Андрей ДИКАНЬ: «На Евро не поеду. Зачем бередить рану?»

проведет первый матч Евро-2012 против команды Швеции. 34‑летний вратарь московского «Спартака» не без оснований рассчитывал, что главный тренер украинцев Олег Блохин именно ему доверит пост номер один. Андрей долго караулил свой шанс и вполне его заслужил. Мечты рухнули 31 марта после стыка с Александром Кержаковым, закончившегося для вратаря сотрясением мозга, переломом лицевой кости и операцией в Германии...

Как ни присматривался я к Диканю, не смог заметить зримых последствий полученной им травмы. Но в душу человеку не заглянешь… На интервью Андрей пришел с женой Натальей. Позже я понял, почему.

СВЯТО МЕСТО

– Помните, как в фильме «Бриллиантовая рука» Юрий Никулин говорит милиционеру, поднимающему с тротуара мертвецки пьяного: «На его месте должен был быть я»?
– Ну да, а тот отвечает: «Напьешься – будешь».

– Вам, Андрей, увы, ничто уже не поможет оказаться 11 июня в рамке сборной Украины. Хотя, по идее, это ваше место…
– Раз его занял другой, значит, все же нет. Конечно, никто не предполагал, что сложится такая ситуация с вратарями. Сначала за допинг на два года дисквалифицировали Сашу Рыбку, потом травму получил я, а вскоре и Александр Шовковский… Черная полоса! Тренеры еще недавно говорили, что спокойны за вратарскую линию. Мол, позиция закрыта. Получается, общими стараниями мы ее приоткрыли…

– Когда распрощались с надеждой о Евро?
– После вердикта врачей, сказавших, что на полное восстановление уйдет от восьми до десяти недель. Арифметика простая: операцию сделали 11 апреля, прибавить два месяца – получится аккурат к игре со шведами. Хотя меня еще долго терзали вопросами: «А может? А вдруг?» И ваши коллеги спрашивали, и болельщики. Я отвечал: «Ну откуда возьмется этот вдруг?» Чудес не бывает. Если бы пренебрег рекомендациями врачей, занялся самодеятельностью… Но это непрофессионально. В конце концов, речь не о мизинце на левой ноге, а о голове. Риск должен быть оправдан. Всегда стараюсь реально оценивать ситуацию и могу честно сказать: сегодня я нулевой. Физически совершенно не готов. Ведь столько не тренировался! Поэтому давно не питаю иллюзий: Евро для меня закончился, не начавшись.

– Уже знаете, где будете в день первого матча?
– Наверное, дома, в Харькове. Хотя, пожалуй, все-таки в Москве. Нас собирают к 10 июня.

– Могли бы на денек задержаться, слетать в Киев…
– Смысл? Я не зритель, а профессиональный футболист, мое дело – готовиться со «Спартаком» к новому сезону. А за сборную у телевизора поболею. Ехать в Киев, идти на стадион, опять выслушивать слова сочувствия, видеть партнеров и понимать, что не можешь быть с ними… Зачем бередить рану? Она только-только затянулась.
Олег Блохин предлагал поехать вместе с командой в середине мая в Турцию: «Мы тебя не бросаем, полетели с нами». Григорий Суркис звонил несколько раз. Игроки брали с собой жен, это был наполовину сбор, наполовину отдых. Но я-то оказался бы чистым туристом, поэтому мы с Наташей, взвесив плюсы и минусы, решили не ехать. К тому же в Белек звали без детей, а нам хотелось провести время вчетвером. Это не слишком часто удается.

– В сборной успели с кем-то сдружиться?
– С Сашей Кучером, Андреем Пятовым, Сергеем Назаренко. Когда приезжал Калиниченко, конечно, с ним общался. Мы земляки, учились с Максом в одном спортинтернате, правда, он на два года младше. А вообще у меня со всеми установились ровные отношения. Сразу хорошо приняли. Я хоть и оказался в роли новичка, но человек-то взрослый, в футбол поигравший. Опять же, представлял «Терек». Может, побаивались подкалывать. Парень из Грозного, кто знает, что у него на уме, чего он там набрался…

– Наверное, уже и не чаяли, что позовут?
– Перестал ждать, а тут как гром среди ясного неба… Примерно за год до приглашения в сборную мы с женой обсуждали дальнейшие перспективы. Я тогда перешел в «Терек», получил место в основе. За «Кубань» ведь в российской премьер-лиге провел лишь матч, который Володя Габулов пропускал из-за перебора желтых карточек. Увез из Томска два мяча и снова сел на лавку. А в «Тереке» заиграл. Вот мы с Наташей и радовались, что дело наладилось, пусть и ближе к концу карьеры. Помню, сказал: «Жаль только, в еврокубки не пробился. Тем более в сборную. Видно, не судьба…» А потом как прорвало. Получается, мечтать не вредно!

IRON MAN

– Первая игра за Украину чем-то особенным запомнилась?
– Эмоции переполняли. Мы встречались на выезде с норвежцами и победили – 1:0. Было приятно отстоять на ноль. С австрийцами матч получился яркий. Во Львове открывали новый стадион к Евро: полные трибуны болельщиков, обстановка потрясающая, хотя во время игры пошел сильный снег, началась метель… В итоге наша команда взяла верх со счетом 2:1. Побеждать всегда приятно…
Но в самый первый раз в ворота сборной я встал на базе харьковского «Металлиста». Мы проводили двусторонку с «Нефтяником» из Ахтырки, и Мирон Маркевич, тогдашний главный тренер, дал поиграть сразу трем вратарям. Стартовые полчаса отработал Саня Горяинов, потом вышел Андрей Пятов, а на закуску – я. Андрюхе повезло больше всех: прихватил 15 минут от первого тайма и столько же от второго. Мы выиграли – 3:0. Поскольку я выходил последним, старался ни в коем случае не пропустить, чтобы достойно выглядеть на фоне коллег. В команде острили на тему удачного дебюта: мне тогда было почти 33 года, Горяинову – все 34… Молодежь, елки-палки!

– Энди Уорхол когда-то говорил о пятнадцати минутах славы, а вы, Андрей, получили сразу полчаса! Жаль, никто из болельщиков не наблюдал за триумфом…
– Отчего же? Маркевич сделал матч открытым, из Харькова приехало много народу, люди стояли вдоль всей сетки, огораживающей поле. Не пробиться! Наташа была с детьми – с Алисой и новорожденным Арсением, родня, школьные товарищи…

– Вы позвали?
– Сами пришли! Их и приглашать не надо. Мощная группа поддержки! Конечно, я старался зацепиться за сборную, делал все возможное и невозможное…

– Должно быть, вам загадывать нельзя. Когда разуверились, удача улыбнулась, а начали строить планы, тут же все пошло прахом.
– Не думаю, что есть прямая взаимосвязь. Я не счастливый лотерейный билет вытянул, а упорно работал, чтобы заслужить вызов в национальную команду. Случившееся же 31 марта – нелепость.

– Часто вспоминаете тот день?
– Уже нет. Нельзя бесконечно оглядываться. Тем более не произошло ничего экстраординарного, обычный игровой эпизод.

– И мысли, что сыграли не так, не возникает?
– Да все я сделал так. Мяч ведь в ворота не попал. Значит, действовал правильно. А остальное... Видно, суждено было встретиться двум нашим частям тела – колену Кержакова и моей голове… Но это спорт, и мы осознанно идем на определенный риск. Неприятно, что удар пришелся по лицу, оказались сломаны кости.

– Вам вставили пластину?
– Две…

– В аэропорту звените, Iron Man?
– Почему-то первым делом все спрашивают именно об этом – друзья, знакомые, журналисты!.. Отвечаю: пластины титановые, и металлоискатель на них не реагирует. Меня сразу предупредили. Хотя до конца пока неизвестно, мы сейчас заходили в кафе, и кто-то из нас двоих зазвенел – то ли я, то ли Наташа…

СТРАШНО, АЖ ЖУТЬ!

– Операция долго шла?
– Я спал, ничего не помню. Жена засекала время: врач находился в операционной ровно 45 минут.

– Это первый ваш такой опыт?
– Под общим наркозом – да.

– Стремно было?
– Побаивался. Как, наверное, и любой бы человек на моем месте. В первый раз все страшно… Невольно задумаешься: вдруг заснешь и не проснешься? Что будет потом, когда сознание вернется? Тревожные мысли... Проблема усугублялась тем, что врачам предстояло вытащить осколок кости, который мог зацепить глазной нерв. Меня предупредили: возможно все.
Наталья: Была угроза, что Андрей ослепнет на один глаз…
Андрей: Почему не форсирую восстановление? Кости должны срастить с пластинами. Футбол – футболом, но хочется не только поиграть, но и пожить, не превращаться в 35 лет в инвалида. Опять же, дети, семья…

До операции доктор досконально рассказал, что собирался делать. На картинках показал. Протянул титановую пластинку и предложил: пощупай, посмотри шурупы, которыми будем прикручивать…

– Жуть!
– Если честно, мне тоже стало не по себе.

Н.Д.: Политика максимальной открытости. Немцы считают: человек реагирует спокойнее, если знает, на что идет. Поэтому и не скрывают ничего.
«Спартак» договорился, что Андрея будут лечить в университетской клинике города Карлсруэ. Там есть отделение челюстно-лицевой хирургии. Врачи сказали, что травма нетипична для футбола, подобное чаще случается с боксерами или велосипедистами.

А.Д.: Доктор успокаивал: «Операция не самая сложная. Постоянно делаю такие».

Н.Д.: Это для врача все просто, а мы волновались…

А.Д.: В Германии специалисты высокого класса – почти не оставили на лице следов своей работы. Швы рассосались, все легло по местам. Шрам есть во рту, но его никто не видит. Правда, я могу нащупать…

Н.Д.: Разрезать до уха сумел бы каждый, а вот сделать, чтобы не было заметно, – в этом и заключается искусство хирурга.

А.Д.: Пластину над бровью почти не ощущаю, а ниже глаза еще есть легкий дискомфорт. Был задет лицевой нерв, онемела правая часть, и я перестал чувствовать боль. В первые две недели съел изнутри полщеки. Прикусывал зубами и не замечал. Поначалу было трудно не то что жевать, а даже открывать рот. Врачи предупредили, что реабилитация может занять полгода и больше, но потом все восстановится.

– Дети испугались, увидев папу с подбитым глазом?

Н.Д.: Сеня еще слишком маленький – тянул ручки, хотел потрогать синяк, а Алиса сжалась и молчала.

– Вы же со стадиона сначала отправились домой?
– Спартаковские врачи спрашивали: «Есть головокружение или тошнота?» Я честно ответил, что нет. Велели держать лед, как при ушибе. Сели. Едем. Чувствую: укачивает, озноб появился. Говорю Наташе: «Звони докторам».

– За рулем кто сидел?
– По-прежнему ездим с водителем, которого предоставил клуб. Если бы не Москва, наверное, уже сами управлялись бы, а здесь проблематично.

Н.Д.: Постоянно мотаемся в аэропорт и обратно, Андрею надо на базу в Тарасовку, мне – отвезти детей на тренировку…

А.Д.: Водитель очень помогает. Михал Михалыч – человек опытный, надежный, работал еще с Радо-славом Ковачем и Ваней Саенко. По-моему, его вся Москва знает. Нам с ним удобнее. Вечером 31 марта подвез к дому, а минут через десять приехала скорая. В больнице мне сделали МРТ, больше всего опасались внутричерепной гематомы, но увидели перелом. Даже я, дилетант, рассмотрел его на компьютере.

УДАР В ЛИЦО

– У вас однажды уже была серьезная травма головы, Андрей?
– К сожалению. В 2003‑м. В Хабаровске. На предматчевой разминке умудрился схлопотать ушиб и сотрясение мозга. Мяч угодил в лицо и, видимо, попал не в ту точку, куда можно. Обидно, что и удар-то был не такой сильный, но получился рикошет от газона и неожиданный отскок. Несчастный случай! Очередной… Точнее, первый.

– Потеряли сознание?
– Поднялся с земли, продолжил тренировку, но предупредил сменщика: «Дима, готовься». Первый тайм провел на автопилоте, в перерыве попросил замену, и… все. Отключился, ничего не помню. Из раздевалки уже не вышел. Дальше пусть жена рассказывает.

Н.Д.: Заметила, что Андрея нет на поле, и бросилась в подтрибунное помещение. Он сидел один на скамейке… Потом ночью в больнице раз сто спросил: «Как закончилась игра? Кто победил?» Я спокойно отвечала: «Мы выиграли – 1:0, мяч забил Вася Кармазиненко». Сейчас звучит как анекдот, а тогда едва не сошла с ума. Муж лежит в нейрохирургической реанимации, проваливается в беспамятство, приходит в себя и повторяет одно и то же по кругу… Страшно!

А.Д.: Не думайте, будто я все начисто забыл. Наташу узнавал, друзей, которые навещали в палате. Еще помнил, как везли в каталке по больнице… А вот матч и все, что было после, словно ластиком стерли. Картину восстанавливал по рассказам жены.
– Тем не менее вам поставили диагноз «восьмидневная амнезия».
– Доктора как объясняли? Удар мяча блокировал на время участок мозга, отвечающий за память. Постепенно все вернулось на круги своя, хотя и тогда я не играл около двух месяцев, проходил курс лечения.

– Страх после этого не появился?
– Я же ничего не помнил! Испугаться забыл… Шутка. Если вышел на поле, надо играть, а не перестраховываться. И после столкновения с Кержаковым ничего такого не почувствовал. Только в голове зашумело и в глазах потемнело. Словно вдруг выключили свет.
Помню, как Саша извинялся, как Лаюшкин, судья, предупредил: «Если что, сразу сигналь боковому» Наверное, и дальше играл бы, но глаз стал быстро заплывать, из-за гематомы почти ничего им не видел. Решил: пусть лучше на поле выйдет Тема Ребров с двумя глазами, чем я останусь там с одним.

– На Кержакова сильно разозлились?
– Даже на родного человека сердишься, если он делает больно. Непроизвольная реакция. Но так, чтобы затаить или счеты потом сводить… Нет, это не по мне. Тем более Саша не хотел нанести травму. Он первым сыграл в мяч и мог попытаться зацепиться за меня, чтобы заработать пенальти, но умышленно в голову не метил, это точно. Я давно в футболе, почувствовал бы… Саша потом прислал две SMS, написал, что искренне переживает, желает мне скорейшего выздоровления.
Люди разные встречаются. Случалось, игроки чужой команды провоцировали, били исподтишка. Если сильно напрашивались, отвечал. Я ведь не железный.

– Титановый.
– Частично… Как-то на сборах проводили товарищеский матч с румынской командой. Я тогда еще за Хабаровск играл. Нападающий долго нарывался, я терпел-терпел, а потом дал ему мячом по голове! Поймал и сверху опустил на лысину. Не удержался… Арбитр был русский, предупредил: «Андрей, поаккуратнее, это нарушение в штрафной площади. Еще раз так сделаешь, поставлю пенальти» Кто-то из тренерского штаба соперника подбежал: «Что творишь, вратарь? Ты не перепутал футбол с кикбоксингом?» Я в тот момент уже остыл, ничего не ответил, хотя, не скрою, иногда очень хочется дать пинка. И чужим, и своим. Некоторые не понимают иного обращения. С другой стороны, если отпустить тормоза, можно схлопотать красную карточку и сильно подвести команду. Поэтому стараюсь оставаться в рамках правил.

Н.Д.: Нервы у Андрея железные, его очень трудно вывести из себя.

– Напрашивается параллель с реакцией Акинфеева после стыка с Веллитоном. Армейский вратарь явно не стеснялся в выражениях.
– Все зависит от человека и конкретной ситуации, в которой он оказался. Могу понять, что спровоцировало Игоря на такой взрыв эмоций. Он едва восстановился, а тут новая травма на ровном месте. По-человечески мне было жаль коллегу, но и Веллитона, полагаю, обвинять не в чем. Обычная ситуация, никакого криминала. За пределами штрафной площади мы становимся такими же полевыми игроками, как и остальные десять, судья не обязан нас выделять или дополнительно оберегать. Вышел на мяч – иди до конца… Игорь неудачно приземлился, так ведь и Веллитон падал после прыжка. Одному повезло, другому нет. Но это мое мнение, с ним можно не соглашаться. Пусть каждый сам решает…

ЧЕЛОВЕК В МАСКЕ

– Вам теперь придется играть в защитной маске?
– Сказали, минимум полгода.

– Уже заказали?
– Давно получил. Паршивлюк из Германии привез.

– Дизайн стандартный или нечто оригинальное придумали?
– Обычная карбоновая маска черного цвета. Думаю, сами ее украсим, если что. Все будет зависеть от первых результатов. Принесет удачу – оставим как есть, а не покатит, нарисуем или напишем что-нибудь. Футболисты – люди суеверные…

Н.Д.: В «Шахтере» у кого-то была маска цветов клуба – черно-оранжевая. Но мы это потом узнали, когда в Интернете стали смотреть, какие маски делают. Есть совершенно невероятные варианты.

– Не зря вы, Андрей, перед матчем Лиги чемпионов с «Челси» так пристально вглядывались в Чеха. Как чувствовали…
– Может, знак ловил? Но разве вам не было бы интересно рассмотреть шлем Петра, если бы представилась возможность? Мы даже перебросились парой фраз, когда обменивались футболками после игры. Чех неплохо говорит по-русски.

– Коллекционируете вратарские свитера?
– Не только. Храню майки многих ребят из украинской сборной, начиная с Шевченко и Тимощука. Из вратарей – Шовковского, Адлера, Визе, Кудичини… С Буффоном собирался поменяться после матча с итальянцами, но кто-то из партнеров опередил, из-под носа увел.

– В молодости вы хотели походить на Рината Дасаева. Его свитер есть?
– К сожалению, нет. В принципе, сейчас можно все купить, самому заказать любую футболку, но смысл в том, чтобы получить не из магазина, а оригинальную, от хозяина…
Еще от майки Нигматуллина не отказался бы.

– Вы же могли сменить его много лет назад в «Локомотиве».
– Не случилось… Это как с Евро – не судьба. Да, время лечит, но заноза пока сидит. Меня утешают, мол, впереди чемпионат мира. Но туда надо еще попасть, как ни банально звучит, и команде, и мне персонально. А первенство Старого Света было рядышком, на расстоянии вытянутой руки…
Видите, опять вернулись к этой теме, хотя вроде обсудили ее. Не отпускает. Давайте лучше о футболках. Я ведь и свои собираю из тех клубов, цвета которых защищал, – «СКА-Энергии», «Кубани», «Таврии», «Терека»…

– А «Авангарда-Индустрии»?
– Вот этой нет. На том этапе не существовало именных маек. Тем, кто выходил на поле, раздавали первые одиннадцать номеров, в них и играли. В Ровеньках было два комплекта формы на всех. Это же 1996 год. Особенно не разгуляешься…

– А почему сейчас у вас такой номер?
– Изначально хотел взять 13‑й. Еще на этапе «Кубани». Но номер оказался занят, зато был свободен 31‑й. И так он мне понравился, что почти восемь лет под ним играю. В Симферополе, правда, брал 25‑й, поскольку пришел в команду, когда заявку отправили в Федерацию футбола Украины. И в «Спартак» попал в середине сезона, 31‑й мне сразу не достался, подбирал то, что больше на него похоже, – 81‑й. Хотя был и второй вариант – 62‑й.

– Удивительно, что сперва на 13-й запали. Несчастливое число…
– Мы с Наташей так не считаем. У нас свадьба была 13 июля. Не жалуемся.

КЛЮЧ БЕЗ ПРАВА ПЕРЕДАЧИ

– Но жалеть наверняка приходилось? Эпизод с Кержаковым, как договорились, оставляем за скобками.
– Был момент, когда опустились руки. Попал в глубокую яму, навалился депресняк, и я стал всерьез подумывать: а не финишировать ли, не завязать ли с футболом? Если бы сделал это, не простил бы себя до конца жизни. Остался бы без Лиги чемпионов, без сборной, без «Спартака». Без основного, что есть в моей карьере.

– Это когда случилось?
– 2007‑й просидел в «Кубани» на лавке, не играл. Активно готовился к сезону, а потом из-за проблем со здоровьем – не хочу конкретизировать, каких, – пришлось все оставить и заняться лечением. Выпал на пару месяцев. В Краснодар приехал Володя Габулов – и… Тогда и появились предательские мысли: может, завязать? Спасибо Наташе – поддержала, удержала...

– Вы были вместе?
– А мы всегда вместе. По крайней мере, стараемся. У нас такой семейный принцип.

Н.Д.: Встряхнулись, подвинтили гайки, которые ослабли, – и опять в бой!
А.Д.: Главное, что ключ для подкрутки правильный, резьбу не срывает. Знаю, у кого он хранится…
Н.Д.: Жизнь полосатая, надеемся, черный период со здоровьем миновал, дальше пойдет гладко.

– А тогда, в 2007‑м, считали себя неудачником?
А.Д.: С таким отношением ничего хорошего не получится. Надо верить, и удача улыбнется.
Н.Д.: В Краснодаре было не лучшее физическое состояние, но морально Андрей не сломался, упорно тренировался. Муж по натуре боец, не сдается до последней секунды.

– И, получив в двух играх Лиги Европы десять мячей от «Порту», не приуныли?
Н.Д.: Это отдельная тема в нашей жизни… Буквально вчера вспоминали.

– Рассказывайте, Андрей.
– Ну-у-у, что тут долго говорить? Конечно, было обидно. Десять – многовато, я столько не заслужил. Но у меня есть теория, что однажды нечто подобное случается с каждым. Хочется верить, свою чашу я испил сполна. Фалькао, забившего пять голов, на всю жизнь запомнил…
От «Порту» в полуфинале и «Вильярреал» семерочку глотнул. Наташа, помню, бегала по комнате и радовалась, что не я один пострадал. Успокаивал ее: «Посмотри на испанского вратаря. Такой же пацан, как и я. Разве его не жалко?!»

Н.Д.: Зато как Андрей в финале болел против «Порту»! Не помогло. Фалькао опять отличился…
А.Д.: Всякий опыт полезен. Полученный урок я хорошо усвоил. Важно, что в команде никто не сказал мне ни слова упрека. И болельщики отнеслись к случившемуся с пониманием. В пропущенных голах не только вратарь виноват. Конечно, бывают ситуации, когда сам прокалываешься и при всем желании ни с кем не можешь разделить ответственность. Как-то тупо промазал мимо катящегося в мою сторону мяча, и нападающий соперников пропихнул его в наши ворота. Однажды в товарищеской игре на сборах прямо с углового гол забили. Я не добрался до мяча. Георгиевич потом на просмотре матча сказал: «Такого еще не было…» Все посмеялись.

– Уход Карпина вас огорчил?
– Официально об этом пока не объявлено.

– Но по факту уже все ясно.
– Многие Георгиевича не понимают и не принимают, а я не хотел бы, чтобы он ушел. Мне будет не хватать его, и, думаю, не только мне… «Спартак» – команда особенная, и атмосфера вокруг нее соответствующая. Попав сюда, ощутил это в полной мере, хотя в Хабаровске, Симферополе и Краснодаре хорошо себя чувствовал. Спартаковский дух – не красивая придумка журналистов, а «народная команда» – не заезженный штамп. Расскажу о маленьком эпизоде в подтверждение своих слов. Дня через два или три после операции мы с Наташей вышли во двор клиники в Карлсруэ, чтобы прогуляться, подышать свежим воздухом. Вдруг нас встречают фанаты с красно-белыми шарфами на шеях. Честно? Я испытал шок. Откуда люди узнали? Оказывается, прошла информация в Интернете, и живущие за 300 километров от Карлсруэ болельщики из числа наших бывших соотечественников приехали ко мне, чтобы проведать, поддержать.

Н.Д.: Привезли в подарок потрясающе изданный красочный альбом, посвященный Евро-2008. И пожелали мужу принять участие в чемпионате, стартующем на Украине и в Польше…
А.Д.: Увы, придется болеть у экрана телевизора. Было бы супер, если бы в финале встретились Россия с Украиной. Вот шороху наделали бы!

– И кого поддерживали бы при таком раскладе?
– Конечно земляков, украинцев! Думаю, в России меня поняли бы и не обиделись. Лишь бы мое желание исполнилось! А еще очень хочется играть. По футбольному полю нереально соскучился, по мячу. Наташа в первые недели после операции ругалась: «Тебе даже думать об этом нельзя!» А я и не думаю, руки сами тянутся…

Sport.ua