Александр МАТВИЙЧУК: «Во время войны главным открытием стали ультрас»

13 мая он отметил 48-й день рождения. «Отметил» – очень громко сказано, поскольку уже почти год один из самых известных хоккеистов Украины времен независимости находится на передовой. «Раз россияне пришли сюда, нам не остается ничего другого, как их убивать», - говорил Александр в интервью Sport.ua год назад, когда входил в ряды киевской территориальной обороны.

Ныне Матвийчук находится в самых горячих точках Украины, выполняет самые опасные задачи. В Киеве бывает очень редко. Это интервью мы записывали, когда Александр находился в отпуске. Следует сказать, что изменился наш нынешний гость даже внешне. На голове он выстриг казацкий чуб. Изменился ли внутренне? Говорит, что нет. Рассказывая о боевом опыте, Матвийчук подбирает слова очень осторожно. Однако в этой лаконичности скрыт глубокий подтекст. Собственно, это разговор уже не со спортсменом, а с военным, за плечами которого серьезный боевой опыт.

– Александр, многих людей война меняет внутренне. Вы с чубом – это внешнее изменение. Сами к такому решению пришли?

- Да, потому что это естественно. Сейчас такое время, так захотела душа. Отращивать чуб начал еще с прошлой весны. Еще когда был в терробороне.

– Что вы настроены самым решительным образом, было понятно еще во время нашего разговора годичной давности. Но не появлялось ли сомнений ввиду того, что западные партнеры долгое время медлили с помощью Украины и нам могло банально не хватить ресурсов для ведения борьбы?

- Считаю, что люди, принявшие бой в первые дни великой войны – самые большие герои. Они выполняли самые трудные задачи, часто не имея даже небольшой подготовки. Они точно не думали, будет ли нам кто-нибудь помогать. Эти люди руководствовались только эмоциями и патриотизмом. Нам, видимо, было проще, поскольку уже появилась организация процесса. Но до этой стадии мы дошли именно благодаря тем героям, которые выстояли в первые дни и месяцы войны. Теперь мы не имеем права проиграть хотя бы во имя памяти тех людей, которые отдали свою жизнь тогда, в боях на Киевщине, Сумщине, Херсонщине, Харьковщине, Черниговщине, Донетчине.

- В спорте всегда принято упоминать о тех, кто вдохновляет, является кумиром. Сейчас у вас, вероятно, появились такие среди воинов?

- Меня больше всего удивили ультрас. Как хоккеист нередко с ними общался, но чаще их не понимал. Не понимал их восторга. Считал, что как спортсмен выполняю свою работу, получаю от того удовольствие и зарплату. А эти ребята казались странными или даже безумными. Сейчас я пересмотрел свои взгляды. Работаем бок о бок с фанатами харьковского «Металлиста». Наблюдая за ними, посмотрел на фанатскую среду с другой стороны. Сейчас свой фанатизм эти парни направили в защиту страны. Для меня это стало откровением. Никогда не подумал бы, что вокруг спорта люди могут сплотиться так, чтобы взять оружие в руки и так жертвенно воевать. Жертвенно и качественно. Теперь я понял, откуда взялась песня о путине и почему Харьков оказал россиянам такое сопротивление в начале этой войны. Харьковчанам было гораздо труднее, чем нам в Киеве или в Киевской области. Они рядом с границей. Враг, очевидно, вообще не планировал, что им там будут оказывать серьезное сопротивление.

– Когда для вас началась война в самом строгом понимании?

– Летом. До того мы интенсивно готовились. Первый бой принял с пониманием, что нужно делать. Нас готовили опытные инструкторы, а на передовой оказались бок о бок с бойцами, которые там находились не один день.

Первый бой я принял на Запорожском направлении, выполняли боевые задания от Васильевки до Орехово. Наша часть тогда была даже в Никополе. Не скажу, что для меня первый бой стал каким-то стрессом. Использовал полученные навыки и был уверен, что рядом люди, которые понимают, как надо воевать. Можно сказать, что я уверенно стоял на земле. Понимал, что тех качеств, которыми обладает каждый спортсмен, должно быть достаточно.

В хоккее мы тоже привыкли переносить физические, психологические нагрузки, иногда бытовые трудности. Важно не опускать руки. Да, иногда приходится по несколько суток не спать. Это тяжело переносить даже самому подготовленному человеку. Но приходится терпеть. Иного выхода нет. Мало того, что ты не такой внимательный и не такой ловкий, да еще и начинаешь не воспринимать серьезно обстрелы. Где-то не пригнешься и все. Наибольшая опасность, когда при истощении теряется бдительность.

– Страх в первые месяцы пребывания на передовой был?

– Я предполагал, что будет именно так, как было. Это еще с лет хоккейной карьеры привилось. Перед выходом на лед настраивался на сражение и выходил с холодной головой. На войне то же – нервничаешь только до выезда, когда получаешь задание. А попадая на боевые позиции, концентрируешься на выполнении доверенных тебе действий. Не то чтобы спортивный опыт пригодился, но ощущения перед выходом на лед и во время военной работы схожи. Главное быть настроенным.

- Прошлым летом большинство ребят из передовой, с которыми приходилось общаться, говорили, что война тогда шла такая, что врага не приходилось видеть вообще. «Это война дронов и артиллерии», - говорили они…

- То же самое долгое время было. Присутствие врага ощущалось в связи с постоянными обстрелами. Физически его не видно. Но среди наших обязанностей было слаживание частей, слежка за позициями как врага, так и нашими, от «нуля» до «нуля». Когда находились очень близко к врагу, минометы нас перелетали. Мы понимали, что это стреляют не по нам, а по нашему «нулю». Я служу в разведке. Мы выполняем разные задачи, иногда сопровождаем штурмы. У нас есть подразделения РЭБ (радиоэлектронной борьбы – авт.), РЭР (радиоэлектронной разведки – авт.), БПЛА и т.д. Приказы нам дают в зависимости от ситуации.

– Ваши друзья-хоккеисты рассказывали, что вы попадали в условия, когда выживать удавалось чудом…

- Когда находишься в плотном стрелковом бою, удача весит даже больше, чем навыки. Что могло быть, понимаешь только когда выходишь из поля боя. Там рядом с тобой только свистит. Без счастья невозможно.

- Случались ли у вас ситуации, когда сталкивались с врагом с глазу на глаз, разговаривали с ним?

– Мне об этом неприятно говорить. Не думаю, что это то, чем нужно кичиться.

- В хоккейной среде все отмечают ваше утонченное чувство юмора. На войне вы такой же?

– Без этого невозможно. К тому же, все зависит от среды. Мне везло на партнеров по командам в хоккее. Сейчас тоже могу сказать о своем подразделении. Это очень отважные, веселые ребята. Чтобы не зацикливаться на войне, создаем у себя дружескую атмосферу. Мы находим время, чтобы посмеяться. Даже во время боя.

- Хоккеисты, которые играли с вами в «Соколе» и сборной Украины, говорят, что вы были единственными, над чьими шутками смеялся тренер Александр Сеуканд. И при этом отмечают, что это был добрый юмор. Сейчас шутки «почернели»?

– Побратимы говорят, что мой юмор достаточно черный.

Александр знакомит с тонкостями обращения с оружием легендарных укранских хоккеистов Андрея Срюбко и Сергея Климентьева

- Когда на непродолжительное время возвращаетесь в относительно мирный Киев, не появляется ощущения, что люди здесь живут в параллельной реальности?

- Здесь у меня появляется понимание, что мы на правильном пути, раз люди в отдаленных от фронта городах могут жить на полную грудь, заниматься своими делами, играть в хоккей. Важно, чтобы страна в условиях войны не замерла. Все службы, пока мы выполняем свою работу там, должны работать. Многим воинам действительно не нравится, что в Киеве или Западной Украине люди живут слишком весело. Но разве не для того, чтобы люди жили нормальной жизнью, мы выполняем боевые задания? Возмущение появляется скорее потому, что на фронте мы в меньшинстве, нам не хватает людей. Но, видимо, командование держит ситуацию под контролем. Если бы оно решило, что «на нуле» нужно больше людей, они были бы. Если мы держим оборону, бойцов должно быть ровно столько, чтобы закрыть линию огня. Остальную работу выполняет артиллерия. Скопление живой силы мешает.

- Из ваших слов можно сделать вывод, что война – это действительно работа. Но ведь это не так?

– Бесспорно, это борьба на выживание. Но шаги сделаны, мы, как нация, приняли бой и не имеем права останавливаться. Любая остановка позволит врагу расширить свой плацдарм, переформатироваться и идти дальше.

Алексей Лазаренко и Александр Матвийчук

– В феврале в Киев на непродолжительное время заезжал другой экс-хоккеист сборной Украины Алексей Лазаренко. Он говорил, что воюет с вами практически рядом…

- Это так. Мы видимся действительно часто. Выполняем разные задачи, но контактируем регулярно. Также работаем вместе с Гришей Смирновым, хоккеистом-любителем из Кременчуга. Других хоккеистов, которые сейчас на фронте, там на передке не встречал. Знаю, что они есть, но не пересекались. Люди могут быть совсем рядом в 200 метрах, но если мы не в одном подразделении, в тех реалиях вынуждены прятаться так хорошо, что никто не узнает из соседнего окопа. Можно только услышать, как они работают.

Александр Матвийчук и Григорий Смирнов

- Вы – довольно хладнокровный, где-то даже ироничный человек. Случались ли во время этого года такие вещи, которые выводили из равновесия?

– Я достаточно эмоционален. Больше всего ужасают масштабы разрушений. Даже трудно представить, как восстановить уничтоженные врагом города после войны. Будто видишь все это своими глазами, а не хочешь верить. Также не укладывается в голове, как жить людям, потерявшим просто все. Это добро наживалось иногда целыми семьями или поколениями. Как смириться, что потерянного уже не вернешь?

Еще поражает отношение россиян к своим солдатам, готовность этих воинов безропотно умирать. Думаю, окажись в похожей ситуации украинцы, они бы оказали сопротивление командованию. Таких нелепых приказов мы бы не выполняли. Тупость и готовность быть тупыми баранами в россиянах удивляет очень сильно. В то же время это понимание вдохновляет. Мы не должны им подчиниться, чтобы не стать такими же баранами.

– Тактику выжженной земли, не считаясь с потерями, россияне, кажется, использовали всегда…

- Что касается выжженной земли, то это реалии. Каждое здание, каждая смена рельефа – место, позволяющее спрятаться и создать огневую точку. Мы тоже покидаем городки или маленькие деревни только тогда, когда там не остается ни одной точки опоры. Даже если места для того, чтобы закрепиться, остались, мы их минируем и отходим. Чтобы враг не смог закрепиться и не пришлось его оттуда выбивать.

- На ваш взгляд, в войне уже наступил перелом в нашу пользу?

– Думаю, мобилизация, проведенная путиным, сделала свое дело. До этого мы успели перехватить преимущество. Но введя на линию фронта много людей, враг смог выровнять положение. В пределах нового года, в январе ситуация выглядела для нас совсем сложной. Но до весны мы существенно проредили их. Сейчас уже ощутимо легче. Это было заметно даже потому, что, находясь в отпуске, тоже встречал в Киеве многих других ребят с передовой.

- Мобилизационный ресурс у москалей значительно выше, чем у нас…

- Это так. Но что делать? Это не причина, по которой мы должны прекратить сопротивление. Пока смысла ныть не вижу вообще. Каждый должен заниматься своим делом и надеяться на лучшее. Если ты пехотинец и есть приказ держаться, то выполняй это. Штурмовик должен штурмовать. Командующий корпусом имеет более глобальные задачи. Хуже всего будет, если мы опустим руки. Никто за нас, украинцев нашу землю не защитит. Западные партнеры оказывают нам большую помощь, а все остальное зависит от нас самих.

– Вы воспринимаете нынешнюю войну как Третью мировую?

– Не думаю. Это наша война, которая длится не одно столетие. У нас есть свои амбиции и принципы, по которым мы живем. Нам не должны навязывать что-нибудь другое. Сейчас идет недовоеванная война.

– Верите в то, что россияне, ощущая необратимость поражения, могут применить ядерное оружие?

– От этой мрази можно ожидать чего угодно. Свое настоящее лицо они проявили уже неоднократно.

– Игроки нынешнего «Сокола» вспоминали, что зайдя к ним в раздевалку накануне плей-офф-2023, вы сказали: «Вы побеждайте, а мы сделаем так, чтобы матчи проходили в Ялте». Шутки шутками, но, кажется, именно начало освобождения Крыма и будет тем переломным моментом нынешней войны…

- Знаете, это не выглядит чем-то слишком удивительным. Когда в 2014-м россияне аннексировали Крымский полуостров и вторглись в Луганскую и Донецкую области, почему-то думал, что такие реалии, поскольку там действительно много людей, поддерживающих россию. Но сегодня пересекаюсь со многими людьми из этих регионов, выгнанных из их домов. Они воюют за Украину. Их жилье заняли приезжие россияне или коллаборанты. У этих людей нет идеи. Для них это территория, возможность грабить и расширить сферы влияния. Под коммунистическими лозунгами. Полагаю, что с такими врагами мы способны справиться. Дело чести – вернуть людей, которых выгнали из их жилья обратно. Те, кто сейчас живет в Крыму и думает, что хорошо обосновался за счет изгнанников, рано успокоились.

Матвийчук вместе с Василием Полоницким и Вадимом Силеверстовым, который сейчас тоже на фронте, защищают ворота сбороной Украины

- Наши политики, большинство из которых далекие от войны люди, любят поднимать тему фактора высшего командования, в частности роли Президента Зеленского. Дескать, с ними или без украинцы боролись бы…

– Могу сказать, что на передовой мы следим за новостями и слушаем, что говорит Президент, военное командование. Их уверенность, их слова для нас очень важны. Специфика моей работы позволяет видеть ситуацию на фронте немного шире, а основная масса бойцов имеет личное понимание того, что происходит на войне, только в пределах ближайших 200 метров. Мы опираемся на то, что слышим в новостях.

Просто не понимаю тех, кто подсмеивается над тем, что Президент в начале войны не убежал. Но это было очень важно. От его устойчивости зависит, устоит ли страна. Да, я голосовал за Зеленского и меня удовлетворяет то, как он ведет себя на протяжении всей войны. А те, кто не голосовал, как законопослушные граждане, должны принять выбор большинства, а не жить в своем мире. Сейчас не та ситуация, над которой стоит шутить.

- Не секрет, что даже в том же Киеве осталось немало «ждунов», которые все же надеются, что москали зайдут в нашу столицу и установят здесь свою власть. Нужно ли быть лояльными к таким особям сейчас, во время войны и пытаться их в чем-то убедить?

- Это раздражает, злит, но нам не надо превращаться в россию или беларусь с их методами сломать всех через колено. Ловить и без суда и следствия расстреливать легче. Но нужно придерживаться действующего законодательства. Нарушил закон – отвечай. По моим наблюдениям, скажем, когда речь идет о Запорожье, больше всего коллаборантов вышло из числа бывших регионалов, которые смогли удержаться у власти после 2014 года. Они просто понимали, что по-другому у власти не удержатся. Приход россии – их последний шанс.

- Вам не кажется, что в Украине как для страны, в которой идет война, слишком много демократии?

- Это очень непростой вопрос, поскольку на самом деле, трудно измерить критерии ограничений, позволяющих установить адекватную планку. Впрочем, склонен считать, что именно в праве иметь свое мнение и его отстаивать заключается основной принцип демократии. Конечно, зажав гайки, управлять проще. Но мы не должны скатываться к ситуации, когда судьба страны зависит от решений одного человека. Этот человек может ошибаться.

Александр Матвийчук с женой

- Вы рассказывали, что больше всего волновались в начале войны за родителей, которые являются людьми пожилого возраста. Им, наверное, жить с пониманием, что сын на фронте, сейчас тяжелее всего…

- Всем тяжело – и родителям, и жене, и дочери. Мне не нравится, что папа с мамой зимовали в киевской квартире, хотя могли переехать в наш загородный дом, где есть возможность возиться у дома, в саду и немного отвлекаться. От того, что постоянно следишь за новостями и сидишь без дела, здоровья не прибавится. Люди себя накручивают еще больше.

Александр с дочерью Алиной

- В заключение давайте немного поговорим о хоккее. Следили за национальным чемпионатом в условиях войны?

- В целом, почти перевернул эту страницу. Иногда следил за детьми, которые были моими воспитанниками в школах богуславских «Шершней» и киевского «Сокола». Они разъехались по всему миру. Конечно, волнуюсь, все ли у них в порядке. Поэтому списываюсь время от времени либо с ребятами, либо с их родителями.

Надо отдать должное нашей национальной Федерации хоккея, что она сначала организовала выезд детей из всех регионов Украины за границу, затем создала условия для подготовки сборных и, наконец, смогла провести полноценный чемпионат Украины. ФХУ, особенно в первые дни войны, могла самоустраниться и ожидать, что будет дальше. Но все это время деятельность не прекращалась, дети не просто уехали, но с помощью нашей Федерации получили возможность продолжить за границей занятия хоккеем. Проведение же чемпионата Украины важно хотя бы потому, чтобы за границей видели, что мы живы и не покорились.

Я мог просмотреть матчи полуфинальной и финальной серий с участием «Сокола» в киевском Дворце спорта. Сам того не ожидая, получил большое удовольствие от увиденного. Рад, что «Сокол» стал чемпионом, но «Кременчуг» в финале выглядел очень достойно. За «Кременчуг» выступали, в частности, мои друзья Денис Исаенко и Артем Гниденко. Нас многое объединяет, мы немало матчей провели вместе. Представляю, как тяжело им физически играть наравне с младшими хоккеистами. Но они молодцы. Горжусь ими. В трудный час люди принесли в жертву свои тела.

Отмечу, что во время отпуска даже сам потренировался и поиграл вместе с любительской командой «Киевские Лавры», за которую выступал еще до войны. Тогда это выглядело обыденностью, а сейчас оказалось большим счастьем. Просто вернуться в родную среду хотя бы на непродолжительное время – что-то особенное.