«Жаль, в «Брате-2» дали мало времени»

ЖИЛИ СЕБЕ В СССР - А ТУТ ТЕБЕ АМЕРИКА!
- Если вы не против, давайте начнем разговор с воспоминания о 1992 годе. Для вас он выдался очень насыщенным: победы в российском чемпионате и на молодежном первенстве мира, золото Олимпиады, выбор пятым номером на драфте НХЛ и, наконец, отъезд за океан.
- Тот год, конечно же, вспоминаю с теплыми чувствами. Ведь фактически тогда моя карьера и началась, а все произошедшие в нем события были во многом знаковыми. Я был совсем молодым и все, можно сказать, шло как по маслу.

- Если не ошибаюсь, тогда вам было всего 20. Не слишком большой груз свалился в тот год на совсем молодого еще человека?
- Двадцать мне исполнилось осенью, когда я уже уехал в НХЛ. А насчет груза... Знаете, тогда время было немного другим. Да и я тоже. Мне все было в новинку, и все - очень интересно. При этом о деньгах мы тогда не слишком-то задумывались. С другой стороны, Советский Союз уже развалился, а мы, в свою очередь, никогда не жили при капитализме. А тут тебе - Америка. Поэтому и там, в НХЛ, мне было интересно буквально все - каждый город, каждая поездка, каждый матч.

- И все-таки какое событие того года оставило у вас самое яркое впечатление?
- Наверное, Олимпиада. Мы выиграли самое престижное в мире соревнование. Хотя победу на молодежном чемпионате мира тоже вспоминаю с большим удовольствием. Приятно было, что меня признали лучшим защитником того турнира. Кстати, сразу после успеха молодежки меня в главную команду не вызвали, в отличие, например, от Леши Житника и Леши Ковалева. Было обидно. Правда, дня через два приглашение все же пришло. Тогда ни о каком золоте я и не думал - моей мечтой было просто попасть на Олимпиаду, сыграть там. Поэтому, когда Тихонов сказал, что я тоже в команде, для меня это было очень и очень хорошей новостью. И только после этого в мечтах появилось и олимпийское золото, которое мы в итоге и завоевали.

- В том же году «Нью-Йорк Айлендерс» задрафтовал вас под пятым номером, а уже осенью вы уехали в НХЛ. Не страшно было?
- По поводу драфта скажу, что я, конечно, не рассчитывал на столь высокий номер и особого значения этому факту не придавал, хотя и было приятно. Мне просто хотелось иметь в НХЛ, что называется, «свою команду». Ехать же было не страшно - все-таки кое-какие достижения на тот момент у меня уже появились. Кстати, сезон-92/93 начинал-то я в своем «Динамо». Правда, в итоге сыграл всего семь игр, после чего мне позвонил мой агент и сказал, что можно подписывать контракт с «Айлендерс». Что я и сделал.

200 ДОЛЛАРОВ ПРОТИВ 200 ТЫСЯЧ
- Если я правильно вас понял, финансовая сторона вопроса на тот момент не слишком интересовала?
- Здесь мы практически ничего в то время не получали. «Айлендерс» же, по меркам НХЛ, предложил мне достаточно маленький контракт, но лично мне он казался очень большим.

- Если не секрет, о каких суммах идет в данном случае речь?
- В России я получал порядка 200 долларов месяц. В НХЛ, согласно моему первому контракту, мне полагалось 400 тысяч тех же долларов в год. Правда, с учетом налогов наличными на руки получалось «всего» 200 тысяч. Но разница с российскими зарплатами, согласитесь, все же существовала.

- 6 октября 1992 года вы впервые вышли на лед в матче НХЛ против «Нью-Джерси Дэвилз». Свои ощущения помните?
- Конечно! Когда первый раз вышел на лед - очень волновался. Даже, пожалуй, слишком. Но играть, как ни странно, оказалось легче, чем в России. И в первую очередь из-за размеров площадки. И потом у меня все настолько, как говорится, пошло, причем сразу, что первые впечатления от лиги в итоге оказались чуть ли не самыми лучшими. Благо эмоции и настроение, связанные с хорошим дебютом, удалось сохранить на весь первый сезон в НХЛ. В общем, по моим собственным ощущениям тот сезон получился за океаном самым лучшим.

- А как с волнением-то так быстро справились?
- В первой же смене «расколол» кого-то, понял, что и в НХЛ такие вещи делать будет не очень сложно, и все сразу встало на свои места (улыбается). Так что в состав я влился довольно быстро.

- С момента вашего дебюта в НХЛ не прошло и месяца, как вы забили свой первый в лиге гол.
- Помню, что после подключения забил такому вратарю, как Келли Хруди, а было это в моей десятой игре в лиге. После этого подумал, голов двадцать в этом сезоне еще точно забью. Но забивать в НХЛ оказалось не так-то просто, как думалось вначале.

ШЛЕМ В ВАЗЕЛИНЕ ВОСПРИНИМАЛ НОРМАЛЬНО
- НХЛ знаменита тем, что над новичками там всячески подшучивают. Вам этой участи тоже наверняка избежать не удалось?
- Помню, купил я как-то новые кроссовки, а их взяли и прибили к скамейке в раздевалке большущими гвоздями! И шлем изнутри вазелином мне тоже мазали, и коньки разрезали. Так что все бывало.

- И как вы ко всему этому относились?
- Да нормально абсолютно. Я ведь и сам пошутить был горазд, поэтому на шутки и розыгрыши никогда не обижался.

- И все-таки как себя вести и что делать, если приходишь ты с тренировки, хочешь переодеться, а твои кроссовки прибиты?
- Отдираешь, вытаскиваешь гвозди - и вперед!

- А когда шлем в вазелине?
- Тут заняться твоим шлемом можно попросить специалиста, который отвечает за форму. Или сам моешь, надеваешь и идешь кататься.

- Ну а сами вы как «шутили»?
- Когда стал постарше, «издевался» над молодежью точно так же. Но самой любимой шуткой было обрезать кому-нибудь шнурки на коньках перед самой тренировкой. Особенно тому, кто частенько на эти самые тренировки опаздывал. Ведь в итоге опоздание получалось еще более существенным. Так не совсем пунктуальных товарищей по команде и проучивали.

- Шутки шутками, но в ходе первого вашего сезона в НХЛ вы с «Айлендерс» сенсационно выбили из плей-офф грозный «Питтсбург», который считался главным фаворитом в борьбе за Кубок Стэнли. А вас газеты назвали «могильщиком самого Марио Лемье», которого вы наглухо прикрыли.
- Да нет, какой там «могильщик». Просто наша команда здорово сыграла в той серии против «Питтсбурга», который действительно был главным фаворитом в плей-офф. Кстати, тогда «трогать» звезд уровня Лемье еще было нельзя - насчет этого, чуть что не так, ажиотаж поднимался невероятный. Тем не менее мы обыграли их в седьмом матче серии, вот то противостояние все и запомнили.

ЛЕМЬЕ? ГРЕТЦКИ? ЯГР? КАКАЯ РАЗНИЦА!
- Неужели не испытывали никаких чувств, играя против таких звезд, как Ягр и Лемье?
- Мне было абсолютно все равно, против кого играть: Лемье, Ягра или Гретцки с Месье. Я об этом просто не думал, а выходил на лед и играл в свою игру. Причем играл так, чтобы наша команда обязательно победила. Одним словом, напугать меня кем-то было трудно.

- Спустя лет пять вы потом оказались с Лемье в одной команде - том же «Питтсбурге».
- Наша встреча получилась абсолютно нормальной. Такова уж наша работа - сначала мы друг друга бьем, а потом играем в одной команде. Поэтому в НХЛ никто ни на кого в основном не обижается.

- Когда Лемье вернулся в хоккей, после того как было объявлено о его тяжелой болезни, в США и Канаде этот факт действительно восприняли чуть ли не как всенародный праздник?
- Я был в «Питтсбурге», когда Марио уходил и когда три года спустя вернулся. В это время его действительно все поддерживали, как могли. А разве может быть иначе, если человек болеет раком, но тем не менее пытается его победить! А потом еще и возвращается в большой спорт! Считаю, что это огромное достижение! Тем более что, когда Лемье вернулся, никто на льду его не щадил из-за того, что он оказался в такой ситуации. Ведь это игра, и здесь не может быть иначе. Но при этом в лиге Марио все, конечно же, очень уважали.

- А что лично вы можете сказать о нем как о человеке?
- И как человек, и как хоккеист, и как капитан, и, наконец, как хозяин команды - он очень хороший. И проблем с ним у меня никогда не было.

- Однако в лиге проблемы, судя по статистике, у вас порой случались. Она, например, гласит, что однажды, а именно 4 ноября 1993 года в матче с «Чикаго», вы набрали 26 минут штрафа. Это действительно так?
- Да. В том матче я сыграл, скажем прямо, не очень хорошо, начал много удаляться, а под занавес игры после очередного штрафа плохими словами обозвал судью. Вот он и выгнал меня до конца игры.

- Что вы такое сказали арбитру?
- Ничего хорошего - это точно. Но, по-моему, что-то насчет его прически.

«ПРИВИДЕНИЕ» ВЫДУМАЛИ ЖУРНАЛИСТЫ
- Невозможно не задать вам вопрос по поводу вашего прозвища - Каспер. Недружелюбное Привидение. По одной из версий его придумал защитник «Нью-Джерси» Скотт Стивенс, по другой - его товарищ Кен Данейко. А как было на самом деле?
- Думаю, ни тот, ни другой, а ваш брат журналист. Тут ведь все достаточно просто получилось. В Америке очень любят все сокращать. Так Каспарайтис превратился в Каспера. А потом благодаря моему стилю от журналистов добавилось и Недружелюбное Привидение.

- Не надоело вам это прозвище за столько лет?
- Нет, я ведь всю жизнь был Каспером. А словосочетание «Недружелюбное Привидение» в Америке далеко не каждый раз повторяют. Скорее наоборот. Это ведь и так понятно: раз Каспер, значит, и все остальное само собой разумеется. Непонятно? Ну смотрите, есть же у нас в передаче «Спокойной ночи, малыши» герой Степашка. Но когда о нем говорят, никто же не добавляет каждый раз Степашка, «заяц». Ведь и так всем все понятно. Вот так и с моим Привидением!

- И тем не менее фанаты, поклонники, болельщики наверняка завалили вас за все эти годы игрушками мультяшного Каспера?
- Игрушки, наклейки, всякие прикольные вещи с изображением Каспера - все это, конечно, дарили. И отношусь я к этому вполне нормально. Ведь внимание все равно приятно, особенно когда понимаешь, что все это не навсегда и, когда ты закончишь карьеру, всего этого не будет.

В «ПИТТСБУРГЕ» СОГЛАСИЛСЯ ПОНИЗИТЬ СВОЮ ЗАРПЛАТУ
- После «Питтсбурга» в вашей карьере был «Колорадо», но почему-то очень недолго?
- В конце сезона-01/02 меня поменяли из «Питтсбурга» в «Колорадо», за который я играл всего три месяца и провел, по-моему, игр 20 в плей-офф. После этого я стал свободным агентом и подписал контракт с «Рейнджерс».

- Почему же ваше пребывание в «Колорадо» оказалось столь коротким?
- Видимо, потому что, став свободным агентом, я был «Лавинам» не по карману.

- Правда ли, что, для того чтобы получить статус неограниченно свободного агента, вы еще в «Питтсбурге» согласились на понижение зарплаты, зато своего достигли?
- Так оно и было.

- А зачем все это было вам нужно?
- Неограниченно свободный агент может идти в любую команду на весьма выгодных условиях. Так что для меня это было весьма полезно.

- Кстати, знаете ли вы, что, по данным одного из журналов, в сезоне-03/04 вы замкнули список 50 самых высокооплачиваемых российских спортсменов?
- Нет. В смысле, что не знал этого и никогда об этом не задумывался. Может быть, еще и потому, что в Америке хоккей не настолько популярен, чтобы хоккеисты попадали в различного рода рейтинги.

- Сколько всего игр вы провели в НХЛ, знаете?
- 863.

- Какие из них получились самыми памятными?
- Седьмая игра во втором круге плей-офф, когда мы с «Питтсбургом» играли против «Баффало». Мне тогда удалось забить решающий гол в овертайме!

- Ту шайбу храните?
- Да, конечно! Так же, как и первую, забитую в НХЛ.

ПОЛИТИКОМ БЫТЬ НЕ ХОЧУ
- Читал где-то, что в детстве вашим кумиром был Вячеслав Фетисов и вы даже хотели быть на него похожим.
- Не то чтобы быть похожим, но игры с участием фетисовского ЦСКА и сборной мы, конечно же, все смотрели в детстве по телевизору и хотели быть и Фетисовыми, и другими игроками той команды. Но при этом не скажу, что, когда был мальчишкой, копировал манеру Вячеслава. Кстати, уже в «Динамо» я взял не второй номер, а шестой. А связано это было с тем, что в этот клуб меня пригласил Валерий Васильев, в свое время игравший именно под этим номером.

- Еще один ваш любимый номер - 11.
- Так получилось, что, когда я приехал в «Айлендерс», свободных номеров было немного. А 11-й совпал с номером знаменитого литовского баскетболиста Арвидаса Сабониса, который был одним из моих кумиров. Вот он мне и подошел!

- Если вернуться к Фетисову, какие ощущения испытывали, когда оказались в его команде на Олимпиаде-2002 в Солт-Лейк-Сити?
- Все-таки к этому времени я уже провел несколько лет в НХЛ, плюс мы играли с Вячеславом в одной команде за сборную России на Олимпиаде-1998. И довольно хорошо подружились. Например, когда он жил в Нью-Джерси, а я на Лонг-Айленде, то вместе ходили ужинать, ездили отдыхать. Тем не менее он до сих пор остается для меня одним из кумиров. И не то чтобы я в свое время его побаивался, а скорее - уважал. А уважение всегда есть уважение.

- Часто случается, что при переходе человека из статуса игрока в тренеры некоторая дистанция с прежними партнерами все же возникает...
- Что касается Славы, то он просто очень хороший человек. Не только в спорте, но и в жизни он мне очень сильно помог своими советами. Да и вообще сам по себе его пример человека, сумевшего продержаться в НХЛ и продолжать играть на высочайшем уровне почти до 40 лет, дорогого стоит.

- О вас как-то написали, что вы не прочь воспользоваться и другим примером Вячеслава Фетисова - по окончании игровой карьеры заняться политикой. Это действительно так?
- Нет, тут что-то не то. Во всяком случае, политиком я быть не хочу.

В НХЛ ВСЕ БЫЛО КЛАССНО
- Если продолжить разговор о вашей заокеанской карьере, то какие ощущения остались от «команды миллионеров» - «Нью-Йорк Рейнджерс»?
- Период, проведенный в «Рейнджерс», был одним из самых лучших в моей карьере. Все-таки я жил в городе, который почти наверняка можно назвать одним из самых интересных в мире. А играть каждый раз в знаменитом «Мэдисон-сквер-гарден» - это совершенно непередаваемые ощущения. Причем каждый раз, выходя на лед, ты испытываешь что-то новое. Иногда приходится даже заставлять себя поверить, что ты действительно играешь на этой арене, куда приезжают самые лучшие артисты планеты. Впрочем, и сами звезды - будь то Билли Джоэл или Элтон Джон - считают за честь выступить в «Мэдисон-сквер-гарден». Конечно, «Рейнджерс» для меня останется воспоминанием на всю жизнь, так как далеко не каждому хоккеисту улыбается счастье сыграть в этой команде.

- Тем не менее с результатами у этой команды в последние годы не все складывается удачно. Почему?
- Так бывает, что хорошая команда не может ничего выиграть, потому что в ней очень много звезд, а для результата этого недостаточно. Но, я думаю, локаут сильно помог «Нью-Йорк Рейнджерс», так как с этого момента там начали строить новую команду, в которой много молодежи. При этом есть и отличные ветераны, которые способны помочь этой самой молодежи. На протяжении двух-трех лет клуб не покупал готовых звезд, отдав предпочтение строительству команды. И в целом «Рейнджерс» сейчас неплохо выглядят.

- А что в НХЛ лично для вас было самым классным?
- И сама игра, и ощущение свободы, и поездки. А если одним словом, то, наверное, ощущение того, что ты - профессионал.

- Сколько же вы в итоге налетали по Северной Америке, не считали?
- На это в НХЛ, честно говоря, вообще не обращаешь внимания, так как самолеты у клубов свои. Так что все почти как дома - садишься, играешь в карты или смотришь кино. В общем, все путем, как говорится. А полеты на дальние расстояния, наоборот, можно считать плюсом, так как они еще больше сплачивают команду.

- Было что-нибудь такое в НХЛ, что вас раздражало?
- Нет, такого ничего на ум не приходит. Все было хорошо.

- Вы поработали за океаном с очень большим количеством тренеров...
- ...Да уж, этого я тоже не считал.

- Сотрудничество с кем запомнилось больше всего?
- Начать надо не с НХЛ, а с Владимира Юрзинова, который в московском «Динамо», по сути, проложил мне дорогу в большой спорт. Когда я только пришел в команду, ее еще тренировал Юрий Моисеев, который немножко иначе относился к молодежи. А Юрзинова я вообще считаю самым лучшим тренером в моей карьере и стараюсь встречаться с ним каждый год до сих пор. А в НХЛ - это Эл Арбор. Это тоже тренер старшего поколения, который относился ко мне как отец - мог высказать что-то очень жестко, а на следующий день уже оттаивал.

- А из партнеров можете кого-то выделить?
- С Яромиром Ягром я на протяжении 12 сезонов играл вместе, а это немало! Еще, наверное, выделю своего хорошего друга Алексея Яшина, Алексея Ковалева, с которым нам довелось поиграть и вместе, и друг против друга, но при этом мы часто сообща проводили время, в том числе и летом.

В ИГРЕ НЕТ НИ ДРУЗЕЙ, НИ СООТЕЧЕСТВЕННИКОВ
- В какой-то момент в НХЛ стало так много россиян, что они неизбежно и часто стали играть друг против друга. Скажите: для вас действительно нет разницы, против кого играть? Скажем, несется против вас тот же Яшин, а вы видите, что он опустил голову. Силовой прием против него примените также, как против североамериканца?
- Конечно! Ведь он, в свою очередь, тоже хочет меня обыграть, правильно? Значит, я должен его остановить. Друзей на площадке нет - все это знают, и все хоккеисты эти слова говорят не просто так. Ведь хоккей - наша работа. Друзьями мы можем быть по жизни, а на площадке, если играем в разных командах, - враги.

- Не трудно было в начале своей энхаэловской карьеры заставлять себя жестко встречать своих?
- Я сразу начал играть так, как играю. Ну не мог же я против одних действовать жестко, а других обнимать при встрече.

- Но у нас ведь все-таки менталитет немножко иной, чем в Северной Америке...
- Значит, это плохой менталитет. Если хочешь играть в хоккей - играй по полной.

- Не обижался никто из наших на жесткие приемы?
- Случалось, конечно. Но все знают, что это игра, и, обижаясь во время матча, после него, как правило, успокаивались.

- В подобных столкновениях неизбежны травмы, швы, выбитые зубы. Медицинский персонал клубов лиги, наверное, справляется со всеми этими проблемами мгновенно?
- В этом смысле обслуживание в НХЛ, конечно, очень хорошее. Наш вид спорта - жесткий, но медицина там действительно на очень высоком уровне. Впрочем, в России, я думаю, она уже тоже приближается к энхаэловским стандартам.

- А вы лично сколько зубов потеряли за карьеру, не считали?
- Ни одного пока (три раза стучит по дереву).

ИГРАТЬ САМОГО СЕБЯ БЫЛО ЛЕГКО
- Вы всегда и во все времена играли за сборную России. Как относились к этому у вас дома, в Литве?
- Конечно, есть люди, которым это не нравится. Но в моем родном городе Электренае все меня любят и уважают. Они понимают, что я играю за Россию вовсе не потому, что не хочу быть литовцем, а потому что хочу играть в хороший хоккей. Но при этом я остаюсь литовцем - потому что я там родился, говорю на литовском языке, потому что там живут мои родители. А если это кому-то не по душе, то могу сказать лишь одно: я не политик, а спортсмен.

- С Арвидасом Сабонисом и Шарунасом Марчюленисом знакомы?
- С Сабонисом, когда он играл в Северной Америке, мы пару раз встречались после матчей. С Марчюленисом тоже, естественно, знаком.

- Там же, в Америке, вы снялись в знаменитом российском фильме «Брат-2».
- Съемочная группа приезжала в Питтсбург и попросила нас помочь им, снявшись в фильме. Мы сказали: «Нет проблем». Сначала была небольшая репетиция, но вообще-то все прошло очень быстро. Но мы при этом и не предполагали, что этот фильм станет в России таким хитом. Честно говоря, было очень приятно, что фильм понравился людям и был оценен так высоко.

- А вы вообще знали, что это за проект, о чем он, или вам просто рассказали, что нужно сделать в конкретном эпизоде?
- На тот момент мы знали только, что это снимается фильм «Брат-2», но, естественно, не представляли себе, что конкретно он будет собой представлять в окончательном варианте. Так что можно считать, нам просто сказали, что говорить и что делать перед камерой.

- Каково это было - играть самого себя?
- Я даже не думал об этом, пока не увидел сам фильм. Просто приехал, сказал свои слова - и уехал. Я даже не знал, попадет это в итоге в фильм или нет - ведь кадры, бывает, и вырезают. Так что ничего сложного в этом не было. Но если бы я знал, какой популярностью будет пользоваться этот фильм в России, возможно, попросил бы в нем больше «игрового времени» (смеется).

- С каким настроением ехали из НХЛ в Санкт-Петербург? Нет разочарования, что пришлось взять паузу в энхаэловской карьере?
- Нет, наоборот, я очень рад, что приехал сюда. Я летел с очень хорошим настроением и понимаю, что все зависит от меня. Самое главное, что буду играть в команде, которой нужен, а в таком коллективе всегда приятно находиться. Кроме того, прекрасно понимаю, что моя будущая карьера в значительной степени зависит именно от того, как буду играть в СКА.

- Но все-таки СКА - это пока не «Нью-Йорк Рейнджерс»?
- Ну и что? Большой разницы, честно говоря, я не вижу! Ты играешь в хоккей, и все видят, как ты это делаешь. Сейчас я приехал играть в российской лиге и хочу ее выиграть, чтобы стать чемпионом России! Иными словами - все в этой жизни зависит только от нас самих!

- А что будет с вами дальше?
- Главное - хорошо отыграть этот сезон за СКА, а дальше посмотрим.

Сергей ЦИММЕРМАН

Спорт-экспресс