Александр КЕРЖАКОВ: «В московском метро меня никто не узнал»

Традиционная беседа с лучшим игроком постсоветского пространства, которая на этот раз прошла в московской гостинице Ritz-Carlton, сложилась достаточно необычно - говорили мы в итоге не столько о футболе, сколько о жизни.

- Можно ли сказать, что именно уходящий год стал лучшим в вашей карьере?

- На сегодняшний день - да. Получилось так, что в этом сезоне я оказался в своей команде, которая к тому же демонстрировала очень качественный и яркий футбол. Об этом, наверное, мечтает каждый игрок. И как результат пришли победы и титулы. В «Зените»-2010 невозможно было играть плохо, поэтому огромная заслуга во всех моих личных титулах этого года принадлежит команде и клубу. Но лучший мой сезон, надеюсь, все-таки впереди.

- К водопаду премий и личных призов были готовы?

- Если честно, то нет. Старался, конечно, внести свою лепту в победы команды, но подобного - очень приятного, что скрывать, признания не ждал.

- То есть лучшим игроком «Зенита» себя не считаете?

- Важно не то, как считаю я, а то, как оценивают мою игру специалисты и болельщики. Их признание окрыляет, хотя для меня куда важнее достижения команды, а не личные. Говорю это не из политкорректности: любой футболист понимает, что в одиночку матч не выиграешь и никаких титулов не добьешься.

- Какой день стал для вас самым счастливым в уходящем году?

- Тот, когда мы обыграли «Ростов» и оформили чемпионство. До сих пор помню, какой адреналин бурлил в крови в последние минуты встречи, когда все уже было ясно, а меня как раз заменили. Осознание того, что вот сейчас, через пять минут, произойдет то, о чем мечтал и к чему стремился, ни с чем не сравнимо.

- 45 СМИ с постсоветского пространства признали вас лучшим футболистом экс-СССР. То есть фактически вы встали в один ряд с такими звездами, как Стрельцов, Яшин, Блохин…

- Нет, это преувеличение - в подобном ряду я себя представить не могу. Названные вами люди были по-настоящему великими футболистами. Разве я могу назвать себя таким?

- Кто-то из них был вашим кумиром в молодости?

- Кумиров у меня не было, да и Яшина со Стрельцовым на поле, к сожалению, не видел. Но это никак не умаляет их величия.

- А среди тех, кто играет на постсоветском пространстве сейчас, вы с любым готовы себя сравнить?

- Думаю, Андрей Шевченко - фигура куда более могучая. Он в отличие от меня - звезда не только на постсоветском пространстве, но и во всем мире.

- Между тем он наш конкурс выигрывал дважды, а Андрей Аршавин - три раза.

- С Аршавиным нам мериться не нужно - мы столько играли вместе и так хорошо знаем друг друга, что доказывать что-то еще абсолютно излишне.

- Вы на первых порах добились большего, чем Аршавин, в частности, попали в отличие от своего постоянного партнера на ЧМ-2002. Но потом он в общественном сознании явно ушел вперед. Ревности не было?

- Была только радость за Андрея. Всего, чего добился, он добился заслуженно. У меня вообще нет ни к кому зависти. Всегда стараюсь чего-то достичь в абсолютном измерении, а не в сравнении с кем-то. Знаю, что за меня и мою команду переживает очень много людей, и мы можем либо обрадовать их, либо сильно огорчить. Это и есть главный стимул, а не то, что кто-то из твоих партнеров или соперников превзошел тебя в популярности.

О КРИКЕ НА ПОЛЕ И ПРОФЕССИОНАЛИЗМЕ

- Знаете, у меня есть ощущение, что футболисты, которые в юности прошли школу Юрия Морозова, привыкли оценивать себя по очень жесткой шкале. Он вас так воспитывал?

- Специального воспитания не было. Юрий Андреевич был очень строг, но при этом справедлив. Он не зря был кандидатом педагогических наук, причем совсем не липовым - отлично знал, как общаться с игроками. И для нас по сей день остается непререкаемым авторитетом. Хотя, не буду скрывать, поначалу привыкнуть к его крику было очень трудно. Теперь понимаю, что Морозов умело совмещал кнут и пряник, а тогда казалось: если орет, значит, хуже некуда - я полный неумеха.

- В дальнейшей карьере тренеры на вас так кричали?

- Так - вряд ли, но в футболе все случается. Главное, чтобы крик был оправдан и я сам понимал, чем он вызван.

- Не секрет, что вы и сами на поле можете на партнера рявкнуть.

- Это, наверное, неправильно, но можете мне поверить - такое случается не из-за того, что ставлю себя выше партнеров или кого-то из них не уважаю. Просто футбола без эмоций не бывает, а мне всегда хочется только выигрывать. Могу потом даже прощения у товарища по команде попросить, но в ходе матча постоянно сдерживаться невозможно.

- После ухода в «Севилью» ваше общение с бывшими партнерами по «Зениту» полностью прервалось, и было стойкое ощущение, что вы на них за это обижены. Сейчас последствия той истории уже преодолены?

- Тогда обстоятельства действительно сложились так, что мы не общались. Но обидой мои ощущения назвать было нельзя - скорее легким разочарованием. Как показало время, ничего личного за той историей не крылось - сейчас мы снова прекрасно общаемся, и никто не вспоминает, что было несколько лет назад.

- А чего вы никогда не простите партнерам?

- Сдачи игры.

- В тех командах, где вы играли, такое случалось?

- Разрешите на этот вопрос не отвечать.

- Хорошо, а если подобное с кем-то из ваших партнеров произойдет, вы на поле это сразу поймете?

- Конечно. Но в нынешнем «Зените» даже мысли о сдаче абсолютно исключены.

- То есть когда-то раньше с вашими партнерами такие казусы все-таки случались?

- Без комментариев.

- Конкретизировать не хотите, но если рассуждать абстрактно: вот вы поймали партнера «на горячем» - что дальше? Вы же не можете отказаться выходить с ним на поле в следующих играх?

- Выходить на поле можно, но относиться нормально к этому человеку уже нельзя. И если он почувствует подобное отношение - сам долго не выдержит. А он обязательно почувствует.

- Скажите, а какой команде проще добиться успехов - той, где все друзья, или той, где все профессионалы, но не всегда с симпатией относящиеся друг к другу?

- Профессионализм, конечно, важнее. А очаги напряжения периодически возникают в любой команде - главное, чтобы они оставались на эмоциональном, а не на каком-то принципиальном уровне.

- А если вопрос станет так: на одно и то же место претендуют ваш хороший друг и пришлый профессионал, скорее всего, более высокого класса. Кого выберете?

- В такой ситуации - друга.

О ЕДИНСТВЕННОМ НЕПОНЯТОМ РЕШЕНИИ ХИДДИНКА

- Вы вернулись в «Зенит» одновременно с приходом в клуб нового тренера. В такой ситуации вливаться в коллектив проще или сложнее?

- Мне не надо было особо «вливаться» в «Зенит» - он был и остается моим родным клубом. Но когда приходишь куда-то одновременно с новым тренером, это всегда проще, потому что ему все равно, играл этот футболист здесь раньше или только появился: он со всеми лишь знакомится.

- При этом работа с новым тренером всегда таит в себе некую неопределенность. Чего в ней обычно больше - тревоги или надежд?

- Это, наверное, зависит от личности тренера. Когда я в нынешнем году пришел в «Зенит», был просто уверен, что все получится и у команды, и у меня, если буду работать.

- Предсезонная подготовка вас в этой уверенности укрепила?

- Еще как! Мы проделали огромную работу. Две тренировки в день по два с половиной часа каждая так просто не проходят. Тем более что чувствовалось: Спаллетти не просто так нас «грузит», он хорошо знает, что делает. Вообще нового и интересного было очень много - как на тренировках, так и на теоретических занятиях.

- А уже по ходу сезона были моменты, когда итальянский тренер удивлял?

- Однажды удивил очень сильно - в раздевалке после проигранного матча со «Спартаком». Подробностей рассказывать не буду, но его реакция была, мягко говоря, совсем не такой, как всегда.

- Ваши личные отношения со Спаллетти на протяжении года менялись?

- Нет, какими они установились с первого сбора - рабочими и доброжелательными, - такими и оставались весь год. Между тренером и игроком должна быть какая-то дистанция, не позволяющая лезть в личные дела друг друга. Лучано эти границы хорошо чувствует, умело сохраняя в команде положительный психологический баланс. Он - большой профессионал, которого все в «Зените» по-настоящему уважают.

- В связи с этим давно хотел вас спросить: вы задумывались, почему в вашей карьере несколько раз случались резкие охлаждения в отношениях с тренерами - с Адвокатом в «Зените», с Хиддинком в сборной, с Хименесом в «Севилье»?

- Это все разные случаи. Что обижаться на Хименеса, если у него под рукой было два более сильных форварда - Кануте и Луис Фабиану? У меня был шанс, когда первый уехал на Кубок Африки, но я им сам полноценно не воспользовался. С Адвокатом никакого личного охлаждения не было - просто он тренировал клуб, из которого я хотел уйти, со всеми вытекающими из этого последствиями. Не знаю, как ситуация повлияла на его отношение ко мне, но на мое к нему не повлияла точно. Что же касается Хиддинка, то, чем было вызвано его решение не брать меня в команду на чемпионат Европы, до конца так и осталось непонятным, хотя в принципе повод я дал - забил тогда за полгода всего два гола. Но при этом чувствовал в себе силы сыграть в Австрии здорово.

- Основной версией его недовольства вами пресса посчитала случай перед московской игрой с англичанами, когда вы опоздали на вечернее командное собрание…

- В гостиницу я тогда приехал рано утром, а опоздание на собрание было обыкновенным недоразумением: просто не понял, в каком именно часу оно начнется.

- Так-то оно так, но рассказывают, что Хиддинк жестко поговорил и с вами, и с Романом Павлюченко, опоздавшим тогда на сам сбор, и потребовал доказать все на поле. Роман забил два мяча, а вы отличиться не смогли.

- Беседа с Гусом у нас действительно состоялась, но такого, чтобы он обязал нас искупить вину на поле, не было и в помине. Это чья-то версия - красивая, но совершенно не соответствующая действительности. Получается, что мы с Ромой должны были отрабатывать по полной программе, а остальные могли валять дурака, что ли? Нет, это ерунда.

- Но вы сами во время чемпионата Европы говорили, что ваше отсутствие в сборной вызвано нефутбольными причинами.

- Я говорил, что могу лишь догадываться о его причинах. И читал потом много версий на этот счет. Но всю правду знает только сам Хиддинк. Я делал тогда все возможное, чтобы поехать на Euro, в Россию вернулся, чтобы играть и быть на виду, работал как заведенный. Но тренера не убедил. Почему - спросите у него.

- Обида была сильной?

- Можете мне не верить, но обида была только на самого себя. Что толку пенять на тренеров, если ты весной забил лишь два мяча? Могу признаться как на духу, что недоумение от решения Гуса было у меня только однажды: в 2007 году, когда мы играли дома с Македонией. Я приехал сразу после победного отборочного матча Лиги чемпионов в Афинах, где забил гол. А Хиддинк меня не поставил в стартовый состав, мотивируя недостаточной игровой практикой. Выпустил только в самом конце матча. После чего я вернулся в «Севилью» и в первой же игре сделал дубль. Но тренеру в любом случае виднее, и обижаться на него по большому счету бессмысленно. С тем же Хиддинком, как и с Адвокатом, я потом вполне нормально работал.

О БУДУЩЕМ

- С тренерами понятно. А кто из партнеров вас больше всего удивил в 2010-м?

- Трудно сказать. Вот все сейчас говорят об огромном прогрессе Игоря Денисова. Но я видел, как он работает, знал, как он может играть, поэтому нисколько не удивлен. А вот когда увидел, как он дает вам интервью после победного матча с «Ростовом», изумился по-настоящему. Если честно, долго ждал того момента, когда Игорь наконец выскажется.

Говоря же о сборной, правильнее вести речь не об удивлении, а о ярком эмоциональном всплеске в момент, когда другой Игорь, Акинфеев, потащил пенальти в матче с Македонией. То был не просто ключевой - решающий момент игры, который мог повлиять на весь цикл в целом. И Игорь сыграл блестяще.

- Вы же говорили сразу после матча, что чувствовали: Акинфеев обязательно выручит?

- Я верил в это, зная мастерство нашего голкипера. Но верить - одно, а убедиться в истинности веры - совсем другое.

- Вам самому в этом году случалось совершать какие-то экстравагантные, удивительные даже для себя поступки?

- Экстравагантных - не случалось, но были такие моменты, которые запомнятся на всю жизнь. В частности, никогда так здорово, как в этом году, не праздновал день рождения. После победы в чемпионате, что само по себе уже отличный подарок, собрались практически все партнеры по команде (не было только уехавших португальцев) и другие близкие люди. Все прошло очень душевно.

- А разве поступление в инженерно-экономический университет - банальный поступок?

- Небанальный, конечно, но и из ряда вон выходящим его не назову. Желание получить знания для послефутбольной жизни вызревало у меня давно. А когда встретился с потрясающим человеком - ректором ИНЖЭКОНа Ольгой Васильевной Гончарук, - все решилось как-то само собой.

- На какой факультет поступили?

- На управленческий.

- То есть в тренерах, по первому образованию, мы вас не увидим, а будете вы крупным руководителем. В какой отрасли?

- Мне хочется приносить пользу российскому футболу. А в каком качестве - жизнь покажет.

- Зная ваши амбиции, не удивлюсь, если станете, например, министром спорта.

- Ну, если Виталий Леонтьевич Мутко дождется меня и передаст министерство из рук в руки, то я согласен. (Смеется.)

- Ждать долго придется?

- На недавнем торжественном вечере в РФС Сергей Александрович Фурсенко пообещал, что мое выступление на ЧМ-2018 гарантировано и в заявке у нас осталось только 22 позиции из 23. Так что ждать восемь лет как минимум.

- А если серьезно, способны представить себя в большом футболе в 35 лет?

- Почему нет? Все зависит только от здоровья. При этом главное - не дотягивать до того, чтобы стать обузой. Уходить надо вовремя. Самое важное - правильно почувствовать этот момент. Если пойму, что уже не тяну, уйду сразу - цепляться за что-то не собираюсь.

- Но при наличии такой цели, как ЧМ-2018, можно ведь и несколько поменять подход к жизни и тренировкам, грамотно распределить силы на дистанции, жестко режимить, наконец.

- Если вы думаете, что сегодня я делаю что-то способное пойти во вред футбольной карьере, то сильно заблуждаетесь. Голова на плечах у меня присутствует, и я без всякого сверхстимула прекрасно понимаю, что делать можно, а от чего лучше воздержаться. Поверьте, мне никак не хочется искусственно сокращать свою жизнь в футболе. Но и насиловать себя нельзя.

- Как протекает ваша учеба?

- К сожалению, плохо. Мне разрешили свободный график посещения, но и при нем накопилось уже энное количество «хвостов» - элементарно не было времени. Сейчас, перед Новым годом и сразу после него, буду стараться их ликвидировать.

- Разве в пред- и посленовогодние дни кто-то работает?

- Все, кто надо, будут на месте.

ОБ ИСПЫТАНИИ БОЛЬШИМИ ДЕНЬГАМИ

- А нет ли желания повторить писательский опыт?

- Нет. Если честно, ту первую свою книжку боюсь сегодня даже открывать, чтобы перечитать. Уверен, самому будет смешно. Сейчас понимаю, как это было самонадеянно - написать книжку о себе в 19 лет. Впрочем, я ее не писал, а только надиктовывал. Вот если соберусь когда-нибудь написать вторую, то сделаю это сам - без всяких помощников.

- И все-таки: как относитесь к своему опусу с высоты сегодняшнего дня?

- С юмором - иначе к нему нельзя относиться.

- Сейчас уже есть что сказать миру?

- Во всяком случае, опыта и мыслей точно гораздо больше, чем восемь лет назад. Но вряд ли соберусь это сделать без стимула со стороны. Вот если кто-то предложит очень приличный гонорар… (Смеется.)

- Может, стоит поведать тем, кто только идет в большой футбол, в чем именно заключается секрет успеха?

- Вы думаете, я его точно знаю? Только в общих чертах - необходимо поставить себе большую цель и идти к ней, несмотря на все препятствия. Идти не по головам, а преодолевая себя самого и отдавая себе отчет в том, что все возможное ты делаешь. Нельзя добиться чего-то большого, трудясь вполноги.

- Какую роль при этом играет талант?

- Он, конечно, должен быть, но на одном таланте не выедешь. Сколько одаренных людей я встречал в юношеских сборных - и где большинство из них сейчас? Кому-то помешал характер, кому-то - обстоятельства. В итоге практически никого из набора моего года в большом футболе не осталось, хотя среди них точно были те, кто превосходил меня в таланте.

- Как же вы их опередили?

- Наверное, за счет огромного желания и удачно сложившихся обстоятельств. Кто-то с самого верха (смотрит на потолок. - Прим. Автора) помогал.

- Из тех, кого встречали на футбольном поле, кто выглядел сильнее всех?

- Если говорить не только о юношеских годах, конечно, Месси. Смотришь на него и не понимаешь - как вообще человек может так играть в футбол?! Мяч у него просто не отберешь - иногда даже думаешь: зачем он вообще с кем-то играет в пас, если может просто взять мяч и довести до чужих ворот?

- И даже ему не завидовали?

- Как можно завидовать инопланетянину? Играешь против него и ловишь себя на мысли: хочется просто остановиться и полюбоваться.

- Но вернемся к нашим молодым баранам. Есть мнение, что большинство юных российских звездочек не выдерживает испытания первым контрактом, по-настоящему огромными деньгами, которые сваливаются на них с неба. Вам это легко далось?

- Меня правильно воспитали папа с мамой: деньги главным в жизни никогда не были. Знаете, оглядываясь назад, понимаю, как небогато мы жили, но при этом у меня никогда не было чувства обиды от того, что чего-то не имею. Родители умели поставить дело так, что я чувствовал себя полностью удовлетворенным тем, что имею, совершенно не ощущая, что в чем-то ограничен. Как им это удавалось - могу только удивляться. При этом они воспитали во мне большое чувство ответственности: мысль о том, что я кого-то подведу, всегда представлялась невыносимой.

- И тем не менее вспомните свои ощущения от первого заработанного миллиона - эйфория присутствовала?

- Какого там миллиона - наибольшая эйфория была от первых пятисот рублей! Мы успешно сыграли за «Светогорец» в каком-то юношеском турнире и получили премию. Возвращался в интернат с пятьюстами рублями в паспорте и казался себе невероятным богачом.

- Как сыграли следующие матчи?

- Мы тогда выигрывали все что можно.

- К большим деньгам быстро привыкли?

- Не то что привык: денег много никогда не бывает, но отношусь к ним достаточно спокойно. Меня приучили дорожить материальными ценностями, но не возводить их в культ. И привычки к роскоши не появилось - спокойно могу, например, обитать в однокомнатной квартире. Многие молодые ребята, получив большой контракт, сразу бросаются покупать желаемое, но не необходимое - машины, дорогую одежду, что-то еще. Я же, как мне, во всяком случае, кажется, потратил первые крупные заработки с толком - как раз на жилье для своей семьи.

- Как повлиять на тех юных талантов, которых стремление к роскошной жизни и увеселениям отбивает от футбола?

- Повлиять здесь могут только родители. Да и то не в момент получения зарплаты, а сильно заранее.

- Что вам проще - взять взаймы или дать в долг?

- Дать в долг, конечно. Взаймы вообще не беру - если не считать случаев, когда где-нибудь в «дьюти фри» не хватает наличности на покупку и ребята выручают. Но это не долг, а просто дружеская помощь. которую в следующий раз окажу уже я.

- То есть быть зависимым от кого-то для вас очень тяжело?

- Не просто тяжело - стараюсь не допускать этого ни в коем случае.

ОБ АВТОРИТЕТАХ И ФОБИЯХ

- Интересно, случаются ли у вас депрессии? Внешне вы производите впечатление абсолютно позитивного человека, вечно пребывающего в хорошем настроении.

- Нет, настроение у меня далеко не всегда радужное. В этом году, к примеру, были в личной жизни моменты, которые дались большой кровью. А когда голова забита проблемами, ничто не приносит радости. Ничто, кроме футбола. Знаете, как ни странно, в тяжелые дни у меня получались очень неплохие игры. Наверное, это объяснимо: выходя на поле, ты отключаешься от всего, и только здесь голова отдыхает, а значит, с удовольствием окунается в другую действительность.

- А испытываете ли какие-то непреодолимые страхи?

- Разве только перед авиаперелетами, однако этот страх назвать непреодолимым нельзя - налетал очень много. Но по возможности всегда предпочту какой-то иной транспорт.

- С аэрофобией как-то боретесь?

- Знаете, выяснилось, что летать спокойно могу только в кабине пилотов - меня туда пару раз приглашали, и все шло как по маслу. Наверное, интерес перевешивал страх. Но полностью побороть фобию вряд ли возможно. Хотя чартерными самолетами, с командой, мне летать гораздо проще, чем рейсовыми.

- Если на какой-то важный матч нужно будет лететь, условно говоря, на «кукурузнике», справитесь с собой?

- Конечно. Еще раз повторю - при всех страхах я налетал в этом году в разы больше, чем какой-нибудь среднестатистический пассажир. Если так нужно команде, личные страхи приходится преодолевать.

- Случалось ли при вашем чувстве ответственности давать обещание - и не выполнять?

- Случалось, увы. Но, к счастью, с годами это происходит все реже.

- А проснуться утром, посмотреть в зеркало и вспомнить: «Блин, что же я вчера натворил!» - доводилось?

- Пожалуй, нет. Все, что делаю, я делаю осознанно. Некоторые поступки, правда, приходится потом переоценивать, но не до такой степени, чтобы вспоминать о них, как о кошмаре.

- Чего вы больше всего не любите в этой жизни? Можете назвать три самые неприятные вещи?

- Не люблю лжи. Не люблю проигрывать. Что еще... (взглянув в окно. - Прим. Автора) Вот слякоть на улице терпеть не могу, но это, наверное, не самое большое расстройство. А что в тройку определить?.. Знаю! Всей душой ненавижу вареную морковку и кипяченое молоко с пенкой. (Смеется.) Такое с детства отвращение к ним испытываю!

- В прессе бурно обсуждалось ваше с партнерами по сборной письмо в поддержку Филиппа Киркорова, поднявшего руку на женщину. Вы действительно одобряете его поступок?

- Разве там речь шла о самом поступке, за который Филипп повинился? Речь шла о начавшейся травле. У Киркорова отличные отношения со всей сборной России, а мне лично он однажды очень помог. И мы знаем его только с лучшей стороны. Поэтому, как нам кажется, сразу же делать изгоя из человека, который приносил и собирается приносить в дальнейшем радость многим людям, неправильно.

- Вам самому публичность приятна или утомительна?

- Уверен, что любой человек, занимающийся публичной деятельностью, хочет популярности. Даже если он сам не отдает себе в этом отчет, желание есть на подсознательном уровне - иначе бы он оказался совсем в другой, камерной сфере жизни. Меня внимание болельщиков не утомляет. Вчера вот спокойно ездил в московском метро.

- И что, узнавали?

- Нет, во всяком случае, никто ни разу не подошел.

- Видимо, виноват ваш потрясающий загар. Где такой дают?

- Мне выдали в Эмиратах.

- У популярности спортсмена есть ведь и другая сторона: закончив карьеру, приходится забывать, что такое слава. Для многих это становится ударом. Как его перенести?

- Мне трудно сказать: моя карьера пока продолжается. Разве что всегда носить с собой вырезки из «Спорт-Экспресса»: как только накатит ностальгия по прежним временам, сразу достанешь - и должно стать легче. (Улыбается.)

- Ваш отпуск еще не закончился?

- Да, после Нового года собираюсь еще на недельку съездить к теплому морю.

- Теплое море - ваше любимое место отдыха?

- Да. Без солнца и воды отпуск для меня неполноценен.

- А на который день возвращаются мысли о футболе?

- Они никуда и не уходят - сейчас вот в Эмиратах постоянно играл на пляже. Отличная нагрузка для поддержания организма в тонусе. Тем более что я терпеть не могу проигрывать.

- Новый год где будете встречать?

- Пока не решил. Да и зачем это знать вашим читателям?

- Какие-то семейные традиции, связанные с предстоящим праздником, у вас есть?

- Таких, чтобы соблюдались обязательно, нет. Сейчас вот родители собираются к друзьям.

- Вы, кстати, очень тепло говорили о своих родителях на торжественном вечере РФС. Они по-прежнему главные люди в вашей жизни?

- Они - люди, которым я в своей жизни обязан всем. А по местам своих близких не расставляю.

- Хорошо, а чье мнение для вас сегодня самое важное?

- Отца.

- Будь у вас возможность вернуться в какой-то из предыдущих Новых годов, какой выбрали бы?

- Мне хорошо и в нынешнем. Хотя, конечно, такой год, как уходящий, хочется переживать еще и еще. Но я понимаю, что все может быть еще лучше.

- А что загадаете под бой курантов?

- Здоровья - и себе, и всем близким.

www.sport-express.ru