в 2016 году. До того осенью 2014 года вы переходили в клуб высшей российской лиги «Ермак» из Ангарска. Это на фоне вооруженной агрессии россии против Украины…

– На тот момент это не воспринималось так серьезно, как сейчас.

– Неужели, выступая за клуб из Донецка, вы ничего не почувствовали?

– Тогда в моем понимании конфликт не выглядел столь глобальным. Хотя, конечно, мы видели, как весной 2014-го в Донецке появились люди, которые ходили толпой с закрытыми лицами. Моему знакомому тогда сожгли машину. Плей-офф КХЛ мы доигрывали в Словакии. Когда вернулся в Украину, уже не смог забрать из Донецка вещи. А почувствовал, что что-то серьезно изменилось, уже когда оказался в россии, скажем, когда меня дольше, чем обычно бывает, досматривали в аэропорту. В команде же были разные люди: как верящие телевизору, так и вполне адекватные, которые насмехались над первыми. Враждебного отношения к себе при этом не чувствовал ни от кого.

– Сейчас с кем-то из тех россиян, с кем играли там или с кем пересекались по возвращении в Украину общаетесь?

- Ни с кем. Отписался в соцсетях прямо от всех. Даже не интересно, что они думают. Мне неприятно уже само понимание, что это россияне.

- Роман, ваш лучший друг Сергей Бабинец сумел в течение двух сезонов выступить в чемпионате Словакии. У вас варианты найти неукраинскую команду в Европе были?

– Нет. После Новокузнецка имел возможность вернуться в Караганду. Но там свою роль сыграла финансовая составляющая. Это был аргумент, чтобы снова перейти в «Донбасс». Через год, когда кому-то пришло в голову ввести в чемпионате Украины до сих пор мне непонятные и абсурдные возрастные ограничения, решил, что буду заканчивать с хоккеем. Просто надоело снова куда-то переезжать самому и таскать за собой семью. Не играл полтора года. После длительной паузы понял, что соскучился. Все же игра в хоккей – это то, что у меня выходит лучше всего. Сразу после возобновления карьеры пытался закрепиться в венгерском «Дунайвароше». Там провел всего месяц и был не в восторге. Сын президента клуба был капитаном команды…

Понял, что настоящего профессионализма, к которому привык и который хотел бы видеть, там не хватает. Поэтому, когда получил предложение из казахстанского «Арлана» из Кокшетау, решил соглашаться. Впрочем, там тоже была специфическая атмосфера. Будто бы играл, набирал очки, но с командой делалось что-то невероятное. Игроки менялись как на конвейере. Я пришел в октябре, то есть в начале сезона, а через команду уже прошли 40 хоккеистов. Были в том «Арлане» в том числе и упоминавшийся вами Бабинец, а также Вова Алексюк, с которым тоже сегодня выступаем в «Соколе».

– Вы сказали, что не хотелось возить с собой семьи. А что жена и дети всегда ездят с вами туда, где вы выступаете?

– Да. У меня даже старший сын родился в Караганде. Лена приехала со мной на летние сборы уже беременной, а когда начался сезон, летать в ее состоянии уже было не желательно. Вообще, не могу жить отдельно без семьи. Не привык даже сейчас, хотя жена с сыновьями переехали в Германию подальше от войны еще в декабре прошлого года. Так долго семью не видел очень давно. Елена еще приезжала ко мне в Киев весной, м в августе – когда были на сборах в Польше. Детей уже не видел почти год. И это тяжело. С другой стороны, при таких обстоятельствах чувствую себя спокойнее. Ибо отвечаю только за себя. Когда тревога или начинаются обстрелы, сбегу в бомбоубежище и пересижу. С женой и детьми волновался бы больше. Особенно когда был бы вне дома.

– За это время успели вернуться к холостяцкому стилю жизни?

– Не успел и не собираюсь. Напротив, за это время меня из-за одиночества несколько раз охватывала депрессия.

- Роман, вы когда-то сказали, что не интересуетесь спортом вообще. Как при таком условии смогли задержаться в спорте так долго?

– Я действительно не интересуюсь другими видами спорта, не смотрю матчей. Люблю поиграть, скажем, в теннис, в футбол, сейчас любим ездить на велосипедах, но не вижу смысла смотреть игры или за кого болеть. Разве что для того, чтобы провести в компании время. Вживую на стадион, на какие-то топовые матчи в Киеве и Донецке несколько раз ходил. Бегают и падают – мне было скучно. За хоккеем слежу, но скорее из профессионального интереса, например, чтобы посмотреть какие-то финты. Но фамилий хоккеистов не запоминаю. Вот того финна из КХЛ за игрой помню, узнаю внешне, если встречу на улице, но фамилии не вспомню и все. И мне это не интересно.

– Можете себя назвать меркантильным?

– Я за правильность. Если сказали да, то именно так и должно быть. Когда условия не выполняются, я не стыжусь сказать «нет». Возможно, мне удается отстаивать себя, поскольку уже есть определенный авторитет и опыт за плечами. Другому, не исключаю, так бы не получилось.

– За выступления в национальной сборной денег не заработаешь. Но при этом вы всегда относились к числу тех хоккеистов, которые выступали за главную команду страны даже во времена, когда руководители клубов игроками манипулировали.

– Вопрос «выступать ли за сборную?» передо мной никогда не стоял. Где бы ни выступал. Приезжал в сборную из Казахстана даже среди сезона на олимпийский отбор в Японию. Что касается истории осенью 2021-го, которая привела к расколу в украинском хоккее, то я тогда выступал за «Мариуполь», команду из блока, который был в оппозиции к Федерации хоккея Украины. Выхожу из арены после утренней тренировки в Будапеште, как один из игроков, фамилии которого не буду называть, говорит: «Все, пошли собирать форму». «Зачем?» – спрашиваю. «Сказали ехать», - говорит. «Я никуда не уеду. Пусть говорят, что хотят» – «Да-да, поговори».

– В контексте той истории все вспоминают Виталия Ляльку, который тоже отказался уехать и поплатился за это контрактом с «Донбассом». Вы ведь тогда даже не колебались, какое решение принимать.

– Не колебался. Считаю, что уехавшие поступили неправильно. Вернее, с материальной точки зрения ребят понять можно. Но принципиальности они не проявили. Сборная – это не за деньги, а за честь.

- Ваша фамилия находится в расширенном списке кандидатов в современную сборную Украины. Полагаете, что можете вернуться в команду после продолжительной паузы?

- Теоретически – да. Будет тяжело, но ничего нереального не вижу.

- С того момента, как вы вернулись в «Сокол», прошло уже почти два года. Хотя знаю, что тренерский штаб киевлян намеревался желал вас гораздо раньше…

– Вернулся после того, как чемпионат Украины разделился на две лиги. Как только это произошло, подошел к руководству «Мариуполя» и сказал: «Я остаюсь в лиге, которая с ФХУ». Руководители в «Мариуполе» адекватные, отнеслись сказанному с пониманием. Правда, пытались добавить денег. Но повторил, что это мне не интересно. «Не думаю, что мне будет лучше в частной лиге. Хочу играть официально», – подчеркнул. Тем более, у меня в ФХУ со всеми хорошие отношения. Все хорошо относятся ко мне и я ко всем так же. Подставлять людей и допускать, чтобы моей персоной манипулировали, не хотелось.

А Олег Шафаренко действительно звал меня в «Сокол» еще после завершения сезона-2020/2021. Но предложение от «Мариуполя» поступило раньше. На лучших финансовых условиях. Однако уже после первых матчей нового чемпионата понял, что ошибся. Уже в то время связывался с Олегом Леонидовичем. Однако никто меня из Мариуполя отпускать, конечно, не собирался. Если бы не раскол, вынужден был доигрывать сезон в «Мариуполе» до конца. Когда же оказался в «Соколе», сразу начал получать удовольствие и от игры, и от микроклимата. Лидерами раздевалки тогда были Андрей Михнов и Дмитрий Нименко, а меня прицепили где-то рядом с ними. Мы легко нашли общий язык, ведь знали друг друга давно. Команда тогда была организованной, быстрой. В том чемпионате, который проводился под эгидой ФХУ, у нас не было проблем ни с одним соперником. Даже с «Кременчугом», считавшимся нашим основным соперником.

– В том «Соколе» было полкоманды россиян. Поскольку война в то время выглядела необратимой, говорили о ней с представителями рф?

- Они ведь здесь жили, все видели своими глазами. Даже смотря свои новости, они понимали, что им врут. Ситуацию россияне из «Сокола» воспринимали адекватно. Или делали вид. Они сами были напуганы, спрашивали нашего мнения, будет или не будет война.

– О чем думали, когда она началась?

- Когда в пять утра проснулся от взрывов, прежде всего волновался, чтобы нас это не задело. Не знал ни куда бежать, ни что делать. Когда развиднелось, поехали на дачу в ста километрах от Киева, в обуховском направлении. Там стал искать варианты, как вывезти за границу жену с детьми. Нам повезло, что в то время ФХУ нашла возможность провести сборы национальной сборной в Венгрии. И разрешили взять с собой семьи. Жена с детьми из Венгрии поехали к родственникам рядом с Катовице, но после чемпионата мира настояли, что возвращаются вместе со мной обратно. На повторный выезд родные решились, когда после обстрелов по всей Украине прошлой зимой начали исчезать тепло и свет.

- Роман, 36 – такой возраст, когда поневоле стоит задумываться, чем заниматься после завершения спортивной карьеры. У вас уже есть опыт офисной работы, не связанной со спортом. Видите ли себя в будущем в спорте?

– Хотелось бы. Сочетать как Бабинец точно не хочется. А там будет видно. Мы получаем серьезные нагрузки во время тренировок. Надеюсь, они помогут мне поиграть на достойном уровне еще некоторое время. Мне еще хочется задержаться в игре. В моей жизни уже был период, когда хоккей надоел. Лет пять назад. Тогда продолжал играть, поскольку ничего другого не умел. Но потом имел полуторагодичную паузу. До недавнего времени тоже работал на другой работе. Другими словами, переключиться на другой вид деятельности мне уже не сложно. Однако хоккей остается стилем жизни. Даже с пониманием, что в нем бывает очень тяжело, это кайф. Это и общение в раздевалке, и когда дерешься друг за друга на льду. Ощущение, когда весь год тяжело тренируешься, играешь, а потом поднимаешь над головой чемпионский кубок, ни с чем не сравнить. С точки зрения эмоций.

Благой и Бабинец - лидеры "Белого Барса"

– Соберете символическую сборную из тех игроков, с которыми пересекались в одних командах?

- Не хочу. Там есть те, кого называть не хочу, но они достойные хоккеисты. Вообще, уже, наверное, лет пять для меня самым ценным игроком является друг и кум Бабинец. Мы дружим с детства, но особенно оценил Сергея в сложные времена в «Белом Барсе», когда мы всем проигрывали. В этой команде мы, можно сказать, погоду делали вдвоем. Мы поддерживали друг друга и помогали.

– Сергей когда-то сказал, что имеет с вами понимание на нейронном уровне.

- Это действительно так, ведь мы много поиграли вместе. Особенно во времена выступлений за «Белый Барс», когда на льду проводили по матчу по 25-30 минут. Мы тогда редко выигрывали, но когда эти победы удавались, было очень кайфово.

– Бабинец когда-то пробовал себя в политике. Вы не хотите?

– Нет, потому что я в ней ничего не понимаю. Да, там деньги, но нужно иметь понятие, чтобы делать правильные шаги. Вообще нужно заниматься тем, в чем разбираешься. Чтобы сменить род деятельности, нужно пройти большой путь. И набить шишек. Потому в идеале вижу себя в хоккее, где знаю систему и все механизмы. Жалею, конечно, что лет десять назад, когда была возможность освоить другие направления деятельности, подучиться, я свой шанс упустил. Но нужно жить с тем, что есть.