ЖИТНИК: «Играл за Россию, но Украина и Киев всегда будут самыми родными»

Во второй части интервью Sport.ua легендарный украинский хоккеист рассказал о двух проигранных финалах Кубка Стэнли, объяснил, почему выступал за российскую, а не украинскую сборную и назвал самых перспективных, с его точки зрения, игроков нынешнего киевского «Сокола».

Первая часть интервью с Алексеем Житником - «Гретцки в раздевалке говорил тихо, чтобы все прислушивались»

 «Мы вели во втором матче финальной серии, но судьи решили сделать замеры клюшки»

— Алексей, в первом же сезоне в НХЛ вы остановились в шаге от победы в Кубке Стэнли. Значит, в 20-летнем возрасте вы могли выиграть практически все, чем богат мировой хоккей. Но не сложилось - финальную серию «Монреалю» «Лос-Анджелес» проиграл.
— А еще я мог стать первым выходцем из СССР, который брал в руки Кубок Стэнли. Однако тогда я не думал ни об исторической составляющей, ни о том, что шанс побороться за Кубок снова мне выпадет еще только раз, и им я тоже не воспользуюсь. Могу только сказать, что в 1999-м, когда играли в финале с «Баффало» против «Далласа», я ценил эту возможность больше. В дебютном сезоне восхождение казалось красивым приключением. Поэтому после поражения в финале решил, что в следующем году попадем туда снова и уже победим. Но так не бывает.

До сих пор уверен, что мы имели все шансы на победу в серии с «Монреалем». Первый матч на выезде мы выиграли, а во втором вели 2:1, когда за считанные минуты до конца основного времени судьи решили сделать замеры и заметили слишком большой загиб клюшки Максорли. Нас наказали двумя минутами штрафа. Соперники большинство реализовали, а в овертайме вырвали победу. Счет в серии сравнялся, а следующие три матча мы проиграли. Причем обе домашних игры тоже проиграли в овертайме. «Канадиенс» в том плей-офф вообще везло. Хотя команда у них, конечно, была очень сильная, с отличным вратарем Патриком Руа, с Джоном Леклером.

— Как так получилось, что в следующем сезоне финалист Кубка Стэнли, с теми же тренером и игроками, с великим Гретцки в составе вообще не вышел в плей-офф?
— Так получилось. Не хватило, кажется, четырех очков. У нас тогда команда была возрастная, большинству ребят - хорошо за 30. Может, не рассчитали сил. Но на то и НХЛ. Там удержаться два сезона на одном уровне очень сложно. А такие команды, как «Питтсбург», «Детройт» или «Чикаго», которые за последние 30 лет выигрывали Кубок Стэнли по два раза подряд, можно назвать великими. Сейчас чемпионат стал еще более непредсказуемым. И виной этому не столько ситуация с пандемией, сколько правило свободных агентов. Я такой статус получил в 32 года. Сейчас хоккеисты становятся свободными агентами и могут выбирать команду на пике карьеры, в 28.

— Вряд ли это справедливо.
— Не знаю. В лиге считают, что до 28 лет для клуба владеть правами на игрока достаточно. Для хоккеистов это позитив. У меня же получалось, что с 29-ти в течение трех лет я продлевал контракт с «Баффало» на год. Каждому переподписанию предшествовали длительные переговоры. Предлагал руководителям обменять меня, раз не подхожу. Но те обменивать не спешили, но и платить хотели меньше. При этом не успевал подготовиться, потому что пропускал три подготовительных лагеря подряд, иногда - старт сезона. Сейчас такой проблемы перед игроками нет.

«После двух-трех поражений Гашек мог не уснуть до пяти-шести утра»

— За «Сейбрз» вы сыграли десять сезонов и, можно сказать, застали расцвет команды, которую ассоциировали прежде всего с легендарным чешским вратарем Домиником Гашеком.
— До нас «Сейбрз» не попадали в финал Кубка Стэнли 24 года, а единственный финал в 1975-м проиграли. На фоне «Баффало Биллз», который четыре раза подряд попадал в Супербоул, то есть, боролся за главный трофей американского футбола и каждый раз проигрывал, достижения хоккеистов выглядели скромно. От нас с далеко не выдающейся по именам командой и средним бюджетом тоже никто чудес не ожидал. Из суперзвезд в нашем составе, кроме Ґашека, был еще только Пэт Лафонтен. Но и тот из-за сотрясения мозга пропустил целый сезон, а в 1997-м вообще перешел в «Нью-Йорк Рейнджерс». Поэтому вынужден согласиться, что наше «Баффало» знали прежде всего благодаря Доминатору.

— Он чем-то отличался от других вратарей?
— Да вроде и ничем. Обычный человек. Знаю его хорошо, потому что на протяжении четырех лет мы делили на выездах гостиничные номера. Но Доминик шесть раз получал «Везина Трофи» лучшему вратарю сезона в НХЛ, в 1998-м помог Чехии выиграть олимпийское золото, причем от американцев в четвертьфинале и канадцев в полуфинале пропустил по одной шайбе, Канаду обыграл в серии буллитов, а в финале совершил «шат-аут»в матче с россиянами. Думаю, без Гашека всем этим соперникам чехи проиграли бы.

Доминик силен прежде тем, что он хочет победить всегда, во что бы ни играл. Даже когда мы в номере играли в шахматы или карты. Гашек всегда был сконцентрированным и азартным. О хоккее и говорить не приходится. Мы знали, что ведя 3:1 с Домиником в воротах, победы уже не отдадим. Надо было видеть, как он работал на тренировках. Когда команда отработала, Гашек оставлял с собой молодых, бросал на лед клюшку и говорил: «Бросаем верхом, буду отбивать головой». Доминик привык работать много. Команда у нас была рабочей, по количеству бросков мы уступали соперникам в большинстве матчей. Поэтому в тех 55-60-ти матчах регулярного чемпионата плюс поединки плей-офф Доминик имел очень много работы. Не говорю, что Гашек нас постоянно вытаскивал, но был стержнем команды - несомненно. При этом, когда случались серии из двух-трех поражений, Доминик мог не уснуть до пяти-шести утра.

— В плей-офф «Баффало» с вами в составе два сезона подряд проигрывал «Филадельфии».
— «Флайерз» тогда постоянно называли фаворитами Кубка Стэнли. Все только думали, в каком году это произойдет. Мы же, наоборот, всегда входили в плей-офф в статусе андердогов. Но неприятных андердогов. Нас все боялись. В «Филадельфии» тогда блистал Legion of Doom ( «Легион смерти») Джон Леклер - Эрик Линдрос - Микаэль Ренберг. Все ребята - под 110 кг веса, бегут, бросают, каждый забивал в пределах 50 шайб за сезон. По людям это была мощная команда, но трофей получить они не смогли. Мы «Филадельфии» дважды проиграли. Но в 1998-м, после Олимпиады, смогли перекрыть упомянутую линию и выиграли серию 4:0. Я тогда играл в паре с чехом Рихардом Шмегликом. Мы лет семь вместе провели в одном дуэте. Нас как раз против Леклера, Линдроса и Ренберга выпускали. С нами выходил Майк Пека, способный сыграть в обороне нападающий силового плана, который умел отработать на вбрасываниях и в меньшинстве. Вот нам удалось найти ключики, как закрыть ведущее звено «Флайерз». И, конечно, отлично сыграл Доминик.

— Тогда казалось, что олимпийский кураж Гашека не проходит. Но в полуфинале «Баффало» уступил «Вашингтону».
— Можно сказать, что играли две европейских команды. В том смысле, что и в нашем составе, и в «Кэпиталз» тогда выступали многие европейские хоккеисты. У нас 10-11 европейцев было постоянно. Я еще в течение двух месяцев успел поиграть за «Сейбрз» вместе с Александром Могильным. Это когда меня в 1995-м обменяли из «Лос-Анджелеса» в «Баффало». Мы тогда играли в плей-офф, а в следующем году Алекс перешел в «Ванкувер». Затем состав менялся, но новые финны, чехи, шведы, русские появлялись постоянно. Но «Вашингтон» не отставал. В воротах у них играл немец Олаф Кольциг, в поле - финн Эса Тикканен, россиянин Андрей Николишин, словаки Петр Бондра и Рихард Зедник.

«Халл забил с нарушением, но пока его заметили, «Далласу» вручили Кубок Стэнли»

— Вторая возможность завоевать Кубок Стэнли вам выпала в 1999-м, когда «Сейбрз» в финале уступили другой защитной команде - «Далласу».
— В том плей-офф мы тоже были андердогами. Особенне накануне полуфинальной серии против «Бостон Брюинз», в составе которых тогда выделялись вратарь Рэй Бурк и нападающий Кэм Нилли. Но игра в плей-офф отличается от регулярки кардинально. Настраиваешься, что надо выиграть четыре матча. И чем быстрее, тем лучше. В таких матчах иногда на ведущие роли выходят игроки, которые весь сезон находились в тени. Как у нас в 1998-м Мэтью Барнеби. Хороший парень, который мог забить, мог подраться и звездным никогда не был. Однако тогда он забросил в плей-офф столько же, сколько за весь регулярный чемпионат - семь шайб. Или возьмите нашего Руслана Федотенко, который в 2004-м в последнем матче финала забросил обе шайбы и принес «Тампе-Бэй» Кубок Стэнли. А до этого у него была далеко не выдающаяся статистика. В плей-офф люди иногда раскрываются совсем по-другому. И записывают свои имена в историю.

А «Даллас», которому мы проиграли в финале, был не таким уж и закрытым. Майк Модано, Бретт Халл, Сергей Зубов, Джо Ньювендайк - это выдающиеся хоккеисты. Там было кому атаковать.

— Однако, как принято говорить среди людей, играющих в букмекерских конторах, тот «Даллас» обычно играл на тотал «меньше».
— Это была грамотная команда, которая очень умело реализовывала большинство. Мы знали, что против «Далласа» лучше не удаляться. А еще у них был сильный вратарь Эд Белфор. Кроме того, ранее были немного другие правила. Это сейчас едва заденешь соперника - фол. В те времена иногда на тебя «надевали такие пиджаки», что невозможно было подвигаться. Клюшками защитники на пятаке тоже работали активно - голеностопы и руки отсушивали. Хоккей тогда был грязноватый.

Но в целом наша серия с «Далласом» получилась равной. Судьбу заключительного, шестого матча решил спорный гол Бретта Халла в овертайме, которого рефери не должен был засчитывать. Тогда ввели новое правило - конек не может заходить в пределы вратарской площади даже на сантиметр. Перешел линию - взятие ворот отменяется. Халл это правило нарушил, но видеопросмотром судьи тогда не пользовались. В зале сразу начались овации, организаторы постелили красную дорожку, вытащили Кубок Стэнли, Гэри Бэтмен вышел на лед. А мы в раздевалке посмотрели повтор. Конечно, никто отматывать игру назад не стал.

Тот самый гол Бретта Халла

— Концом эпохи для того «Баффало» стал 2001 год, когда команду покинул Доминик Гашек.
— В «Сейбрз» тогда сменился собственник – у бывшего президента клуба Джона Ригаса были проблемы, а его сыновья вообще попали в тюрьму. Доминик был недоволен, что новое руководство не хочет покупать хороших игроков, хотя после финала-1999 нам обещали и усиление, и повышение зарплат. Ни того, ни другого в итоге не произошло. Поэтому Гашек и ушел. За ним в «Айлендерс» перебрался Майк Пека. Вместо них не подписали никого. Я продержался в Баффало до локаута-2004. Хотя это уже были другие эмоции. Не было результата, да еще и мне мешали травмы - однажды даже ломал ключицу. Без Гашека ни разу в плей-офф мы не попали. Поэтому переход в «Нью-Йорк Айлендерс» воспринял с надеждой.

«В 38 понял, что пора уходить из хоккея»

— Локаут вы провели в казанском «Ак Барсе», «команде мечты» по российским меркам. Но стать там чемпионом на удивление не смогли.
— Мы тогда тянули с европейскими вариантами до последнего, надеясь, что профсоюз сможет найти с лигой компромиссный вариант. Но не получилось, и отказываться от предложения «Ак Барса» было бы глупо. Тем более, что команда собралась очень интересная. В частности, играл тогда в Казани новоиспеченный обладатель Кубка Стэнли в составе «Тампы-Бэй» Венсан Лекавалье. Вся защита команды и почти все нападение состояли из игроков НХЛ.

— И как такая команда могла проиграть в стартовом раунде плей-офф ярославскому «Локомотиву»?
— У нас тогда сломался основной вратарь Коля Хабибуллин. Кроме того, соперники на нас тогда настроились очень хорошо, сыграли строго в обороне. Нас вязали и дали крайне мало возможностей отличиться. Пожалуй, мы тоже виноваты, что немного недооценили соперника. Неудивительно, ведь в регулярном чемпионате мы выглядели очень убедительно. Должен сказать, что, несмотря на неудачу, руководство «Ак Барса» перед игроками рассчиталось в полном объеме. Хотя руководство не скрывало недовольства.

— В «Айлендерс» после завершения локдауна для вас тоже все сложилось не так, как хотелось бы.
— Для меня лично сезон завершился досрочно. В 65-й игре сломал ногу. И команда в плей-офф не попала. В межсезонье у нас сменился тренер. Мы выглядели сильнее, но в ходе чемпионата меня обменяли в «Филадельфию». Команда в плей-офф попала, но еще до завершения регулярки я оказался в «Атланте», с которой тоже вышли в плей-офф. Я в составе трех команд набрал 39 очков, играл в среднем по 25-27 минут, выходил в большинстве и меньшинстве. Иными словами, индивидуальная статистика выглядела прилично.

— Однако следующий сезон оказался для вас за океаном последним.
— В «Атланте» в начале сезона сменился тренер. Боб Хартли ушел, а Дон Водделл мне уже не очень доверял. Последних 15 матчей вообще не играл. После того, как команда не вышла в плей-офф, решил, что в 36 пора карьеру в НХЛ завершать. Меня не интересовала роль защитника третьей пары или вообще запасного. Хотелось еще поиграть. Силы были, поэтому летом 2008 года принял предложение московского «Динамо». И задержался в команде на два сезона. Пока в 38 не понял, что пора уходить из хоккея. Понимал, что играть на прежней скорости уже не могу.

— Насколько болезненным был для вас переход от спортивной жизни к привычному для обычного человека быту?— Вообще, пережил тот период спокойно. Вернулся в США, чтобы воспитывать детей, которые находились тогда в тинейджерском возрасте и требовали родительской опеки. В то время мне не хватало не столько хоккея, сколько постоянных разъездов, жизни в гостиницах. Было непривычно просыпаться утром с пониманием, что никуда идти не надо. Сегодня, завтра и послезавтра. Но привык, а в 2012 году приезжал в Украину, чтобы вести авторскую программу «Своя игра» на телеканале «Хоккей». Как телевизионщик, даже съездил на чемпионат мира в Финляндию. А параллельно возобновил тренировки и начал выступать в Киеве в Ночной лиге. Хотя за первые года два после завершения карьеры набрал килограммов 15-20. Теперь сбросил вес до привычных для себя в годы игроцкой карьеры 105-107 кг.

«Мы с Зубко не общаемся и у нас разные взгляды на хоккей»

— В прошлом году в декабре вы пытались подать кандидатуру на пост президента Федерации хоккея Украины. Во время предвыборных коллизий вас прежде упрекали в том, что после распада СССР выступали за сборную РФ, а не Украины.
— У нас всегда так - если не за что уцепиться, приплетают язык или политику. Но даже если бы я хотел выступать за Украину, у меня бы в 90-е годы это не получилось, потому что наша национальная команда выступала в низших дивизионах чемпионата мира, матчи которых происходили тогда, когда в НХЛ продолжался регулярный сезон. Затем, когда сборная Украины вышла в элитный эшелон, должен был выбирать - играть за Россию (куда я тоже, учитывая загруженность за океаном, попадал не всегда) или отбывать четырехлетний карантин, надеясь в 32-33 сыграть за Украину. Я выбрал первый вариант. При этом своих корней не забывал и в матче всех звезд НХЛ играл с украинским флагом на свитере. Кому-то в России это тоже не нравилось. Но меня это не интересовало. Как известно, человек в своей жизни не может выбрать Родину и родителей. Для меня Украина и Киев всегда будут самыми родными.

— К участию в выборах вы допущены не были и теперь, получается, сосредоточились прежде всего на киевском «Соколе», в котором занимаете пост президента.
— Убежден, что Федерация хоккея Украины не допустила меня к выборам безосновательно. В своем недавнем интервью новоизбранный глава ФХУ Георгий Зубко сказал, что общается со мной и у нас одинаковые взгляды на хоккей. Так вот, это немного не так. Мы не общаемся и у нас разные взгляды на хоккей.

Но возрождать игру нужно. Если в 2012-м, когда многие игроки моего поколения еще выступали, оставался в стороне, то сейчас, в ситуации, когда Вася Бобровников, Костя Касянчук, Юра Гунько, Саша Матвийчук, Костя Симчук, Олег Шафаренко завершили карьеры, а на их место не подготовили никого, равнодушным оставаться трудно. Сборная скатилась в третий дивизион чемпионата мира и занимает там последние места, на весь Киев два с половиной катка, спорткомплекс «Авангард» не могут восстановить более десяти лет. Надо что-то делать. Сначала помог Симчуку, Славе Завальнюку и Владу Сирику в развитии детско-юношеской школы «Сокол». У нас нет постоянной дислокации, постоянно переезжаем на разные катки, но ДЮСШ функционирует.

Вместе с тем, задумали заявить молодежную команду «Сокола» в чемпионат Украины. Это идея не столько моя, сколько Симчука, Сирика и Завальнюка, но совместными усилиями мы ее воплотили. Нам помогла киевская мэрия, удалось привлечь частных инвесторов. С учетом пандемии, мы до последнего не знали, удастся ли заявиться, но завершилось все выходом «Сокола» в финал Украинской хоккейной лиги. В ходе сезона появилось финансирование для того, чтобы усилиться более опытными хоккеистами. Надо отдать должное главному тренеру Олегу Шафаренко. Он провел огромную работу, чтобы наша команда смогла конкурировать с «Кременчуком», «Донбассом», херсонским «Днепром». От нас никто не ожидал победы над «Кременчуком» в полуфинале, а мы выиграли серию всухую, 4:0. Да, «Донбасс» пока сильнее, но для первого сезона мы сыграли очень неплохо. Это при условии, что предыдущий чемпионат Украины был, с моей точки зрения, самым сильным в истории.

Алексей Житник, Олег Шафаренко и Константин Симчук

— Турнир критикуют за большое количество легионеров. На ваш взгляд, молодые украинские хоккеисты в этих условиях прогрессируют?
— У нас нет другого выхода, кроме как приглашать иностранцев. 160-170 украинских игроков хорошего уровня не наберем. Делать лигу молодежной тоже не выход, потому что молодые ребята стремительнее прогрессируют в конкуренции с опытными хоккеистами, за плечами которых годы карьеры на высоком уровне. Конечно, прогресс заметен. Буду говорить прежде всего об игроках «Сокола». Скажем, о 17-летнем защитнике Артуре Чолаче. Парень еще выступает в маске, но уже демонстрирует, что может выступать на хорошем уровне. Он хорошо видит игру. Или взять Феликса Морозова, который в прошлом сезоне был капитаном «Сокола». У него есть сила, техника, но немного не хватает голевого чутья. Феликс вроде и демонстрирует неплохую результативность, но может забивать больше. В общем, ребят, у которых есть потенциал, немало. Но им надо играть в конкурентной среде, а не останавливаться. Тогда будет и прогресс.