Настоящий буйный

И все-таки эпоха застоя имела одно неоспоримое преимущество. Однозначная, как таблица умножения, и прямая, как линейка, она диктовала такое же поведение для своих героев. Или «за», или «против». Третьего не дано. Только идти «против» было боязно, на это решались лишь одиночки, безумцы, «искавшие бури». Мы же, собираясь в тылу кухонь и кочегарок, и забыв про библейские заповеди, вовсю «творили» из этих одиночек кумиров, которые там, на передовой, «воевали» за нас. Корчной «воевал» тогда за меня и моих друзей, которые думали и чувствовали так же, как я.

«И ВЕЧНЫЙ БОЙ!»
И не важно, что сам он постоянно повторял, что не интересуется политикой и не считает себя диссидентом. Волей обстоятельств он оказался на передовой борьбы с ненавистной нам Системой - и какая разница, каковы были его мотивы в этой борьбе? У Системы в тот момент не было врага более страшного и опасного, а «враг моих врагов - мой друг». И встречаясь вечерами на чьей-нибудь кухне, мы приветствовали друг друга фразой «ну как отложенная?» и приникали к «спидолам» и «вэфам», ловя сквозь глушилки, словно сводки Совинформбюро, мнения Решевского и Найдорфа по «Свободе» и «Би-Би-Си». Все было ясно и просто… Помните, в фильме «Белорусский вокзал» Дубинский, которого играл Анатолий Папанов, признается, что скучает по армии: «Все ясно - здесь свои, там враг, и наше дело правое...»

В марте 1999 года Петербургский государственный университет, отмечавший свое 275-летие, организовал в честь этой даты матч двух своих выдающихся выпускников - Корчного и Спасского. На тот момент эти двое оставались последними действующими шахматистами эпохи 70-х. Матч проходил в помещении казино «Конти», игрались по две партии в день - утром и вечером. Я был на одной из «вечерних» партий, и мне было любопытно наблюдать абсолютно разное поведение соперников, особенно в сравнении с теми их образами, которые сложились у меня по их интервью. Спасский - в интервью неизменно корректный, доброжелательный, не сказавший ни одного недоброго слова ни об одном из своих коллег, вышел на сцену степенной, «барской» походкой, степенно повесил пиджак на спинку кресла... После партии, которую он в таком же ритме проиграл, так же степенно забрал пиджак и ушел со сцены. За оба действия всей процедуры он ни разу даже не взглянул в зал.

Корчной - резкий, предельно откровенный и не жалующий почти никого из собратьев в своих интервью, выйдя из-за кулисы, на ходу торопливо кивнул залу. После партии он начал было ее комментировать, но зрителей, похоже, больше интересовала не партия… Вокруг гроссмейстера мгновенно сомкнулось кольцо и начался «сеанс одновременных интервью», продолжавшихся часа два. Корчной был, как всегда, резок в оценках и предельно откровенен…

Как-то, несколько лет назад, у нас с приятелем возник спор по поводу того, что нынче «народ измельчал». Я отстаивал (и продолжаю отстаивать) мнение, что, несмотря на банальность самой фразы, смысл ее верен. Причем в нашем споре мы рассматривали только количественную сторону вопроса, но сейчас я готов распространить эту мысль и на качественную его сторону. Возвращаясь к шахматам, - то, что сегодняшняя элита стала существенно малочисленнее, думаю, очевидно. Но и в ней нет личностей, даже близких по масштабу к корифеям тридцатилетней давности. Ботвинник, Таль, Спасский, Бронштейн, Карпов, Керес, Тайманов - разве можно сравнить с ними по яркости и харизматичности сегодняшних сильнейших гроссмейстеров нашей страны?

Нынешние корифеи тоже умеют играть - и, возможно, не хуже тех, - да уж слишком «мелки». Во всяком случае, таких чемпионов мира, как Руслан Пономарев (кто-нибудь, кстати, помнит еще эту фамилию?), тогда не было. А на такие поступки, какой совершил Корчной в 1983-м, согласившись играть с Каспаровым, несмотря на его дисквалификацию, кажется, не способны сегодняшние «чемпионы»… Эпоха великих корифеев - и не только шахматных - ушла в прошлое, как эпоха географических открытий, хотя, возможно, в отличие от нее - не навсегда.

Сегодня, в свои 77, он остается по-мальчишески азартен и по-прежнему не умеет проигрывать. Готовя этот материал, я наткнулся на интересный видеоролик - окончание партии Корчного с Софией Полгар на каком-то блиц-турнире. Корчной проиграл, и девушка по-английски произнесла что-то вроде «мне было очень приятно…» - далее разобрать было трудно, так как она стояла спиной к камере. На что Виктор Львович разразился саркастической тирадой, суть которой, впрочем, выразилась уже в первой фразе: «It's very first and very last in your life!..»

«И вновь продолжается бой!» - это про него!
«Хороша наша волчья жизнь!»
Когда тебе тринадцать лет, а на дворе еще военный 1944-й год и позади блокадное детство, потеря отца и отречение родной матери, тогда мир действительно делится на своих и чужих, и ты можешь позволить себе называть и тех и других своими именами. Страсть к шахматам, отсутствие большого дарования и необходимость с «младых ногтей» всего добиваться самому, сформировали в нем комплекс волка - одиночки. «Каждую ступеньку я брал лбом» - как-то признался он сам. Его поведение уже тогда многих пугало - слишком скор на слово был этот мальчик, слишком прям в суждениях. Не желал он учиться взрослым играм, не улыбался тому, кто не нравился, и «мина» его всегда соответствовала игре.

Тем временем «волчонок» рос и постепенно превращался в матерого «волчару». На одном из турниров в Ленинграде он прямо во время партии повернулся к расшумевшемуся залу, рявкнув: «Прекратите галдеть!» Ленинградцы были в восторге! В начале 70-х Корчной уже входит в шахматную элиту. Его прямота и откровенность суждений притягивает журналистов, как заяц - гончих, и вызывает все большее подозрение и раздражение начальства. Ленинградские кухни полнятся слухами. Казалось, сам воздух этого города рождал диссидентов…

Впрочем, тогда он еще не был диссидентом. Он был просто одним из сильнейших шахматистов мира, который мечтал стать чемпионом. Манера его игры соответствовала его характеру - почти каждый матч сопровождался скандалом, о которых, впрочем, тоже можно было узнать только из «вражьих» голосов. Кто там был прав, кто виноват - этого, пожалуй, не знали уже и сами «голоса», соперники осыпали друг друга взаимными обвинениями, как боксеры - ударами, но «неистовый Виктор», как успели уже его окрестить журналисты, добрался-таки до вершины претендентской пирамиды, где его поджидал Карпов. И только с этого момента, когда он столкнулся с противодействием Системы, начинается другая история - история его диссидентства. Впрочем, диссидентом Корчной действительно не был - он боролся не за абстрактные права человека и политические свободы, а за свое конкретное право стать чемпионом.

Для меня это всегда было немного обидно - хотелось верить, что он бьется и за меня, за всех нас, мечтавших о свободе. Но, с другой стороны, в чем можно было его упрекнуть? Он не рядился в плащ правдоборца (что, кстати, было бы выгодно прежде всего ему самому), а был, как всегда, честен. Раз назвавшись волком, он всю жизнь и ведет себя по-волчьи - почти никого из бывших и нынешних коллег не жалует, зато не жалует в глаза. И коллеги отвечают взаимностью.

В одном из интервью Корчной невольно - потому что вопрос был вполне отвлеченный - очень точно сформулировал свою жизненную позицию. Рассказывая о своей жизни в Швейцарии, он сказал: «Я принял для себя швейцарскую жизнь с уважением и почтением. Я принял все, кроме одного. Я не принимаю внутренне швейцарский нейтралитет. Я считаю нейтралитет болезнью, с которой если не бороться, то она проникает буквально во всё. Начинается эта болезнь с политики, а проникает во все уголки человеческой деятельности и сознания. Если быть последовательным в этом направлении, то, следуя швейцарской традиции, и в спорте лучше быть нейтральным, ведь можно обидеть соперника... Это я еще мягко говорю. Этого я не приемлю».

Хорошей иллюстрацией этого принципа может служить известный эпизод из его биографии. Будучи на Кубе, Корчной давал сеанс одновременной игры любителям. Его предупредили, что за одной из досок будет играть Че Гевара, который мечтает сыграть с гроссмейстером хотя бы вничью. Гроссмейстер понимающе кивнул и… разнес «товарища Че» за тринадцать ходов. Ко всеобщему конфузу.

При этом Корчной всегда предельно объективен, каким бы парадоксальным ни показалось кому-то это утверждение. Правда, для этого должно пройти какое-то время, за которое он успеет остыть после схватки. Сколько уже было написано и сказано им о матчах с Карповым, сколько обвинений и разоблачений в нечестной игре было предъявлено в адрес своего самого непримиримого противника! Но вот что он ответил в 1999 году на просьбу дать оценку не политической, а шахматной стороне их второго матча в Багио: «О шахматной стороне?.. Мне показалось, что Карпов в общем-то меня переигрывал. Он был до зубов вооружен, это понятно. Но во второй половине матча он начал сдавать физически. А в шахматном отношении он все-таки меня переигрывал. То, что он начал сдавать физически, будучи на 20 лет моложе меня - это другой вопрос. Могу сказать, что пока я никогда не превосходил Карпова в шахматном отношении».

Объективность Корчного, кстати, подтверждается и другой стороной - Карповым: «И все равно в первую очередь Корчной был и остается шахматистом, и после того, как злость после поражения проходит, не может не признать, что у него был достойный соперник, который в общем-то показал класс».

А вот ответ Корчного в 2003 году на пресс-конфереции в Варшаве на вопрос о причинах своего поражения в первом - ленинградском - их матче: «Конечно, легче всего сказать, что я не стал чемпионом мира потому что мне Брежнев не разрешил. Но на самом деле Брежнев не хотел и Каспарова, но Каспаров выдержал и в конце концов победил Карпова. В моем характере были недостатки, которые я никогда не смог преодолеть и поправить. И именно эти недостатки помешали мне стать чемпионом, потому что слишком поздно овладел самыми важными тайнами шахматного искусства. В тот момент я уже отдал слишком много энергии». Это - не слова азартного мальчика, раздосадованного поражением, а итог серьезного осмысления и анализа шахматного философа, сумевшего встать над схваткой.

«Конец прекрасной эпохи»
Прошло тридцать лет. Мир изменился, он стал до отвращения политкорректным - и «белые» с «черными» мирно играют в одних турнирах, пожимая руки и улыбаясь друг другу. И, называвшие друг друга «злодей» и «профессиональный лжец», оказавшись в одном купе в поезде, ведут задушевную ночную беседу… Бывшие наши кумиры учтиво улыбаются тем, с кем тогда воевали, и пожимают руку тому, кому зарекались пожимать… Партия закончена - забудьте! Фигуры перемешаны и брошены в ящик, где белые, где черные - какая теперь разница!

Неужели же всеобщая и всемирная эпидемия политкорректности настигла в конце-концов и «несгибаемого» Корчного? Думаю, нет. Дело здесь не в политкорректности. Скорее, в житейской мудрости, пришедшей с годами, а главным образом в том, что ему больше никому и ничего в жизни не надо доказывать - он все уже доказал. Корчной проиграл и не стал чемпионом, но в исторической перспективе оказалось, что он все-таки выиграл. Теперь можно пожить и поиграть в шахматы в свое удовольствие. И лишь досадное чувство, похожее на неудовлетворенное чувство мести, каким-то странным образом передалось его единоверцам, для которых он долгие годы был символом борьбы. Нельзя прощать подлость - она не имеет срока давности!..

Я всегда готов был принимать Корчного таким, каким он был. Я, как мне казалось, хорошо понимал его и все его поступки, даже не разделяя некоторых из них. По-человечески Корчной был мне очень близок своей прежде всего прямотой и откровенностью. И оттого, наверное, его примирительная в последние годы позиция по отношению к своим бывшим гонителям особенно обидна. Впрочем, я готов принять и ее…

Виктор Корчной
Родился 23 марта 1931 года в Ленинграде. Окончил исторический факультет Ленинградского университета. Участник матчей на первенство мира (1978, 1981). Победитель матчей претендентов на первенство мира (1977-1978, 1980). Участник турниров претендентов (1963, 1985) и матчей претендентов (1968, 1971, 1973-74, 1983, 1988, 1991). Победитель межзональных турниров на первенство мира (1973, 1987). Участник межзональных турниров (1962, 1967, 1990, 1993). Участник чемпионатов мира ФИДЕ (1997, 1999). Одержал свыше семидесяти побед на крупных международных соревнованиях. В командных соревнованиях - чемпион Всемирных олимпиад (1960, 1966, 1968, 1970, 1972, 1974). Автор книг «Антишахматы», «Мои 55 побед белыми», «Мои 55 побед черными».

Григорий АГРАНОВСКИЙ

Спорт-Уикэнд