Украинский футбольный арбитр рассказал о пребывании в русском плену

Украинский арбитр и нейрохирург Дмитрий Кубряк с марта находился в окруженном Мариуполе и помогал защитникам «Азовстали». В апреле он попал в плен, где провел пять месяцев, и был освобожден в конце сентября.

Кубряк рассказал о своем пребывании в плену в Еленовке:

«Выдумывать не буду — к медикам непосредственно в Еленовке отношение было не самым плохим. Наиболее жестко они обращались с людьми, непосредственно державшими в руках оружие. Это снайперы, артиллеристы, танкисты. С теми, кого россияне считали виновными в разрушении Мариуполя или гибели мирных жителей, как они говорили. Медикам тоже задавали кучу вопросов. Неоднократно водили на допросы. Спрашивали о наличии в Украине биолабораторий, о пытках, об иностранных инструкторах. Видели мы такое или нет. Жутко было каждый раз, когда называли фамилию и куда-то вызывали.

Допросы строились таким образом, что ты априори виноват. Виноват в том, что ты украинец. Они нас называли националистами, бандеровцами, фашистами. Считали нас какими-нибудь праворадикальными элементами. Обвиняли в том, что Мариуполь уничтожен. Я пытался это отвергать, ведь все, что происходило, до сих пор стоит перед глазами. Я им объяснял, что у Украины не было возможностей нанести такие разрушения городу. Они не очень возражали, но объясняли, что это происходило потому, что бригада морской пехоты и полк «Азов» просто занимали свои позиции, и у них не было другого выхода, чтобы их оттуда выбить.

В Еленовке мы находились в бараках, в которых нас было 500-600 человек. А сначала и все 800. Вообще это называлось Волновахской исправительной колонией. С 2014 года она была законсервирована из-за близости Еленовки к линии разграничения. Но российское командование ожидало большое количество пленных и в 2022 году ее расконсервировало. Там были просто комнаты без кроватей. Сначала был голый бетонный пол, а потом начали какие-то условия создавать. Матрацы какие-то, кровати. Они называли эту территорию локальным сектором, и выйти за ее пределы было невозможно. Были и помещения – классические СИЗО. Камеры с окошечком для передачи пищи. Мы мечтали там только о свободе и полностью поняли, чего она стоит. На нас все время психологически давили. Мол, Украина прекратит существование, а мы через два-три дня возьмем Киев. В западных областях уже Польша и Венгрия. Приезжал российский медик, предлагал работу. Если будет положительный ответ, то прямо сейчас забираем, переодеваем, даем работу. Но я даже не слушал до конца его монолог. Я сказал, что готов хоть 10 лет здесь сидеть, но с россией мне не по пути».