МГУНИ: «Отмечу двух форвардов: Шевченко и второго парня»

Из всех африканцев, играющих в нашей Премьер-лиге, Мусавенкоси Мгуни - самый близкий к ЮАР, где через полтора месяца стартует ЧМ. Муса родился в соседнем Зимбабве, и рассказал «Сегодня|Спорт» о тамошних нравах — миллионах наличными и вувузелах за пять часов до игры.

 

— Когда я впервые сюда приехал в сентябре, погода была примерно такой, как сейчас — прохладно, немного солнца, немного ветра. Зиму пережили, а сейчас уже даже жарко становится. По поводу быта — я привык вести простую жизнь. Когда я приехал в Донецк, «Металлург» подыскал мне квартиру в центре города, недалеко отсюда (беседовали мы в кафе на бульваре Пушкина — Авт.). Дизайн квартиры современный и при этом простой. В ней нет никаких африканских «штучек» типа масок или амулетов.

 

— Санни Кингсли! Проводим вместе много свободного времени, мы друзья. И не потому, что оба говорим по-английски. Мы оба — африканцы и поэтому предпочитаем держаться вместе.

 

— Я нечасто выхожу из дому, но когда я гуляю — люблю узнавать и видеть что-то новое. Что касается людей, то они достаточно разные: большинство достаточно вежливы в общении, но некоторые ведут себя так, будто впервые в жизни видят черного человека и не знают, что мне сказать.

 

— Я, в основном, расплачиваюсь кредитной карточкой, на крайний случай схожу в банкомат за наличными. Вот в Африке все по-другому, не так, как у вас в Европе. У нас, когда идешь в банк за деньгами, вас сопровождает банковский ассистент. И везде надо расплачиваться наличными. Например, если покупаешь дом за миллион долларов — нужно заплатить наличными ровно миллион долларов. В Африке сложно что-то гарантировать — наверное, единственная страна, где это возможно, — это ЮАР.

 

— К языку! Я знаю только самые необходимые слова, и именно из-за этого мне приходится вести довольно уединенный образ жизни. Я провожу много времени дома, не «тусуюсь». На то, чтобы учить язык, не было времени: когда я приехал, начались игры в Кубке УЕФА. Потом я получил травму и провел два месяца в Германии. Потом — снова игры, небольшой отпуск, и снова игры... Мой родной язык — английский, и еще я немного знаю греческий, поскольку играл на Кипре и моя девушка Изабелла также с Кипра.

 

— Мне нравится. Пробовал и борщ, и сало. Единственное, что я не ем никогда — это морепродукты.

 

— Я вообще не готовлю, если я один. А когда ко мне в гости приезжает Изабелла — она учится в колледже на Кипре, то готовит мне блюда греческой кухни.

 

— Если есть хороший повод, могу позволить себе бокал красного вина. А вот курение совершенно не приветствую. Поверьте, ни разу в жизни не брал в руки сигарету.

 

— Все мои татуировки — религиозного содержания, и каждая имеет для меня особое значение. Свою первую татуировку я сделал после смерти отца: это было непростое время для меня. Другие татуировки отображают другие моменты моей жизни: силу духа и то, через что я прошел.

 

— Да уж, в какую бы страну я ни приехал, все мне говорят, что я, наверное, баскетболист! — рассмеялся почти двухметровый Муса, его рост 196 см. — Нет, впервые я сыграл в баскетбол здесь, на базе «Металлурга».

 

— Лучший у нас капитан Чечер — он быстрый и точный. Но, думаю, я ненамного хуже его. Но когда я сравниваю себя с баскетболистами, то вижу, что по строению тела мы абсолютно разные. Баскетболисты более крупные, фактурные — я по сравнению с ними хиловат...

 

— В бильярд, но только с Кингсли, и он всегда меня обыгрывает. Не знаю, что будет, если я буду играть против русских. Они ведь отлично играют! Боулинг люблю. А в карты не играю, и к казино даже близко не подхожу.

 

— Обычно слушаю музыку тех стран, где бываю. А вот играть ни на чем не умею — даже на барабанах. Но очень хочу научиться играть... на пианино.

 

— Увы, у меня вряд ли будет на это время. В клубе нам дадут примерно 30-дневный отпуск, за время которого я планирую съездить на несколько дней на Кипр — к родителям моей девушки Изабеллы, а потом ненадолго приеду домой. После чего вернусь в Донецк и, наверное, буду смотреть игры чемпионата мира уже здесь: дома или на базе.

 

— Когда в последний раз был дома в отпуске, видел, что Африка готовится полным ходом. Уверен, что все будет готово, не смотря на критику, которая раздается отовсюду.

 

— Я никогда ничего подобного не видел и не могу говорить с уверенностью, есть это или нет. Но многие люди у нас действительно верят в разные вещи, поэтому бытует мнение о колдунах. Считаю, что колдовство — это пережиток прошлого и он идет от недостатка культуры. Но я уверен, что магия не страшна человеку, который по-настоящему верит в Бога. Колдовство, магия могут обладать какой-то силой, но они не могут быть более могущественными, чем добрая воля.

 

— Есть какие-нибудь ритуалы в сборной Зимбабве?

— В сборной есть игроки, которые верят в местные традиции. Одни верят в духов, другие верят в силу молитвы, третьи не верят ни в то, ни в другое. Поэтому перед играми обычно царит суматоха. Кто-то верит в то, что перед игрой надо зачерпнуть горсть святой воды и умыть ею лицо на удачу. Другие зациклены на обычных суевериях — типа того, что перед игрой нужно обязательно прикоснуться к футбольному полю или выйти на него непременно с правой ноги. Думаю, что 99% футболистов имеют свои предрассудки. Еще ни разу не видел футболиста, который бы просто вышел на поле, без всяких таких штучек.

 

— Африканцы ждут ЧМ, чтобы впервые в жизни «живьем» увидеть лучших футболистов мира, которых они раньше видели только по телевизору. Это будет исполнение мечты.

 

— У нас отличные фанаты. Культура боления совсем не такая, как в Европе. У африканцев много энтузиазма, ярких красок и шума, на футбол ходят толпы. У нас есть особые дудки — мы их называем вувузелы, их можно услышать уже за пять-шесть часов до начала матча, именно за столько времени болельщики уже начинают занимать свои места. Футбол — по сути, единственное доступное развлечение в Африке, для многих он как свет в окошке.

 

— В Африке не увидишь такого, что часто происходит на трибунах в Европе. Случаи фанатских драк очень редки. Они просто болеют за свою команду. Вообще же мне трудно об этом судить, поскольку я никогда не был по ту сторону баррикад, не был фанатом.

 

— Еще в раннем детстве. В нашей стране есть два вида спорта: футбол и крикет. Лично для меня крикет — это игра для белых, поэтому остался футбол.

 

— Да, я иногда сохраняю, это зависит от игрока. Я их не стираю, а вставляю в рамку и вешаю дома на стену. Самой ценной в коллекции считаю футболку Ривалдо. «Аль-Шабаб», за которые я играл в ОАЭ, дважды встречался с «Бунедкором» в Кубке азиатских чемпионов. Ривалдо сам подошел ко мне после ответной игры в Узбекистане, где я забил гол, и сказал: «Эй, давай поменяемся футболками».

 

— Из стран, куда я ездил, привожу что-то местное. Например, в Дубае люди носят особые рубахи — кондуры, и кто-то мне такую купил. Обычно привожу с собой такие вещи, связанные с культурой. Еще флажки, монеты. Вообще я собираю деньги. Привожу монеты из разных стран.

 

— Ну-у-у, евро уж точно самая весомая, она везде ходит. А насчет экзотической, думаю, назову дирхам из Дубая. У меня есть много европейских монет из разных стран, а вот арабская — одна.

 

— Мне сложно произносить украинские фамилии. Но могу отметить двух форвардов киевского «Динамо»: Шевченко и второго парня...

 

— Точно, Милевский. Это мои любимые футболисты, они одни из лучших и в украинской сборной. Здесь играет много хороших форвардов. Например, Адриано из «Шахтера». Он может быть «невидимым»! Лично мне он напоминает Индзаги или Майкла Оуэна. Иногда на протяжении игры незаметен, но в конце концов его удар решает исход игры. Иногда у него нет достаточного количества возможностей, чтобы забить гол...

 

— Да-да, но это — неотъемлемая часть игры форвардов. Они не забивают из выгоднейших моментов! У меня тоже была и есть такая слабинка. Я часто создаю голевые шансы, но, когда дело доходит до удара по воротам, — мяч иногда улетает неведомо куда. Это тоже часть игры.

 

«Сегодня», Sport.ua