Трэвис Хансен: За Россию сотру ноги в кровь!

Ежемесячный опрос тренеров суперлиги назвал лучшим игроком марта атакующего защитника московского «Динамо» Трэвиса Хансена. Американец прекрасно провел месяц, набирая в среднем 15,5 очка и делая 4 подбора. От стандартного интервью с Хансеном пришлось отказаться после его предложения: «Приезжайте в больницу, в Люберцы. Там посмотрите на моих детей, заодно и поговорим…»

Какая больница? Какие Люберцы? Американец с ума сошел? Набираю номер водителю Трэвиса.

– А вы не знали? Да, Хансен это никогда не афишировал. Он помогает детской больнице: ремонт помещения, подарки, медикаменты, угощения. Правда, времени не хватает катастрофически. Трэвис выбирается к ребятам раз в месяц. Так что приезжайте в Люберцы, на улицу Мира.

Приехали. Серое здание больницы — зрелище унылое. Редакционная машина приезжает на место раньше Хансена. Час с тоской наблюдаю, как закрываются-открываются старые черные ворота, на территорию въезжают-выезжают машины «скорой помощи». С печальными лицами родители и больные детишки идут в малогостеприимное с виду здание . Моросит. От этого на душе еще тяжелее.

ДОБРОВОЛЬНАЯ ССЫЛКА В ЧИЛИ

— Эй, хау а ю, мэн? – наконец-то слышу знакомый голос Хансена. – Извини, что опоздали — пробки. Очень рад, что вы приехали. Пойдем скорее, покажу, чем мы тут занимаемся. Кстати, познакомься – моя жена Лари…

Супруга Хансена, девушка с добрыми глазами, протягивает руку и улыбается:

– Идемте к детям, я так соскучилась.

— Трэвис, объясни, что все это значит? Мы знакомы сотню лет. На выезды летаем, рядом в креслах сидим, а ты ничего не говорил. Эта больница – тайна, что ли?

– Нет, что ты. Я не особо люблю распространяться о фонде, который мы создали с женой, — дело, наверное, в моем воспитании. Я родился в религиозной семье. В народе нас называют мормонами. Когда заканчивал выпускной класс школы, у моей мамы обнаружили рак. Она попросила меня обязательно исполнить ее последнее желание: я должен был стать миссионером. Нести людям веру. А я уже играл в баскетбол на приличном уровне. Дорога в НБА была открыта. Но я записался в миссию. И уехал на два года в Чили.

– Сумасшедшим никто не посчитал?

– Многие так и подумали. Ведь спортивная карьера казалась такой перспективной! Но я решил выполнить обещание. Два года я нес людям веру, забывая, что такое баскетбол, — в Чили же все больны футболом. Я заразился тоже. Этот вирус во мне до сих пор. В Южной Америке сам гонял мяч. Пенальти могу забить любому профессиональному голкиперу.

В это время подходим к черному входу больницы. Дверь открывает врач Татьяна Вениаминовна.

– Ой, родные вы наши, как мы рады! Заходите скорее, мы очень соскучились. И дети вас ждут не дождутся…

ДЯДЯ ТРЭВИС И ТЕТЯ ЛАРИ

Мрачный серый коридор первого этажа. Тертый линолеум, обшарпанные стены, застоявшийся запах старой больницы советского образца. Поднимаемся двумя пролетами выше…

– Вот чем мы занимаемся, – Трэвис с гордостью открывает дверь первой палаты.

Признаюсь, ваш корреспондент был поражен. Показалось, что попал в элитную частную клинику: чистота, евроремонт, дорогая мебель.

Американцы заходят внутрь. К ним кидаются дети.

 – Здрасьте, дядя Трэвис, тетя Лари!

Ребята обступают своих взрослых друзей. Начинается возня. Хансен раздает подарки, болтает с малышами на смеси английского и русского. Атмосфера островка нечаянного счастья возникает сразу и не покидает все время. Где-то под сердцем что-то заныло.

— Два года в Чили не прошли даром, — Трэвис отвлекается от игрушек. – Кажется, я стал мудрее и добрее. Мог бы пойти в священники. Но мама этого не хотела. Миссия была школой жизни. Год потом я вспоминал, что такое баскетбол. И своего добился. Не каждому парню в 25-летнем возрасте удается попасть в НБА. Год в «Атланте» не прошел даром. Играл в среднем по 12 минут. Четыре раза вышел в старте. Но хотелось большего. Так появился контракт с «ТАУ Керамикой». Два «Финала четырех» Евролиги вместе с испанским клубом, успех, слава. И вот «Динамо». Боже, я никогда не думал, что так полюблю Россию.

Обходим еще несколько палат. Весь этаж уже в курсе, что прилетел добрый волшебник. Все дети собираются в игровой комнате.

– Мы проделали и здесь хорошую работу – говорит Хансен. – Нравится?

Светлое, просторное помещение. Море развлечений. Куклы, солдатики, конструкторы, телевизор и DVD, на которых записаны мультфильмы и сказки. Трэвис залезает в огромный манеж, который наполнен маленькими мячиками. Дети бросаются туда. Образуется куча-мала. Хохот, визг, веселье. Ребятишки таскают Хансена за волосы, он не сопротивляется, видно, что он находится на седьмом небе.

— Мы благодарны Богу, что Трэвис пришел именно в нашу больницу, — улыбается Татьяна Вениаминовна. – Он столько сделал. Вы даже не представляете, в каком состоянии находился этаж. А теперь все новое. Даже туалеты не стыдно показать. Все блестит.

«ЗАЧЕМ МНЕ 10 АВТОМОБИЛЕЙ?»

— Почему именно люберецкая детская больница, Трэвис?

— Я обошел десяток госпиталей в Москве — хотел просто помочь. А начальство давало мне от ворот поворот. Я разводил руками: черт, ну почему? Мне же ничего не нужно?! Может, они видели в этом корысть, саморекламу – не знаю. В конце концов меня приняли именно здесь, в Люберцах.

— Тебе денег не жалко? Только честно.

— У меня есть отличная работа, несколько домов, автомобиль. Мои два сына имеют все условия для хорошей жизни. Куда мне девать средства? Не понимаю тех, кто хочет иметь десятки машин, личные самолеты. Зачем все это? Излишества. И я через вашу газету хотел бы призвать всех, кто хочет помочь. Мы принимаем все, что могло бы быть полезным. Вот адрес нашего фонда – Sport.ua. Конечно, необходим контроль. Некоторые богачи для вида подписывают чеки на благотворительность и забывают это. В 90 процентов случаев средства не доходят по назначению. Их просто воруют. А в этой больнице своими глазами вижу, что работа идет, что мои деньги не попадают в чужой карман. Бесит, когда люди устраивают показуху. Приезжают в детдома, привозят с собой 10 телекамер, 20 репортеров. Выходят за порог и обо всем забывают.

— Мы тут тоже кое-что для детишек захватили. Мячи, бейсболки, майки от «Советского спорта». Раздашь?

— С удовольствием. Я вам благодарен. Ребятки, налетайте…

Дети натягивают бейсболки, перекидывают друг другу мячи. На островке улыбок Хансен, наверное, их настоящий друг.

— Малышня счастлива. Но мы с супругой счастливы еще больше. Не зря, значит, живем. Лари проводит тут много времени, а у меня его нет вообще. «Финал восьми» Кубка УЛЕБ на носу. Вот выпал выходной — сразу сюда.

— Говоришь, что полюбил Россию. За что?

— Она во всем мне по душе. Я прочитал много исторических книг, усиленно учу язык, смотрю документальные фильмы о вашей стране. Хотя почему вашей? Нашей! Ведь недавно я принял российское подданство. Мечтал об этом. Теперь я русский! – Хансен выкрикивает это на безупречном русском языке. – Всегда грезил этим. Холден, Маккарти стали гражданами России. Чем я хуже? Готов пахать на тренировках сборной, стирая руки и ноги в кровь. Лишь бы выдержать конкуренцию и поехать на Олимпиаду в Пекин. Молю Бога об этом.

— А как насчет того, чтобы остаться здесь жить?

— Думал об этом. Последнее слово будет за Лари. Ей тут тоже очень нравится. Но все же после того, как закончится мой контракт, наверное, вернемся в Солт-Лейк-Сити. Впереди еще три с половиной года. За это время может многое измениться.

Незаметно пролетает несколько часов. Приходит время расставаться. Дети долго не отпускают дядю Трэвиса. Лари сама не может оторваться от ребятишек.

— Если бы можно было забрать их с собой… – говорит супруга Хансена. – Они такие милые и такие одинокие. Многие без семьи. Как много в жизни несправедливости. Если есть возможность хоть чем-то помочь, то это обязательно нужно делать. Здесь столько страдания. Ужасно, когда малыши болеют.

Трэвис несет детей на руках до самого входа. Миссионер продолжает делать свое дело. И миссия русского американца действительно выполнима.