Владислав ТРЕТЬЯК: «Как я печатал доллары»

Следующий год для него особенный. 25 апреля Третьяку - 60. А в августе и сентябре пройдут торжества, посвященные 40-летию Суперсерии.

Очень странно, что у кого-то получается делать с Третьяком скучные интервью. И остроумие, и скорость реакции у лучшего вратаря ХХ века - на удивление.

Это похоже на серию буллитов: ты спрашиваешь - через секунду в ответ чудесная история.

Вы прекрасны, Владислав Александрович.

* * *

- Как готовитесь к юбилею Суперсерии?

- С Бобом Николсоном, президентом канадской федерации хоккея, решили: для начала проведем в августе четыре матча лучших двадцатилетних ребят Канады и России. Два пройдут в Ярославле. Понятно почему. Еще два - в Канаде, города пока не определили. Для наших участников Суперсерии-72 уже заказали перстни. Очень красивые - канадский лист, белое золото, бриллианты.

- Ветераны сыграют?

- У канадцев ветераны старенькие - поэтому состав будет смешанный. С Гретцки и Мессье. Устроим в конце сентября турнир дней на пять. Надо, чтобы люди Суперсерию вспоминали.

- Сами на лед выйдете?

- Я уже лет двадцать не играю.

- Может, сделаете исключение?

- Нет. И не просите.

- Матчи 1972-го давно пересматривали?

- Неделю назад. В Ульяновске подарили диски со всеми играми. Рядом были друзья, которые много слышали про них, но не видели. «Давай посмотрим?» - «Ну, давай…» Включил первый матч. Получил колоссальное удовольствие. До двух ночи сидел, не мог оторваться. Знаете, что самое удивительное?

- Что?

- Тогда казалось: ужас, кошмар. Бросали только по моим воротам. Мы еле отпихивались. А сейчас гляжу: да все не так! Канада повела 2:0, атаковала - но мы изумительно четко играли. Прессинговали нас минуты три, не больше. Вы пересмотрите матч. Я такого хоккея вообще не видел. Какая у нашей сборной игра в пас! Сколько моментов! У меня глаза расширились - победили 7:3, а могли еще забивать и забивать.

- Бобби Кларк, сломавший Харламова в шестом матче Суперсерии, сказал: «Это был ответ на грубость русских». Вы эпизод помните?

- Я знаю, что Кларку сделать это поручили тренеры. Он после рассказывал: «Если бы мне приказали убить Харламова, я бы его убил». А у нас-то какая грубость? Сборная СССР - самая дисциплинированная команда. И у Канады в первом матче не было агрессии. Это потом взялись - когда почувствовали, что им хана. Их освистали в Ванкувере свои же - и пошли драки. Так что Кларк не прав.

- Вы Харламова в нынешней жизни представляете? Чем занимался бы?

- Сложно… Не знаю, как судьба сложилась бы. Валера был сильнее всех на льду. А за его пределами - слабохарактерный. Тренером вряд ли смог быть, слишком мягкий человек. Доверчивый. А враги есть у каждого.

- И у вас?

- Конечно.

- Знаете по именам?

- Разумеется. Завистливых людей хватает. Но меня это подстегивает. Кому понравится, что 17-летнего мальчишку берут в такую команду и он становится кумиром всей страны? Молоденький, щупленький - а вокруг знаменитые чемпионы. Была зависть.

- А вы кому-нибудь завидовали?

- Нет. Могу лишь порадоваться, что хоккеистам сегодня хорошо платят - им уже не надо унижаться, покупать джинсы по пять долларов. Где хотят - там играют. У меня бабушка жила до 97 лет. Я спрашивал: «Скажи, бабуля, в чем твоя сила?» - «Я никому никогда не завидовала. А еще - делала добро и не переедала». Но главное - не завидовать. Мне это чувство, к счастью, не знакомо. Никогда не завидовал!

- Канадцам показалось в 1972-м, что Мальцев посильнее Харламова.

- Нет! Валера в Зале славы - а Саши там нет. И что после этого говорить? В Канаде принято - последними на площадке появляются самые признаваемые люди. В 1972-м канадцы нас расставляли так: Якушев, Харламов, Третьяк. Но не Мальцев. Он здорово играл - однако это не Харламов.

Вот недавно в Торонто в Зал славы принимали Эда Белфора. Так я вышел предпоследний.

- Кто замыкал?

- Горди Хоу. А перед нами - 15 человек.

- Кто для вас герой Суперсерии?

- Харламов и Якушев. У Якушева четыре золотых перстня, которые вручали лучшему игроку матча. Если бы Харламова не выбили - и он бы столько отхватил.

- Кто номер один с канадской стороны?

- Эспозито.

- Кстати, о Филе Эспозито. Это он сказал: мол, Третьяк слишком глубоко стоял в раме, что канадцам было на руку.

- Он прав.

- Надо же.

- В советском хоккее не будешь стоять в раме - тебя разорвут. Перестроиться сразу было нелегко. Хотя к 1974-му мне удалось. А в 1972-м некоторые голы забивались из-за того, что я стоял как раз в раме. У Кена Драйдена была та же беда, только наоборот. Он привык к прямолинейному канадскому хоккею - а здесь комбинационный. Выкатывался и пропускал. Если два канадца на тебя выходят, паса не будет никогда. В Виннипеге, помню, Пол Хендерсон дважды выбегал - и оба раза бросил. Я подумал: ну уж в третий-то точно отдаст!

- И что?

- А он снова бросил - и забил. Это теперь в Канаде все иначе. Кросби, Гретцки и Лемье - хоккеисты европейского плана.

- Драйден мечтал сыграть в чемпионате СССР. Как считаете, получилось бы?

- Почему нет? Отличный вратарь. Перестроился бы. Драйден действительно просился к нам, - но в Союзе ему почему-то отказали. Я тоже хотел поиграть в НХЛ. Лучшие матчи в карьере сыграл там, на маленьких площадках.

- Нравилось?

- Очень. Там постоянно в работе. А в Европе играем с чехами за золото - два броска за период. Тяжело психологически. У нас широкие борта, вратарю нужно по три шага делать. А в Канаде чуть передвинулся - угол закрыл.

- Тот же Эспозито говорил: «Уважаю в сборной СССР всех, кроме Михайлова». О чем вы думаете, когда слышите такое?

- Ха! Михайлов для канадцев - самый неудобный игрок. Все время дежурил перед вратарем со своей длинной клюшкой. Михайлов с половины площадки не мог добросить до ворот - но это же король добивания. А стоять перед вратарем больно, там бьют. Не всякий сумеет.

- Вы можете сказать про кого-то: «Уважаю всех, кроме…»?

- Был один чех - Иржи Холик. Он не только стоял - еще меня постоянно дергал, по клюшке бил. Неприятно.

- Отмахивались?

- Бывало. Но чаще говорил защитникам, чтоб они разобрались.

- В таком случае - еще одна цитата из Эспозито. Ему не понравилась московская еда: «Мы спорили, что на тарелке - лошадь, ворона или медведь…»

- Странно. Канадцы везли с собой в Москву две тысячи бифштексов.

- Говорят, что-то украли из «Интуриста».

- Это правда. Но и воронами их здесь не кормили. Глупость какая-то. Они даже воду привезли. Нам было смешно: что за дураки? Мы-то из-под крана хлестали, а они уже сорок лет назад пили горную воду! И налегали на спагетти твердых сортов. Этого мы тоже не понимали. Ведь наши макароны съешь - живот опухнет.

- В 1972-м вас селили в одноместном номере?

- Нет, со вторым вратарем. Один я жил с 1977 года, когда назначили Тихонова. Прежде не позволяли.

- Почему?

- Было негласное - двое должны контролировать друг друга. А для меня это мучение. Коноваленко раскладывал пасьянсы и курил одну за другой. Шаповалов кашлял. Якушев читал до двух ночи…

- Газету «Правда»?

- Книжки какие-то. А я не могу заснуть, если горит свет. Или человек рядом сидит. Это не роскошь - моя подготовка! Подошел к Тихонову: «Я не высыпаюсь». Тут же вопрос решился.

- Без сна никак?

- Я полжизни проспал. Перед матчем обязательно на часик-другой надо было прилечь. Закрывал шторы, отключал телевизор и телефон. Дневные игры не любил как раз из-за этого - не поспишь. А когда завершил карьеру, года два не мог приспособиться. Закрывался в кабинете - и дремал, уронив голову на стол.

- В 1972-м против канадцев не играл Фирсов. Слухи ходили разные…

- Он поддержал Тарасова. Отсутствие Фирсова - большой минус для команды. Канадцы его первым признали из наших игроков. Но это и ошибка Фирсова. Ты принадлежишь стране, а не себе. Что бы ни творилось кругом - сборная важнее всего.

* * *

- Вы же были у Кларка дома?

- Да, мы и сейчас дружим. У него сахарный диабет, но какой боец! Тогда Кларк был для нас самый ненавистный хоккеист. Но если бы я работал тренером, он всегда играл бы в моей команде. Кларк умеет зарядить партнеров, настоящий капитан. А человеческие качества какие?

- Какие?

- Двое приемных детей - это о чем-то говорит? Забрал их к себе, когда в катастрофе погибли его друзья.

- Свои дети есть?

- Кажется, трое. Кларк мне в 1976-м подарил электронные часы - вся Москва их разглядывала, поверить не могла.

- Сохранились?

- Надо поискать, это история. Вот золотой перстень точно дома лежит.

- Что за перстень?

- Тоже подарок Кларка. Два флага, Канады и Советского Союза. Написано - «дружба». Специально для меня заказал.

- Чем ответили?

- Ондатровую шапку ему вручил.

- С кем из советских хоккеистов можно сравнить Кларка?

- По духу - с Мишаковым. Но все равно, настолько заводного у нас не было. Да Бобби и поталантливее, чего уж там. Были Фетисов, Кузькин, Михайлов - но это не Кларк. Тот мужичок с особенным стержнем. Наглой мужской агрессией. В Канаде без этого трудно.

- Почему?

- Очень много матчей. Нужен человек-мотор. Понимаете?

- Конечно. Как люди из КГБ отреагировали на ваш визит в гости к канадцу?

- Они не знали. Я никого не спрашивал.

- Вам в Канаде собирались пожаловать орден «За заслуги». Дошла награда?

- Пять лет назад генерал-губернатор Канады вручил. Я единственный россиянин, у которого такой орден. Кстати, вот вам байка. До 1972-го считалось, что вратарей в Европе нет. Исключительно в Канаде. И под двадцатым номером никто не играл - либо первый, либо тридцать пятый. После Суперсерии люди не понимали: как где-то может появиться вратарь лучше канадского?! На обратном пути в самолете подошла стюардесса: «Извините за бестактность. Говорят, политбюро поставило задачу к 1972 году подготовить вратаря. И вас маленького отвезли в госпиталь, сломали ноги - чтоб могли ложиться, играть в стиле баттерфляй...»

- Смешно.

- А меня об этом за океаном спрашивали потом постоянно! Все канадские вратари были «стоячие» - а я играл баттерфляем.

- Вас Канада не только орденом отметила. Еще изобразила на серебряном долларе.

- Меня периодически спрашивают: «Ну и как себя чувствуете на долларе? Вы лежите, Хендерсон забивает…» Отвечаю: «я и на монгольских тугриках чувствовал бы себя прекрасно. В любом положении». В Канаде ходит банкнота в пять долларов - на ней тоже изображены хоккеисты. Играют во дворе старинными клюшками. Канада есть Канада.

- Серебряный доллар вам подарили?

- Так я сам его печатал.

- ???

- Пригласили на монетный двор Оттавы, пустили к станку. Отжимаешь ручки - и две монеты вылетают. Одну забрал себе. Это было на 25-летие серии.

- Вы в курсе, что Хендерсон стал проповедником?

- Да. Но сейчас у него рак. Свой свитер продал за миллион восемьсот. Какой-то бизнесмен выкупил автобус - и свитер колесит по всей Канаде. С Хендерсоном мы в ноябре вместе автографы раздавали. Сегодня игроки 1972 года - лучшие друзья. Вот как жизнь меняется, да?

- За эти годы были памятные застолья с канадцами?

- Лет десять назад в Нью-Йорке отыскал меня Род Жилбер. Отправились вдвоем в итальянский ресторан. Выпили водки с русским размахом. Потом он меня учил играть в какую-то итальянскую игру - там шарики бросают…

- Чувствуем, вечер удался.

- Жилбер - молодец, удар держит. Общался я и с сенатором Фрэнком Маховличем, и с тем же Драйденом, который был депутатом. Однажды пересеклись как политики в парламенте Канады. Я призывал русских за Драйдена голосовать.

- За чью судьбу из игроков того поколения вам особенно горько?

- Викулов стал бомжем. Мы его потеряли, не можем найти. Лет пять назад встретились - смотреть на него было жутко. Семью разрушил, всё. Бомж. И это Викулов, один из самых интеллигентных хоккеистов. Главное, не знаем, чем помочь. Как ни пытались - он от всего отказывался.

- Викулов даже на поднятие собственного свитера во дворце ЦСКА не приехал.

- Да. Был человек - и пропал…

- Тихонов недавно сказал: «Я правильно сделал, что не позволил Третьяку особый режим».

- Расскажу вам про 1984 год. Я - десятикратный чемпион мира. Стал бы в одиннадцатый раз - ну и что? Позади четыре Олимпиады. Какие стимулы? Я в 32 года - старше всех в ЦСКА. Было ощущение, что ко мне как к 60-летнему относились. Надо было что-то менять. «Монреаль» предлагал серьезные деньги, но политбюро заявило, что у меня отец - генерал армии Третьяк. А я не хочу обижать папу отъездом.

- Когда об этом узнали?

- Через пять лет. Мне рассказал генеральный менеджер «Монреаля» Савар. А генерал Третьяк не имел ко мне никакого отношения. Что оставалось? Сидеть неделями на сборах? Я очень дисциплинированный человек в отличие от других спортсменов. Никогда с базы не убегал. Жена попросила: «Может, дадут послабление?» Я подошел к Тихонову. В ответ услышал историю про Капустина, который получил особое положение у Кулагина. И сломался. Да и на коллективе, по мнению Тихонова, это скверно отразится. Мне казалось, наоборот - люди увидят, что можно при нормальном поведении жить дома.

- Удивительные люди - тренеры. Тарасов вам запрещал на машине ездить - твердил, что вратарю полезно толкаться в метро.

- Это было в 1970 году. На новеньких «жигулях» я припарковался рядом с его «Волгой». Тарасов обомлел: «Молодой человек, вы машину приобрели?» - «Вы же мне сами подписали» - «Нет-нет! Два раза в неделю можете ездить, а остальные дни - в метро. Больше толкаться, пешочком ходить…»

- Послушали?

- Нет. Просто автомобиль за бассейном оставлял. До дворца шагал пешком. Раньше много было чудного. До Тихонова мы сами таскали баулы. Поезд Москва - Ленинград, вагон номер 1. Я после тренировки должен через весь перрон переть на себе три клюшки, мешок в 25 килограмм и еще тяжелую сумку. Даже одеться красиво нельзя, баул все перепачкает. Тарасов повторял: «Хоккеист должен сам таскать свои вещи». А при Тихонове брали носильщиков - от автобуса до вагона.

* * *

- Когда-то в «Чикаго» вы поражались Крису Челиосу, который по 30 раз отжимался в бане. Это ведь бешеная нагрузка на сердце?

- Не то слово. Крис и еще несколько игроков накануне, видно, хорошо погуляли - вот и выгоняли всю заразу из организма. Заводилой был Челиос. Такое случалось не раз. Он либо делал по 30-40 отжиманий прямо в парилке, либо заносил туда велоэргометр и крутил до изнеможения.

- Мысленно ставили себя на его место?

- При Тарасове я мог все! Когда в 17 лет попал в ЦСКА, бани в Архангельском не было. Парились раз в неделю на «Соколе». Приезжаем, Рагулин говорит: «Раздевайся скорее, тебя Тарасов зовет». Захожу, ни о чем не подозревая, с верхней полки раздается голос Анатолия Владимировича: «Ну-ка, сейчас проверим вас, молодой человек». Господи, как он меня вениками отпарил - думал, кожа отойдет от костей! Ничего, терпел. Только о бане потом года три слышать не мог.

- Но отжиматься там не приходилось?

- Нет. Хотя если б Тарасов сказал - куда бы я делся? Поначалу считал, что он придирается, заставляя выполнять всякие упражнения после тренировки. Даже в игре, если работой я загружен был мало, Тарасов водил пальцем туда-сюда - дескать, не спи, двигайся. А мне перед зрителями неудобно, в то время не было такого, чтоб вратарь посередь матча разминался. Неприятно, но делаю. С Тарасовым-то не поспоришь. Или скажет: «Молодой человек, вы плохо толкаетесь». Дает задание: прыгать на одной ноге от борта до борта вдоль синей линии, не касаясь ее. Сегодня половина вратарей на это не способны!

- Вы полагаете?

- Уверен. Тем более при полной амуниции, да перед этим на тренировке полтора часа отпахав. Ребята шутили, что благодаря Тарасову своей смертью умереть мне не грозит.

- Он всегда обращался к вам «молодой человек»?

- Чаще всего. Иногда - полуфабрикат, шкет, оголец. Однажды болваном безмозглым назвал.

- За что?

- Зима, за окном 30 градусов мороза. В семь утра выстроились у дверей базы, дожидаемся Тарасова. Я последний стою. Тарасов подходит ко мне и в крик: «Болван безмозглый, почему не на улице?» - «Вас ждем, Анатолий Владимирович». - «Да вы уже давно должны там мячами играть!»

- В такую стужу - и с мячами?

- Это же Тарасов. Все мигом вылетели на улицу, как пробка из бутылки. У Тихонова нагрузки тоже будь здоров. Одна радость - он хоть на юг нас не вывозил. А Тарасов и Кулагин летом обожали сбор в Кудепсте. Там был ад. Представьте - полдень, 40 градусов в тени. Асфальтовая площадка перед морем. И 45 точек…

- Каких точек?

- На одной приседаешь, на другой - отжимаешься, на третьей - прыгаешь, на четвертой - штанга и так далее. Иногда точек было 25. На каждой работаешь минуту. Свисток - переход к следующей. На асфальте! В пекло!! Без воды!!!

- Пить не давали?

- Ни капли. От жажды губы ссыхались так, что разрывались пополам. А рядом загорали отдыхающие и смотрели на этот обезьянник глазами полными ужаса. До сих пор не понимаю, для чего нужны были такие нагрузки.

- В 1981-м в перерыве матча СССР - Финляндия вы отправились в правительственную ложу поздравлять Брежнева с днем рождения. Чья идея?

- Сергея Павлова, председателя Спорткомитета. Я вручал подарок Брежневу, Васильев - Черненко, Макаров - еще кому-то из ЦК.

- Прямо в форме?

- Скинули коньки, щитки - и побежали. Это было вскоре после победы в Кубке Канады.

- Леонид Ильич вас расцеловал?

- Да, конечно!

- В губы, как Хонеккера?

- Да… Ну… Не помню, - смутился Третьяк. - Но расцеловал. И говорит: «Чего ж финнам проигрываете?» - «Не волнуйтесь, - отвечаю. - Мы их всегда побеждаем, так что все будет нормально». Потом спрашивает: «А почему у вас фамилии на форме по-английски написаны?» - «Это вопрос не ко мне». Павлов объясняет, мол, так положено - турнир-то международный». «А-а-а, понимаю», - кивнул Леонид Ильич. Тем не менее за ночь все перешили, и фамилии были уже на русском.

- Правда, что у вас - 10 килограмм медалей?

- Около восьмидесяти штук только золотых. Больше всех в мире. Очень тяжелый пакет.

- Как годы спустя вас занесло в правление Всесоюзного добровольного общества трезвости?

- Меня никто не спрашивал. Вышло распоряжение ЦК - а я член партии. Подчинился. Обычная ситуация для тех лет.

- Самое нелепое, что услышали там на заседаниях?

- Приказ о ликвидации виноградников. В Ставрополе председатель колхоза говорил мне: «Пусть хоть убивают, но ничего вырубать не дам!» А были идиоты, которые взяли под козырек - и уничтожили уникальные виноградники. Когда объявили сухой закон, начались страшные вещи. Как в 1937-м. Понравилась тебе жена соседа. Хочешь его побыстрее «сплавить» - напиши донос. Так и здесь. Все друг на друга стучали, сводили счеты - этот пил, тот… Людей увольняли с работы, исключали из партии. Столько изломанных судеб!

- Хорошо, в 1976-м общества трезвости не было.

- Вы о нашей победе на Олимпиаде в Инсбруке? О, это целая история. Чехи перед решающим матчем ходили и просили нас: «Пожалуйста, много не забивайте. У нас огромные проблемы с составом. Семь игроков болеют гриппом, сил уже никаких…» А в итоге мы были в шаге от катастрофы. При счете 0:2 две минуты играли втроем против пятерых. Но выстояли! Затем уступали - 2:3. В концовке Харламов с Якушевым сотворили чудо - и мы вырвали победу - 4:3. Невероятный по накалу матч. В раздевалке наши руководители во главе с Павловым тоже были настолько ошалевшие от игры, что кто-то из них крикнул: «Какое шампанское?! Водки всем!» Каждому протянули по стакану.

- Без закуски?

- Да где ее взять? Первый и, надеюсь, последний раз в жизни я выпил залпом стакан водки. А до этого полгода даже пива в рот не брал - готовился к Олимпиаде. Плюс полная опустошенность.

- Развезло?

- Моментально. Никогда не был в таком состоянии, тошнило. Тем временем в раздевалку жен пустили. Таня грустно посмотрела: «Эх ты. Давно не виделись, я так ждала этого дня - а ты напился». «Танечка, прости. Мне очень плохо», - с трудом ответил я. Поехал в Олимпийскую деревню и завалился спать.

- А остальные?

- Не помню. По-моему, у многих было то же самое. В тот момент и от бутылки пива захмелели бы - а тут водка. По-другому снять стресс было невозможно.

- В чем, по-вашему, главная ошибка Быкова?

- Немножко он расслабился. Построже надо с игроками. А то приходишь на ужин - полкоманды нет. Это неправильно. Особенно, если завтра игра. Без дисциплины и командного духа ничего не добьешься. Быков же последнюю ниточку управления потерял. Хотя, как бы к нему ни относились, за пять лет на чемпионатах мира сборная при Быкове показала прекрасный результат - бронза, серебро и два золота. За это ему скажем спасибо.

- Выводы он сделал?

- Это у Быкова спросите. Он считал, что энхаэловцы сами знают, как готовиться к матчам. А мне кажется, какими бы профессионалами ни были игроки, контроль все равно не помешает. Билялетдинов в этом смысле пожестче. Дисциплина всегда бьет класс. Примеров навалом. И провальный чемпионат мира в Петербурге, и Олимпиада в Лейк-Плэсиде, где мы золотые медали повесили себе еще до начала турнира…

- Как вратарские успехи внука?

- Максим сражается за попадание на юношескую Олимпиаду, которая в январе впервые пройдет в Инсбруке. В сборной он пока второй номер. К 15 годам внук вымахал с меня ростом (185 см. - Прим. «СЭ»), 47-й размер ноги. Похоже, это не предел. Но сегодня все вратари большие. Маленькому при нынешней игре пробиться сложновато.

* * *

- Что за встреча со священником в Троице-Сергиевой лавре заставила вас уверовать?

- Играть уже закончил. Как-то вместе с космонавтами позвали на экскурсию в Загорск. После официальной части ко мне подошел помощник архимандрита Алексия, ныне митрополита Тульского. Сказал, что тот приглашает на обед. Мы очень тепло поговорили, он предложил приехать снова - уже с супругой. Инкогнито.

- Почему инкогнито?

- Не забывайте, что в Советском Союзе походы в церковь, мягко говоря, не приветствовались. Тем более я был символом этой страны, на двух Олимпиадах флаг нес. Хотя и с детства крещеный. Архимандрит присылал за нами «Волгу» с черными шторками, чтобы меня не видели. Загорск для нас стал родным домом. Приезжали и на Пасху, и на Рождество, и просто побродить. Когда туда попадали, начинало буквально трясти - такой трепет охватывал. Узнали столько нового об истории России. Увидели то, что не показывают на экскурсиях.

- Например?

- Полотно, которое бисером расшила Екатерина II. Наши цари в пост туда уезжали. Молились, вышивали. Сохранилось много подарков - выставить все уже нереально. Меня провели в покои патриарха. А Таню не пустили - женщинам туда вход запрещен. Но и мы близко к кровати не подходили, я лишь заметил иконостас, где он молится. Так и подружились с Алексием, в миру - Андреем Николаевичем Кутеповым.

- Зовете его по имени-отчеству?

- Да. Или - владыка. Благодарю бога за то, что у меня такой друг. Любое соприкосновение с ним даже по телефону прибавляет мне сил, честное слово! Потрясающий человек, светлый, добрый. Говорит так, будто ручей льется. Аура у него такая… чистая-чистая. Он за нас молится. Крестил мою жену и детей. Это было в советские времена, и, чтоб никто не знал, для таинства выбрали не церковь, а наш дом в Загорянке.

- Вы же храму в этом поселке и колокол подарили?

- В годы войны колокол сняли, отдав на переплавку для пушки. Мы узнали об этом в конце 80-х, когда пришли в церковь, разговорились с батюшкой. И решили с Татьяной подарить большой колокол.

- Дорого обошелся?

- В три тысячи долларов. Тогда - приличная сумма. Мы этой церкви помогаем, все иконы обновили. А когда туда батюшку Александра наместником назначили, и ему рассказали, что рядом живет Третьяк, отреагировал он интересно.

- Как?

- «Меня больше не Третьяк волнует, а его жена. Это моя первая любовь!» Оказывается, они в Монине за одной партой сидели, представляете?

- Тесен мир.

- Да уж. Я прихожу к нему перед чемпионатом мира, молимся в алтаре. Каким бы сильным, мужественным ни был человек, по натуре он все равно слаб. Ему необходима защита. Кроме семьи успокоение нахожу только в одном месте - в церкви. Там я силы черпаю. Если неприятности, что-то не складывается - иду туда. Молюсь, причащаюсь, ставлю свечки. Вспоминаю родителей, друзей-хоккеистов - Харламова, Рагулина, Кузькина и многих других. Я за них молюсь. Отдаю им долг. Потому что живу сегодня за счет этих ребят. За счет славы, полученной после Суперсерии, побед на Олимпиаде и чемпионатах мира.

- У вас голос дрожит. И в глазах слезы…

- Это всегда, когда вспоминаешь тех, кто ушел.

- 25 апреля вам 60. Пугает дата?

- Ничуть. Жду ее с радостью. Будет около пятисот гостей, в том числе из Америки, Канады. Я устраиваю праздник для друзей, с которыми редко вижусь. Это повод отблагодарить всех, кто мне помогал и продолжает помогать в бизнесе и благотворительности. Вот канадский врач летит в Саратов бесплатно делать воспитанникам детских домов сложнейшие операции. Как мне ему сказать спасибо? Позвать на день рождения.

Кстати, 4 февраля в Монреале состоится благотворительный аукцион. Один из хоккеистов «Канадиенс», Овечкин и я будем собирать деньги для больных детей Ульяновска. Специально изготовили два именных перстня с гербом России и хоккейной символикой, которые мы с Сашей продадим. Также один из лотов - приглашение на мой юбилей.

- Желающие найдутся?

- Наверняка. Я год назад в Канаде на аукционе продал лот - посещение Государственной думы. Мне говорили - да кому в Канаде это нужно?! Кто поедет в Москву?

- И что?

- Купили! Приехали! Заплатили три тысячи долларов. Я устроил для канадцев экскурсию по Думе и Кремлю, потом в ресторане поужинали. Все деньги ушли на благотворительность.

- В чем-то ощущаете свой возраст?

- Вообще не ощущаю! В душе мне 45. Хотя и трехкратный дедушка. Помню, когда упоминал об этом, Людмила Марковна Гурченко, царство ей небесное, всякий раз одергивала: «Ты что, обалдел? Какой ты дедушка?! Никому не говори!» - «Да я горжусь…»

- Выглядите вы явно не на 60. Поделитесь секретом?

- Никакого секрета. Я постоянно в работе - Государственная дума, федерация хоккея, масса вопросов… Свободного времени не бывает.

- Уютно в таком режиме?

- Привык. Разве что сейчас почувствовал - я на пределе. Поэтому с нетерпением жду новогодних каникул. Надо передохнуть, подлечиться. И набраться сил.

- Еще бы - в 2012-м у вас столько событий, два юбилея.

- Даже три. 23 августа - сорок лет, как мы с Танечкой поженились.

- Рубиновая свадьба.

- Бог даст, и золотую встретим!

Sport.ua