Необыкновенный Фирсов

В этом месяце исполнилось бы 67 лет одному из лучших игроков в истории мирового хоккея Анатолию Фирсову. Он был, вероятно, самым ярким продуктом советской системы вообще и ее хоккея в частности. Но он же и восстал против нее. Правда, хоккея в то время в его жизни уже не было.

После Саппоро-1972 Фирсова, трехкратного олимпийского чемпиона, хоккеиста, признававшегося лучшим игроком планеты, забросившего на Олимпиадах и чемпионатах мира в 67 матчах 66 шайб (фантастический результат), отлучил от сборной СССР ее новый тренер Всеволод Бобров. Сделал он это по той причине, что Фирсов ходил в любимчиках у предыдущего тренера команды Анатолия Тарасова. Он действительно был любимчиком. Но чего ему это стоило! Фирсов так сказал о Тарасове: "Он был диктатором. Диктатором, который утверждал, что если человек родился, то это уже личность, которую надо уважать, даже если она, на твой взгляд, отрицательная. Но он был честным диктатором и поэтому построил непобедимое гордое хоккейное государство. Великое государство!".

А о том, что оно было именно гордым, как нельзя лучше говорит такой факт. В 1967-м мы досрочно стали чемпионами мира, выиграв у канадцев. Но вернулись наши хоккеисты врагами своего государства: не выполнили приказ — не проиграли "младшим братьям", команде ЧССР. Если бы мы уступили им, чехи стали бы третьими. А так они выходили в матче за "бронзу" на шведов. Те подходили к нашим и говорили, что нас заставят сдать матч. Но Тарасов ответил, что советские хоккеисты победы не дарят. 

Шведы поверили в это только после финальной сирены. "А что потом было в гостинице! — вспоминал Фирсов. Шведы весь наш этаж устлали цветами, выстроились по стенке, мы проходили через них, как сквозь строй, и они каждому жали руку. А в матче с чехами они вырвали "бронзу".

Возвращаясь к конфликту Боброва с Фирсовым, скажу, что, по словам последнего, тот, дабы долго не объяснять, почему лучший игрок мира не попал в сборную СССР, заявил в одном из интервью: "У Фирсова рак желудка, и начался отсчет его последних дней". Фирсов потребовал от Боброва публичных извинений, но, естественно, не дождался. Вместо этого в ЦК "как-то вызывал меня генерал-полковник, выслушал мою историю и говорит: "Я сниму свои погоны, ты сними свои и выслушай меня как сын: против такого ветра писать бесполезно"...

Фирсов закончил играть и в роли тренера молодежного ЦСКА поехал в Канаду. Там во многих клубах НХЛ ему предлагали контракт на любых условиях. Но он заявил: "Если государство сочтет нужным — я поеду. Высылайте приглашения на имя Косыгина, как он решит, так и будет". Приглашения прислали. Однако на родине Фирсова объявили изменником и заставили оправдываться. "Мне всего 31 год, и впереди еще могло что-то быть. И я готов ехать играть даже с переводчиком из КГБ". Но...

Вот так все для него и закончилось. Возможно, тогда в Фирсове и произошел надлом, приведший к тому, что в 1999-м он дал знаменитое интервью "Московскому комсомольцу", в котором открылся с неизвестной стороны.

"Многие выдвигали меня (в 1988-м он стал депутатом Верховного Совета СССР. — Авт.) за заслуги как известного хоккеиста, но изнутри меня, сущность мою, не знали. А я уже тогда твердо решил, за что буду бороться. За землю крестьянам, за права инвалидов, против системы, против партии. Помню, принес сдавать партбилет, а меня секретарь парткома язвительно спрашивает: а что вы, мол, сделали для партии? Я выложил на стол все 36 золотых медалей, она и замолчала. Тогда я ее спросил: "А что, товарищ секретарь, партия для меня сделала?..".

"Оказалось, что в Межрегиональной депутатской группе полно всякой дряни. Не все, но много. Гдлян все кричал, что у него есть документы на Лигачева, призывал к разоблачению. Но сколько я ни просил, он их так и не показал. Попов много чего говорил... А что в итоге? И Горбачева выбрали, и Союз развалили... Я был против всего этого безобразия, но как депутат несу ответственность. Хотя был справедлив и честен. Ни машин, ни квартир не брал. Меня не купили. Я даже спички в собственный карман не положил. Мне говорили: ты дурак. Да, дурак, зато независимый".

"Я поражаюсь, как быстро они все повылезали, как быстро начали хапать, грабить... Все эти лекторы и писатели высокооплачиваемые... Я думал, что страшнее той системы нет, но эти в сто раз опаснее. Я боролся тогда и буду продолжать бороться сейчас, иначе вся страна пойдет на паперть...".

"Вот ругают Пиночета или Сталина, называют диктаторами, но для сильного государства диктатор нужен. И сейчас, когда страну ограбили так, что хотят объявить банкротом, я все чаще вспоминаю Сталина и его закон: украл у государства копейку (а значит, из кармана старика, инвалида, ребенка) — иди на каторгу рыть Беломорский канал. Иначе построить сейчас демократическое государство нельзя".

... Он полгода не дожил до 60 лет. В ночь на 24 июля 2000-го Анатолий Фирсов скончался от обширного инфаркта... 

Алексей МОЛОСТОВ, газета «Кіевскій телеграфъ»